Дождь барабанил по окнам маленького кафе на Арбате, где Анна и Максим сидели за их любимым столиком у окна. Она смотрела на него так, как смотрят на человека, ставшего целым миром — с нежностью, доверием и той особенной теплотой, которая бывает только у по-настоящему влюбленных.
— Аня, — Максим взял её руку, и она почувствовала, как его пальцы дрожат. — Я хочу сказать тебе кое-что важное.
Сердце Анны забилось чаще. Она знала. Каким-то внутренним чутьём она знала, что этот момент изменит всё.
Максим опустился на одно колено прямо там, в кафе, где они познакомились два года назад. Несколько посетителей обернулись, кто-то достал телефон, чтобы снять видео.
— Анна Сергеевна, — голос его прерывался от волнения, — ты — самое лучшее, что случилось со мной в жизни. Каждое утро я просыпаюсь с мыслью о тебе, каждый вечер засыпаю, благодаря судьбу за встречу с тобой. Я не богат, я не могу предложить тебе роскошную жизнь, но я могу дать тебе всю мою любовь, всего себя без остатка. Выходи за меня замуж!
Он открыл маленькую бархатную коробочку. Внутри сияло скромное кольцо с крошечным бриллиантом — всё, что он смог накопить за год работы инженером в небольшой компании.
Слёзы хлынули из глаз Анны.
— Да! — выдохнула она. — Да, да, да!
Кафе взорвалось аплодисментами. Максим надел кольцо на её палец и поцеловал, и в этот момент весь мир сжался до размера их объятий.
Виктор Аркадьевич Соболев стоял у панорамного окна своего офиса на сорок втором этаже и смотрел на Москву, раскинувшуюся внизу, как на шахматную доску. Ему было сорок пять, он был владельцем сети ресторанов и строительной компании, его состояние исчислялось сотнями миллионов рублей. Он мог позволить себе всё. Всё, кроме одного.
На экране его телефона светилась фотография Анны — она улыбалась, держась за руку какого-то молодого человека. Виктор увеличил изображение, всматриваясь в её лицо. Он познакомился с ней полгода назад на благотворительном вечере, где она работала координатором. Тогда она поразила его не только красотой — таких красивых женщин он видел множество — но чем-то другим. Искренностью, добротой, той внутренней чистотой, которую невозможно купить или притворно изобразить.
— Олег, — позвал он своего помощника, молодого человека в дорогом костюме. — Что ты узнал?
— Максим Рябов, двадцать семь лет, инженер-конструктор в компании «ТехноПроект». Зарплата — восемьдесят тысяч рублей в месяц. Снимает однокомнатную квартиру в Митино. Никаких активов, никакой собственности. У отца рак, лечение дорогое, Рябов берёт кредиты, чтобы оплачивать клиники.
Виктор медленно кивнул, его челюсти сжались.
— И когда свадьба?
— Через два месяца. Скромная церемония, человек сорок гостей.
— Понятно, — Виктор повернулся к помощнику. — Организуй встречу с ним. Один на один. Завтра вечером.
— Виктор Аркадьевич, вы уверены?
— Просто сделай это.
Максим сидел в дорогом ресторане «Турандот» и чувствовал себя не в своей тарелке. Официанты в ливреях, золотая лепнина на потолке, хрустальные люстры — всё это было из другого мира, не из его.
— Максим, рад знакомству, — Виктор Соболев протянул руку. Его рукопожатие было крепким, уверенным. — Спасибо, что пришёл.
— Честно говоря, я до сих пор не понимаю, зачем вы меня пригласили, — Максим посмотрел на бизнесмена с недоумением. — Ваш помощник сказал, что это важно, но не объяснил, что именно.
— Сейчас объясню. Но сначала выпьем, — Виктор налил им обоим коньяка из бутылки, стоившей, вероятно, больше месячной зарплаты Максима. — За честность. Я ценю это качество больше всего.
Они выпили. Коньяк обжигал горло.
— Я знаю Анну Кравцову, — начал Виктор, внимательно наблюдая за реакцией Максима. — Знаю, что вы помолвлены. Знаю, что планируете пожениться.
Максим побледнел.
— Послушайте, если это какая-то угроза...
— Нет, нет, — Виктор поднял руку. — Никаких угроз. Наоборот. Я хочу сделать тебе предложение. Деловое предложение.
— Какое?
Виктор достал из внутреннего кармана пиджака конверт и положил его на стол между ними.
— Здесь три миллиона рублей. Можешь пересчитать.
Максим не прикоснулся к конверту.
— За что?
— За то, что ты уедешь. Исчезнешьиз жизни Анны. Сейчас, немедленно. Ты скажешь ей, что передумал, что не готов к браку, что вам не по пути — я не знаю, придумай что угодно. Но ты уйдёшь и больше никогда не вернёшься.
Тишина повисла над столом, тяжёлая, как свинцовая плита. Максим смотрел на конверт, потом на Виктора, потом снова на конверт.
— Вы серьёзно?
— Абсолютно.
— Но почему? — голос Максима дрожал от возмущения. — Какое вам дело до нас?
Виктор откинулся на спинку стула, его лицо было непроницаемым, как маска.
— Я люблю её. Я могу дать ей всё — дом, безопасность, будущее. Посмотри на себя, Максим. Ты молодой, у тебя нет ничего. Твой отец умирает, ты в долгах по уши. Через пять лет ты будешь таким же нищим, а она будет тянуть на себе всю вашу жизнь. Это несправедливо по отношению к ней.
— Она меня любит! — выкрикнул Максим, и несколько голов за соседними столиками повернулись в их сторону.
— Любовь, — Виктор усмехнулся, — это прекрасное чувство для стихов и песен. Но в реальной жизни любовь не оплачивает счета, не лечит больных родителей, не обеспечивает детям достойное образование. Подумай об этом не только как о предательстве, но и как о жертве. О настоящей любви. Ты отпустишь её к лучшей жизни.
— Вы ничего не понимаете, — Максим встал, его руки тряслись. — Анна не такая. Ей не нужны ваши деньги.
— Возьми конверт, — Виктор остался сидеть, спокойный и уверенный. — Подумай. У тебя есть сутки. Если откажешься — я уважу твоё решение. Но если согласишься — эти деньги спасут твоего отца. Разве его жизнь ничего не стоит?
Максим замер на месте, как будто его ударили.
— Вы... вы подонок.
— Возможно, — Виктор поднял бокал. — Но я — подонок, который предлагает тебе шанс. Твой отец умрёт через три месяца, если не получит экспериментальное лечение в Германии. Оно стоит два с половиной миллиона рублей. Ты это знаешь. Я это знаю. Так кто из нас двоих действительно думает о людях, которых любит?
Максим не помнил, как добрался до дома. Конверт лежал в кармане его куртки и жёг, как раскалённый уголь. Он зашёл в квартиру, где на диване спала Анна — она часто оставалась у него ночевать. Она выглядела так невинно, так беззащитно во сне.
Максим тихо прошёл на кухню и достал конверт. Его руки дрожали, когда он открыл его. Аккуратные пачки купюр. Три миллиона. Спасение для отца. Или предательство любви всей его жизни.
Он вспомнил последний разговор с врачом:
«Максим Игоревич, мне очень жаль, но без лечения в специализированной клинике у вашего отца нет шансов. Да, это дорого. Но это единственная возможность».
Отец. Человек, который вырастил его одного, после смерти матери. Который работал на двух работах, чтобы Максим получил образование. Который никогда не жаловался, всегда улыбался, всегда верил в него.
Максим закрыл глаза и представил лицо отца. Представил, как говорит ему: «Пап, прости. Я мог тебя спасти, но не сделал этого, потому что любил женщину».
А потом он представил лицо Анны, когда скажет ей: «Я ухожу. Я тебя больше не люблю».
Слёзы потекли по его щекам.
— Макс, что происходит? — Анна стояла в дверном проёме спальни, её голос был сонным и встревоженным. — Ты плачешь?
Он быстро вытер лицо, спрятал конверт в ящик стола.
— Нет, всё нормально. Просто... устал очень.
Она подошла, обняла его со спины.
— Милый, я вижу, что что-то не так. Расскажи мне. Мы же вместе, помнишь? Мы — команда.
— Команда, — повторил он глухо.
— Твой отец? Ему стало хуже?
— Нет. То есть да. То есть... — он замолчал. Он не мог лгать, глядя ей в глаза. — Аня, если бы у нас была возможность спасти папу, но это стоило бы нам... нас. Ты бы что выбрала?
Анна развернула его лицом к себе.
— Максим Рябов, это что за странный вопрос? Мы найдём способ помочь твоему отцу вместе. Я возьму ещё одну работу, ты возьмёшь, мы попросим друзей о помощи, устроим сбор средств. Мы справимся. Вместе.
— А если это невозможно? — настаивал он. — Если есть только один способ, и он требует...
— Максим, ты меня пугаешь. Что случилось? Тебе кто-то угрожает?
Он посмотрел в её глаза — такие честные, такие доверчивые — и не смог. Не смог сказать правду.
— Нет. Извини. Я просто переволновался. Забудь.
Но он знал, что не забудет. Никогда.
Три дня Максим не мог есть, не мог спать. Он метался между двумя полюсами своей личности — сыном и женихом. Каждая роль требовала жертвы. Каждый выбор означал предательство.
В больнице отец лежал на койке, подключенный к капельницам. Его лицо осунулось, кожа стала серой.
— Макс, сынок, — он слабо улыбнулся. — Как твоя Анечка? Она такая хорошая девочка. Ты счастливчик.
— Пап...
— Знаешь, о чём я мечтаю больше всего? Увидеть вас на свадьбе. Проводить её к алтарю, если ты позволишь. Это была бы моя последняя радость в жизни.
Нож в сердце.
— Не говори так. Ты поправишься.
— Максим, я не дурак. Я знаю, что время идёт. Но я спокоен. Потому что знаю — ты будешь не один. У тебя будет семья, дети. Обещай мне, что будешь счастлив. Это всё, что мне нужно.
Максим не мог говорить. Он просто кивнул и вышел в коридор, где разрыдался, уткнувшись лицом в стену.
Телефон зазвонил в полночь. Виктор Соболев.
— Ну что, Максим? Время вышло. Какое твоё решение?
Долгая пауза. Где-то за окном завывала сирена скорой помощи.
— Я... — голос Максима был едва слышен. — Я согласен.
— Мудрое решение. Завтра утром деньги будут переведены на твой счёт. Ты знаешь, что должен сделать?
— Знаю.
— Максим, — в голосе Виктора впервые прозвучало что-то похожее на сочувствие. — Я понимаю, это тяжело. Но поверь, это правильно. Для всех.
— Идите к чёрту, — Максим отключил телефон.
Анна пришла к нему на следующий вечер. Она принесла пироги, которые испекла по бабушкиному рецепту, и бутылку вина, чтобы отметить то, что их свадьба теперь была всего через пол месяца.
— Макс, открывай! — она звонила в дверь. — У меня руки заняты!
Когда он открыл, она сразу поняла. Его лицо, его глаза — в них было что-то чужое, мёртвое.
— Что случилось? — пироги выпали из её рук.
— Зайди. Нам нужно поговорить.
Она вошла, словно на эшафот. Села на диван, сжимая руки в кулаки.
— Аня, я... — он не мог смотреть на неё. — Я не могу на тебе жениться.
Тишина. Потом нервный смешок.
— Это шутка? Макс, это глупая шутка?
— Нет. Я серьёзно. Я передумал. Прости.
— Но... но почему? — её голос ломался. — Что я сделала не так? Скажи мне, мы всё исправим!
— Ты ничего не сделала. Это я. Я понял, что не готов. Что не люблю тебя так, как должен. Что ошибся.
— Ты лжёшь! — она вскочила. — Макс, посмотри на меня! Посмотри мне в глаза и скажи это!
Он посмотрел. И это было самое страшное, что он когда-либо делал в своей жизни. Он смотрел в глаза женщине, которую любил больше жизни, и лгал.
— Я не люблю тебя. Извини. Тебе нужно уйти.
Она ударила его. Сильно, со всей силы. Его щека вспыхнула красным пятном.
— Ты трус, — прошипела она сквозь слёзы. — Трус и предатель. Я надеюсь, ты будешь помнить этот день всю свою жизнь. Я надеюсь, он будет преследовать тебя, как ночной кошмар.
Она схватила свою сумку и выбежала. Дверь захлопнулась с громким хлопком.
Максим рухнул на пол и закричал — диким, животным криком боли и отчаяния.
Прошёл месяц. Максим улетел в Германию с отцом. Лечение началось, врачи были оптимистичны. Отец не знал, откуда взялись деньги — Максим сказал, что это помощь от благотворительного фонда.
Но по ночам Максим не спал. Он смотрел на фотографии Анны в телефоне, на её улыбку, и что-то внутри него умирало снова и снова.
Он написал ей сто сообщений, но не отправил ни одного.
Он набирал её номер десятки раз, но не смог нажать на кнопку вызова.
Он купил цену своей любви. И цена оказалась слишком высокой.
Анна вернулась на работу через две недели. Коллеги смотрели на неё с жалостью, но она держалась. Она сняла кольцо и положила его в коробочку, которую спрятала на дне шкафа. Она удалила все фотографии Максима из телефона. Она пыталась забыть.
Но забыть невозможно, когда любовь была настоящей.
Однажды вечером ей позвонил незнакомый номер.
— Анна? Это Виктор Соболев. Мы встречались на благотворительном вечере.
— Да, я помню. Что вам нужно?
— Я слышал о том, что произошло. Мне очень жаль. Если вам нужна поддержка или просто человек, который выслушает... я буду рад помочь.
Она хотела бросить трубку. Но что-то в его голосе — забота? сочувствие? — заставило её ответить:
— Спасибо. Может быть, как-нибудь.
Виктор улыбнулся, глядя на огни города за окном. Первый шаг сделан.
Но он не знал одного. Он не знал, что настоящая любовь не умирает от денег и предательства. Она может спрятаться, может притаиться — но она всегда ждёт своего часа.
И этот час ещё придёт.