Близилась осень. Леся сдала вступительные экзамены, и на утро должны были появиться списки поступивших на досках главного корпуса. В то время ещё не было ни гаджетов, ни интернета — списки искали вручную. Леся встала очень рано, за окном моросил мелкий дождь. Она поцеловала спящего любимого в щёку, решила не будить — Антон собирался ехать с ней в университет, сегодня в больнице дежурил другой врач.
В холле института уже с раннего утра толпились будущие студенты, списки не вывесили. Леся, переступая с ноги на ногу в тесных туфельках, заметила второкурсников, идущих к доскам с плакатами. Толпа хлынула к спискам. Уже минут пятнадцать не прекращалось настоящее паломничество: кто-то подходил к доске во второй раз, кто-то ещё ни разу не смог пробиться к заветным фамилиям.
Не в силах больше ждать, Леся пробралась сквозь толпу к центру. Ей стало совсем плохо: кружилась голова от волнения и голода, но свою фамилию она так и не увидела. Всё потемнело перед глазами, девушка начала терять сознание. Пространство было слишком тесным для обморока: абитуриенты подхватили Лесю на руки.
Студенческий врач привёл её в чувство, но всё-таки вызвал бригаду скорой: не решился отпускать домой, узнав о диабете и больном сердце дедушки Леси. Такие болезни могут быть наследственными, надо было проверить анализы и сделать кардиограмму. В больнице провели обследования: кроме небольшой проблемы со щитовидкой ничего не нашли.
Один из анализов оказался и вовсе неожиданным.
— Поздравляем, вы в положении, — сообщил врач. — Срок — шесть недель.
Лечение щитовидки решили отложить до рождения ребёнка.
Огорошенная новостью (и обрадованная одновременно), Леся совершенно забыла о провале на экзамене. Решила попробовать ещё раз — через год податься на медсестру. Сейчас главной задачей было добраться до любимого и рассказать ему прекрасную новость: Антон ведь неоднократно заикался, что им не мешало бы пожениться, но Леся всегда отмахивалась, думая только об учёбе.
Сидя в маршрутке, она представляла, как обрадуется Антон. Но её планам не было суждено сбыться: пока она отсутствовала, к ней домой пришёл Захар — серьезно поговорить с Антоном.
— Ты знаешь, что мы готовились к свадьбе, пока ты не приехал и не спутал всё, — заговорил с порога Захар.
— Она ничего мне не говорила, — недоуменно ответил Антон.
— Конечно, не говорила! О таком не расскажешь! Позарилась на городского, ей же поступать надо, твоя прописка там полезна.
— Никогда не поверю, — твёрдо возразил Антон.
— А ты не спрашивал, почему такая скромная девушка так быстро стала с тобой жить? В дом привела, постель расправила…
— Это не твоё дело.
— Потому что она ждёт ребёнка от меня, — выпалил Захар. — Мы собирались пожениться, я даже ей кольцо подарил, но она его выкинула, когда ты появился. Теперь живёт с тобой, чтобы ты подумал, что ребёнок от тебя!
— Как... ребёнок? — ошеломлённый прошептал Антон.
— Если это правда, я уйду из её жизни, — едва слышно сказал Антон и побрёл в соседский дом.
— Тётя Антонина! — крикнул он в окно, увидев женщину.
— Что, дорогой? — спросила она, вытирая руки полотенцем.
— Это правда, что Леся выкинула кольцо этого человека в реку?
— Правда… А что?
— Так, просто поспорили, было или нет.
— Было-было, от ухажёра этого облезлого! — засмеялась Тоня, но последние слова уже никто не слышал.
— Ну что, теперь веришь? — злорадно бросил следом Захар.
— Мне нужно спросить у неё самой, — тихо сказал Антон.
— Ну что ж, спроси, только она отпираться будет, хомут на тебя повесит, — фыркнул Захар.
Довольный Захар ушёл, а совершенно разбитый Антон ещё несколько минут сидел на табуретке, ничем не занимаясь, прежде чем начал собирать свои вещи.
Найдя дорожную сумку, Антон стал бросать туда свою одежду. Постояв перед книжной полкой, он открыл каждую книгу на первой странице, где была надпись: «С любовью на память, Леся». В его сумке для них не оказалось места, но он не хотел оставлять о себе память.
Леся вернулась ближе к вечеру, довольная и румяная. В руке у неё была перевязанная лентой коробка с тортом: теперь ей нельзя было пить алкоголь, и способ отпраздновать новость с шоколадным тортом казался лучшей альтернативой.
— Антоша, у меня для тебя такая хорошая новость, ты не представляешь!
— Ты беременна, да?
— Да... А кто тебе сказал? — девушка удивилась, ведь сама узнала об этом совсем недавно.
Парень решительно направился к входной двери.
— Что случилось, Антоша? — заплакала она, увидев в его руках набитую дорожную сумку.
— Ненавижу тебя, ненавижу! Мы расстаёмся. Уйди с дороги! — он отшвырнул её от двери, как когда-то у реки Захар.
Леся с грохотом упала на колени, надеясь, что любимый объяснит, поможет ей подняться, но услышала только хлопок закрывающейся двери.
Трудно сказать, сколько времени девушка просидела на полу, плача после случившегося. В себя её привёл стук в дверь.
Антонина принесла тарелку пирожков для молодых к чаю, была готова выслушать: будет ли в семье новый врач. Позже, за столом, выслушав рассказ Леси, тётя Тоня вздохнула:
— Вот те раз... Думала с молодым врачом поздравлять, а он, значит, сбежал. Не ожидала такого! Неужели трудностей испугался?
— А как он вообще узнал о беременности? В больнице, что ли, кто-то рассказал? — сказала Леся.
— Может, и рассказал... Ничего, поднимем малого сами и без него.
Через пару дней в дом зашёл Захар, держа в руках то самое или очень похожее кольцо с камнями в виде цветка.
— Я всё знаю, — начал он с порога. — Мне этот докторишка сразу не понравился, но что если это судьба? Давай поженимся.
— Я беременна.
— Как? Это не шутка?
— Нет, не шутка, уже шесть недель.
Захар растерялся от такой новости, но желание обладать Лесей оказалось сильнее. Он сглотнул и всё же протянул кольцо:
— Выходи за меня.
— Нет.
Парень опешил:
— На что ты будешь растить ребёнка одна, без мужа? Работать не сможешь. Всё свалишь на Тоню? Её муж после инсульта, все деньги уходят туда, а ты ещё добавишь хлопот. Сыну свадьбу она только отгуляла, вся в долгах. Ты о себе подумала? Я хоть учебу тебе оплачу, когда из декрета выйдешь!
— Не в учёбе дело, а в Тёте Тоне, — твёрдо ответила Леся, сжимая кольцо в ладони.
— Хорошо, я согласна, — вдруг произнесла она.
Свадьбу справили пышно — гуляли и в городе, и в селе целую неделю: всё-таки сын зама мэра. Всё это время Лесю мучила страшная тошнота, что бесило жениха. Он ощущал к ней непреодолимую тягу, но и отвращение к ребёнку, которого она носила под сердцем.
Когда живот стал большим, муж начал распускать руки: пощёчины и тычки стали обычной манерой общения. Леся боялась кому-либо пожаловаться, превратилась в забитую жертву домашнего деспота, подчинившего его волю полностью. Мальчик родился в марте, когда уже капель зазвенела по крышам.
Голубоглазый малыш был похож и на отца, и на отчима — белокурый, с большими синими глазами. Новый муж требовал, чтобы жена оставила сына в роддоме. Она была послушна — написала отказ, но в день выписки всё равно вернулась с ребёнком на руках.
Захар пытался смириться, но плачущий малыш раздражал его всё сильнее. Однажды у сына резались зубки, он плакал днями и ночами напролёт. Не выспавшийся Захар заорал, отхлестал Лесю, а потом — впервые — ударил десятимесячного мальчика по губам.
Он не сильно ударил, но хватило, чтобы самому испугаться содеянного. В этот момент Леся, бросив малыша в кроватку, с яростью бросилась на мужа, впившись ногтями в его лицо.
Разъярённого Захара было уже не остановить — его лицо исказилось, и в глазах не осталось ничего человеческого.