Здесь уже неоднократно поднималась тема мотивации конфедератов в 1861 — 1865 гг.
Вопреки до сих пор расхожему мнению, южане в массе своей не являлись рабовладельцами и сражались против Союза не только и не столько за плантации.
За что дрались южане.
Важными были иные мотивы: вера в правое дело («сецессия законна»), антагонистичное отношение к северянам, региональный «патриотизм штатов», боязнь лишиться не только института рабства, но и в целом прав и собственности. Специфические культурные особенности и так далее.
В отношении же рабства бытовало такое мнение: освобожденные невольники будут мстить и станут куда большей проблемой. Грубо говоря, рабство — не очень здорово, но альтернатива, в перспективе — будет ещё хуже.
Но что там с мотивацией северян? Они все поголовно были жадными до наживы «саквояжниками»?
Или, может, действительно верили в идеи аболиционизма? Может, это всё были поголовно иммигранты, стремившиеся войной заработать на кусок хлеба?
Всё вышеперечисленное имело место, но переоценивать данные факторы не стоит.
«Мы защищаем единство страны» — вера, ставшая оружием.
В солдатских письмах к родным, в разговорах у походных костров, в агитационных строках газет звучала одна и та же мысль: Конфедерация — это мятеж.
Не «борьба за независимость», не «защита традиций», а преступное восстание против законной власти.
Именно так ситуацию подавал и президент Авраам Линкольн: мол, война идет не за отмену рабства, а за сохранение американской государственности.
Аболиционисты — глас вопиющего в пустыне.
Между тем на Севере гремела пропагандистская буря имени аболиционистов. Они кричали о рабстве как о главном зле, требовали немедленной отмены южного невольничества, клеймили компромиссы.
Но в солдатских рядах их слова тонули в молчании окружающих.
Документы, письма, дневники бойцов-северян свидетельствуют: менее одного из ста (а то и из тысячи) солдат шли в армию Союза с целью освободить рабов (Г. П. Куропятник. Война Юга и Севера: Мнения, оценки, опасения и надежды северян).
Большинство считало, что вопрос о рабстве — вторичен, а то и вовсе «мешает». Главное — сохранение Союза и «подавление мятежа». Тем более, что некоторые рабовладельческие штаты вообще-то приняли сторону Союза.
«Они первые начали».
Агрессия Юга — нападение на Форт Самтер сделало врага осязаемым, реальным. Хотя есть мнение, что это Линкольн схитрил и заставил конфедератов сделать «первый выстрел».
В любом случае, первые поражения показали: противник силен и даже может навязать Северу свою волю. Потери приводили и к известной мотивации вне времен и народов: «это вам за пацанов / родственников».
Обе стороны конфликта не раз заявляли о собственной религиозности, о том, что их порядки — «богоугодное дело». Многие солдаты и офицеры видели в войне священный суд, где правда непременно должна восторжествовать.
Немного о невысоких материях.
Материальные причины также имели место. Кто-то думал о карьере, другим действительно нужен был кусок хлеба.
Президент Линкольн прекрасно понимал сложность борьбы и попытался привлечь максимально широкие слои населения.
Лидер северян отчётливо видел: большинство северян согласится с упразднением рабства — но лишь при одном условии. А именно — если война одновременно решит их собственные насущные проблемы.
Гомстед-акт (передача переселенцам не-конфедератам земель на западе за малую плату или вообще без таковой) в этом отношении был куда полезнее, чем Прокламация об освобождении рабов. Он привлек симпатии поселенцев Запада, рабочих и ремесленников Северо-Востока.
Вклад же в победу бойцов из числа бывших рабов нередко преувеличивают (хотя это тоже ослабляло Юг). Поддержка промышленников обеспечила преимущество над конфедератами в снабжении.
Идеализм не нужен.
Все эти люди, хоть и стояли за Союз, несли в себе груз вековых предрассудков — в первую очередь расовых. Для них отмена рабства не была самоцелью; они видели в ней скорее побочный эффект войны, чем её священную миссию.
Авраам Линкольн вовсе не был идеалистом, закрывающим глаза на реальность. Он понимал: чтобы спасти Союз, нужно играть по правилам человеческой природы.
А значит — не требовать от людей мгновенного нравственного преображения, а использовать их естественные стремления (в том числе материальные) как топливо для войны.
Да, на стороне Севера сражалось немало и вполне идейных бойцов. Вот только идеи эти нередко вовсе не включали в себя аболиционизм.
Они могли основываться на вере в религиозную правоту, на вере в выдающиеся качества президента (за которого голосовали многие), на вере в нерушимость молодого американского государства. Но и материальные факторы сбрасывать не стоит...
Если вдруг хотите поддержать автора донатом — сюда (по заявкам).
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, нажимайте на «колокольчик», смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на You Tube или на моем RUTUBE канале. Недавно я завел телеграм-канал, тоже приглашаю всех!