В Российской империи купцы не только привозили и продавали чай, но и сами с удовольствием его пили. Чай быстро стал неотъемлемой частью купеческого быта — чаёвничали дома в кругу семьи и друзей, в одиночестве за работой, во время переговоров с деловыми партнёрами.
Долгое время в России был разрешён импорт чая исключительно по суше. Путь, который проделывали верблюжьи караваны, назывался Великим чайным путём, а его ключевой точкой был сибирский городок Кяхта — единственный пропускной пункт, через который чай легально попадал в Империю. Кяхту нередко называли «самоуправляемым городом» — вся городская жизнь крутилась вокруг торговли, и купцы успешно справлялись с самоорганизацией, не обращаясь к помощи властей. В процентном соотношении купцы составляли почти 10% населения, из них каждый пятый принадлежал к первой гильдии, то есть имел оборот свыше 5 млн рублей в год.
Из Кяхты чай отправлялся в Новгород — там проходила крупнейшая ярмарка, по завершению которой чай разъезжался по стране. Во время Нижегородской ярмарки целыми днями купцы заседали в трактирах и выпивали литры чая: там заключались сделки и устанавливались цены — в первую очередь, конечно, на чай, но также и на экспортные товары — меха, пушнина и другие —, которые отправляли на Восток.
Многие богатейшие купцы не только Новгорода, но и всей России, были «чайниками», то есть заработали своё состояние на торговле чаем. Жили они обычно в Москве: особенно прославились династии Боткиных и Перловых. С конца XVIII века именно московские купцы контролировали чайную торговлю в России.
Вокруг купцов установились особенные чайные традиции. Описывая быт провинциальных купцов, историки отмечают, что они обычно пили чай по 3-4 раза в день в прикуску с булками, вареньем и пряниками. В других источниках авторы пишут, что по правилам купеческого чаепития из-за стола положено было вставать сытым, поэтому стол уставлялся четырьмя видами закусок: лёгкими (масло, сыр, рыба), сытными (пироги и блины с рыбными и мясными начинками), сладкими (варенье, сдоба, блины со сладкой начинкой), свежими фруктами и ягодами. Чай разливала хозяйка — а выпивалось чая намеренно: некоторые мемуаристы пишут, что за один присест купцы могли спокойно выпить больше десяти чашек.
Многие приметы купеческого чаепития закрепились в народном сознании благодаря картинам художника Бориса Кустодиева. Он запечатлевал неторопливых, степенных людей в теле, с удовольствием всасывающих чай из блюдец. При этом привычка прихлёбывать чай из блюдца практиковалась не только во время купеческих застолий, но и на деловых переговорах. Отхлёбывая чай, купец мог подать собеседнику разные сигналы — выразить неудовольствие или взять паузу на размышление.
Для людей вне купеческой среды их затяжные чаепития ассоциировались с избыточностью, леностью и чуть ли не паразитизмом. Так, в сатирической «Эпитафии русскому купцу» поэт XIX века Николай Щербина высмеивал типичный купеческий быт:
«С увесистой супружницей своей
Он в бане парился и объедался сыто.
О, сколько им обмануто людей
И сколько чаю перепито!»
Хотя в народной памяти купеческие застолия не всегда выставлялись в плохом свете — иногда это было просто частью их посведневной жизни, как в известной поговорке: «По-купецки чай пьёт, да не по-купецки расплачивается».