Вера замерла с кухонным ножом в руке. Она как раз резала овощи для салата, готовила ужин, и эти слова прозвучали настолько буднично, словно Максим предлагал сменить марку стирального порошка.
— ЧТО? — нож выпал из её рук и с грохотом упал на кафельный пол.
— Ты слышала. Отец болеет, ему нужен уход. А квартира твоя — это просто недвижимость. Продадим, деньги вложим в бизнес. Всё ЛОГИЧНО.
Вера медленно подняла нож, положила его на стол. В груди начинало закипать что-то горячее, тяжёлое, но она ещё пыталась удержать себя в руках.
— Максим, это квартира моей бабушки. Единственное, что у меня осталось от неё. Я здесь выросла.
— Сентиментальность — это роскошь, которую мы не можем себе позволить, — он даже не смотрел на неё, листая что-то в планшете. — Кстати, я уже договорился с риелтором. Завтра придёт оценщик.
— Ты... ты УЖЕ договорился? Без меня?
— А зачем тебя спрашивать? Ты же всё равно начнёшь рыдать, вспоминать детство, бабушку... Решение принято. Точка.
Вера почувствовала, как её руки начинают дрожать. Не от страха — от злости, которая поднималась откуда-то из глубины, горячей волной.
— Максим, посмотри на меня.
— Вера, не начинай...
— ПОСМОТРИ НА МЕНЯ! — её голос прогремел так, что Максим вздрогнул и поднял глаза от планшета.
Перед ним стояла не та покладистая жена, к которой он привык за семь лет брака. В глазах Веры полыхала такая злость, что он невольно отступил на шаг.
— Эта квартира — МОЯ. На моё имя. И я НИКОГДА её не продам. Ты понял? НИКОГДА!
— Да ладно тебе, — Максим попытался вернуть прежний снисходительный тон. — Не кричи. Соседи услышат.
— Пусть слышат! Пусть ВСЕ слышат! Ты решил за меня? Ты посмел договориться о продаже МОЕЙ квартиры?
— Вера, ты ведёшь себя как ребёнок...
— НЕТ! Это ТЫ ведёшь себя как последний... — она замолчала, подбирая слова, — как последний НАГЛЕЦ! Семь лет я терпела твоё пренебрежение, твои «решения», принятые за меня. Но это — ПОСЛЕДНЯЯ КАПЛЯ!
***
Максим откинулся на спинку дивана и усмехнулся. Эта усмешка всегда выводила Веру из себя — снисходительная, презрительная, словно он общался с неразумным ребёнком.
— Вера, милая, ты просто не понимаешь ситуацию. Отец владеет крупной строительной фирмой. Если мы переедем к нему, покажем, что мы — надёжная семья, он передаст бизнес мне. А твоя квартирка... ну что это? Двушка в спальном районе. Смешно.
— Смешно? — голос Веры стал тихим, но в нём звенела сталь. — А то, что я семь лет содержала тебя, пока ты «искал себя» — это не смешно?
— Не передёргивай. Я работал над проектами...
— Над КАКИМИ проектами, Максим? Назови хоть ОДИН успешный! Хоть один, который принёс деньги!
Максим поморщился. Он терпеть не мог, когда ему напоминали о его неудачах. Все эти годы Вера работала преподавателем в университете и репетитором, чтобы обеспечить их семью, пока он прожигал время на встречах с «инвесторами» и «партнёрами», которые неизменно заканчивались ничем.
— Это временные трудности были. Сейчас всё изменится. Отец готов дать мне должность в компании, но только если мы будем жить с ним. Он хочет видеть семью рядом. А твоя квартира — это стартовый капитал для моего отдела.
— ДЛЯ ТВОЕГО отдела? — Вера рассмеялась, но в этом смехе не было веселья. — А меня ты спросил? Может, я не хочу жить с твоим отцом?
— Он безобидный старик...
— Безобидный? Виктор Петрович? Тот самый, который на нашей свадьбе сказал, что ты мог бы найти жену и получше? Который при каждой встрече спрашивает, когда я «перестану заниматься ерундой» и рожу внуков?
— Он старой закалки человек...
— Он ХАМЛО старой закалки! И ты хочешь, чтобы я жила под одной крышей с человеком, который меня презирает?
Максим встал с дивана, его лицо исказилось от раздражения.
— Хватит! Я глава семьи, и я принял решение. Завтра придёт оценщик, и мы выставим квартиру на продажу. А ты прекрати устраивать сцены.
— Глава семьи? — Вера шагнула к нему, и Максим снова невольно отступил. — ГЛАВА СЕМЬИ? Ты, который ни копейки не заработал за семь лет? Ты, который жил на МОИ деньги в МОЕЙ квартире?
— Вера, ты переходишь границы...
— Я ТОЛЬКО НАЧИНАЮ! — её крик заставил задребезжать стёкла в серванте. — Семь лет я молчала! Семь лет слушала твои обещания, твои планы, твои «грандиозные проекты»! Семь лет верила, что ты изменишься, станешь настоящим мужчиной, а не инфантильным мальчишкой, который прячется за спиной то жены, то папочки!
***
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? — Максим покраснел, его руки сжались в кулаки. — Я твой муж!
— МУЖ? Ты называешь себя мужем? Муж — это тот, кто заботится о семье, кто защищает, кто принимает решения ВМЕСТЕ с женой, а не ЗА неё! А ты кто? Паразит, который присосался ко мне, высосал все силы, а теперь хочет отобрать последнее!
— Заткнись! — Максим схватил её за плечи, встряхнул. — Заткнись немедленно!
Но Вера не испугалась. Наоборот, её глаза загорелись ещё яростнее.
— НЕ СМЕЙ меня трогать! УБЕРИ РУКИ!
Она оттолкнула его с такой силой, что Максим пошатнулся и едва не упал.
— Ты... ты совсем озверела!
— Да, озверела! И знаешь почему? Потому что ХВАТИТ! Хватит терпеть твоё хамство, твою лень, твою наглость! Ты думал, я буду вечно молчаливой овечкой? Буду кивать на все твои решения? НЕТ!
Вера подошла к комоду, выдвинула ящик и достала папку с документами.
— Видишь это? Это документы на квартиру. МОЁ имя здесь. Только МОЁ. И знаешь, что я сейчас сделаю?
Она достала телефон и начала набирать номер.
— Кому ты звонишь? — в голосе Максима появилась тревога.
— Своему адвокату. Да, Максим, у меня есть адвокат. Я не такая дура, как ты думал. Елена Сергеевна? Здравствуйте, это Вера Андреева. Да, мне нужна консультация. Как защитить свою собственность от посягательств мужа... Да, срочно.
— Вера, положи трубку, — Максим попытался выхватить телефон, но она отскочила в сторону.
— Не подходи! Елена Сергеевна, да, я слушаю... Понятно... Да, у меня есть все документы... Брачного договора нет... Хорошо, завтра в десять утра у вас.
Она закончила разговор и посмотрела на побледневшего мужа.
— Что ты наделала? — прошептал он.
— То, что должна была сделать давно. Защищаю СВОЁ имущество от жадного прихлебателя.
— Ты пожалеёшь...
— НЕТ! Это ТЫ пожалеешь! Знаешь, что сказала адвокат? Что попытка принудить к продаже личного имущества — это повод для развода. И что при разводе ты не получишь НИЧЕГО, потому что квартира — добрачное имущество.
Максим отшатнулся, словно она ударила его.
— Ты... ты хочешь развестись?
— А ты дал мне выбор? Ты пришёл и заявил, что продаёшь МОЮ квартиру! Ты даже не спросил моего мнения! Ты договорился с риелтором за моей спиной!
В дверь позвонили. Максим вздрогнул.
— Это отец, — пробормотал он. — Я позвал его на ужин, чтобы обсудить детали переезда.
— ПРЕКРАСНО! — Вера распахнула дверь.
***
Виктор Петрович вошёл в квартиру с видом хозяина. Крупный, седовласый мужчина в дорогом костюме, он источал уверенность и властность.
— Вера, — кивнул он небрежно, словно здоровался с прислугой. — Максим, сын, ты сообщил ей о нашем решении?
— ВАШЕМ решении? — Вера встала между ними, скрестив руки на груди. — Значит, это вы надоумили моего муженька продать МОЮ квартиру?
— Девочка, не кричите, — Виктор Петрович поморщился. — Это некрасиво. Максим объяснил вам ситуацию. Квартира будет продана, деньги пойдут в дело, а вы переедете в мой дом. Там места хватит всем.
— В качестве кого? Бесплатной сиделки? Домработницы? Инкубатора для внуков?
— Вера! — Максим попытался её остановить, но она обернулась к нему с такой злостью, что он осёкся.
— МОЛЧИ! А вы, Виктор Петрович, послушайте меня очень внимательно. Квартира — МОЯ. Я её НЕ продам. НИ-КОГ-ДА! И к вам я не поеду. Более того...
Она сделала паузу, глядя то на отца, то на сына.
— Я подаю на развод.
— Что? — Виктор Петрович даже покачнулся. — Максим, что за чушь несёт твоя жена?
— Бывшая жена, — поправила Вера. — Я уже созвонилась с адвокатом. Завтра подаю заявление.
— Из-за квартиры? — фыркнул старик. — Жадная баба! Максим, да ты посмотри на неё! Обычная училка, а туда же — права качает!
— Права качает? — Вера рассмеялась. — А вы знаете, Виктор Петрович, почему ваш сын до сих пор не работает в вашей компании? Почему вы не доверяете ему бизнес?
— Вера, не надо... — Максим побледнел.
— Потому что вы прекрасно знаете, что он НИ НА ЧТО не способен! Семь лет он прожил за мой счёт, и вы это знали! Вы специально не помогали ему, проверяли — сможет ли сам. И он не смог! А теперь решили — пусть продаст квартиру жены, хоть на что-то сгодится!
— Замолчи! — взревел Максим.
— НЕ ЗАМОЛЧУ! Вы оба — паразиты! Один присосался к жене, другой всю жизнь манипулирует сыном! Вы достойны друг друга!
Виктор Петрович побагровел.
— Максим, усмири свою жену!
— Бывшую! — выкрикнула Вера. — И никто меня не усмирит! УБИРАЙТЕСЬ из моего дома! Оба! НЕМЕДЛЕННО!
— Это и мой дом тоже! — попытался возразить Максим.
— Нет! Проверь документы! Ты здесь только прописан, и то временно! У тебя есть сутки, чтобы собрать вещи!
— Ты не можешь меня выгнать!
— Могу и выгоню! А если не уйдёшь сам — вызову слесаря, пусть замки поменяет!
Она подошла к двери и распахнула её.
— ВОН! Оба! И чтобы я вас здесь больше не видела!
— Сынок, идём, — Виктор Петрович взял Максима за локоть. — Пусть остынет. Завтра она будет сговорчивее.
— НИКОГДА я не буду сговорчивее! — крикнула им вслед Вера. — Слышите? НИКОГДА!
Она захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце колотилось как бешеное, руки дрожали, но внутри была странная лёгкость. Словно она сбросила с плеч тяжёлый груз, который тащила семь долгих лет.
***
Прошло три месяца. Вера сидела в своей квартире — теперь уже точно СВОЕЙ — и пила чай с подругой Мариной.
— Не поверишь, кого я вчера встретила, — сказала Марина, отставляя чашку.
— Кого?
— Твоего бывшего. В торговом центре. Грузчиком работает.
Вера подняла брови.
— Грузчиком? А как же папина компания?
— А вот тут самое интересное! Помнишь Алису, секретаршу Виктора Петровича? Так вот, оказывается, у них роман был. И когда Максим к папе переехал, она ему такое устроила! Сказала — или я, или сын. Старик выбрал её. Они даже поженились на прошлой неделе. А Максима выставил из дома.
Вера не удержалась и расхохоталась.
— Вот это поворот! Папочка женился на секретарше и выгнал сына?
— Ага. И знаешь, что самое смешное? Алисе всего двадцать восемь. Она младше Максима! Теперь она ему, считай, мачеха!
— И что же наш бизнесмен?
— А что он может? Жилья нет — ты его выгнала. Денег нет — папаша лишил содержания. Работать не умеет — вот и пошёл грузчиком. Снимает комнату в коммуналке где-то на окраине. Я его еле узнала — похудел, осунулся, злой как собака.
Вера задумчиво помешала сахар в чае.
— Знаешь, Марина, мне его даже не жалко. Семь лет я думала, что проблема во мне. Что я недостаточно хорошая жена, недостаточно поддерживаю его. А оказалось — проблема в нём. Он просто паразит, который ищет, к кому бы присосаться.
— Кстати, он пытался с Алисой заговорить, когда увидел её в торговом центре. Подошёл, начал что-то объяснять, просить. Она его послала так, что охрана подошла!
— Воспитала мачеха пасынка, — усмехнулась Вера.
— А отец его вообще знать не хочет. Алиса постаралась. Она старику мозги так промыла, что он Максима и на порог не пустит. Говорит, сын его позорит, грузчиком работает, на роду стыд навлёк.
В дверь позвонили. Вера пошла открывать и замерла. На пороге стоял Максим. Но это был уже не тот холёный мужчина, который три месяца назад требовал продать её квартиру. Перед ней стоял уставший, постаревший человек в мятой куртке.
— Вера, можно поговорить?
— О чём нам говорить, Максим?
— Я... я хотел извиниться. Я был не прав. Полностью не прав.
— И что? Думаешь, я тебя обратно приму? — Вера покачала головой. — Нет, Максим. Поезд ушёл.
— Я не прошу принять обратно. Я просто... Может, ты одолжишь денег? Совсем немного, на еду...
Вера посмотрела на него долгим взглядом. Вот он стоит — жалкий, сломленный, просящий. Тот самый человек, который три месяца назад холодно заявил ей: «Давай без истерики».
— Нет, Максим. Иди к папочке. Или к его молодой жене. Может, она поможет.
— Они меня знать не хотят...
— А я тебя знать не хочу. УХОДИ, Максим. И больше никогда сюда не приходи.
Она закрыла дверь прямо перед его носом и вернулась на кухню.
— Это кто был? — спросила Марина.
— Никто. Призрак прошлого. Допивай чай, пойдём погуляем. День сегодня чудесный, грех дома сидеть.
Вера посмотрела в окно на залитую солнцем улицу и улыбнулась. Её квартира, её жизнь, её свобода. А человек, который хотел всё это отнять, получил по заслугам. Иногда справедливость всё-таки существует. И иногда для её торжества нужна не покорность, а праведная ЗЛОСТЬ. Та самая, которую Максим принял за истерику.
Как же он ошибался.
Автор: Елена Стриж ©