Красный крестик в календаре был похож на крошечную метку снайпера. Яна аккуратно обвела его, лишний раз нажимая на стержень ручки, будто ставила печать. Не на дату, а на факт. Факт того, что план «Новая жизнь» выполнен на девяносто процентов. Осталось лишь нажать на спусковой крючок.
— Яша срыгнул, — голос ее был ровным, безразличным, будто она докладывала о погоде за окном.
Игорь, не отрываясь от телефона, где мелькали котировки, что-то пробурчал в ответ. Что-то вроде «помой его». Он даже не посмотрел на нее. Она и не ждала.
Объект: двухкомнатная квартира в новом районе. Второй этаж, панорамные окна. Балкон выходит на тихий сквер.
Эта мысль пронеслась в ее голове четко, как смс-уведомление. Она мысленно перечитывала описание от риелтора, пока руками вытирала теплое молочное пятно с кофточки сына. Разделение реальностей было почти фантастическим. Здесь — крошки на столе, запах остывшего супа. Там — паркет, высокие потолки и тишина.
— Кстати, — Игорь отложил телефон и потянулся за пультом от телевизора. — Завтра зарплату получу. Но там премию урезали, так что про новую шубу можешь не напоминать. На детские нужды с твоих хватит.
«Твои». Это слово повисло в воздухе. Не «наши», не «семейные». Твои. Оно было таким же привычным, как свист чайника. Раньше оно обжигало. Теперь — нет.
— Какие мои? — спросила она настолько тихо, что он переспросил, не поворачивая головы.
— Ну, твои… декретные там, или что у тебя осталось.
Она смотрела на его затылок и видела не мужа, а пункт номер семнадцать в своей ментальной таблице. «Триггер: демонстративное утверждение финансового доминирования. Реакция: ноль». Она мысленно поставила галочку. Еще одна метка.
Ее телефон лежал рядом, экран был темным. Но ей стоило лишь мысленно коснуться его, чтобы увидеть не чаты с подругами, а сканы документов. Договор купли-продажи. Выписка из ЕГРН. Ее имя. Только ее. Квартира, которую она присмотрела еще полгода назад. Квартира, на которую она тайком, по десять, по двадцать, по пятьдесят тысяч, переводила деньги со своих старых «заначек», с гонораров за фриланс, о которых Игорь не знал, и с продажи золотых сережек, подаренных мамой.
Это был не импульс. Это был бизнес-план. С холодным расчетом, SWOT-анализом и строгим дедлайном.
— Ладно, пойду, — Игорь поднялся с дивана, потянулся так, что хрустнули кости. — Завтра рано, деловая встреча с инвесторами. Ты тут… — он махнул рукой в сторону кухни и спящего ребенка.
Он не договорил. «Ты тут разберись». «Ты тут как всегда». Неважно.
Яна молча кивнула. Она слышала, как он чистит зубы, как захлопнулась дверь в спальню. В квартире воцарилась та самая тишина, которую он называл «загробной», а она начала считать благословенной.
Она подошла к шкафу и на цыпочках достала с верхней полки старую бархатную шкатулку. Внутри лежали не украшения. Там лежали ключи. Два новых, блестящих ключа от «Объекта». И сложенный вчетверо лист — распечатка от Светланы, ее бывшей коллеги, а ныне — единственной сообщницы.
На листе был график и одна-единственная фраза: «Яна, ты либо железная, либо глупая. Посмотрим».
Она провела пальцем по холодному металлу ключей. Завтра. Все случится завтра. Она не чувствовала ни страха, ни злости. Только легкость невероятной, пугающей свободы. Проект вступал в финальную стадию.
***
Игорь вышел из дома, оставив за спиной запах кофе и тишины. Обычная утренняя сцена. Ничто не предвещало бури.
Яна стояла у окна, наблюдая, как его машина исчезает за поворотом. Не машина — броневик, увозящий его в крепость под названием «Реальная Жизнь», пока она оставалась в декорациях к спектаклю «Быт». Щелк. Мысленный звук. Последний пазл встал на место.
Ее телефон завибрировал. Одно-единственное сообщение от Светланы:
— Старт.
План «Новая жизнь» перешел в фазу «Решающий момент».
Она действовала с выверенной скоростью робота-пылесоса: без суеты, без эмоций. Два заранее собранных чемодана — один с ее и Яшиными вещами, второй, тяжелый, с документами, ноутбуком и той самой бархатной шкатулкой — стояли у входной двери. Она не оглядывалась на стены, на шторы, на их общую жизнь. Это был уже не ее дом. Это был объект, который она покидала.
Ровно в 10:30 утра зазвонил домофон. Риелтор. Молодой человек в строгом костюме с лицом, выражающим профессиональное сочувствие и деловую целеустремленность.
— Все готово, Яна, — сказал он, заходя и берясь за ручку чемодана.
Они вынесли вещи. Поездка в новую квартиру заняла двадцать минут. Яна сидела на заднем сиденье, прижимая к себе сонного Яшу, и смотрела на проплывающие улицы. Не на них, а сквозь них. Она проверяла внутренний чек-лист.
Передача ключей от старой квартиры управляющему (для передачи новому арендатору)? Сделано.
Подписание акта приема-передачи нового объекта? Сделано.
Отключение своей SIM-карты от всех его сервисов, банковских приложений? Сделано.
Она была чиста. Как бухгалтерский отчет перед налоговой.
В 11:47 они вошли в новую квартиру. Воздух пах свежей краской и свободой. Солнечный зайчик плясал на светлом паркете. Яна поставила сумку на пол, подошла к панорамному окну. Вид был не на соседнюю стену, а на сквер. Тишина. Ни детского плача, ни грохота телевизора. Только гул города где-то внизу, приглушенный и... мирный.
В 12:15 раздался звонок на ее номер. Не звонок — набат. На экране горело имя «Игорь». Она сделала глубокий вдох и приняла вызов, включив громкую связь.
— ЯНА! ТЫ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ! — его голос был искажен яростью, почти до хрипоты. — Этот ур.д... этот так называемый инвестор не пришел! Я зря потратил время! Просидел в этом чертовом кафе, как идиот! МЕНЯ УНИЗИЛИ!
Он кричал, изливая свое позорное фиаско. Он ждал участия, сочувствия, подтверждения своей значимости. Ее тишина заставила его замолчать.
— Ты... ты где? — спросил он, уже с ноткой растерянности.
— Как жаль, — ее голос был абсолютно ровным, стеклянным. — А кто был этот инвестор?
— Петриченко! Сергей Петриченко! — выпалил Игорь. — Говорил, связи, проекты... А оказался просто...
— Призраком, — закончила за него Яна.
Пауза. Длинная, тягучая, как резина. Он услышал в ее тоне не вопрос, а констатацию. И в этот миг все, должно быть, рухнуло у него в голове. Слишком идеальное совпадение. Его встреча-мечта. Ее странное спокойствие утром.
— Яна... — его голос вдруг стал тихим, почти испуганным. — Что... что происходит?
Она не ответила. Она положила телефон на барную стойку на кухне, отошла к окну и сняла на видео панораму новой гостиной, спящего в переноске Яшу, блестящие ключи на столе и, крупным планом, разворот выписки из ЕГРН. Ее имя. Ее адрес.
Она отослала видео. Всего одно. Без комментариев.
Потом набрала Светлану.
— Все. Ты либо железная, либо гениальная, — голос подруги звучал восхищенно и устало. — Я еду, помогу разгружаться.
Яна положила телефон. Она подошла к чемодану, достала ту самую бархатную шкатулку. Поставила ее на подоконник. Провела пальцем по мягкому, чуть пыльному бархату. Ее тайне больше не нужен был свидетель.
Проект был завершен.
***
Тишина в новой квартире была иной. Не пустотой, а пространством. Ее можно было наполнять — музыкой, смехом, собственными мыслями, не оглядываясь на чье-то настроение. Яша засыпал быстрее и спал спокойнее, будто и его детская нервная система вздохнула с облегчением.
Прошел месяц. План «Новая жизнь» перешел в фазу «Реализация». Все работало. Все было просчитано. Кроме одного — ее внутреннего бухгалтера, который упорно пытался свести дебет с кредитом ее души.
Однажды ночью Яша проснулся от резкого звука сирены на улице. Она взяла его на руки, подошла к окну. Полусонный, теплый, он уткнулся носом в ее шею, и его дыхание было таким беззащитным. И вдруг, раскаленной иглой, в сознании всколыхнулась мысль: «А ведь Игорь ни разу не видел, как он вот так, ночью, прижимается… Не слышал этого доверчивого сопения. И уже не услышит».
И ее пронзило. Но не жалостью к мужу. Нет. Это было что-то другое. Острая, щемящая грусть по тому, что было безвозвратно искалечено. По тому отцу, каким он мог бы стать, но не стал. По той семье, которая существовала лишь в ее наивных представлениях.
Она не плакала. Она просто стояла, качая сына, и смотрела на огни города. И понимала: ее безупречный план не отменил прошлого. Он просто позволил ей от него отделиться. А прошлое, оказывается, весит тонну.
На следующее утро, после того как она уложила Яшу на дневной сон, она села за ноутбук. Не для поиска работы. Не для планирования бюджета. Она создала новый файл. Назвала его без всякой поэзии: «Проект "Нулевой баланс"».
Она начала печатать. Не список обид — он был давно готов и заучен наизусть. Она писала другой список. Свой.
— Позволила себя убедить, что его карьера — важнее.
— Молчала, когда шутки были колкими.
— Отказалась от командировки в Берлин, потому что «кто будет готовить ужин?».
— Периодически переводила деньги маме и говорила, что это «подарок от нас обоих».
— Простила тот первый раз, когда он назвал «иждивенкой».
И когда список занял не один экран, она откинулась на спинку стула. Ее охватило странное чувство. Не оправдания для него. Ни в коем случае. А… ясности.
Ее ярость, ее холодный расчет, ее побег — все это было реакцией на его действия. Но почва для этих действий была подготовлена ею самой. Добровольно. Изо дня в день.
Она не винила себя. Она просто наконец-то увидела полную картину. Не монстра и жертву. А двух взрослых людей, один из которых системно унижал, а другой — системно позволял это делать. Ради мифа о «семье». Ради тишины. Ради избегания конфликта.
— Ради чего? — тихо спросила она себя вслух.
Ответа не было. Только тиканье часов на стене. Новых часов. Которые она выбрала сама.
Она подошла к окну. Внизу, в сквере, женщина катила коляску. Яна поймала себя на мысли, что та, наверное, тоже устала. И, возможно, тоже кому-то что-то доказывает. Или просто живет.
Она вернулась к ноутбуку. Взяла папку с документами на квартиру. Тяжелую, солидную. Положила ее на полку. Потом открыла файл «Проект "Нулевой баланс"». И вместо того чтобы сохранить его, он нажала «Удалить». Появилось окно подтверждения: «Вы уверены? Действие необратимо».
Она была уверена.
Курсор завис над кнопкой «Да», а ее внутренний голос, наконец-то очистившийся от злости и оправданий, сформулировал то, ради чего все затевалось.
«Самый смелый поступок, — подумала она, — это не сбежать от плохого. А перестать винить себя за то, что ты когда-то позволила этому случиться. И дать себе право начать все заново».
Она нажала «Да». Файл исчез.
С улицы донесся смех. Яна обернулась на тихий зов просыпающегося Яши. На ее губах появилась улыбка. Не победная. Не гордая. Простая. Человеческая.
Все только начиналось.