— Из-за тебя мой сыночек такой уставший. Разводитесь — голос Тамары Петровны разнесся по всей квартире так, что соседи наверняка уже прильнули к стенам.
Ксюша стояла на кухне и смотрела, как с ложки стекает мед. Медленно, тягуче, золотисто. Прямо в чай, который она себе уже не наливала — времени не было. Свекровь ворвалась в девять утра субботы, без звонка, своими ключами, и теперь вот это.
— Я серьезно говорю, Оксана! — Тамара Петровна шагнула ближе, и Ксюша почувствовала запах ее духов, тяжелый, приторный, как те розы, что свекровь таскала на кладбище. — Максим пять лет в университете учился, защитился с красным дипломом, а ты его куда загнала? В курьеры! Позор какой!
Ксюша поставила банку с медом на стол. Не швырнула, нет. Поставила. Аккуратно. Потому что если бы швырнула, то дальше пошло бы по накатанной: крик, слезы, а потом Максим придет с очередной смены и снова встанет между ними, как буфер.
— Тамара Петровна, — начала она, и голос вышел ровным, спокойным, хотя внутри уже все кипело. — Максим сам выбрал эту работу. Временно.
— Временно! — свекровь всплеснула руками. — Уже полгода! Полгода мой сын на велосипеде по городу мотается, пиццу развозит! А мог бы...
— Мог бы сидеть без работы, — перебила Ксюша. — Потому что с его специальностью вакансий нет. Или есть, но за двадцать тысяч в месяц.
Тамара Петровна побагровела. Ее пальцы сжались на ручке своей лаковой сумочки — той самой, китайской подделки под Прада, которой она так гордилась.
— Это ты во всем виновата! — она ткнула пальцем в Ксюшу. — Это ты его подбила! Чтобы дома был, чтобы борщи варил, пока ты в своем салоне ногти дерешь!
В коридоре хлопнула дверь. Максим вернулся раньше. Ксюша услышала, как он стаскивает кроссовки, и сердце ухнуло вниз. Только не сейчас. Только не эта сцена снова.
— Мам, ты чего тут? — Максим появился на пороге кухни, растрепанный, в мятой футболке с логотипом службы доставки. Под глазами темные круги — вчера отработал до полуночи.
— Я тут? — Тамара Петровна развернулась к нему. — А что я тут должна делать, когда моего единственного сына гробят!
Ксюша отвернулась к окну. За стеклом шел дождь, мелкий, нудный октябрьский. По двору шла женщина с коляской, прикрывая ребенка от капель. Хотела же и Ксюша когда-то так же — коляску, ребенка, семью. Вышла замуж в двадцать три, родила через год. А теперь дочке уже четыре, и они с Максимом живут в этой двушке, за которую ипотеку платят до двух тысяч тридцать какого-то года, и каждая копейка на счету.
— Мам, мы уже это обсуждали, — Максим прошел к холодильнику, достал воду. Выпил прямо из бутылки. Тамара Петровна поморщилась.
— Ничего мы не обсуждали! — она повысила голос. — Ты мне обещал, что это на месяц! Один месяц, пока что-то найдешь! А прошло полгода!
Ксюша обернулась. Максим стоял, опершись спиной о холодильник, и смотрел в пол. Его плечи ссутулились. Он похудел за эти месяцы, осунулся. Каждый вечер приходил с работы, падал на диван, и она видела, как у него дергается веко от усталости.
— Я ищу, — тихо сказал он.
— Плохо ищешь! — отрезала Тамара Петровна. — Вот Леший, сын Валентины, уже руководителем отдела устроился. А ты? Курьер!
— Лешик, — поправила Ксюша. — И устроился он к папе на завод, через связи.
— Ну и что? — свекровь резко повернулась к ней. — Зато не унижается! Зато не на побегушках!
Максим дернулся было, но Ксюша его опередила.
— Тамара Петровна, хватит, — она шагнула вперед. — Мы справимся сами.
— Справимся! — свекровь расхохоталась. — Да вы уже по ушам в долгах! Думаешь, я не знаю, что вы у Максимкиного отца деньги просили на садик?
Удар под дых. Ксюша замерла. Максим вскинул голову.
— Мам...
— Молчи! — Тамара Петровна шагнула к Ксюше вплотную. Ее духи ударили в нос, тошнотворно-сладкие. — Знаешь, что я думаю? Думаю, что ты специально его туда загнала. Чтобы слабым сделать, чтобы управлять им. Чтобы он от тебя зависел!
— Мама, заткнись! — взорвался Максим. — Прекрати!
Но Тамара Петровна была в ударе.
— Нет, не прекращу! Я все вижу! Ты раньше был амбициозным, целеустремленным, а теперь? Тряпка! Она из тебя тряпку сделала!
Ксюша развернулась и пошла к двери.
— Ксюх, стой, — Максим метнулся за ней, но она уже натягивала куртку.
— Поговорите без меня, — бросила она, не оборачиваясь. — Я пойду. Подышу.
Дверь за ней захлопнулась, и она почти бегом спустилась по лестнице. На улице дождь усилился, но ей было все равно. Она шла быстро, сама не зная куда, пока не оказалась у остановки. Села в первый попавшийся автобус. Он пошел к центру, и Ксюша смотрела в окно на мокрые улицы, размытые фигуры прохожих, на этот серый, унылый город, который вдруг стал похож на клетку.
Автобус довез ее до «Гостиного двора», и Ксюша вышла, не думая. Дождь лил как из ведра, волосы прилипли к лицу, но она шла дальше, мимо витрин, мимо кафе, где сидели парочки под зонтиками. Остановилась только у аптеки — внезапно закружилась голова, и она схватилась за холодную стену.
— Девушка, вам плохо? — рядом возник мужской голос.
Ксюша подняла взгляд. Перед ней стоял мужчина лет сорока, в дорогом плаще, с зонтом в руке. Лицо незнакомое, но что-то в нем было... успокаивающее.
— Нормально, — выдавила она. — Просто голова.
— Так вы же насквозь промокли, — он протянул ей зонт. — Вот, держите. А сами зайдите куда-нибудь, согрейтесь.
— Я не могу взять ваш зонт, — растерялась Ксюша.
— Можете, — он улыбнулся. — У меня машина в двух шагах. А вы еще воспаление легких схватите.
Он развернулся и ушел, не дожидаясь ответа. Ксюша осталась стоять с чужим зонтом в руках, ошарашенная. Потом огляделась и зашла в ближайшее кафе.
Внутри было тепло, пахло кофе и свежей выпечкой. Ксюша заказала капучино и села у окна. Телефон завибрировал — семь пропущенных от Максима. Она сбросила. Еще не готова была слышать его извинения, его вечное «мама не то имела в виду».
— Ну как, согрелись? — тот же мужской голос заставил ее вздрогнуть.
Он стоял рядом со столиком, уже без плаща, в светлой рубашке. В руках две чашки.
— Я... — начала Ксюша, но он уже садился напротив.
— Владислав, — представился он. — Просто Влад. И не волнуйтесь, я не маньяк и не пикапер. Просто редко видишь людей в таком состоянии посреди города в субботу.
— А вы откуда знаете, что со мной что-то не так? — вырвалось у нее.
— Женщина в домашних тапочках под проливным дождем, — он кивнул на ее ноги. — Либо пожар, либо скандал. Пожара не вижу.
Ксюша опустила взгляд. Действительно — на ней были старые войлочные тапки, которые она носила дома. Боже, она даже не заметила.
Смех прорвался сквозь комок в горле — истерический, нелепый. Влад подвинул ей свою чашку.
— Пейте. Горячий шоколад лучше всяких успокоительных.
И она выпила. И вдруг начала говорить. Рассказала про Тамару Петровну, про Максима на доставках, про то, как они задыхаются в этих долгах и ожиданиях. Влад слушал молча, не перебивая, и это было так непривычно, что Ксюша не могла остановиться.
— Знаете, что самое страшное? — закончила она. — Я сама не понимаю, права свекровь или нет. Может, я правда загнала его туда? Может, он и сам хотел в офисе сидеть, в костюме, а я... я просто хотела, чтобы мы выживали.
— А он хочет выживать с вами? — спросил Влад. — Или хочет доказывать маме, что он молодец?
Вопрос повис в воздухе.
— Я не знаю, — призналась Ксюша.
Владислав достал визитку, протянул ей.
— Я управляющий сети ресторанов. Нам нужен помощник бухгалтера. Ваш муж с красным дипломом — это экономист?
— Да, но...
— Зарплата сорок пять тысяч на старте, через три месяца пересмотр. Официально. Пусть приходит в понедельник на собеседование.
Ксюша смотрела на визитку, не веря.
— Почему вы...
— Потому что талантливые люди не должны гнить на доставках, — просто ответил он. — И потому что я сам когда-то был в такой ситуации. Жена ушла, мать давила, работы не было. Мне тоже кто-то протянул руку. Теперь моя очередь.
Телефон снова завибрировал. На этот раз звонила не знакомый номер. Ксюша нажала на ответ.
— Алло?
— Это детский сад «Солнышко», — раздался встревоженный женский голос. — Вы мама Полины Максимовны?
Сердце екнуло.
— Да, я. Что случилось?
— Приезжайте срочно. Вашу дочь забрала бабушка, но мы не были предупреждены...
Ксюша вскочила так резко, что опрокинула чашку. Коричневая жидкость разлилась по столу.
— Какая бабушка?! — закричала она. — Я никому не разрешала!
— Она сказала, что вы болеете, показала документы...
Ксюша уже бежала к выходу. Влад бросил на стол деньги и кинулся за ней.
— Что случилось?
— Моя дочь! Свекровь забрала ее из садика! — Ксюша лихорадочно ловила такси. — Без разрешения!
— Садитесь в мою машину, — Влад уже открывал дверь черного внедорожника. — Быстрее!
Пока они мчались через город, Ксюша названивала Максиму. Недоступен. Тамаре Петровне — сбрасывает. В голове пульсировала одна мысль: что она сделала? Куда увезла Полину?
— Вот сюда, — показала Ксюша на знакомый серый дом.
Они влетели в подъезд, поднялись на пятый этаж. Дверь квартиры была приоткрыта.
Ксюша ворвалась внутрь — и замерла.
На диване сидела Тамара Петровна. Рядом с ней Полина в куртке и шапке, с маленьким розовым чемоданчиком у ног.
— Мама! — дочка кинулась к ней.
— Что происходит?! — Ксюша схватила ребенка, прижала к себе. — Тамара Петровна, вы с ума сошли?!
Свекровь встала. Лицо у нее было каменное.
— Я забираю внучку к себе, — холодно сказала она. — Раз вы не можете обеспечить ей нормальную жизнь.
— Вы не имеете права! — голос Ксюши сорвался на крик. Полина испуганно вцепилась ей в куртку.
— Имею! — Тамара Петровна шагнула вперед. — Я ее бабушка! И я не позволю, чтобы ребенок жил в нищете, пока вы тут в своих амбициях утопаете!
— Где Максим? — Ксюша оглянулась. — Где твой сын?!
— Максим в душе. Он во всем согласен.
Это прозвучало как приговор. Ксюша почувствовала, как земля уходит из-под ног. Он согласен? Согласен отдать их дочь?
— Ксюша, — раздался голос Влада из коридора. Она совсем забыла, что он тут.
Тамара Петровна повернулась к нему, недовольно прищурилась.
— А это еще кто такой?
— Владислав Аркадьевич Соколов, — он вошел в комнату, и его присутствие словно заполнило все пространство. Говорил он спокойно, но каждое слово звучало весомо. — Управляющий сети ресторанов «Престиж». И свидетель попытки незаконного изъятия ребенка.
— Какого изъятия?! — взвилась свекровь. — Я бабушка!
— Бабушка, которая забрала внучку из детского сада без письменного разрешения родителей, — продолжил Влад невозмутимо. Плюс заведующая садиком уже зафиксировала инцидент.
Тамара Петровна побледнела.
— Я хотела как лучше...
— Похищение ребенка — это не лучше, — отрезал Влад.
В этот момент из ванной вышел Максим. Мокрые волосы, красные глаза. Он увидел Ксюшу с Полиной — и застыл.
— Это правда? — тихо спросила Ксюша. — Ты согласен?
Максим молчал. Потом опустил взгляд.
— Мама сказала, что так будет лучше. Что мы не справляемся. Что Полине нужна стабильность...
— Стабильность?! — Ксюша шагнула к нему. Полина по-прежнему висела у нее на руках, уткнувшись лицом в плечо. — Ты считаешь, что у твоей матери, которая устраивает скандалы каждую неделю и крадет детей, больше стабильности?!
— Я не крала! — возмутилась Тамара Петровна.
— Заткнитесь! — рявкнул вдруг Максим так, что все вздрогнули. Даже мать. — Мама, заткнитесь уже! Я устал!
Он прошел в комнату, рухнул на диван, закрыл лицо руками.
— Я так устал от этого всего. От твоих истерик, от упреков, от того, что я недостаточно хорош. От того, что я неудачник. Да, я развожу еду! Да, я не руководитель! Но это моя жизнь! Моя семья! И если ты хочешь видеть внучку — научись нас уважать!
Тамара Петровна стояла с открытым ртом. Такого сын ей никогда не говорил.
— Максим...
— Нет, — он поднял голову. Глаза были мокрыми. — Я выбираю их. Всегда выбирал, просто боялся тебе сказать. Боялся, что ты перестанешь меня любить.
— Но я же хочу для тебя лучшего...
— Лучшее для меня — это они, — он посмотрел на Ксюшу. — Моя жена и дочь. Это они меня любят таким, какой я есть. А ты любишь того, кем хочешь меня видеть.
Повисла тишина. Где-то капал кран в ванной. За окном просигналила машина.
Тамара Петровна взяла сумку дрожащими руками.
— Значит, так, — голос ее прозвучал надломленно. — Значит, я вам не нужна.
— Нужна, — неожиданно сказала Ксюша. — Но на других условиях. Если будете уважать наш выбор, наши решения — добро пожаловать. Если нет...
Она не закончила. Не нужно было.
Свекровь вышла не попрощавшись. Дверь закрылась тихо, без хлопка.
Влад деликатно кашлянул.
— Я, пожалуй, пойду. Визитка у вас есть, Максим, позвоните в понедельник. Серьезно.
— Спасибо, — выдохнула Ксюша. — Спасибо вам огромное.
Когда и он ушел, они остались втроем. Полина наконец подняла заплаканное лицо.
— Мам, бабушка сказала, что я буду жить у нее, потому что вы плохие родители.
— Солнышко, — Ксюша присела рядом с дочкой. — Мы хорошие. Просто иногда у взрослых бывают трудности. Но мы всегда будем вместе.
— Всегда? — всхлипнула Полина.
— Всегда, — подтвердил Максим и обнял их обеих.
Они сидели так, сплетенные в один узел, и Ксюша вдруг поняла — это и есть та самая стабильность. Не деньги, не статус, не одобрение родителей. А вот это. Они втроем. Против всего мира, если понадобится.
Телефон завибрировал. Сообщение от незнакомого номера: «Это Влад. Кстати, если Максим придет в понедельник — возьмем. А если не придет — позвоните сами. У нас есть вакансия администратора в салон красоты, который открываем. Подумайте».
Ксюша показала экран Максиму. Тот усмехнулся.
— Ангел-хранитель, что ли?
— Или просто хороший человек, — ответила она. — Они еще встречаются.
За окном дождь закончился. Сквозь тучи пробился луч солнца, осветил мокрый асфальт, капли на стеклах. Ксюша смотрела на этот свет и думала — может, самое страшное уже позади. Может, теперь начнется что-то новое. Что-то их собственное.
— Пап, а мы пиццу заказывать будем? — спросила Полина. — Ты же умеешь привозить самую вкусную!
Максим расхохотался. Первый раз за много месяцев — искренне, от души.
— Закажем, малыш. Самую вкусную.