— Что, — возмущённо воскликнул Александр, — что ты сказала, я не ослышался? Чью судьбу ты собралась обсуждать?
— Нет, — продолжила невозмутимо Тамара, — ты не ослышался, я пришла поговорить с тобой об Арсении.
— Вот как, — рассмеялся Звонарёв, — три года его судьба тебя совершенно не беспокоила, а тут вдруг явилась, мамаша. Нечего нам обсуждать. Растёт мальчик и без твоего участия. На будущий год в школу пойдёт.
— Где, в этом захолустье? Не смеши меня. Какая тут может быть школа, и какие учителя, представляю. Тут только и могут научить, коровам хвосты крутить.
— Школа у нас прекрасная, и учителя замечательные, они душу в детей вкладывают. Так что не сильно напрягайся. Говорю тебе ещё раз, Сеньку ты не получишь. Да он и не знает тебя, для него ты просто тётя, моя давняя знакомая.
— Вот как, значит ты ему ничего про меня не сказал? — Тамара едва сдержалась, чтобы не набросится на Александра с кулаками.
— Нет, не сказал. Зачем ему что-то знать о женщине, которая его бросила. Он спросил, кто к нам приходил. Я сказал, что ты моя давняя знакомая, вот и всё.
— Ну Звонарёв, такого я от тебя не ожидала. Короче так, Сеньку я забираю. Прикажи своей бурёнке, чтобы вещи его собрала. После обеда приду, мне здесь долго задерживаться нельзя, дел много. И так неделю потратила, чтобы найти вас.
— А это ты видела, — он сложил фигуру из трёх пальцев и поднёс Тамаре к лицу, — не получишь ты Сеньку.
Александр побагровел от гнева. Он сжал кулаки, но усилием воли заставил себя говорить спокойно.
— Ты не заберешь его, Тамара. Арсений – мой сын, и я не позволю тебе разрушить его жизнь. Ты появилась из ниоткуда и думаешь, что имеешь право распоряжаться его судьбой? Ты ошибаешься.
Тамара надменно вскинула бровь.
— Сенька не твой сын, и ты прекрасно об этом знаешь. Твои отцовские права я оспорю в суде, не сомневайся. Там быстро решат, где лучше будет ребёнку: тут, в глуши, или со мной, в городе, где у него будут все возможности для развития.
Говоря это, она блефовала. Конечно же обращаться в суд, в своём нынешнем положении не могла. Но Звонарёв этого ведь не знал, так что пускай подумает. А он только усмехнулся.
— В свидетельстве у Сеньки отцом записан я. Как ты собралась доказывать обратное?
— А у меня свидетели есть, — в запале прокричала Тамара, — Зойка, подружка знала о нашем с Николаем романе. Да и он сам подтвердит, — врала напропалую она, — с женой детишек у них нет. Так что очень обрадуется, когда узнает, что сына имеет.
Александр молча смотрел на Тамару, пытаясь унять закипающую ярость. Он понимал, что имеет дело с человеком, готовым на любую подлость ради достижения своей цели. Слова Тамары о Николае, о суде и свидетелях звучали как гром среди ясного неба. Неужели она действительно готова пойти на это? Неужели ей настолько безразлична судьба Арсения, что она готова вырвать его из привычной жизни, лишь бы доказать свою правоту?
— Ты лжешь, Тамара, — тихо произнес он, стараясь говорить как можно спокойнее, — Серебряков никогда не признает Арсения своим сыном. И Зойка твоя тоже ничего не подтвердит.
Тамара презрительно скривилась.
— Ты всегда меня недооценивать, Звонарёв. Я могу быть очень убедительной. И поверь, суд поверит мне охотнее, чем тебе, пьющему мужику, который пытается удержать ребенка вопреки его интересам.
Александр почувствовал, как волна гнева накрывает его с головой.
— Ты что сейчас сказала, по-твоему, я пьяница?
— А кто ты есть, — она победно посмотрела ему в глаза, — конечно пьяница. Мне тут рассказали, как ты жил, и горькую пил. Так что, готовься, в суде всё узнают.
— Я не отдам тебе Сеньку, — твердо произнес Александр. Развернулся и пошёл прочь.
— Я заберу его, так и знай, — прокричала она ему вслед.
Александр шёл, тяжело дыша. Ярость душила его, но он понимал, что сейчас главное – не поддаться эмоциям. Он должен думать о Сеньке, о его будущем. Как объяснить мальчику, почему вдруг появилась эта чужая женщина и хочет забрать его? Как защитить его от лжи и лицемерия, которые Тамара готова использовать?
Он присел на спиленное дерево, и обхватил голову руками. Слова Тамары о пьянстве больно ранили его. Да, были времена, когда он топил горе в вине, но это было в прошлом. А кто был виной этому, не она ли? И вот теперь явилась, и пытается использовать этот его грех против него. «Не отдам, – пронеслось у него в голове, — скорее умру, чем позволю ей разрушить нашу жизнь».
— Я слышала, вы хотите у Звонарёва сына забрать? — к Тамаре подошла Тася.
— Что значит забрать, — возмутилась та, — Сенька мой сын, и я имею полное право, увезти его отсюда в город.
— Правильно, вы всё правильно решили, — беря её за руку, и заглядывая в глаза произнесла Заикина, — что тут ребёнку делать. Да и что они ему могут дать, Сашка твой и Дашка эта? Развели хозяйства полный двор, сами на работе, а мальчишка у них вроде прислуги, за все этим смотрит. Так что забирайте его и увозите, а если правда в суде нужно будет что-то подтвердить, обращайтесь, я всю правду расскажу. И как он пил, а малец один в лесу жил, и как они теперь работать его заставляют, на пару со своей сожительницей.
Тамара окинула Заикину оценивающим взглядом. В её глазах читалось неприкрытое злорадство и желание выслужиться. Такая союзница могла пригодиться, но доверять ей полностью было бы глупо. Что-то в этой женщине настораживало, какая-то липкая приторность сквозила в каждом слове.
— Ты уверена, что говоришь правду, — с подозрением спросила она, — зачем тебе это? Что ты хочешь взамен?
— Да что мне нужно, просто жалко мальчонку, — затараторила Тася, — жизнь у него тут не сахар, вот и всё. А Звонарёв этот, с ним лучше не связываться. Характер у него знаешь какой, да и сожительница эта его, Дашка, та еще змея подколодная.
Тамара нахмурилась.
— Ладно, — с сомнением произнесла она, — если понадобится твоя помощь, я тебя найду. Но учти, если ты меня обманешь, тебе не поздоровится.
Тася закивала головой, довольная тем, что смогла заинтересовать Тамару. «Вот и хорошо, — подумала она, — пусть увезёт эта дамочка мальчишку. Звонарёв его любит, и наверняка следом поедет. Останется эта Дашка одна, так ей и надо».
Тамара шла обратно в Ивановку и думала. «Что же делать? Звонарёв с ней не поедет, это ясно. Сеньку по доброй воле тоже не отдаст. Выходит, зря сюда приехала и затеяла весь этот сыр-бор».
Она остановилась посреди дороги, обхватив себя руками. Холодный ветер пронизывал её до костей. В голове заметались лихорадочные мысли. «Не хочет ехать Звонарёв, ну и чёрт с ним. Пускай живёт со своей бурёнкой. Нужно заставить его заплатить. Потребую восемь тысяч и пообещаю уехать. Это первое. Второе, постараюсь подружиться с сыном. Раз этот кретин не сказал правду, о том, что я его мать, притворюсь хорошей знакомой Александра. Нужно сделать так, чтобы он мне полностью доверял. А потом увезу его отсюда. И тут мне пригодится эта дурочка из лесничества. Интересно, чем эта Дашка ей насолила, что она так на неё зуб точит. Наверное, Звонарёва не поделили, вот и старается. Ну и ладно, мне это только на руку. Времени совсем мало, поэтому нужно действовать. Во вторник я уже должна быть на месте. Спасибо ещё участковому, что прикрыл. Разрешил уехать, я ведь на подписке о невыезде. Правда пришлось за это отдать серьги и колечко, ну да ладно. Стрясу со Звонарёва деньги, внесу в кассу, а на остальные новые куплю». Обдумав свой новый план, Тамара успокоилась, и напевая пошла по дороге в Ивановку. Там она пообедала в колхозной столовой, и снова отправилась в Приречное. Подойдя к дому Даши, постояла минуту, а потом решительно шагнула за ворота. Хозяйка была во дворе, перебирала лук, и укладывала его в корзины для зимнего хранения. Увидев вошедшую Тамару, прекратила своё занятие, встала и пошла непрошенной гостье навстречу.
— Саши дома нет, так что тебе здесь делать нечего, — решительно проговорила она.
— А мне Звонарёв не нужен, — усмехнулась Тамара, — я к тебе пришла.
— Ко мне, зачем?
— Серьёзно поговорить хочу.
— Ну раз серьёзно, тогда пошли в дом. О серьёзном во дворе не говорят.
Они вошли в дом, и Тамара снова огляделась. «Да, не богато, — подумала про себя, — интересно, деньги у них есть? Хотя мне на это плевать. Есть, нет, пускай ищут, у знакомых, родных, займут. Или, — она усмехнулась своим мыслям, — скотину свою продают».
— И что такого серьёзного, ты хотела мне сказать?
Голос Даши, прервал мысли Тамары.
— Слушай, — Тамара постаралась говорить как можно миролюбивее, — мы ведь обе женщины, и поэтому быстрее поймём друг друга.
— Ну допустим.
— Сашка Сеньку люби.
— Конечно любит.
— И ты гляжу тоже?
— Да, он мне стал как родной сын.
— Он к тебе, наверное, тоже очень привязался. Поэтому я подумала, и решила отступиться. Пускай остаётся с вами. Только ведь это будет несправедливо.
— Почему?
— Ну как же, ты и с мужем, и с ребёнком. А я опять одна. Заплати мне, и больше никогда не увидишь. Живите спокойно, я вас больше не потревожу.
Даша с недоверием, посмотрела в лицо Тамаре.
— Ты серьёзно?
— Более чем.
— Сколько нужно заплатить, чтобы ты оставила нас в покое?
— Восемь тысяч.
Даша от этих слов немного вздрогнула и посмотрела на Тамару, как бы переспрашивая, не ослышалась ли она. А так глядя ей прямо в глаза нахально спросила.
— Что, нет такой суммы? Ну тогда извини, я заберу Арсения.
— Я найду, приходи завтра к вечеру. Только Александру ничего не говори. Не надо ему ничего знать.
— Конечно не скажу, я же не дура.
Заверила Тамара.