Утро в квартире Алёны было похоже на маленький ураган: в попытках собраться на работу она металась по комнатам, словно бабочка, попавшая в стеклянную банку. В центре гостиной, на полу, сидела ее полуторагодовалая дочь Зоя, увлеченно изучавшая собственные пальцы на ногах. Горшок стоял рядом, как немой укор — без этого навыка дорога в садик была закрыта.
Краем глаза Алёна поймала мелькание на экране телевизора. Очередное ток-шоу, где молодая женщина с голыми плечами и пирсингом в пупке с циничным простодушием признавалась, что не знает отца своего ребенка. Она трясла своим «грязным бельем», претендуя на алименты с женатого мужчины. Алёне стало физически противно. Эта пошлость больно резонировала с ее собственной, тихой драмой.
Их брак с Маратом трещал по швам. Все рухнуло после рождения Зои: ее поглотила послеродовая тоска, а он требовал прежнего внимания, прежних ласк. Однажды ночью, не получив желаемого, он в порыве слепого гнева грубо столкнул ее с дивана. Мама, узнав, кричала на зятя: «Ах ты, татарская морда!» — хотя Марат был башкиром. С тех пор он стал раздражительным, отчужденным.
Три месяца назад он объявил: «Давай поживем отдельно, для сохранения семьи». Сказал — и сделал. С помощью отца купил квартиру в ипотеку и исчез из их жизни. Алёна, выйдя на работу на полдня, цеплялась за надежду его вернуть и воспитывала дочь с помощью матери. Но Марат не звал их к себе. Вместо этого в его двухкомнатную квартиру въехала квартирантка. «Денег на коммуналку не хватает», — объяснил он. Почему молодая женщина, да еще, как он намеренно обронил, «яркой еврейской внешности», а не студент или коллега? Этот вопрос гвоздем засел в сердце Алёны.
В ближайшие выходные, не в силах терпеть неизвестность, она с Зоей на руках отправилась к мужу. Дверь открыл удивленный Марат. Он посторонился, и Алёна, не снимая обуви, прошла в гостиную. Спустив дочь на пол, она наблюдала, как Зоя, смешно переваливаясь, отправилась на исследование территории. К отцу ребенок не потянулся — ее внимание привлек огромный серый кот, принадлежавший квартирантке Анжеле. Зверь благоразумно укрылся под креслом и смотрел оттуда зелеными, как морская волна, глазами на маленького человечка. Зоя на животе поползла под кресло, никто на неё не обращал внимания.
Алёна чувствовала себя неуклюже. Ее модная стрижка, сделанная специально, чтобы порадовать мужа, растрепалась. Она провела рукой по каштановым волосам, подошла близко и тихо, почти шепотом, сказала:
— Нам надо поговорить. Без свидетелей.
Марат усмехнулся, его взгляд скользнул куда-то за ее спину:
— А у меня от Анжелы секретов нет.
Алёна обернулась. В дверном проеме стояла Анжела. Невысокая, с густыми черными волосами и большими карими глазами. Она не просто смотрела — она изучала Алёну, и ее взгляд был испепеляющим. В нём читалось не любопытство, не вежливое участие, а холодная, почти собственническая насмешка. В этом взгляде Алёна прочла все, что боялась узнать. Ей стало до боли неловко, унизительно.
Не сказав больше ни слова, она собрала Зою и вышла в подъезд. Так и не состоявшийся разговор давил на грусть тяжелым камнем.
Вечером она рыдала, уткнувшись в колени матери, задавая вопросы, на которые не было ответов.
— Мама, почему она смотрела на меня с такой ненавистью? Если она просто снимает комнату, зачем эта злоба? А может, они уже не просто друзья? Марат смотрит на меня насмешливо, ухмыляется! А в сообщениях пишет, что любит... Мама, что мне делать?
Пожилая женщина гладила дочь по голове, твердя заезженную мантру:
— Доченька, наберись терпения. Все наладится.
Но Алёна поняла: надейся на чудо, но сама вытаскивай себя из пропасти. Слезы высохли, уступив место острому, холодному решению.
На следующий день, отпросившись с работы, она поехала в офис своего старого университетского друга, работавшего частным детективом. Она не просила следить за Маратом — ей нужно было кое-что другое.
— Саша, мне нужна любая информация об одной женщине. Анжела Рубинштейн.
Через два дня друг прислал краткое досье. Анжела, 28 лет, юрист по гражданским делам. Разведена. В браке была два раза. Детей нет. Работает в престижной фирме. Информация была сухой, как пыль, но одна деталь зацепила взгляд Алёны: «Состоит в клубе знакомств для успешных людей «Элит-Контакт».
И тут в голове что-то щелкнуло. Она вспомнила, как несколько лет назад, еще до рождения Зои, Марат в шутку показывал ей анкету из этого клуба. «Смотри, — смеялся он, — какие тут принцессы ищут принцев». Тогда это казалось невинной шуткой.
Теперь пазл складывался. Анжела — не случайная жиличка. Она — цель. Цель Марата, уставшего от быта, детских пеленок и депрессивной жены. Яркая, успешная, без обязательств. И ее испепеляющий взгляд был не взглядом соперницы, а взглядом победительницы, которая уверена в своем месте под солнцем и в своем мужчине.
Вечером Марат прислал очередное сообщение: «Алён, соскучился по тебе и Зойке. Как вы?»
Раньше эти слова заставляли ее сердце трепетать. Теперь же она видела за ними двойную игру. Он разрывался между новой, желанной жизнью и тягостным чувством долга перед старой.
Алёна не ответила. Вместо этого она открыла ноутбук и зашла на сайт того самого клуба знакомств. Она создала новый аккаунт. Не для того, чтобы искать кого-то. А для того, чтобы посмотреть. Изучить врага, понять его тактику. Она ввела в поиске имя «Анжела» и город.
Профиль нашелся быстро. Улыбка была ослепительной, взгляд — томным и уверенным. В графе «Статус» стояло: «В активном поиске серьезных отношений». Но Алёну интересовало другое. Она пролистала фотографии. И на одной из них, сделанной, судя по всему, в ресторане, на заднем плане, размытый, но до боли знакомый силуэт мужчины поднимал бокал. На его руке была та самая позолоченная цепочка, которую она подарила Марату на годовщину свадьбы.
Терпение лопнуло. Телефон в ее руке вдруг показался раскаленным железом. Она набрала номер Марата. Тот ответил после первого гудка.
— Алёна? Что-то случилось?
— Завтра, в семь вечера, в нашем кафе, — ее голос был тихим, но стальным. — Приходи один. Это не просьба, Марат. Это ультиматум.
Она положила трубку, не дав ему возразить. Впервые за долгие месяцы ее сердце билось ровно и громко. Не от страха, а от предвкушения битвы. Игра в «счастливую семью на паузе» была окончена.
***