Карельский учитель на службе НКВД
В истории разведки одни имена становятся легендами, символами стойкости и профессионализма, в то время как другие превращаются в синонимы предательства. Рейно Хейханен, родившийся 14 мая 1920 года в маленькой карельской деревне Каскисаари недалеко от финской границы, по всем параметрам должен был прожить тихую и незаметную жизнь. Его родители были простыми крестьянами. Сам Рейно, прилежно отучившись, окончил педагогический техникум и в 1939 году начал работать учителем в деревенской школе. Его судьбу, как и судьбы миллионов, изменила война. С началом советско-финской войны в 1939 году кадровый голод в НКВД был огромен, а люди со знанием языков были на вес золота. Хейханен, для которого финский и карельский были так же естественны, как и русский, немедленно привлек внимание органов. Девятнадцатилетнего педагога откомандировали на фронт, но не в окопы, а в спецотдел НКВД. Он стал переводчиком. Его задачей было допрашивать финских военнопленных, переводить захваченные документы и, что важнее, выявлять в среде пленных вражескую агентуру и антисоветские элементы. Он оказался способным сотрудником — цепким, внимательным и исполнительным.
Когда война закончилась, возвращаться к преподаванию ему уже не предложили. Хейханен остался в органах госбезопасности Карело-Финской ССР. Во время Великой Отечественной войны он работал в Сегозерском отделении НКГБ, в карельской деревне Паданы, продолжая свою работу по выявлению финских шпионов. Он был на хорошем счету, и даже его беспартийность долгое время не мешала карьере — в ВКП(б) он вступил только в 1943 году. Вскоре его назначили старшим уполномоченным НКГБ, он женился на местной жительнице Акулине Павловой, у них родился сын. Казалось, его ждет размеренная карьера в региональном управлении. Но в 1948 году лейтенанта госбезопасности Хейханена неожиданно вызвали в Москву. Ему сообщили, что его переводят из контрразведки в разведку, и впереди — работа нелегала за границей. Кандидатура была почти идеальной: происхождение, знание языка, опыт оперативной работы. Началась интенсивная подготовка. Его отправили в Эстонскую ССР, где на конспиративной базе он год постигал азы нелегальной работы: учился шифровке и дешифровке, осваивал фотодело, управление автомобилем и основы автомеханики, а также усиленно изучал английский. Ему готовили новую личность, и эта личность была трагически реальной.
Легенда о «Юджине Маки» и дорога в Нью-Йорк
Для внедрения Хейханена в Финляндию, а затем в США, была разработана глубокая и достоверная легенда. Он должен был стать Юджином Николаем Маки (или Евгением Августовичем Мяки), уроженцем США с финскими корнями. Настоящий Юджин Маки родился 30 мая 1919 года в штате Айдахо, в семье финского эмигранта Августа Маки и его жены-американки. В годы Великой депрессии семья Маки, симпатизировавшая коммунистическим идеям, совершила роковую ошибку — в 1928 году они продали ферму и перебрались в Советский Союз, в Петрозаводск. Судьба их была предсказуемо трагичной. Отец умер в 1933-м, мать — в 1941-м. Старший брат Аллан был арестован в 1938-м и расстрелян. Сам Юджин, работавший сварщиком, был арестован в том же 1938 году по 58-й статье, обвинен в шпионаже и получил десять лет лагерей, откуда уже не вернулся. Именно личность этого «пропавшего без вести» американца и должен был примерить на себя Хейханен.
Летом 1949 года, после нескольких месяцев работы механиком в эстонском городе Валга для закрепления легенды, Хейханен тайно пересек границу с Финляндией. Он спрятался в багажнике автомобиля, за рулем которого находился официальный представитель ТАСС, чью машину пограничники досматривать не стали. В Финляндии Хейханен, теперь уже «Маки», разыграл свою историю перед властями: якобы его семья перебралась из СССР в Эстонию, где умерла мать, а он сам уехал в Лапландию и работал подмастерьем у кузнеца. Двое заранее подготовленных и получивших вознаграждение «свидетелей» подтвердили его слова. В 1950 году «Маки» успешно устроился на завод в Тампере. Чтобы окончательно «заземлиться» и укрепить легенду, он завел новую семью, женившись 25 ноября 1951 года на 27-летней финке Ханне Курикка. О том, что в СССР у ее нового мужа остались первая жена и сын, Ханна, разумеется, не знала. 3 июля 1951 года Хейханен сделал следующий шаг: он пришел в посольство США в Хельсинки и на основании своего свидетельства о рождении подал прошение о восстановлении американского гражданства и выдаче паспорта. Год спустя, 28 июля 1952 года, он получил заветный документ. Его немедленно отозвали в Москву — тем же путем, в багажнике. На конспиративной квартире руководство сообщило ему о главной цели: он отправляется в США в качестве радиста и связного для резидента-нелегала, известного под псевдонимом «Марк». Изначально эта роль предназначалась другому агенту с позывным «Роберт», но тот трагически погиб в Балтийском море при кораблекрушении. Хейханен был заменой. После дополнительного трехнедельного курса по работе с кодами и микротайниками (в полых болтах, батарейках и монетах), Хейханен, получивший псевдоним «Вик», 21 октября 1952 года прибыл на теплоходе в Нью-Йорк.
«Марк» и «Вик»: начало совместной работы и нарастающие проблемы
В Нью-Йорке Хейханен, к которому два месяца спустя присоединилась Ханна, поселился в городе Пикскилл. На создание прикрытия Центр выделил ему пять тысяч долларов (еще три тысячи он забрал из тайника). Первые полгода он просто жил жизнью обычного американца, не привлекая внимания. Летом 1953 года в одном из театров Нью-Йорка состоялась его первая встреча с «Марком». Этим человеком был Вильям Генрихович Фишер, легенда советской нелегальной разведки, вошедший в историю как Рудольф Абель. Фишер, в отличие от Хейханена, был разведчиком по призванию — интеллектуал, художник, инженер, работавший в США под прикрытием фотографа и художника Эмиля Голдфуса. Он был мозговым центром резидентуры, добывавшим ценнейшие сведения по американской ядерной программе. Хейханен был его руками — радистом, связным, курьером. Контраст между ними был разительным. Абель — идейный, аскетичный, невероятно дисциплинированный профессионал. Хейханен — человек без твердых убеждений, пришедший в разведку за карьерой и деньгами. И американская жизнь с ее соблазнами быстро вскрыла все его внутренние слабости. С самого начала «Вик» показал себя не с лучшей стороны. Он тут же запросил у Москвы крупную доплату, жалуясь на дороговизну. Абель («Марк») выдал ему радиоприемник и шифры. Первое время Хейханен работал: он кодировал сообщения Абеля шифром «ВИК», забирал и закладывал послания в тайники по всему Нью-Йорку (в металлических оградах, фонарях), поддерживал связь с другим нелегалом, сотрудником секретариата ООН Михаилом Свириным. Он даже провел несколько успешных операций: возобновил контакт с инженером-судостроителем Олафом Карлсоном и наладил связь с сержантом Роем Роудсом. Роудс, бывший сотрудник гаража посольства США в Москве, в 1952 году попал в классическую «медовую ловушку», вступив в связь с советской сотрудницей, и был завербован на основе шантажа. Хейханен встретился с ним в США и «перезапустил» его работу, получая от него информацию из АНБ.
Но эти успехи тонули в потоке проблем. У Хейханена быстро развивалась алкогольная зависимость. Большие деньги, выделяемые Центром, уходили на спиртное. В их доме в Пикскилле постоянно гремели скандалы: «Вик» в нетрезвом состоянии устраивал бурные ссоры с женой Ханной, соседи регулярно вызывали полицию. Это было грубейшим нарушением всех мыслимых правил конспирации. На фоне проблем с алкоголем у него развилась мания преследования, он жаловался Абелю, что за ним якобы по пятам ходят агенты ФБР. Абель, вынужденный постоянно решать эти проблемы, слал в Москву гневные шифровки, требуя заменить нерадивого связного.
«Дело о пустотелом никеле» и утрата доверия
Халатность Хейханена очень скоро поставила под угрозу всю резидентуру. Еще в июне 1953 года, в самом начале своей работы, он умудрился потерять контейнер — полую пятицентовую монету (никель) с профилем Томаса Джефферсона. Внутри был микрофильм с шифровкой. Монету нашел 14-летний разносчик газет Джимми Бозарт. Мальчик почувствовал, что монета слишком легкая, уронил ее, и она раскололась на две части, открыв микрофильм. Отец его подружки, работавший в полиции, передал находку в ФБР. Так началось знаменитое «Дело о пустотелом никеле». Агенты ФБР были серьезно обеспокоены. Они прекрасно понимали, что это советская шпионская технология, но четыре года не могли ни расшифровать послание, ни понять, откуда оно взялось. Это была удача для советской разведки, но она же показала, насколько опасен «Вик». Агенты ФБР позже находили и другие подобные контейнеры, но без ключа к шифру они были бесполезны. Апогеем его профессиональной деградации стал 1955 год. Он не смог выполнить прямое поручение Абеля — открыть фотостудию, которая должна была служить прикрытием. Он снял помещение, замазал окна и купил оборудование, но на этом все и заглохло. А затем он совершил проступок, который в разведке равносилен предательству.
Абель передал ему пять тысяч долларов. Эти деньги предназначались не для Хейханена, а для Элен Собелл — жены советского агента Мортона Собелла. Собелл был арестован вместе с супругами Розенберг по делу о ядерном шпионаже и отбывал 30-летний срок в тюрьме «Алькатрас». Это были деньги на поддержку семьи товарища, попавшего в беду. Хейханен их присвоил и растратил на спиртное. Это стало последней каплей. Абель потребовал немедленного отзыва связного. В апреле 1957 года Центр принял решение. Хейханену приказали возвращаться в Москву. Чтобы не спугнуть его, придумали благовидный предлог: вызов для награждения орденом и присвоения звания подполковника. Но Хейханен, несмотря на свое состояние, не был наивным. Он прекрасно понял, что в Москве его ждет не орден, а трибунал. И он решил бежать.
Побег в Париж и последствия предательства
Хейханен сообщил в Центр, что поедет в Москву транзитом через Париж и Западный Берлин. Абель, по согласованию с руководством, выдал ему деньги на дорогу. 24 апреля 1957 года «Вик» прилетел во французский Гавр и добрался до Парижа. Там он сходил в советскую резидентуру, где обманом получил еще франков и долларов. А 2 мая, в день, когда он должен был лететь в Берлин, Хейханен набрал номер американского посольства в Париже. Звонивший, представившийся подполковником КГБ Рейно Хейханеном, настойчиво просил о встрече и политическом убежище. Сотрудник, снявший трубку, сначала решил, что это розыгрыш или очередной не вполне адекватный посетитель. Но Хейханен был убедителен. Он заявил, что пять лет нелегально работал в США, и у него есть доказательства. Назначили интервью. Переступив порог посольства на авеню Gabriel, Хейханен начал свой торг. Он сразу огласил цену — миллион долларов. Американцы сбили цену до 150 тысяч и домика в Вирджинии, но главное — он начал говорить.
В качестве «входного билета» он предъявил полую пятицентовую монету, аналогичную той, что ФБР безуспешно изучало четыре года. 10 мая перебежчика тайно доставили на военном самолете в Нью-Йорк. Начались допросы. Хейханен выдал всю известную ему информацию и всех, кого знал. Он помог криптографам расшифровать послание из «пустотелого никеля». К разочарованию ФБР, там оказалось лишь приветственное сообщение для «Вика»: «Поздравляем с благополучным прибытием... Посылку жене передали лично. С семьей все благополучно... Привет от товарищей». Но, получив ключ к шифру «ВИК», ФБР смогло прочитать и другие перехваченные сообщения. Хейханен выдал Михаила Свирина (тот уже уехал из США), Виталия Павлова, Александра Короткова и сержанта Роя Роудса, которого тут же арестовали, уволили и осудили. Но главной его целью был «Марк». Хейханен не знал ни настоящего имени Абеля, ни его адреса. Но он вспомнил одну фатальную ошибку резидента. Однажды Абель, в нарушение всех правил конспирации, заскочил вместе с «Виком» в свою фотостудию на Фултон-стрит, 252, в Бруклине. Хейханен запомнил этот адрес.
21 июня 1957 года агенты ФБР, установив наблюдение за студией и выяснив, что ее владелец Эмиль Голдфус проживает в отеле «Латэм», арестовали Вильяма Фишера. При аресте Фишер вел себя как настоящий профессионал. Он назвался именем своего погибшего друга, Рудольфа Ивановича Абеля, дав тем самым сигнал Центру о провале. На суде, начавшемся 14 октября 1957 года, Хейханен был главным свидетелем обвинения. Абелю грозила смертная казнь. Адвокат Фишера, Джеймс Донован, понимая, что доказать невиновность невозможно, избрал единственно верную тактику: он спас Абеля от электрического стула, полностью дискредитировав репутацию главного свидетеля. Донован представил Хейханена присяжным как «профессионального лгуна, патологического алкоголика, двоеженца и вора». Он вызвал в суд врачей скорой помощи, которые рассказали о ножевых ранах «Вика», полученных в бытовых ссорах. В своей речи Донован напирал на то, что все обвинение построено на словах «самого жалкого из свидетелей, которые когда-либо выступали в суде». Тактика сработала. Фишера приговорили к 30 годам тюрьмы, а не к смерти.
В 1962 году его обменяли на сбитого американского летчика Фрэнсиса Пауэрса. Хейханен же получил свою плату. Он избежал наказания и поселился под опекой ЦРУ в Нью-Гэмпшире. Его жизнь превратилась в череду проблем с алкоголем. Он погряз в долгах и сомнительных связях. А 17 февраля 1964 года несколько газет, включая «New York Journal American», опубликовали короткий некролог: Рейно Хейханен погиб в автокатастрофе, влетев под грузовик на платной трассе в Пенсильвании. Но эта смерть была такой же неоднозначной, как и его жизнь. Ни в полицейских сводках, ни на самой трассе никаких следов ДТП обнаружено не было. Неизвестно и место его захоронения. По одной из версий, его ликвидировали советские спецслужбы в качестве мести. По другой, более вероятной, его ликвидировали сами американцы из ЦРУ, которым опустившийся и болтливый предатель стал не нужен и опасен. Все данные о его судьбе и смерти в архивах ФБР засекречены до 2065 года.
Понравилось - поставь лайк и напиши комментарий! Это поможет продвижению статьи!
Подписывайся на премиум и читай дополнительные статьи!
Поддержать автора и посодействовать покупке нового компьютера