– Ой, Светочка, не начинай, – отмахнулась Галина Ивановна, не отрываясь от мытья посуды. – Я же для вас стараюсь, порядок навожу!
Света замерла у кухонного стола. Её щёки вспыхнули, но она глубоко вдохнула, стараясь не сорваться. Два месяца. Два бесконечных месяца свекровь жила в их квартире, и каждый день превращался в испытание. Сначала это выглядело как временная помощь – Галина Ивановна приехала из посёлка, чтобы «поддержать» после рождения их второго ребёнка. Но теперь Света чувствовала себя не хозяйкой, а прислугой в собственном доме.
– Галина Ивановна, – Света старалась говорить спокойно, – я ценю вашу помощь, правда. Но мы с Ромой сами справляемся. И было бы неплохо, если бы вы тоже… ну, хотя бы продукты иногда покупали.
Свекровь выключила воду и повернулась. Её тёмные глаза, такие же, как у Ромы, прищурились.
– То есть я тут вам обуза? – Галина Ивановна скрестила руки на груди. – Я, значит, бросила свой огород, приехала к вам в эту вашу городскую коробку, чтобы с детьми помогать, а ты мне за продукты выговариваешь?
Света почувствовала, как внутри всё сжимается. Она не хотела ссоры, но слова свекрови, как иголки, кололи всё глубже.
– Я не это имела в виду, – выдавила она. – Просто… мы с Ромой и так на пределе. Работа, дети, расходы… А вы… – она запнулась, боясь сказать лишнее.
– А я что? – Галина Ивановна шагнула ближе, её голос стал громче. – Я, между прочим, вчера весь день с твоей Лизой возилась, пока ты на своей работе сидела. И с Никиткой уроки делала. А ты мне теперь попрекаешь куском хлеба?
Света отвернулась к окну, чтобы скрыть слёзы, которые уже жгли глаза. За окном – серый двор, мокрый асфальт, детская площадка, где Лиза обычно качалась на карусели. Её дом, её семья, её жизнь – всё это теперь казалось чужим, словно Галина Ивановна, сама того не замечая, присвоила себе их пространство.
– Давайте не будем, – тихо сказала Света. – Я просто устала.
Галина Ивановна фыркнула и вернулась к посуде, громко звеня тарелками. Света вышла из кухни, чувствуя, как сердце колотится. Ей хотелось кричать, но вместо этого она направилась в детскую, где Лиза, её двухлетняя дочка, играла с кубиками, а Никита, первоклассник, рисовал что-то в альбоме.
– Мам, а почему бабушка всё время командует? – вдруг спросил Никита, не поднимая глаз от листа.
Света замерла. Дети всегда всё замечают.
– Бабушка просто хочет помочь, – ответила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Она привыкла, что у неё дома всё по её правилам.
– А у нас не её дом, – буркнул Никита, подчёркивая линию в рисунке .
Света присела рядом и погладила его по голове.
– Знаю, солнышко. Мы разберёмся, обещаю.
Но как разобраться, она не знала.
Когда Роман вернулся с работы, Света уже уложила детей спать. Он бросил сумку в прихожей и вошёл на кухню, где Галина Ивановна нарезала овощи для ужина. Запах жареной картошки заполнял квартиру, и Света невольно подумала, что свекровь снова готовит что-то тяжёлое, хотя она просила делать лёгкие салаты для детей.
– О, мам, ты опять с кулинарией? – улыбнулся Рома, целуя мать в щёку. – Пахнет, как в детстве!
– А то! – гордо ответила Галина Ивановна. – Не то, что ваши городские полуфабрикаты.
Света, сидевшая за столом с чашкой чая, только вздохнула. Она любила Рому – за его доброту, за умение разрядить обстановку, за то, как он смотрел на неё, когда они были вдвоём. Но сейчас его лёгкость казалась предательством.
– Рома, можно тебя на минутку? – она встала и кивнула в сторону спальни.
Он вопросительно посмотрел на неё, но пошёл следом. В спальне Света закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, словно отгораживаясь от всего мира.
– Что случилось? – спросил Рома, нахмурившись. – Ты какая-то напряжённая.
– Напряжённая? – Света горько усмехнулась. – Рома, твоя мама живёт у нас два месяца. Она командует, будто это её дом, выбрасывает мои вещи, переставляет мебель, готовит, что хочет, и ни разу не предложила помочь с продуктами! Я чувствую себя… – она запнулась, подбирая слово, – как прислуга.
Рома провёл рукой по волосам, его лицо стало серьёзнее.
– Свет, ну ты же знаешь, какая она. Ей просто нужно чувствовать себя нужной. Она же ради нас старается.
– Ради нас? – Света повысила голос, но тут же понизила его, боясь разбудить детей. – Она вчера выкинула мою старую кофемолку, потому что «она шумит»! А сегодня утром заявила, что я неправильно воспитываю Лизу, потому что позволяю ей играть с кубиками на полу. На полу, Рома!
Он вздохнул и сел на кровать.
– Я поговорю с ней, – сказал он, но в его голосе не было уверенности.
– Ты уже говорил, – напомнила Света. – Две недели назад. И что? Она всё равно делает, что хочет.
– Ну а что я могу сделать? – Рома развёл руками. – Это моя мама. Я не могу её просто выгнать.
– Никто не говорит о выгнать, – Света почувствовала, как внутри всё кипит. – Но так нельзя! Мы с тобой едва видимся, я всё время на нервах, дети чувствуют это напряжение. Никита сегодня спросил, почему бабушка командует.
Рома опустил голову, и Света поняла, что он сам не знает, как быть. Он любил свою мать, но любил и свою семью. И разрывался между ними, как между двух огней.
– Давай попробуем договориться, – наконец сказал он. – Установим какие-то правила. Чтобы всем было комфортно.
– Правила? – Света скептически приподняла бровь. – Ты думаешь, твоя мама согласится на правила?
– Я не знаю, – честно признался он. – Но я попробую.
Света кивнула, хотя в глубине души не верила, что разговор что-то изменит. Галина Ивановна была как буря – её невозможно остановить, можно только переждать.
На следующее утро Света проснулась от звука работающего пылесоса. Галина Ивановна, в своём неизменном халате с цветочками, энергично водила щёткой по ковру в гостиной. Лиза сидела на диване, прижимая к себе плюшевого зайца, и с тревогой наблюдала за бабушкой.
– Доброе утро! – бодро сказала свекровь, выключая пылесос. – А ты чего так поздно встаёшь, Светочка? Уже девять, а у тебя дети не накормлены!
Света сжала кулаки, но улыбнулась.
– Я вчера до полуночи отчёт для работы заканчивала, – ответила она. – А дети уже завтракали. Я им йогурт дала.
– Йогурт? – Галина Ивановна закатила глаза. – Это что, еда для ребёнка? Я в их возрасте кашу варила, манную, с маслицем!
– Лиза не любит манку, – терпеливо сказала Света. – И Никита тоже.
– Это ты их разбаловала, – свекровь махнула рукой. – Вот я сегодня сварю, попробуют – за уши не оттащишь.
Света хотела возразить, но в этот момент в гостиную вбежал Никита с рюкзаком.
– Мам, я опаздываю! Где мои кроссовки?
– На полке в прихожей, – ответила Света, направляясь к нему.
– Какие кроссовки? – вмешалась Галина Ивановна. – Я их постирала, они грязные были. В шкафу возьми ботинки.
Никита замер, его лицо покраснело.
– Бабушка, это мои любимые кроссовки! – почти крикнул он. – Я их специально для физры берегу!
– Ничего, в ботинках походишь, – невозмутимо ответила свекровь.
Света почувствовала, как внутри всё закипает. Она взяла Никиту за руку и вывела в прихожую.
– Иди, возьми ботинки, – тихо сказала она сыну. – Я разберусь.
Когда Никита убежал в школу, Света вернулась в гостиную. Галина Ивановна уже включила пылесос, но Света решительно выдернула шнур из розетки.
– Нам нужно поговорить, – твёрдо сказала она.
Свекровь удивлённо вскинула брови.
– О чём это?
– О том, что вы не уважаете наши правила, – Света старалась говорить спокойно, но голос дрожал. – Вы стираете вещи Никиты без спроса, выбрасываете мои, решаете, что нам есть, как жить… Это наш дом, Галина Ивановна. Наш.
Свекровь посмотрела на неё так, словно Света только что ударила её.
– Я для вас стараюсь, а ты… – начала она, но Света перебила:
– Я не прошу вас стараться! Я прошу вас уважать нас. Спрашивать, прежде чем что-то делать. Это не так сложно!
Галина Ивановна поджала губы.
– Ну, раз я такая плохая, то, может, мне уехать? – язвительно спросила она.
Света замерла. Ей хотелось крикнуть: «Да, уезжайте!» Но она знала, что это разобьёт сердце Роме. И, несмотря на всё, она не хотела быть той, кто разрывает семью.
– Я этого не хочу, – тихо сказала она. – Но так продолжаться не может.
Свекровь молчала, глядя в сторону. Впервые за два месяца она не нашла, что ответить.
Вечером, когда Рома вернулся домой, он застал непривычную тишину. Света сидела в детской, читая Лизе книжку, а Галина Ивановна смотрела телевизор в гостиной, но звук был приглушён.
– Что у вас тут? – спросил он, снимая пальто.
– Ничего, – ответила Света, не поднимая глаз от книжки. – Просто день такой.
Рома посмотрел на мать, потом на жену. Он чувствовал напряжение, но не знал, с чего начать.
– Мам, можно тебя на минутку? – наконец сказал он.
Галина Ивановна молча встала и пошла за ним на кухню. Света закрыла книжку и прижала Лизу к себе. Она не хотела подслушивать, но сердце бешено колотилось. Что скажет Рома? Сможет ли он наконец-то поставить точку в этом кошмаре?
Разговор на кухне длился недолго. Света слышала приглушённые голоса, иногда – повышенные тона. Потом дверь хлопнула, и Рома вошёл в детскую.
– Я поговорил с ней, – сказал он, садясь рядом. – Она… она поняла. Кажется.
– Кажется? – переспросила Света.
– Она согласилась, что перегибает, – Рома выглядел уставшим. – Сказала, что будет спрашивать, прежде чем что-то делать. И… она хочет завтра в магазин с тобой сходить. За продуктами.
Света недоверчиво посмотрела на мужа.
– Серьёзно?
– Серьёзно, – он взял её за руку. – Я знаю, тебе тяжело. И мне тоже. Но давай дадим ей шанс?
Света кивнула, хотя внутри всё ещё бурлили сомнения. Шанс – это хорошо. Но что, если это просто слова? Что, если завтра всё вернётся на круги своя?
Она не знала, что следующий день перевернёт всё с ног на голову…
Света проснулась от запаха свежесваренного кофе. Это было так непривычно, что она на секунду подумала, будто всё ещё спит. Обычно утро начиналось с шума пылесоса или громких наставлений Галины Ивановны о том, как правильно варить кашу. Но сегодня – тишина, только аромат кофе и лёгкое позвякивание посуды на кухне.
Она натянула халат и вышла из спальни, готовясь к очередному дню напряжённого перемирия. Вчерашний разговор с Ромой, казалось, дал надежду, но Света слишком хорошо знала свекровь, чтобы поверить в быстрые перемены.
На кухне Галина Ивановна стояла у плиты, аккуратно нарезая хлеб. Рядом на столе лежали пакеты с продуктами – сыр, йогурты, свежие овощи. Света замерла в дверях, не веря своим глазам.
– Доброе утро, Светочка, – сказала свекровь, не оборачиваясь. – Я тут в магазин сбегала, пока вы спали. Решила завтрак приготовить.
– Вы… в магазин? – Света моргнула, пытаясь осознать происходящее.
– Ну да, – Галина Ивановна пожала плечами, будто это было само собой разумеющимся. – Рома вчера сказал, что вам тяжело, вот я и подумала – надо внести свою лепту.
Света медленно опустилась на стул, чувствуя, как внутри борются удивление и недоверие. Это было слишком неожиданно. Слишком… идеально.
– Спасибо, – осторожно сказала она. – Это… очень мило с вашей стороны.
Галина Ивановна наконец повернулась, и её взгляд был непривычно мягким.
– Я, Света, не слепая, – сказала она, ставя перед невесткой чашку кофе. – Вижу, что вам с Ромой несладко приходится. Дети, работа, ипотека… А я тут ещё со своими замашками.
Света молчала, не зная, как реагировать. Это была та же Галина Ивановна, которая вчера отчитывала её за «неправильное» воспитание Лизы? Та, что выбросила её любимую кофемолку?
– Давай договоримся, – продолжила свекровь, садясь напротив. – Я буду помогать, но без… как ты сказала? Без указаний. Если что не так – говори прямо, хорошо?
Света кивнула, всё ещё ожидая подвоха.
– Хорошо, – ответила она. – Я… ценю это.
Но внутри что-то подсказывало: это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
День прошёл на удивление спокойно. Галина Ивановна действительно сдержала слово – не лезла с советами, не переставляла мебель, даже спросила, можно ли постирать детские вещи. Света, всё ещё настороженная, начала расслабляться. Может, Рома и правда смог достучаться до матери?
К вечеру, когда Света вернулась с работы, а Рома забрал Лизу из сада, в квартире царила почти идиллическая картина: Никита делал уроки за столом, Галина Ивановна читала Лизе сказку, а на кухне пахло чем-то домашним, но не тяжёлым – овощным рагу, как Света и просила.
– Ну как? – шепнул Рома, обнимая жену в прихожей. – Кажется, прогресс?
– Кажется, – ответила Света, но в её голосе всё ещё звучала осторожность. – Посмотрим, надолго ли.
Рома улыбнулся и поцеловал её в лоб.
– Ты у меня молодец, – сказал он. – Спасибо, что даёшь ей шанс.
Света только кивнула, чувствуя, как внутри теплеет от его слов. Но в глубине души она всё ещё ждала, когда идеальная картинка треснет.
Трещина появилась на следующий день.
Света вернулась домой раньше обычного, решив сделать сюрприз детям и приготовить их любимые сырники. Но, войдя в квартиру, она услышала голос Галины Ивановны – громкий, резкий, совсем не похожий на тот мягкий тон, что был вчера.
– Никита, сколько можно повторять? – свекровь стояла в детской, уперев руки в бока. – Если не сделаешь уроки сейчас, никакого планшета вечером!
Никита сидел за столом, сжав губы, и яростно тёр ластиком тетрадь.
– Я стараюсь! – огрызнулся он. – Но ты всё время кричишь, и я путаюсь!
– Не смей со мной так разговаривать! – Галина Ивановна повысила голос. – Я тебе не мама, чтобы всё позволять!
Света почувствовала, как кровь приливает к вискам. Она сбросила сумку в прихожей и шагнула в детскую.
– Что тут происходит? – спросила она, стараясь звучать спокойно.
Никита поднял на неё глаза, полные слёз.
– Мам, я правда стараюсь, – сказал он дрожащим голосом. – А бабушка говорит, что я лентяй.
– Я такого не говорила! – возмутилась Галина Ивановна. – Я сказала, что надо быть ответственнее! В его возрасте я уже…
– Галина Ивановна, – перебила Света, чувствуя, как внутри закипает ярость. – Можно вас на минутку?
Свекровь поджала губы, но кивнула и вышла за ней на кухню. Света закрыла дверь, чтобы Никита не слышал.
– Мы же договорились, – начала она, стараясь держать себя в руках. – Вы обещали не вмешиваться без спроса. А теперь кричите на моего сына?
– Я не кричала, – отрезала Галина Ивановна. – Я воспитывала. Он весь день в этом планшете, а уроки – тяп-ляп!
– Это не ваше дело, как он делает уроки! – Света повысила голос, не в силах больше сдерживаться. – Я его мать, я разберусь! А вы… вы опять за своё!
Галина Ивановна посмотрела на неё так, словно Света ударила её.
– То есть я теперь вообще не имею права слова сказать? – спросила она, и в её голосе послышалась обида. – Я для вас стараюсь, а вы…
– Вы стараетесь? – Света горько усмехнулась. – Вы вчера в магазин сходили, а сегодня уже моему ребёнку указываете, что он лентяй! Это не помощь, Галина Ивановна. Это… это захват моего дома!
Слова вырвались сами собой, и Света тут же пожалела о них. Лицо свекрови побледнело, губы задрожали.
– Захват? – тихо повторила она. – Значит, вот как ты обо мне думаешь.
Света хотела что-то сказать, смягчить, но в этот момент в кухню вбежала Лиза, держа в руках порванную книжку.
– Мам, бабушка порвала! – всхлипнула она. – Я хотела посмотреть картинки, а она сказала, что это не для детей, и… и порвала!
Света посмотрела на книжку – старую, ещё из её детства, с потрёпанными страницами, но такую любимую. Это была последняя капля.
– Вы порвали мою книжку? – спросила она, чувствуя, как голос дрожит от ярости. – Зачем?
– Она старая была, – ответила Галина Ивановна, но уже без прежней уверенности. – Я думала, там картинки неподходящие…
– Неподходящие? – Света почти кричала. – Это моя книжка, из моего детства! Вы не имели права её трогать!
Галина Ивановна открыла рот, чтобы возразить, но потом закрыла его и отвернулась к окну. На кухне повисла тяжёлая тишина, только Лиза тихо всхлипывала, прижимаясь к матери.
Когда Рома вернулся домой, он сразу почувствовал напряжение. Света сидела в детской, обнимая Лизу, а Никита молча рисовал за столом. Галина Ивановна была в гостиной, смотрела телевизор, но звук был выключен.
– Что опять? – спросил Рома, бросая портфель в прихожей.
Света посмотрела на него, и в её глазах он увидел смесь усталости и решимости.
– Твоя мама порвала мою книжку, – тихо сказала она. – И кричала на Никиту, назвала его лентяем.
Рома вздохнул и провёл рукой по лицу.
– Я поговорю с ней, – сказал он, но Света покачала головой.
– Хватит разговоров, Рома, – её голос был твёрдым, как никогда. – Либо она меняется, либо… либо я не знаю, как мы будем жить дальше.
Он посмотрел на жену, потом на детей. Лиза уткнулась в её плечо, Никита сжимал карандаш так, будто хотел его сломать.
– Хорошо, – кивнул Рома. – Я поговорю. Серьёзно.
Он вышел в гостиную, где Галина Ивановна сидела, уставившись в экран.
– Мам, нам надо поговорить, – сказал он, выключая телевизор.
– Опять? – свекровь посмотрела на него с усталой иронией. – Что на этот раз?
– Ты порвала книжку Светы. Кричала на Никиту. Мы же договаривались, что ты будешь спрашивать, прежде чем что-то делать.
Галина Ивановна поджала губы.
– Я хотела как лучше, – сказала она. – Книжка была старая, рваная, я думала…
– Ты не должна думать за нас! – Рома повысил голос, и это было так неожиданно, что свекровь замолчала. – Мам, я люблю тебя, но ты разрушаешь нашу семью. Света на грани, дети на нервах, я… я не знаю, как вас примирить.
– Примирить? – Галина Ивановна вскинула брови. – Это она меня выживает!
– Никто тебя не выживает, – устало сказал Рома. – Но ты не даёшь нам жить. Ты вмешиваешься во всё, не спрашивая. Это наш дом, мам. Наш.
Галина Ивановна молчала, глядя в пол. Впервые за всё время она выглядела не властной, а потерянной.
– Я не хотела, – наконец сказала она тихо. – Я думала, я нужна вам…
– Ты нужна, – мягко сказал Рома. – Но не так. Нам нужна твоя поддержка, а не контроль.
Она кивнула, но в её глазах стояли слёзы.
– Я поговорю со Светой, – сказала она. – Попробую… исправиться.
Рома смотрел на мать, не зная, верить ли её словам. Он хотел верить, но видел, как тяжело далась ей эта фраза.
На следующий день Света решила взять выходной. Она устала от напряжения, от постоянного ожидания новых конфликтов. Утром, пока Рома отводил Никиту в школу, она сидела с Лизой на кухне, помогая ей раскрашивать картинки. Галина Ивановна вошла, держа в руках пакет.
– Света, – начала она, и её голос был непривычно тихим. – Я… я купила Лизе новую книжку. С картинками. И ещё… – она запнулась, – я хочу извиниться. За вчера.
Света посмотрела на свекровь, ожидая продолжения.
– Я не должна была трогать твою книжку, – продолжила Галина Ивановна. – И с Никитой… я перегнула. Я просто… привыкла, что всё знаю лучше. Но я понимаю, что это ваш дом, ваши правила.
Света молчала, переваривая услышанное. Это было так неожиданно, что она не знала, как реагировать.
– Спасибо, – наконец сказала она. – Я… я тоже не хочу ссор. Просто хочу, чтобы мы все могли жить в мире.
Галина Ивановна кивнула и поставила пакет на стол.
– Может, вместе приготовим что-нибудь? – предложила она. – Я видела, ты сырники делаешь. Научишь?
Света моргнула, не веря своим ушам. Это была не просто попытка примирения – это был шаг навстречу.
– Хорошо, – улыбнулась она. – Давайте попробуем.
Но в глубине души она всё ещё ждала, что этот хрупкий мир развалится. И не подозревала, что настоящий поворот ждёт их всех впереди…
Света стояла у плиты, аккуратно переворачивая сырники на сковороде. Рядом Галина Ивановна нарезала яблоки для начинки, старательно следуя указаниям невестки. Запах ванили и корицы наполнял кухню, а Лиза, сидя за столом, болтала ногами и рисовала что-то на листке. Впервые за два месяца в квартире царила не напряжённая тишина, а что-то похожее на уют.
– Светочка, я правильно режу? – спросила Галина Ивановна, показывая тонкие дольки яблок. – Не слишком мелко?
– В самый раз, – ответила Света, бросив взгляд на свекровь. Она всё ещё ждала подвоха, но тон Галины Ивановны был искренним, почти робким.
– Мам, а можно мне сырник с вареньем? – вмешалась Лиза, размахивая карандашом.
– Можно, солнышко, – улыбнулась Света. – Только сначала яблоки с бабушкой дорежем.
Галина Ивановна посмотрела на Лизу, и её лицо смягчилось.
– А давай я тебе покажу, как мы в детстве яблочные пироги пекли? – предложила она. – С Ромой, когда он маленький был, мы такие пироги делали – за уши не оттащишь!
Лиза захлопала в ладоши, а Света невольно улыбнулась. Может, это и правда шаг вперёд?
Но в глубине души она всё ещё боялась поверить. Слишком много раз Галина Ивановна обещала измениться, и каждый раз всё возвращалось на круги своя.
К обеду вернулся Рома, уставший, но довольный – его проект на работе наконец-то одобрили. Он вошёл в квартиру, вдохнул аромат сырников и замер, увидев жену и мать, мирно работающих на кухне.
– Это что, перемирие? – спросил он, улыбаясь.
– Пока пробный режим, – ответила Света, подмигнув.
Галина Ивановна фыркнула, но в её глазах промелькнула искренняя улыбка.
– Садись, сынок, – сказала она, ставя перед ним тарелку с сырниками. – Попробуй, что мы со Светой наколдовали.
Рома посмотрел на жену, потом на мать, и его лицо осветилось надеждой.
– Если так пойдёт, я начну привыкать, – сказал он, откусывая кусок. – Ммм, Свет, это ты их так научила?
– Мы вместе старались, – ответила она, бросив взгляд на свекровь.
Галина Ивановна кивнула, словно подтверждая, что это их общая заслуга. Света почувствовала, как внутри что-то оттаивает. Может, они действительно смогут найти общий язык?
Но в этот момент в кухню вбежал Никита, только что вернувшийся из школы.
– Мам, бабушка опять мои вещи трогала! – выпалил он, бросая рюкзак на пол. – Мои маркеры для рисования – они теперь в коробке на шкафу!
Света замерла, чувствуя, как хрупкий мир рушится. Она посмотрела на Галину Ивановну, ожидая оправданий или новой ссоры. Но свекровь неожиданно опустила глаза.
– Никитка, прости, – сказала она тихо. – Я думала, они там валяются без дела… Хотела порядок навести.
Никита нахмурился, явно не веря её словам.
– Бабушка, это мои маркеры! – сказал он. – Я их специально на столе оставляю, чтобы рисовать!
– Я понимаю, – кивнула Галина Ивановна. – Обещаю, больше не буду трогать твои вещи без спроса.
Света и Рома переглянулись. Это было так непохоже на обычную Галину Ивановну – властную, всегда уверенную в своей правоте.
– Никит, давай так, – вмешался Рома, привлекая сына к себе. – Если бабушка что-то сделает не так, ты сразу говори мне или маме. А бабушка… – он посмотрел на мать, – будет спрашивать, прежде чем что-то трогать. Правда, мам?
Галина Ивановна кивнула, и Света заметила, как её щёки слегка покраснели.
– Правда, – сказала она. – Я… я учусь, Никитка.
Никита посмотрел на бабушку, потом на родителей, и, кажется, решил, что конфликт исчерпан.
– Ладно, – буркнул он. – Только верни маркеры на место.
– Сейчас верну, – пообещала Галина Ивановна и встала, чтобы достать коробку со шкафа.
Света наблюдала за этой сценой, чувствуя, как внутри борются облегчение и недоверие. Неужели это начало настоящих перемен?
Прошла неделя. Галина Ивановна действительно старалась. Она ходила в магазин, готовила с учётом пожеланий Светы, спрашивала разрешения, прежде чем что-то сделать. Однажды она даже предложила забрать Лизу из сада, чтобы Света могла задержаться на работе.
– Ты уверена? – спросила Света, всё ещё ожидая подвоха.
– Уверена, – ответила свекровь. – Я же вижу, как ты устаёшь. Хочу помочь.
Света кивнула, чувствуя, как в груди разливается тепло. Впервые за два месяца она начала видеть в Галине Ивановне не врага, а человека, который, пусть и неуклюже, пытается стать частью их семьи.
Но настоящий поворот случился в субботу.
Света сидела в гостиной, разбирая счета за коммуналку, когда Галина Ивановна вошла с серьёзным видом.
– Света, можно поговорить? – спросила она, теребя край своего фартука.
– Конечно, – ответила Света, отложив бумаги. Она внутренне напряглась, готовясь к чему угодно.
– Я тут подумала, – начала свекровь, садясь напротив. – Я вам мешаю. Понимаю это. И… я решила, что пора мне возвращаться домой.
Света замерла. Это было так неожиданно, что она не сразу нашла слова.
– Галина Ивановна, вы… вы не мешаете, – сказала она, хотя в глубине души знала, что это не совсем правда. – Мы просто привыкаем друг к другу.
– Нет, Светочка, – свекровь покачала головой. – Я вижу, как тебе тяжело. И Роме. И детям. Я приехала помочь, а вместо этого… – она запнулась, – вместо этого сделала всё только хуже.
Света молчала, не зная, что сказать. Она хотела возразить, но слова свекрови были такими искренними, что она почувствовала укол вины.
– Я не хочу, чтобы вы уезжали, – наконец сказала она. – Но… нам правда нужно договориться, как жить вместе. Чтобы всем было комфортно.
Галина Ивановна кивнула, и в её глазах блеснули слёзы.
– Я знаю, – сказала она. – И поэтому хочу предложить: давайте составим правила. Я буду помогать, но только там, где вы скажете. И… я начну платить за продукты. Это ведь ваш дом, а я гость.
Света посмотрела на свекровь, и впервые за всё время ей захотелось её обнять.
– Это хорошая идея, – улыбнулась она. – Давайте попробуем.
Вечером, когда дети уже спали, Света, Рома и Галина Ивановна сели за кухонный стол с блокнотом.
– Итак, – начал Рома, держа ручку. – Первое правило: никто не трогает чужие вещи без разрешения.
– Согласна, – кивнула Галина Ивановна. – И я спрашиваю, прежде чем что-то делать с детьми.
– И с едой, – добавила Света. – Мы вместе решаем, что готовить.
– И я оплачиваю половину продуктов, – твёрдо сказала свекровь. – Это справедливо.
Рома записывал, а Света смотрела на него и чувствовала, как напряжение последних месяцев медленно отступает. Они говорили почти час, обсуждая всё – от уборки до времени, которое Галина Ивановна проводит с детьми. Впервые они были на равных, и это было странно, но приятно.
Когда список был готов, Галина Ивановна посмотрела на Свету.
– Я знаю, я не самая лёгкая свекровь, – сказала она. – Но я правда хочу, чтобы у нас всё получилось. Ради Ромы. И ради детей.
Света кивнула, чувствуя, как к горлу подступает ком.
– Я тоже этого хочу, – тихо ответила она.
Рома взял её за руку под столом и слегка сжал.
– Мы справимся, – сказал он.
Прошёл месяц. Галина Ивановна осталась в городе, но теперь её присутствие не ощущалось как вторжение. Она покупала продукты, забирала Лизу из сада, когда Света просила, и даже научилась делать сырники по её рецепту. Иногда она всё ещё пыталась дать совет, но теперь это звучало не как приказ, а как предложение.
Однажды вечером, когда они втроём пили чай на кухне, Лиза вбежала с новой книжкой в руках.
– Бабушка, почитай! – попросила она, забираясь к Галине Ивановне на колени.
Свекровь улыбнулась и открыла книжку. Света наблюдала за ними, чувствуя, как внутри разливается тепло. Это был не идеальный мир, но это был их мир – с компромиссами, с ошибками, с попытками понять друг друга.
– Знаешь, – шепнул Рома, наклоняясь к Свете, – я горжусь тобой. Ты дала ей шанс, и она его использовала.
– Это мы все использовали, – ответила Света, улыбаясь. – И, кажется, у нас получилось.
Но в глубине души она знала: это только начало. И всё же теперь она была уверена – они справятся.
Рекомендуем: