Когда Хаори увели к усулу, Велина сняла с себя платье и переоделась в мужскую одежду, что принесла ей Кета. Затем, она закуталась в плащ и, погасив свечу, стала ждать у окна. Снаружи была уже ночь. Темнота полностью поглотила улицы города, и только редкие охранники иногда проходили со светильником в руке между домов.
Прошёл примерно час, когда снаружи зажегся маленький огонёк. Он вспыхнул и погас ровно пять раз. Это был условный сигнал.
Велина, стараясь не шуметь, открыла створку окна и скинула вниз заранее приготовленную верёвку. Её конец был привязан к ножке тяжёлой кровати. Он должен был выдержать вес беглянки. Аккуратно забравшись на подоконник Велина посмотрела вниз. Видно ничего не было. Там царила кромешная темнота. Схватившись покрепче за верёвку, девушка соскользнула вниз.
Повесть Путешествие Самохи. Книга Пятая. Часть 38.
Спуск прошёл без проблем. У Велины были достаточно сильные руки. Но едва её ноги коснулись земли, как произошло нечто ужасное. Чья-то крепкая рука зажала ей рот, и через мгновение Велина уже лежала придавленной к земле. Ей заломили руки за спину и безжалостно стягивали верёвками. Тасарка попыталась сопротивляться, но силы были не равны. Через пару минут, её связанную по рукам и ногам, куда-то тащили в темноте словно вещь.
Утром в покои Самохи, постучавшись, вошла Имри. Ей передали, что великий усул желает её видеть. Когда Имри оказалась внутри покоев, туринец сидел за столом и не торопясь завтракал. Он размеренными движениями отрезал от мяса на своей тарелке кусочки, и накалывая их вилкой, отправлял прямиком в рот. Вчера, Имри настолько прониклась к этому человеку уважением, что даже узнала у солдат, как называются столовые приборы, которыми он пользовался.
— Ты звал меня? — спросила она.
Имри, без приглашения, села на свободное кресло и, взяв со стола чистую вилку, наколола ею кусок мяса из большого блюда.
— Да, — произнёс Самоха. — Надо заняться делами.
— Хорошо, — согласилась тасарка, откусывая прямо от куска на своей вилке.
Мясо было удивительно вкусным, и она, быстро расправившись с первым куском, наколола вилкой второй.
Усул ел, не торопясь. При этом было видно, что он о чём-то постоянно думает. Наблюдать за его поведением было на самом деле интересно. Вчера порасспросив туринских солдат, Имри неожиданно для себя осознала, насколько могущественен этот человек. Великий Мока Ирити, был не просто усулом туринского самирашта. По словам его солдат, они разбили под его предводительством не одно многотысячное войско. И каждый раз их глупые соседи сами давали усулу повод для войны. После каждого их нападения, туринцы вторгались в земли соседей и захватывали одно царство за другим.
По сути, Велихор со своими солдатами, стал всего лишь очередным кусочком топлива для туринцев, как и другие. Наблюдая за усулом, Имри представляла себе огромное полчище из солдат самирашта, поглощавшее всё на своём пути. Теперь, этот человек был для тасарки воплощением истинного правителя. Мысленно она представляла, каким же он должен быть безжалостным человеком, если всё что о нём рассказали туринские солдаты, правда.
— Идём, — неожиданно произнёс усул, поднимаясь со своего места.
Допив вино из бокала, тасарка поставила его на стол и встала следом.
Когда они покидали покои, Имри обернувшись, по привычке окинула взглядом помещение. И тут её взгляд скользнул по кровати, стоявшей у стены. Там, она неожиданно для себя, увидела на подушке раскидистую копну чьих-то волос. Придя сюда, Имри почему-то не обратила внимание на кровать. Однако теперь, она отчётливо видела, что в ней кто-то спал. Ничего не сказав, Имри вышла в коридор следом за усулом.
Они спустились в подвал здания и вошли в одно из охраняемых помещений. Внутри оказался просторный зал, в который туринцы, по-видимому, свозили всё ценное, что награбили на островах. Тут же, отдельно от остального, стояли найденные ими в лабиринте ящики. Рядом с ними находилась и подставка, на которой висела броня, принадлежавшая некогда отцу Имри.
Усул подошёл к одному из ящиков и, открыв его достал венец, покрытый сверкающими фиолетовыми кристаллами. Это была реликвия их острова. Та самая, что так желал заполучить Бильхем. Не смотря на его ценность, усул разглядывал венец совершенно обыденно. Для него не было никакой разницы, между этой реликвией и простым куском золота. Покрутив венец в руках, усул решил примерить его на свою голову.
— Как тебе? — спросил он.
Усул наигранно поднял голову, изображая надменный взгляд правителя. Надо было признаться, у него это получилось. Причём настолько, что Имри даже стало немного не по себе.
— По-моему великоват, — произнесла она, чтобы хоть немного задеть его самолюбие.
Но усул не обратил на её слова даже внимание. Сняв с головы венец, он покрутил его в руках и небрежно плюхнул назад в сундук. Скорее всего, для него это был всего лишь предмет торговли.
— Ладно, я позвал тебя не за этим, — произнёс усул. — Надевай на себя доспехи.
Имри с удивлением посмотрела на собеседника.
— Прямо на платье? — спросила она.
Усул смерил её взглядом.
— Нет. Платье будет лучше снять, — произнёс он.
— Что, прямо здесь?
Имри вопросительно смотрела на усула.
— Странный ты человек, — ухмыльнулся он. — Есть руками за столом ты не стесняешься. А снять платье для тебя проблема.
— Ну, знаешь, это не одно и то же, — возмутилась Имри.
— Я же не прошу тебя снять всю одежду, — усмехнулся усул.
Было похоже, что он просто издевался над ней.
— Ну хорошо, — решительным тоном ответила Имри.
Она демонстративно потянула за шнуровку платья и принялась растягивать застёжки. Пока она снимала с себя платье, усул отошёл в другую часть зала и вернулся назад со свёртком одежды из плотной ткани.
— Вот, надень это, — произнёс он, вручая Имри свёрток.
Внутри оказались штаны и рубаха. Точно такие надевали на себя солдаты усула, перед облачением в доспехи.
К удивлению Имри, ткань из которой была изготовлена одежда, была не только плотной, но и очень приятной на ощупь. Усул помог Имри застегнуть все пуговицы на рубахе, после чего снял с подставки поножи и отдал ей. После непродолжительных манипуляций, весь комплект брони оказался надетым на Имри. Кое-что сидело на её теле не плохо. Но остальное было явно велико Имри.
— Так, понятно. Закрой глаза и подними руки вверх, — приказал усул.
Имри подчинилась. Что усул делал, было непонятно. Он просил её, то поднять ногу, то повернуть туловище вправо или влево. Однако после каждого её движения, неудобств становилось всё меньше и меньше. В конце концов, усул водрузил на голову Имри шлем, и попросил её наклонить голову назад.
В итоге, когда ей разрешили открыть глаза, доспехи отца Имри сидели на ней, как влитые. Усул помог ей закрепить на поясе меч, после чего, отойдя, скептически осмотрел Имри со всех сторон.
— По-моему неплохо, — произнёс он. — Сейчас я прикажу привести сюда дочь Кейлы. Хочу, чтобы она увидела твои доспехи и все эти сокровища. Пусть её мать и Бильхем знают, что я отыскал припрятанное ими добро. Тогда у этих двоих не останется другого выхода, кроме как выйти из крепости и сразиться со мной. Чем раньше они это поймут, тем будет проще.
Как и сказал усул, спустя минут пятнадцать, в импровизированную сокровищницу стражники приволокли связанную Вилену. Вид у неё был слегка помятый. Впервые Имри видела дочь Кейлы такой одновременно растерянной и напуганной. И это было приятное зрелище. Когда они встретились взглядами, Имри даже позволила себе усмехнуться над дочерью правящей семьи. Впрочем, теперь её статус больше ничего не значил.
Усул в этот момент, сидел на одном из сундуков, перебирая рукой золотые монеты в другом из них. На его коленях лежал золотой венец, украшенный драгоценными камнями. Правитель туринцев посмотрел на пленницу, с таким презрением, словно она была дорожной пылью. Взяв венец в руки, он с безразличием бросил его в стоявший рядом сундук с золотыми монетами.
— Ну что же, Велина, дочь Кейлы. Пришло время, решить твою судьбу, — произнёс усул. — Не буду кривить душой. Я собирался отвезти тебя в царство эденов, и продать торговцам рабами. За такую, как ты, там дают хорошую цену. Однако, твоя родственница, упросила пощадить тебя. Я дал ей слово. А потому, собираюсь выполнить его. Но будь уверена, что в следующий раз, заступиться за тебя будет уже некому. Ведь ты предала её доброту.
Тасарка стояла молча, переводя взгляд, то на усула и ящики с золотом, то на стоявшую рядом Имри. Похоже, что она всё сразу поняла и объяснять ей больше было ничего не нужно.
— Дайте ей пару проводников из пленников, флягу воды и выпроводите из города, — приказал Самоха.
Стражники тут же увели пленницу прочь. И на этом представление было окончено. Имри вытащила из ножен меч отца и улыбнулась. Он восхитительно блестел полировкой в свете ярких светильников. Убрав меч назад, она снова посмотрела на усула. Он о чём-то напряжённо думал.
— Завтра к вечеру, они доберутся до города Питоры. А значит, скоро весть о захваченной реликвии разнесётся среди людей Бильхема. Тогда, он будет вынужден что-то предпринять, — произнёс усул.
— Вряд ли Бильхем позволит этой новости покинуть стены замка Питоры, — ответила Имри.
— Именно поэтому, я и приказал послать с дочерью Кейлы двух проводников. Вчера вечером я побеседовал с ними и пообещал отпустить их родственниц на свободу, если те выполнят условия нашей сделки. Так что теперь Бильхему не утаить секрет от жителей Питоры, — произнёс усул.
Имри задумалась. Её собеседник был весьма хитёр и явно не доверял никому полностью. Он договаривался с разными людьми о разных условиях. При этом складывая в своей голове кусочки хитрой головоломки. И только в самом конце, окружающие могли увидеть, что из всего этого получится. Казалось, что великий усул ничего не делал просто так. Каждый его поступок, был выверен и следовал какой-то цели. Именно в этот момент Имри вспомнила про женщину в его кровати. И она уже даже догадалась, кто это такая.
— Скажи мне правду, — произнесла Имри. — Почему ты выбрал именно Хаори?
— Выбрал? — переспросил усул.
— Я видела её сегодня утром, спящей в твоей кровати, — уточнила Имри, чтобы её собеседник не мог отмахнуться от вопроса.
— Какая разница? Тебе же я всё равно не нравлюсь, — неожиданно заявил усул.
— Я этого не говорила, — произнесла Имри.
Взглянув на неё, усул усмехнулся.
— Тут слова не нужны. И так всё видно, — ответил он.
— И всё же, — не унималась Имри.
— Не думай об этом. Хаори всего лишь моя рабыня, и её участь предопределена. Будет себя хорошо вести, я позволю ей быть рядом. А начнёт упрямиться, я отдам её на забаву своим солдатам, — ответил усул. — Как говорили древние: «Вае Виктис», что дословно означает — Горе побежденным.
На его слова, возразить Имри было нечего.
Спустя всего неделю после этого, войска туринцев неожиданно пришли в движение. Напрасно Имри полагала, что великий усул ждёт посланника из Питоры. Ведь всю неделю, она наблюдала, как солдаты усула проводят время в праздном безделье. Что немного даже расстраивало Имри. Однако, она сильно ошибалась. Проснувшись одним прекрасным утром, Имри внезапно обнаружила, что десятки тысяч туринских солдат покидают их город через главные ворота. Спешно накинув платье, она выскочила из комнаты в коридор. Там, у покоев стоял великий усул. Облачённый в свои необычные доспехи он отдавал приказы солдатам.
— Что происходит? — спросила Имри, подойдя к нему.
— Мы отправляемся на Питору, — ответил усул. — Похоже наш план сработал. Сегодня утром Бильхем начал выводить свои войска за стены города.
— Серьёзно? — лицо Имри сияло от счастья.
— У тебя есть примерно час на сборы, — ответил усул.
Напрасно Имри последние несколько дней сердилась на безделье туринцев. Едва покинув стены города, они взяли такой быстрый темп, что уже к концу дня преодолели две трети расстояния до Питоры. При этом, за войсками поспевали не только обозы с провиантом, но и повозки с разобранными метательными машинами.
Это было необычайно быстро, по меркам тасар. Имри хорошо помнила, как Велихор собирал свою армию в поход. Тогда его солдатам понадобилось несколько дней, чтобы просто собраться в одном месте на побережье. А их у Велихора было не сильно больше, чем сейчас у туринцев.
Ночь на равнине прошла очень спокойно. Многие солдаты успели даже выспаться. На рассвете, усул рассчитывал встретиться с войсками Бильхема посреди западной равнины. Но видимо тасары не сильно спешили на эту встречу. Так что, в итоге, туринцы успели занять выгодную позицию и построиться в боевой порядок, когда на горизонте только стали появляться первые отряды из Питоры.
Заметив туринские войска, тасары задвигались поактивнее. Приблизившись на расстояние полёта стрелы, они спешно принялись строиться в боевой порядок. Имри смотрела в их сторону с тревогой. Численно тасар было явно больше, чем туринцев. Видимо Бильхем поставил в строй всех, кто только мог держать оружие. Однако, стоило тасарке посмотреть на стоявшего рядом усула, как все её тревоги тут же улетучились. Невозмутимость этого человека была настолько заразительной, что передавалась всем окружающим.
Неожиданно стоявшие вокруг усула воины принялись вытаскивать мечи из ножен. Только после этого тасарка заметила, что её соплеменники пошли в атаку.
Послышались быстрые команды офицеров и через пару мгновений, тысячи арбалетчиков дали первый залп. Вот тут и выяснилось, кто был боле подготовленным. Сотни стрел нашли свои жертвы с первого раза. Тасары падали прямо на ходу, не успевая преодолеть и половины пути. Быстро поняв, что так они могут попросту не добраться до противника, солдаты Бильхема бросились вперёд бегом. Но это помогло им не сильно. Второй залп выкосил тасар не меньше, чем первый. Арбалетные стрелы летели так плотно, что бегущим не помогали даже щиты. Тасары падали сотнями, оставаясь лежать на поле боя. А арбалетчики стреляли снова, и снова, и снова. Но упорства тасарам было не занимать. Они бежали напролом, невзирая на жуткие потери.
В какой-то момент послышался звук рога. В ту же минуту, стрелки принялись быстро перестраиваться, освобождая между своих рядов проходы для пехоты. А уже через мгновение, сквозь их порядки вперёд хлынули войска туринцев. Имри видела, как усул сам повел своих солдат в атаку. Она успела броситься следом.
Едва пройдя сквозь строй стрелков, туринцы начали быстро набирать скорость. Спустя всего минуту, они уже бежали навстречу приближающимся тасарам. Столкновение тысяч солдат на поле боя было жутким зрелищем. Лязг металла, топот, вопли, всё перемешалось в единый комок из шума. Тысячи солдат рубили друг друга без разбора.
Имри старалась не отставать от остальных. Свалив ударом щита, кого-то из своих же соплеменников, она рубанула его мечом по лицу. Слева на неё навалился кто ещё. Но ему снёс голову туринский солдат. Брызги кpoви залили Имри с ног до головы буквально за пару минут боя. Однако тасарку уже поглотило общее безумие. Она отыскивала очередную жертву и быстро расправившись с ней, бросалась в самую гущу сражающихся.
Где-то впереди маячила фигура великого усула. Орудуя двумя мечами одновременно, он прокладывал своей пехоте дорогу вперёд.
Но тасары тоже были не так просты. В какой-то момент они подтянули резервы и начали теснить туринцев. После этого их атака полностью застопорилась. Видимо Бильхем держал в резерве самых дееспособных солдат. Туринцы ещё какое-то время пытались пробиться дальше, а затем неожиданно начали отступать. Имри была настолько удивлена этим, что не сразу поняла, что сзади к ним подошли тысячи закованных в железные латы пикинеров. Туринцы быстро покидали поле боя, сквозь оставленные в их строю проходы. Имри вовремя не среагировала и кто-то из солдат ухватив её за наплечную броню потянул за собой.
Воодушевлённые отступлением врага, тасары бросились за туринцами следом и практически сразу уперлись в сплошную стену из острых пик. Сомкнув ряды за отступающими, туринские пикинеры начали давить подошедшего противника. Тактика была отработанной, и тасары были вынуждены остановиться. Следом на их головы, полетели колотые камни и тяжёлые копья из метательных машин. Тасары начали нести огромные потери, и были вынуждены спешно отступить назад. А дальше всё повторилось. Туринцы выдвинули вперёд своих стрелков, и обрушили на тасар бесконечный дождь из железных стрел. Этот ужас продолжался до тех пор, пока тасары не двинулись снова в наступление. И снова на их головы посыпались колотые камни из метательных машин. Прикрываясь щитами, тасары вынуждены были наступать практически вслепую.
Имри смотрела на происходящее с большим восхищением. Войска великого усула действовали, как единый механизм. Подчиняясь командам своих офицеров, они быстро перестраивались, освобождая проход для стрелков или лёгкой пехоты. За счёт этого их противник нёс огромные потери. Вот и теперь, едва тасары пересекли отметку в сорок шагов, как кто-то хлопнул Имри по плечу и в тот же момент мимо неё проскользнула фигура самого усула. Стрелки сместились по команде, освободив им проход. И навстречу тасарам высыпала туринская пехота.
Имри бросилась вслед за остальными. Общий настрой мгновенно поглотил её, как и в прошлый раз. И вот Имри с воплями мчалась на приближающегося врага вместе с остальными солдатами. Пару секунд спустя, пехота снова с грохотом столкнулась на поле боя. Опрокидывая друг друга ужасающими ударами, каждый из них пытался прикончить своего противника.
Началось кpoвaвoе побоище, где не было места для доблести или чести. Здесь побеждал тот, кто был быстрее и проворнее. Имри размахивала мечом, едва успевая прикрываться щитом от чужих атак. Где-то впереди, мелькала фигура предводителя туринцев. Его золоченые доспехи были давно покрыты кровью врагов, от чего силуэт в двурогом шлеме наводил ужас даже на бесстрашных тасар. Имри несколько раз видела, как усул сносил головы своих противников одним взмахом меча, от чего даже ей становилось не по себе.
Однако надо было отдать должное и тасарам. Несмотря на большие потери, они даже не думали отступать.
Через какое-то время снова послышался звук рога. Подчиняясь команде, туринцы, быстро подбирая раненых, начали отступление на прежние позиции. На этот раз Имри не нужно было предупреждать. Она вместе с остальными покинула поле боя, скрывшись за фалангой тяжёлых пикинеров. Тасары попытались атаковать сразу, но, как и в прошлый раз, у них ничего не получилось. Вдобавок туринцы стали давить их пиками с таким напором, что строй тасар дрогнул практически сразу.
Но отступить им в этот раз не позволили. Туринские войска, словно единый механизм, продолжал двигаться вперёд. Чеканя шаг, они продавливали себе путь пиками. Следом заработали метательные машины. Их успели подкатить ближе и тут же пустили в ход.
Имри не успела ещё отдышаться, а лёгкая туринская пехота уже строилась для новой атаки. Казалось, это было какое-то сумасшествие. Но Имри ошиблась. Туринцы не пошли сразу вперёд. Они шагали следом за тяжёлыми пикинерами, ожидая команды.
Имри шагала вместе со всеми. Переступая черед сотни тел павших тасар, и изредка добивая раненых. Команда пришла только спустя минут двадцать. К этому времени, их войска оставили позади целую равнину с вытоптанной травой и тысячами тел их врагов. И снова туринцы пронеслись сквозь строй тяжёлых пикинеров как сжатая до предела пружина и сходу ворвались в строй противника.
К удивлению Имри, на этот раз тасары не были такими напористыми. Они даже падали практически с одного её удара. И вскоре она поняла почему. Среди них почти не осталось крепких мужчин. Теперь на её пути попадались только женщины и старики, одетые в лёгкую кожаную броню. Видимо основные боеспособные силы тасар они полностью перемололи.
Её догадка достаточно быстр подтвердилась. Не выдержав серьёзного натиска туринской пехоты, тасары сначала начали спешно отступать, а затем и вовсе бросились в бегство. Дальше началась просто бойня. Полностью деморализованные тасары, стали лёгкой добычей для своих врагов. Солдаты великого усула, быстро нагоняли их, подавляя редкие очаги сопротивления. Тех, кто не мог оказать сопротивление, либо брали в плен, либо убивaли на месте. Этот ужас длился ещё несколько часов подряд.
Когда бой был окончательно завершён, туринцы не стали преследовать единицы оставшихся в живых беглецов. Вместо этого, великий усул приказал разбить неподалёку лагерь, куда теперь переносили раненных туринских солдат. Потери его армии были не велики. Но они всё же были. Чего нельзя было сказать про тасар. Их потери в этом бою исчислялись десятками тысяч. Вокруг, в какую сторону не посмотри, всё было устлано телами их павших солдат.
Спустя какое-то время, Имри вместе с остальными расхаживала среди тел, выискивая ещё живых. Молодых и крепких, выносили с поля боя, чтобы вылечить и затем продать в рабство. Остальных, как правило добивали на месте.
Правда, при желании, рабыню позволялось оставить себе. Но у Имри такого желания не было, а туринцы искали их только что бы потом выгодно продать. Имри же надеялась обнаружить тело ненавистного ей Бильхема, или на худой конец, Кейлы. Она желала убедиться, что её месть была исполнена.
Именно тогда, среди тысяч павших, она и нашла свою давнюю знакомую. Это была Рюна, дочь бывшего вассала их семьи. Родители Рюны покинула город Итиль, после того, как отца Имри убил Сагмар. Они не желали служить кровожадному деспоту, и собирались переселиться на другой остров. Больше Имри о них никогда не слышала.
Присев рядом с телом девушки, она откинула прядь перепачканных волос с её лица. Если было не смотреть на торчавшие из её тела стрелы, можно было подумать, что Рюна просто спит. Но реальность была неотвратима. Имри уже хотела подняться и пойти дальше, когда, лежащая без движения двушка, резко открыла глаза. Словно очнувшись от кошмара, Рюна, захрипев, шумно вдохнула воздух ртом.
— Сестра, помоги мне, — прохрипела она, схватив Имри за руку.
— Проклятье, — тасарка подняв взгляд, посмотрела на пару солдат с импровизированными носилками из связанных копий.
— Эй парни! Помогите мне, — крикнула Имри.
На её удивление, туринцы без лишних слов погрузили раненую на носилки и отнесли её под растянутый полог.
Ближе к вечеру Имри отыскала Рюну среди пленных. Она сидела вся перебинтованная, и смотрела на стоявших неподалёку туринских солдат. На её шее висела верёвочная петля, соединённая с длинной цепью верёвкой. Так было и со всеми остальными.
Подняв взгляд на подошедшую к ней тасарку, Рюна была очень удивлена.
— Имри? Так значит, мне это всё не приснилось, — произнесла пленница.
Тасарка в посеребрённых доспехах повернулась к туринским солдатам.
— Эту я забираю, — произнесла она.
Туринец одобрительно кивнул головой. Имри, достав нож, срезала привязь с куском верёвки.
— Поднимайся, — приказала она, потянув за верёвку.
Рюна послушно поднялась и зашагала за своей новой хозяйкой.
— Запоминай, — произнесла Имри. — Если хочешь жить, теперь ты моя рабыня. Если конечно, не хочешь, тебя продадут на невольничьем рынке вместе с остальными. Выбор за тобой.
— Ты спасла меня. Почему я не должна хотеть жить? — ответила Рюна.
— Хорошо, — кивнула Имри. — А что с твоей семьёй?
— Отец ушёл с войсками Велихора. Мать погибла при охоте на ящериц пару лун назад. Так что я осталась одна, — ответила Рюна. — А из твоих кто выжил?
— Нет. Мать принесли в жертву, по приказу Сагмара, брата по приказу Велихора. Чтобы отомстить за их гибель, я и перешла на сторону туринцев, — произнесла Имри.
Они прошли мимо сотен пленных, сидящих прямо под открытым небом. В основном это были ещё молодые женщины. Подойдя к одному из больших костров, Имри указала своей спутнице место у огня и приказала сесть там. Чуть позже она принесла Рюне кусок мяса с хлебом.
— Ешь, — произнесла Имри.
Рюна подчинилась. Она ела мясо и изредка посматривала в сторону пленных тасар. Не смотря на внушительную численность войск Питоры, они проиграли это сражение туринцам.
«Возможно, будь с нами великий Сагмар, мы могли бы рассчитывать на победу» — думала она. — «Пусть хотя бы и ценой многих потерь»
Теперь об этом можно было только мечтать.
Однако, на следующий день, Рюна уже сомневалась в своих убеждениях. Стоя на небольшой возвышенности, они с Имри наблюдали, как тысячи закованных в железную броню туринцев, чеканя шаг, входили в захваченный город Питору. Войска великого усула захватили его укрепления практически сходу. Сопротивления никакого не было. Защитники города, либо бежали, либо их осталось так мало, что защищать стены было попросту некому. В итоге, самый крупный на островах город, был сдан врагу без боя. Теперь его дома разграблялись солдатами великого усула, а оставшиеся в живых жители обращались в рабов.
Имри наоборот, смотрела на чеканящих шаг туринцев с восхищением. Этот усул был и правда, великим. Он создал из своей армии настолько жуткий механизм для войны, что он способен был перемолоть любое войско врага. И даже будь у тасар солдат в двое больше, ничего бы не изменилось. В такую минуту ей на ум приходили только слова сказанные великим усулом.
— «Вае Виктис», — произнесла Имри. — Горе побежденным.
Алексей Шинелев