Надежда стояла в дверях своей новой квартиры и смотрела на непрошеных гостей. Валентина Петровна, её бывшая свекровь, держалась с прежней надменностью, хотя в глазах мелькало что-то похожее на неуверенность. Рядом переминался с ноги на ногу Максим — муж, который три года назад выставил её, беременную, за порог.
— Надя, дорогая, — начала Валентина Петровна елейным голосом. — Мы пришли поговорить о Машеньке. В конце концов, это наша внучка, кровиночка...
— СТОП! — резко оборвала её Надежда. — Помните, как выгнали меня беременной на улицу?! А теперь вы вдруг вспомнили о внучке.
Максим нахмурился, его лицо покраснело от злости:
— Надя, не надо так. Мы же хотим наладить отношения. Ребёнку нужен отец.
— Ребёнку нужен был отец ТРИ ГОДА НАЗАД, когда вы швырнули мои вещи в подъезд и сменили замки! — голос Надежды звенел от сдерживаемых эмоций.
Валентина Петровна поджала губы:
— Милочка, ты драматизируешь. Это было недоразумение. Максим тогда был в сложной ситуации на работе, нервы...
— Недоразумение? — Надежда горько рассмеялась. — Когда беременную женщину на седьмом месяце выкидывают из дома в декабре — это недоразумение?
Книги автора на ЛитРес
За спиной Надежды появилась маленькая кудрявая девочка в розовом платьице. Машенька с любопытством разглядывала незнакомых людей.
— Мама, кто это? — спросила она звонким голоском.
— Это... — Надежда на секунду замялась, — просто люди, которые ошиблись адресом, солнышко. Иди играй в свою комнату.
Валентина Петровна всплеснула руками:
— Какая прелесть! Вся в нашу породу! Машенька, иди к бабушке!
— НЕТ! — твёрдо сказала Надежда, загораживая дочь. — Маша, иди в комнату. СЕЙЧАС ЖЕ.
Девочка испуганно посмотрела на маму и убежала. Надежда повернулась к незваным гостям:
— У вас есть пять минут объяснить, зачем вы здесь. И не надо сказок про внезапно проснувшиеся родственные чувства.
***
Максим прошёл в квартиру без приглашения, оглядываясь по сторонам. Квартира была небольшой, но уютной — светлые обои, детские рисунки на холодильнике, мягкие игрушки в корзине у дивана.
— Неплохо устроилась, — процедил он. — Откуда деньги?
— Не твоё дело, — отрезала Надежда.
— Как это не моё? Ты воспитываешь МОЮ дочь!
— ТВОЮ? — Надежда засмеялась так горько, что Максим поморщился. — Напомнить, что ты сказал три года назад? «Ещё неизвестно, от кого ты нагуляла! УБИРАЙСЯ, и чтобы я тебя больше не видел!»
Валентина Петровна величественно опустилась на диван:
— Надя, зачем ворошить прошлое? Мы пришли с добрыми намерениями.
— С добрыми? — Надежда села напротив. — Хорошо, давайте вспомним ваши «добрые намерения». Декабрь, мороз под тридцать. Я прихожу домой с работы — да, я работала до последнего дня, потому что Максим потратил все наши сбережения на новую машину. Дверь не открывается. Замки сменили. Вещи в пакетах валяются в подъезде. А вы, Валентина Петровна, стоите на лестничной площадке и говорите: «Нам в семье такая не нужна. Посмела мужу перечить, не готовила, как положено, работой своей дурацкой занималась».
— Ты работала медсестрой в поликлинике, — фыркнул Максим. — Копейки получала.
— Зато ЧЕСТНЫЕ копейки. В отличие от твоих махинаций с документами на стройке.
Максим вскочил:
— ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА!
— Имею. Теперь имею. Потому что я одна, ОДНА, слышите, вырастила ребёнка. Без вашей помощи, без ваших денег, без вашей фамилии даже — Маша записана на мою девичью.
Валентина Петровна поморщилась:
— Это можно исправить. Максим готов признать отцовство.
— Готов? — Надежда посмотрела на бывшего мужа. — А три года назад не был готов? Когда я звонила, умоляла хотя бы вещи тёплые отдать — пальто, сапоги? Когда в больнице рожала одна, а вы даже не поинтересовались, жива ли я, родился ли ребёнок?
— Откуда мы могли знать... — начала Валентина Петровна.
— От Лены, жены Максимова брата. Она мне потом рассказала, как приходила к вам, говорила, что я в роддоме, что тяжёлые роды, что девочка родилась. А вы что ответили? «Нас это не касается».
Максим отвернулся к окну:
— Хватит вспоминать. Что было, то прошло.
— Нет, не прошло, — твёрдо сказала Надежда. — Вы думаете, я забыла, как ночевала в подъезде, потому что денег на гостиницу не было? Как подруга Света приютила меня на раскладушке в однокомнатной квартире, где она жила с мужем и двумя детьми? Как я устраивалась на три работы, чтобы снять хотя бы комнату?
***
— Послушай, — Максим повернулся к ней, стараясь придать лицу доброжелательное выражение. — Я признаю, погорячился тогда. Мама меня неправильно настроила...
— НЕ СМЕЙ валить на меня! — взвилась Валентина Петровна. — Ты сам говорил, что она тебе надоела со своими принципами!
— Мама, не при ней же... — зашипел Максим.
Надежда наблюдала за этой сценой с холодным спокойствием. Три года назад она бы расплакалась, начала оправдываться. Теперь — нет.
— Знаете что, — сказала она, поднимаясь. — Мне неинтересны ваши разборки. Говорите прямо — что вам нужно?
Максим достал из кармана сложенные бумаги:
— Вот. Я готов платить алименты. Официально признать Машу. Она будет носить мою фамилию, получит право на наследство...
— Наследство? — Надежда подняла бровь. — Какое наследство? Квартира, которую ты пропил? Машина, которую разбил?
— ТЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕШЬ! — взорвался Максим. — У меня теперь свой бизнес! Автосервис! Два грузовика для перевозок!
— И что?
— Как что? Ребёнку нужно обеспеченное будущее! Частная школа, репетиторы, потом институт...
— Маша ходит в хороший садик. Через пару лет пойдёт в школу — я уже присмотрела. На репетиторов я заработаю сама.
Валентина Петровна всплеснула руками:
— Да что ты заработаешь своей медсестринской зарплатой?
— Я больше не медсестра, — спокойно ответила Надежда. — Я старшая операционная сестра в частной клинике. И параллельно учусь на вечернем — через год получу диплом врача.
Максим присвистнул:
— Откуда деньги на учёбу?
— Заработала. Первые два года просто пахала, вт о время как ты пил. Директор клиники заметил, предложил оплатить обучение с условием, что пять лет отработаю у них.
— Вот видишь! — обрадовалась Валентина Петровна. — Тебе тяжело! А мы поможем. Я буду сидеть с Машенькой, ты сможешь спокойно учиться...
— НЕТ.
— Но почему? — Максим снова начал злиться. — Это же МОЙ ребёнок!
— Докажи, — холодно бросила Надежда. — Три года назад ты отказался от теста на отцовство. Говорил — не желаешь тратиться на чужого ребёнка.
— Но сейчас я готов!
— А я — НЕТ. Маша привыкла жить без отца. У неё есть я, есть крёстная — та самая Света, которая нас приютила. Есть друзья в садике. Ей НЕ НУЖЕН отец, который вспомнил о ней через три года.
— Да ты просто мстишь! — выкрикнул Максим. — Хочешь меня наказать!
— Наказать? — Надежда грустно улыбнулась. — Ты сам себя наказал. Живёшь со своей мамочкой, которая до сих пор контролирует каждый твой шаг. Бизнес, говоришь? Держу пари, оформлен на маму.
Максим покраснел, подтверждая её догадку.
— Это временно...
— Конечно, временно. Как и твой брак с Оксаной, который продлился полгода. Она мне звонила, кстати. Рассказала, как ты её выгнал, когда узнал, что она беременна.
— ОНА ВРЁТ!
— Может быть. Но факт остаётся фактом — ты снова один, живёшь с мамой, и вдруг вспомнил о дочери. Совпадение? Не думаю.
***
Валентина Петровна встала с дивана, её лицо исказилось от злобы:
— Гордячка! Мы тебе ПОМОЩЬ предлагаем!
— Помощь? — Надежда рассмеялась. — Хорошо, давайте начистоту. ЧТО вам нужно? Зачем вы пришли именно сейчас?
Максим и Валентина Петровна переглянулись.
— Говори, — велела мать сыну.
Максим откашлялся:
— Есть один контракт. Крупный. На поставку стройматериалов для детского развивающего центра. Заказчик — Виктор Семёнович Крылов.
— И?
— Он очень щепетилен в вопросах семьи. Даёт контракты только семейным людям с детьми. Говорит — такие надёжнее.
— То есть, — медленно произнесла Надежда, — вам нужна Маша как прикрытие для бизнеса?
— Не прикрытие! — возмутился Максим. — Я правда хочу наладить отношения! И Виктор Семёнович... он вхож в элитные круги. Его дочь ходит в частную школу «Радуга». Если Маша будет там учиться, у неё будут связи...
— У ВАС будут связи, — поправила Надежда. — Через МОЮ дочь.
— Почему ты такая... такая ЧЁРСТВАЯ? — взвыла Валентина Петровна. — Мы же предлагаем ребёнку лучшее будущее!
— Нет. Вы предлагаете использовать трёхлетнего ребёнка для своих целей. Как три года назад использовали меня — готовить, убирать, стирать, при этом отдавать всю зарплату в «семейный бюджет», которым распоряжались вы.
— Это было для общего блага!
— Для ВАШЕГО блага. Моя зарплата уходила на ваши шубы и Максимовы попойки с друзьями.
Из детской выглянула Маша:
— Мама, можно мне сок?
— Конечно, солнышко. Сейчас принесу.
Надежда пошла на кухню. Максим двинулся за ней:
— Надя, послушай. Миллион. Я дам тебе миллион, если ты позволишь оформить отцовство и записать Машу в эту школу.
Надежда достала из холодильника пакет сока:
— Миллион? Откуда у тебя миллион?
— Будет. После контракта будет. Это огромные деньги, десять миллионов чистой прибыли!
— А если контракт сорвётся?
— Не сорвётся! Виктор Семёнович уже почти согласен. Осталось только показать ему, что я — примерный семьянин. Пару фотографий с дочкой, совместный поход в зоопарк...
— УЙДИ, — Надежда повернулась к нему. — Уйди из моего дома. НЕМЕДЛЕННО.
— Ты об этом пожалеешь! — взвизгнул Максим. — Я буду судиться! Я докажу отцовство и заберу её!
— Попробуй, — спокойно ответила Надежда. — Только учти — у меня есть все чеки за три года. Каждая покупка для Маши. Каждый памперс, каждая баночка питания. Ни одной копейки от тебя. Плюс свидетельские показания соседей, как ты выкинул беременную жену зимой на улицу. Плюс справка из травмпункта — помнишь, ты толкнул меня, когда я пыталась забрать хотя бы документы? Я упала, ударилась спиной. Чудом выкидыша не случилось.
Максим побледнел:
— Ты... ты всё сохранила?
— ВСЁ. Каждую бумажку. Знала, что вы появитесь. Рано или поздно, но появитесь. Когда выгоду почуете.
Валентина Петровна выскочила из гостиной:
— Змея! Неблагодарная тварь! Максим, пойдём отсюда!
— Идите, — Надежда открыла входную дверь. — И больше НЕ ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ.
— Ты ещё приползёшь к нам на коленях! — прошипела Валентина Петровна. — Когда денег не хватит!
— Не дождётесь.
Гости ушли. Надежда вернулась к дочке, отдала ей сок:
— Машенька, это были нехорошие люди. Если увидишь их на улице — сразу беги к воспитательнице или ко мне, хорошо?
— Хорошо, мамочка. А почему тётя кричала?
— Потому что некоторые взрослые не умеют себя вести. Но мы с тобой — умеем, правда?
Маша кивнула и обняла маму:
— Мамочка, я тебя люблю!
— И я тебя, солнышко. Больше всего на свете.
***
Прошло две недели. Надежда забирала Машу из садика, когда к ней подошёл солидный мужчина в дорогом костюме:
— Надежда Сергеевна? Я Виктор Семёнович Крылов. Можно вас на пару слов?
Надежда напряглась:
— Слушаю вас.
— Видите ли, ко мне обратился ваш... бывший супруг. Максим. Предлагает свои услуги по поставке стройматериалов.
— Это меня не касается.
— Касается. Он представил вас как жену. Показал фотографии вашей дочери. Говорит, что вы семья.
— МЫ НЕ СЕМЬЯ, — твёрдо сказала Надежда. — Он бросил, а вернее выгнал меня беременную три года назад. С тех пор ни разу не видел дочь.
Виктор Семёнович кивнул:
— Я так и подумал. Видите ли, моя жена работает в вашей клинике. Главный бухгалтер. Татьяна Игоревна Крылова.
Надежда удивлённо подняла брови:
— Татьяна Игоревна — ваша жена? Я не знала...
— Она не любит афишировать. Но она очень хорошо о вас отзывается. Говорит — редкий человек. Работаете на износ, учитесь, ребёнка одна растите. И никогда не жалуетесь, не просите поблажек.
— Я просто делаю то, что должна.
— Именно поэтому я здесь. Хочу предупредить — ваш бывший муж распространяет о вас грязные слухи. Говорит, что вы сошлись с женатым мужчиной, что ребёнок нагулянный, что он благородно готов простить и принять обратно.
— Подонок...
— Согласен. Поэтому я отказал ему в контракте. И предупрежу других предпринимателей — человек, который порочит мать своего ребёнка, не достоин доверия.
— Спасибо вам, — Надежда была тронута. — Но вы же не знаете, может, это правда...
— Надежда Сергеевна, я сужу о людях по делам, не по словам. Татьяна три года наблюдает за вами. Вы НИ РАЗУ не опоздали, не прогуляли, не сорвались на пациентах, хотя усталость валит с ног. Вы отказались от корпоратива, чтобы купить дочке зимнюю одежду. Вы продали единственное золотое кольцо — мамино наследство — чтобы оплатить Маше логопеда. Такие люди не лгут и не гуляют.
Надежда отвернулась, чтобы скрыть слёзы:
— Я не знаю, что сказать...
— Не надо ничего говорить. Просто примите помощь. Моя дочь ходит в школу «Радуга». Там есть программа для одарённых детей из малообеспеченных семей. Полное обеспечение. Татьяна говорит, ваша Маша очень умная девочка.
— Но мы не малообеспеченные...
— По документам — да. Мать-одиночка, учится, воспитывает ребёнка. Вы подходите под все критерии. Если хотите, я дам рекомендацию.
— Это... это слишком щедро.
— Это справедливо. А ваш бывший... он получит по заслугам. В бизнесе быстро разлетаются слухи о ненадёжных партнёрах.
Вечером того же дня Надежде позвонил неизвестный номер:
— ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛА?! — орал Максим. — Крылов отказался от контракта! Сказал, что не работает с людьми без чести!
— Я ничего не делала, — спокойно ответила Надежда.
— ВРЁШЬ! Это ты его настроила! Откуда ты его знаешь?!
— Я его не знаю. Видимо, он сам разобрался, что ты за человек.
— Из-за тебя я потерял десять миллионов! ДЕСЯТЬ МИЛЛИОНОВ!
— Это твои проблемы.
— Я тебя уничтожу! Я заберу ребёнка! Я...
Надежда сбросила вызов и заблокировала номер. Тут же позвонил другой — Валентина Петровна:
— Дрянь! Ты специально всё подстроила!
— Что именно?
— Не прикидывайся! Откуда ты знаешь Крылова?
— Я его сегодня впервые увидела. Он сам пришёл предупредить, что ваш сын распространяет обо мне грязные слухи.
— Это ты распространяешь слухи о Максиме!
— Я вообще о нём не говорю. Стараюсь забыть, как страшный сон.
— Ты СПЕЦИАЛЬНО устроилась в клинику, где работает его жена!
Надежда рассмеялась:
— Я устроилась туда три года назад, когда вы меня выгнали. Понятия не имела, кто там работает. Просто откликнулась на вакансию.
— Не может быть такого совпадения!
— Может. Это называется справедливость. Или карма, если хотите.
— Максим разорён! Он взял кредит под этот контракт! Купил оборудование!
— Пусть продаёт. Или пусть мамочка выручает.
— У меня нет таких денег!
— А у меня НЕ БЫЛО вообще никаких, когда вы меня выгнали. Выкрутилась же как-то.
— Мы придём к тебе!
— Попробуйте. Я вызову полицию и напишу заявление о преследовании. У меня есть свидетели — весь медперсонал клиники, где работает ЖЕНА Крылова. Думаете, кому поверят?
Валентина Петровна выругалась и бросила трубку.
Через час снова звонок. Максим, с другого номера:
— Надя, прости. Я был неправ. Давай начнём сначала.
— НЕТ.
— Но я же отец Маши!
— Докажи в суде. Если сможешь.
— Ты хочешь денег? Сколько?
— Ничего я не хочу. Только чтобы вы оставили нас в покое.
— Надя, я разорён! Мама продаёт квартиру, чтобы расплатиться с кредитом! Это ты во всём виновата!
— Нет. Это ТЫ виноват. Ты бросил беременную жену. Ты отказался от ребёнка. Ты врал Крылову. Ты распространял обо мне грязные слухи. Ты взял кредит под неподтверждённый контракт. Это всё ТВОЙ выбор. ТВОИ решения. А теперь — ТВОИ последствия.
— Стерва...
— Прощай, Максим. Больше не звони.
Надежда заблокировала и этот номер. Села на диван, обняла спящую дочку. На столе лежало письмо из школы «Радуга» — Машу приняли на полное обеспечение.
Телефон зазвонил снова. Номер Светы:
— Надюш, ты как? Мне тут птичка напела, что твой бывший по городу бегает, занимает деньги у всех подряд.
— Пусть бегает. Меня это не касается.
— Молодец! Кстати, Татьяна Игоревна просила передать — если надо будет с Машей посидеть, она готова помочь. Говорит, её дочка будет рада подружке.
— Спасибо. Передай — я очень благодарна.
— И ещё. Директор клиники сказал — после получения диплома тебя ждёт повышение. Заведующая операционным отделением уходит на пенсию.
Надежда улыбнулась:
— Хорошие новости.
— Ты это заслужила. Ладно, отдыхай. Завтра трудный день.
Надежда положила трубку, поцеловала дочку в макушку. За окном светили звёзды. Где-то там, в другой части города, Максим и его мать расплачивались за свою жадность и жестокость. А здесь, в маленькой уютной квартире, были только любовь, тепло и надежда на светлое будущее.
На следующий день Надежда узнала от коллег: Максим пытался занять денег у всех общих знакомых. Рассказывал, что бывшая жена его подставила, что она специально устроила срыв контракта. Но люди не верили. Все помнили, как он бросил беременную жену. Как хвастался, что «освободился от обузы». Как гулял с другими женщинами, пока Надежда рожала.
***
Через месяц Максим подал в суд. Требовал установления отцовства и права на общение с ребёнком. Надежда получила повестку и спокойно начала готовиться к заседанию.
В зале суда Максим выглядел помятым. Костюм висел на нём мешком — похудел. Валентина Петровна сидела рядом, с каменным лицом.
— Ваша честь, — начал адвокат Максима, — мой клиент желает восстановить отношения с дочерью. Он готов платить алименты, участвовать в воспитании...
Судья, женщина лет пятидесяти с проницательными глазами, перебила:
— Вы три года не интересовались ребёнком?
— Были... обстоятельства, — пробормотал Максим.
— Какие именно?
— Мы... поссорились с женой. Я думал, что она сама...
— Вы думали? — судья посмотрела в документы. — Согласно показаниям свидетелей, вы выгнали беременную супругу из квартиры в декабре. Сменили замки. Отказались вернуть вещи.
— Это было недоразумение...
— Недоразумение? — судья надела очки. — У меня здесь справка из травмпункта. Госпожа Соловьёва обращалась с ушибом спины. Указала, что муж её толкнул. Вы это подтверждаете?
— Я не специально! Она сама...
— Отвечайте на вопрос. Вы применяли к беременной жене физическую силу?
Максим замялся. Адвокат торопливо зашептал ему что-то на ухо.
— Да, но я не хотел причинить вред...
— Понятно, — судья сделала пометку. — Далее. За три года вы ни разу не перечисляли деньги на содержание ребёнка?
— Нет, но я не знал, где они...
— Странно. Ваша бывшая жена продолжала работать в той же клинике. Адрес прежний. Телефон тот же. Вы могли её найти?
— Мог, но...
— Но не хотели. Пока не понадобились для деловых целей. Верно?
— Нет! Я действительно хочу видеть дочь!
Судья повернулась к Надежде:
— Госпожа Соловьёва, вы возражаете против установления отцовства?
— Нет. Пусть установят. Но общаться с ребёнком я ему не позволю.
— На каком основании?
— Он бросил меня на седьмом месяце беременности. Три года не интересовался дочерью. Появился только когда понадобилась для контракта. Распространял обо мне ложные слухи. Такой человек опасен для ребёнка.
— У вас есть доказательства?
Надежда передала судье папку. Та полистала, нахмурилась:
— Здесь показания семи свидетелей. Все подтверждают, что истец действительно выгнал беременную жену. Отказывался вернуть даже документы. Здесь выписки из банка — ни одного перевода за три года. Здесь записи разговоров, где истец оскорбляет ответчицу и предлагает деньги за фиктивное воссоединение семьи.
Максим вскочил:
— Она записывала разговоры без моего согласия!
— Садитесь. По закону вы имели право знать о записи, но если разговор касается вашего ребёнка — это допустимо как доказательство.
Судья откинулась на спинку кресла:
— Итак. Суд устанавливает отцовство. Ребёнок будет носить фамилию Соловьёва. Истец обязан выплатить алименты за предыдущие три года в размере... — она сделала расчёт, — Восемьсот двадцать тысяч тысяч рублей. Единовременно, в течение месяца. Далее — ежемесячные алименты в размере тридцати процентов от дохода.
— Ваша честь! — взвыл адвокат Максима. — Это слишком большая сумма!
— Это законная сумма. Если бы ваш клиент платил вовремя, накоплений не было бы. Далее. В общении с ребёнком отказать. Истец не проявлял интереса к дочери, появился только из корыстных побуждений. Пока не будет доказано обратное — никаких встреч.
— Но ваша честь!
— Решение окончательное. Также я направляю запрос в налоговую службу относительно доходов истца. Есть основания полагать, что он скрывает часть прибыли.
Максим побледнел. Валентина Петровна схватилась за сердце.
— Заседание окончено.
Выйдя из зала, Максим попытался подойти к Надежде:
— Надя, подожди...
— Отойди. Или я вызову охрану.
— Восемьсот двадцать тысяч! Где я возьму?!
— Твои проблемы. Квартиру мама уже продала, да? Вот и живите на эти деньги.
— Мы уже всё потратили на погашение кредита! У нас ничего не осталось!
— Значит, работай. Возьми кредит, но деньги отдай.
— Я же разорён!
— И что? Иди грузчиком. Или курьером. Дворником. Я три работы одновременно тянула.
Валентина Петровна зашипела:
— Ты нас специально добиваешь!
— Нет. Я просто живу. Вы сами себя добили.
***
Прошло полгода. Максим выплатил алименты — пришлось продать машину и оборудование. Остался ни с чем. Жил с матерью на съёмной однокомнатной квартире. Работал на стройке. По вечерам приходил домой измотанный, молча ел, падал на диван.
Валентина Петровна теперь работала уборщицей в торговом центре. Каждый день напоминала сыну, что это всё из-за Надежды.
— Нет, мама, — устало говорил Максим. — Это из-за меня.
— Что?
— Я во всём виноват. Не надо было её выгонять. Не надо было слушать тебя. Не надо было врать Крылову. Это мои решения. Мои ошибки.
— Так вернись к ней! Попроси прощения!
— Она меня не простит. И правильно сделает.
Максим иногда ехал мимо клиники, где работала Надежда. Видел её — стройную, в белом халате, уверенную. Рядом бежала кудрявая девочка.
Однажды он не выдержал, подошёл:
— Надя...
Она обернулась. Лицо стало холодным:
— Уходи.
— Я просто хотел увидеть Машу.
— Нет. В суде тебе отказали. Если будешь приближаться — подам заявление о преследовании.
— Я не хочу ничего плохого! Просто... просто посмотреть издалека...
— Нет. Маше не нужен отец, который появляется когда захочет. Ей нужна стабильность. Уходи.
Максим развернулся и ушёл. Больше не появлялся.
***
Надежда получила первую часть алиментов и сразу внесла первоначальный взнос за двухкомнатную квартиру. В новом доме, с хорошим ремонтом. Рядом школа, детская площадка, парк.
— Мама, мы теперь здесь будем жить? — восторженно спросила Маша, бегая по пустым комнатам.
— Да, малышка. Это наша квартира. Твоя и моя.
— А можно мне розовые обои в комнату?
— Можно. Какие захочешь.
Вечером Надежда сидела на подоконнике новой квартиры, пила чай. За окном светили фонари. Маша спала в спальном мешке на полу — мебель привезут завтра.
Телефон завибрировал. Сообщение от Татьяны Игоревны: "Поздравляю с новосельем! Завтра привезу торт и цветы. Моя Соня уже скучает по Маше."
Надежда улыбнулась. Написала в ответ: "Спасибо. Приезжайте. Будем отмечать."
Ещё одно сообщение — от директора клиники: "С понедельника ты — заведующая операционным отделением. Поздравляю. Заслужила."
Надежда откинулась на подоконник. Три года назад она сидела в холодном подъезде, не зная, что делать дальше. Теперь — собственная квартира, хорошая работа, здоровая счастливая дочь.
— Мы справились, — прошептала она. — Мы смогли.
Летом они поехали на море. Первый раз в жизни. Маша визжала от восторга, бегая по волнам. Надежда лежала на песке, закрыв глаза.
Жизнь налаживалась. Без Максима. Без Валентины Петровны. Без их токсичности.
Надежда была счастлива.
Автор: Вика Трель © Самые читаемые рассказы на ДЗЕН