– Привет, По-новой, как жизнь старушечья?
– Это кто такой борзый?
– Не узнала? Ты чего? Как можно не узнать такую шишку следственного комитета, как я?
– КОлтун, ты что ли? Болван!
– Я я...скучал, понимаешь...
– Ааа ... Бум считать, что поверила.
– Не-е, правда – скучал. Забыл, когда меня на "ты" звали и по фамилии. А уж болваном... А тут ... такое родное.
– Да и я забыла, про "по-новой". Давно уж фамилию сменила. Не Панова я нынче, а Гусева.
– Знаю, знаю. Неуж думаешь, что не знаю?
– Ну да, ты ж шишка сыска. А слышать рада, не скрою. Как идет?
– И-идет! Чё не идти-то? А ты не засиделась там в своем Мухосранске?
– Говорю же: как был болваном, так и остался. Зажрался там в своей столице! Ты ж подпол?
– Он! Может скоро и половником стану.
– Ну вот, а ума... Я тут, между прочим, с преступностью борюсь.
– Победила?
– В процессе ...
– Этот процесс вечен, рождаются и растут новые и новые преступные элементы, а мы не вечны.
– Так ведь и правоохранители рождаются. Вечная война.
– Вечная, и не говори ... Ох, скучаю я по тебе, По-новой! Ох, скучаю! Местечко тебе теплое приготовил. Пойдешь?
– Теплое? Знаю я вашу печку. Нет у вас теплых мест, у вас только горячие – как уж на сковороде будешь ...
– Ну, профессию мы с тобой такую выбрали. А я дни наши студенческие частенько вспоминаю. Хорошее было времечко... Оль, серьезно я... команду набираю. Пойдешь следователем в спецотдел?
– Ага... Побегу. Только вот бегать уж давно не могу, дружок мой. Во мне сто кило...
– Прям, сто? Не верю.
– А я и не настаиваю – не верь. Представляй меня молодой и стройной, как двадцать лет назад. Я не против. Только издали ...
– Не хочу издали. Хочу – видеть тебя воочию со всеми твоими лишними кг... Я в тебе башку твою всегда ценил, а не формы.
– Нахал!
– Нахал-нахал. Олька, если откажешься, пришлю за тобой мальчика. А если опять откажешься, посыпятся угрозы с моей стороны, так и знай.
– Угрозы должностному лицу? Посажу ведь. Не таких сажала.
– Таких не сажала. Я важный сейчас очень, бумажку вам уже отправили. Почитай... Там и твои все бумаги. Думай, подруга, думай...
Майор Ольга Назаровна Гусева, в девичестве Панова, уж никаких особых изменений в жизни своей не ждала. Две проблемы были у нее: несносный сын и лишний вес. С мужем она давно разошлась, брак был каким-то случайным, странным и недолгим, как будто пошла она замуж, чтоб поставить галочку: ходила – не зашло.
Сюда приехала она "по зову сердца". Ну, так она считала. В этом районе, в поселке, она родилась, там жила ее мама. И она сама нашла себе тут место. Решила, что будет бороться с преступностью в своем родном регионе. Сюда звала романтика, совесть и ещё любовь – здесь жил и работал ее будущий муж.
Но ... Чего уж говорить – засиделась. Надоело разгребать бытовуху, надоело забывать о выходных, и даже одни и те же лица надоели. Традиционно пятница заканчивалась происшествиями, работа переносилась на выходные. Всё время хотелось выключить телефон и забыть на время, кто ты есть.
Дома Ольгу теперь уж не ждал сын, он решил начать жизнь самостоятельную. Хотя жить самостоятельно получалось пока плохо. Зато дома ждал любимый холодильник, диван, телевизор и попугай Люсик – тот самый мужчина, который и выслушивал ее жалобы на жизнь.
Раньше делал он это молча и терпеливо, а в последнее время шибко разговорился – приходилось закрывать его темной скатертью. Но и из-под нее какое-то время доносилось: "Козлы достали!", "Да пошли они все ...!" или "Пожрем давай, Люсик", а недавно добавилось "Заткнись, гаденыш!"
Вот диван, телевизор и тарелка вкусностей и были любимым времяпрепровождением начальника РОВД сорока пяти лет Ольги Гусевой. И кто мог помешать ей? Расследования она успешно проводила и направляла, с этим у нее проблем не было, мышление следователя не подводило, по мелочам бегали оперуполномоченные, а на место преступления ее возила служебная машина.
Физо с сотрудников в районе давно никто не требовал, требовали только документы, статистику по раскрытиям, да ещё некую просветительскую работу, которая давно была придумана, отработана, не проведена, но отписана на взаимовыгодных для организаций условиях, как с успехом проведенная.
А сегодня Ольга пришла со службы взволнованная.
– Да-а пошли они все...! Пожрем давай! – отрапортовал попугай с порога.
– Только ты меня и понимаешь, Люсик, – Ольга открыла холодильник, заглянула туда, – Ооо, живём! Котлетки у нас с макарошками и виноград!
Двигалась она уже слегка раскачиваясь, всё время хотелось сесть, а лучше лечь, но лечь нужно было с разогретым ужином на животе.
Лучшее время дня!
Она поставила сковороду на плиту, бросила сухариков – любила она макароны жареные в сухариках, но тут раздался звонок.
– Ольга Назаровна, добрый вечер! Не отвлекаю?
Звонил знакомый из прокуратуры, сказать ему, что очень отвлекает хотелось. Но это был не тот знакомый, с которыми можно вот так запросто.
– Нет, слушаю, Альберт Григорич.
– Тут, информация до нас докатилась, что Вы уходите. Это правда?
Да-а... С информацией в их органах все хорошо.
– Нет, Альберт Григорич, не правда. Зовут, просто, но я еще ничего не решила.
– Да? Значит меня ваше начальство дезинформировало. Простите. Ну, если все же надумаете, будьте добры, в известность меня первым поставьте. Объясню - у зятя моего там в области проблемка. Ему б сейчас к вам в район перевестись. Вот ищем...
– Обязательно, – сухари горели, Ольга уже жевала котлету.
Вот ведь! Злила эта ситуация. Столько лет отдать району! Столько благодарностей, столько судеб спасённых, а только заговори об уходе, так не удержать звонят, а подопнуть. Налетели как мухи...
Они уж место ее делят, засранцы!
Макароны слиплись, Ольга разрезала их ножом, высыпала на сковороду, масло зашипело, брызнуло, она обожгла руку, бросила со злостью лопатку, бухнулась на стул, тряся обожжённой рукой.
Всё настроение испортили!
– Козлы достали! Козлы достали! – Люсик сел на холодильник, раскричался.
– Точно..., – пропела Ольга и сунула руку под кран.
Нет, ужин с тарелкой на животе – это святое. Это они у нее отнять не смогут. Она ела медленно, растягивала удовольствие, вот только телевизор сегодня не зашёл – в голову лезли всякие мысли.
"А вот взять и согласиться на Москву. Удивить всех. А кого, собственно? Местные уже вон ждут. А Игорек Колтун не слишком обрадуется, увидев ее такую. Она и на встречу выпускников уж лет пять не ездит – растолстела, а хотелось, чтоб помнили ту, прежнюю.
Нет, худой она и тогда не была. Но фигуристой была точно. Но, наверное, брала не этим. Брала гибким умом, юмором, общительностью. А ещё тем, что всегда была готова к семинарам.
На первом курсе препод по римскому праву Грибанов давил их особенно. Боялись его, сидели на семинарах, как мыши...кого сегодня будет мучить? А мучить он любил. Выкручивал так, что девчонки плакали, а парни кусали губы.
И когда опрос шел по кругу, глядя в журнал противным гнусавым голосом тянул:
– Ну, что ж! На-ачнем по-новой!
И тут медленно поднималась из-за парты Панова Ольга. Поднималась, думая, что назвали ее фамилию, и начинала отвечать довольно удовлетворённо. А Грибанов озадаченно смотрел на студентку – ведь он ещё не назвал фамилию. И происходило это неоднократно. Его "начнем по-новой" повторялось регулярно, и регулярно вставала Панова. Сокурсники хихикали, шептали ей, но она так боялась этого Грибанова, что уж ничего и не слышала.
Так и звали ее до конца обучения – По-новой. Куда деваться? Наверное, кроме Грибанова, она никого в своей жизни больше и не боялась. А вообще группа у них была хорошая, до сих пор порой переписывалась с ребятами.
Фотки не выставляла – зачем?
И чем больше она думала, тем больше приходила к выводу, что жизнь ее тут превратилась в монотонное существование. Всё ясно наперед – даже дела уголовные и те однотипные.
Петька? Сын? Ну ... Тут и плюсы есть. Квартиру он со своей глупышкой Катенькой снимает. А если уедет она – сюда переедут.
Сюда?! Ооо Эта квартирка, этот диван... Нет, определенно их она не сможет оставить. Или...
Вот ведь, свалился этот Колтун на ее голову! Кого удивит этим поступком она больше всего, так это – саму себя.
Э-эх! Погрязла она в этом болоте, и, возможно, растолстела именно поэтому.
Мысли о том, что надо худеть, всегда приходили после еды. Она лежала на диване уже с пустой тарелкой на животе, встать не было сил. Поднять ее могло только одно – вторая тарелка с виноградом на кухонном столе.
***
– Игорёк, – звонила она на день следующий, – А физо там у вас присутствует? Я ведь не шутила про кг...
– Стул тебе пошире найти? Говорю же, мне башка твоя нужна, а не кг ...
– Да кг- то и мне не нужны. Но ...
– Вот ты нудятина! Оформляйся! Тут такие дела нас ждут, Оль! Обещаю, уйдут твои кг.
– Хм... Да я б и рада, только тело у меня жадное: все, что наело, фиг отдаст …
– Должность видела? А отдел у нас, знаешь ли, не простой, – Игорь был уже серьезен, – Воюю ... желающие есть, уж поверь. Мечтают об этой должности. А у тебя чего? Нет такой амбициозной мечты?
– У меня другая – похудеть.
– Так вот и похудеешь тут у нас. Обещаю – загружу по полной.
– И как я буду жить без мечты?
И все ж, закрыв глаза от страха, Ольга засобиралась в Москву. Сначала решила сходить в разведку – написала рапорт на отпуск, оставив себе ходы к отступлению. Даже квартиру сыну не предложила, но надо было пристроить на время Люсика.
– Петька, ну, как вы там?
– Нормально, мам. Вон фильм смотрим прикольный.
– Да у вас вся жизнь – сплошной прикол.
– Ма, не начинай. Чего звонишь-то? Долг отдать?
– Не мешало бы, но ... Прощаю, если заберёте Люська на время. Мне в Москву надо съездить.
– Надолго?
– Пока не знаю.
– А бабушка знает? Мы у нее в выходные были, она ничего не говорила.
– У бабушки были? Надо же... Инфаркт ее не хватил?
– Ма-ам ...
– Ладно. Молчу. В общем, заедь за попугаем, за кормом, и береги его... Он один мать твою понимает.
– Он так и ругается? Матом, в смысле...
– Бывает, но это редко...
– Катя будет в шоке.
– Ой, да ладно ...
Девушка сына Ольге категорично не нравилась. Она и сама была – не тихоня, но когда увидела пассию сына первый раз, пришла в неописуемый ужас: с виска девушки на шею и грудь спускались какие-то татуированные узоры. Узоры шли и по рукам, и по ногам. И, вероятнее всего, и по другим, недоступным взору частям тела. Разговаривала она елейным детским голоском, работала парикмахером, хотя звучало это "стилистом" и ... курила.
Прям, испугалась такая матерного слова!
Мало того, что с Петькой шла война – после армии он заявил, что учиться не будет, а будет строить бизнес, ещё и эта девица. Какой бизнес, Ольга так и не поняла. Это было выше ее понимания – они что-то делали в компьютере. Разве поймёшь? Чем он собирается кормиться и кормить свою татуированную избранницу, было неясно.
Они ссорились тогда сильно. Он разрушил все материнские надежды. В конце концов Петя снял квартиру, ушел из дома. Не разговаривали они месяц – на большее Ольги не хватило, позвонила первой. Помирились, но домой звать не стала – пусть попробует, раз так хочется, жить самостоятельно. Сын раз в неделю заглядывал, обедал, чего уж – подсовывала Ольга денег, но в долг. Он кратко рассказывал о себе – и опять на неделю исчезал.
Люсика Петя забрал. Попугай притих, нахохлился и, казалось, расстроился ее отъезду гораздо больше сына.
Провожал ее капитан Андрей Колосов, ее правая рука. Тащил чемодан и всю дорогу рассказывал о ночном происшествии на Мичуринской.
– Ладно, Андрюха, держитесь тут. На тебя вся надежда. А я ... А я на Москву гляну.
***
В Москву приехала она рано утром. Колтун собирался кого-то прислать для встречи, но утром отзвонился – сказал, что приедет сам.
Она уже стояла с чемоданом и сумкой возле вагона, а он бежал, глядя на номера вагонов – по гражданке, стройный красавец в распахнутом пиджаке. Пробежал мимо ее, потом вернулся, по ней скользнул взглядом, не узнал.
Надо сказать, что Ольга старалась выглядеть получше. Перед выходом из вагона подкрасилась, надела новый серый спортивный костюм с длинным кардиганом. Вот только с головой ничего сделать было невозможно – плойкой в вагоне пользоваться не хотелось. Ее короткие волосы сейчас выглядели жиденько. И когда сокурсник провел по ней глазами и не узнал, стало обидно.
– Эй, пижон московский, глаза разуй.
Игорь сфокусировался на ее лице. Брови его поползли вверх.
– Ооой ... Оооль ... Не узнал.
– Человека хорошего можно узнать и по глазам. Говорила же, что растолстела. Ну чего? Обратный билет оплатишь?
– Билет? Какой ... Ох, здорово, По-новой! – он подошёл обнял, прижал к груди. Ольга была ниже его на пол головы, – Ну ты и разъелась, мать.
– Хам!
– Знаю. Но хамы обычно говорят правду. Прости! – он подхватил ее чемодан и сумку, – Пошли, – кивнул.
– Хам остаётся хамом, даже когда извиняется, – пробурчала Ольга.
Она шла следом, и встреча эта ее тревожила. Хорошо, что не оформила она этот идиотский перевод, погостит, да и обратно... На свой диванчик, в свой провинциальный кабинет. Ну ее – эту московскую толчею!
– Будем искать плюсы в твоих кг.
– А есть?
– Ага. Ты у нас сегодня ночуешь. Жена не заревнует.
– Ну, спасибо, дружок, сразу легче стало...
Неужели чуть больше ста кило – это так много, что невозможно человека узнать – возмущалась про себя Ольга. Да, в студенчестве была она в два раза меньше, но лет-то сколько прошло.
Она отставала, Игорь с чемоданом и сумкой перебирался перебежками, ждал ее. Стоянка была довольно далеко.
– Там жена думает, куда тебя в Москве свозить. Культурную программу составляет. Ты б куда хотела? – спросил, пока шли, Игорь.
– В зоопарк, – ответила Ольга, от непривычно быстрого хода, от людского потока она задохлась.
– Я так и знал. Говорю же ей. Отстань от человека, она работать приехала, а не Москву смотреть.
Сейчас Ольга сильно сомневалась, что останется здесь.
Автомобиль "Вольво" – приземистая шведская красотка матово-стального цвета припаркован был довольно далеко.
– Твоя?
– А то...
– Скурвился?
– Накопил...
– Да, ну...
Он убрал вещи в багажник, открыл ей дверцу, приглашал.
– Ну, да. Забыл с кем имею дело. Ты ж у нас всех насквозь видишь.
Он сел за руль, мягко завел мотор.
– Да ладно... Домик жене достался по наследству, вот и продали. У жены, кстати, тоже авто. Ну, я сразу говорю, чтоб ты глаза не закатывала.
– Домик? Хороший, видимо, домик...
– Подмосковье, – ответил он одним словом, выруливая со стоянки.
А чуть проехал заговорил в тему.
– Зарплаты у нас повыше вашенских. Сетка званий выше. А ещё ... А ещё премии есть.
– Это как?
– Ну, увидишь потом. Не сомневайся, Оль. Хватит уже ..., – он как-то выразительно посмотрел на ее живот, как будто имел в виду и ее вес.
– А жилье?
– А да! – хватился он, – Самое ж главное. В общем, служебку оформить можно только, когда оформишься. Но она уже есть, недалеко от нас, кстати. Но там ещё прапор один живёт. Вот-вот съедет. Переводится он. Квартиру – тебе, значит. Хороший мужик – Вадик Литвинов. Он знает, что ты сегодня приедешь.
– В смысле? Я что с мужиком жить буду? – обернулась она к нему, вытаращила глаза.
– Да нет. Просто...ну....вещи его там постоят ещё какое-то время, забегать, может, будет. А сам к приятелю переселится. Не дрейфь, старушка, никто на твое драгоценное тело не позарится.
– Ха... Жаль-то как! Надеялась ...
Игорь улыбался.
Вообще, как-то не очень они встретились, – подумала Ольга. Ну да, хам, конечно, сразу про вес... Но ведь правду говорит, чего уж. А ведь старался: культурная программа, к себе везёт, квартиру уж выхлопотал... И вообще, вытянул ее из провинции, наверняка, шагнув не в один высокий кабинет и настаивая на ее кандидатуре. А увидел, поди, на вокзале – и в шок пришел. Ему ж перед начальством отвечать, его выдвиженец.
– Ладно, Игорь. Не решила я ещё до конца. Даю тебе время подумать. Не такой уж я ценный работник. Да и мне дай осмотреться. Может и не пойдет мне Москва ваша ...
Он посмотрел на нее искоса.
– По-ходу, ты уже заднюю включила. Держись, По-новой, нас ждут великие дела! Счастье принадлежит бесстрашным, – не твой ли лозунг. Не узнаю тебя. Смелее девчонки я за всю жизнь так и не встретил. Самого Грибанова не боялась.
И Ольга, наконец, улыбнулась. Да, в универе была она бойка и бесстрашна. А задания расследований щелкала, как орехи. Помогала тому же Игорьку. Они практику проходили вместе в Подмосковье, вот тогда Игорь ею и начал восхищаться. Не в плане женском, а в плане – способностей и интуиции, какую проявила она в серьезном расследовании. С тех пор они долго были дружны.
К его дому – безликой многоэтажке ехали они довольно долго. Он уже куда-то спешил, сказал, что сдаст ее жене и испарится.
Так и сделал. Жена Лиза – миловидная блондинка в шортиках сорок четвертого размера порхала по гладкой просторной квартире. Белый теплый ламинат, светлая мебель, диковинные растения, три комнаты, гигантская кухня с аппаратами на пол стены.
– Ох, Гошка Вас так ждал, так хотел! Он все мозги Митрофанову выклевал, чтоб Вас сюда протянуть.
– А Митрофанов это....
– В управлении – главный.
– Ясно... Ну, ладно. Там видно будет.
Ее расположили в одной из комнат. Она приняла душ, Лиза была любезна с ней, простодушна, даже как-то несвойственно проста относительно своей супер-внешности. Дети – две девочки, в поездке в танцевальном лагере.
– Да-а. С женой Игорьку повезло, – протянула Ольга после вкусного обеда. Ей очень хотелось пойти полежать, но было как-то неловко заваливаться спать так сразу, – И квартира у вас шикарная.
– Ещё не наша. Ипотечная. Но выплатим на следующий год. Мы долго в хрущевке моей жили. Москва... Дорого тут все.
– Вот и я про то. Думаю ещё...
– А давай на "ты", а?
– Давай, – махнула рукой Ольга.
– Соглашайся. Мне-то все равно, а Гоше... Там, понимаешь, на место это метит один тип, которого Гошка терпеть не может. Уже и начальника подлизал. Никакой, понимаешь? Будет балластом на отделе висеть, а толку? Блатной.
– Да, есть такие...
– А о тебе он часто вспоминал. Все б, говорит, такие были, как Панова.
– Гусева.
– Ну, да. Говорит, что блатных сейчас в полиции много. Образование левое, чутья нет, а раскрытие-то с него требуют. И дела же у них не абы какие – серьезные дела.
– Лиз, а ты где работаешь?
– Я? А Гошка не сказал что ли? А, ну да. Мою работу он и работой -то не считает. Так – развлечение. Я в тренажерке работаю. Тренер-диетолог, кстати..., – она подняла брови, смотрела вопросительно...
– Ааа, нет-нет, – уже поняла Ольга беззвучный ее вопрос, – Мне не надо этого вашего ... Я сама как-нибудь.
– Да? Ну, нет так нет. Как хочешь. Но было б здорово нашу культурную программу немного подкорректировать и начать с диагностики...
– Лиз, мне б вздремнуть с дороги, – никаких диагностик Ольга не желала.
Она ещё вообще не знала, что будет дальше. Она вздремнула, а вечером они просидели на лоджии с Игорем битых три часа. Он вводил ее в курс дел специализированного отдела, убеждал, что нужна она ему, и может быть полезной в делах серьезных. О минусах тоже говорили. Он курил, жевал сигарету. В системе многое его не устраивало. Золотых гор не обещал. Но только сейчас Ольга поняла, как он на нее надеется.
– Да и чего ты там дальше делать собиралась в своем Мухосранске? Всё – предел, пенсия, ожирение. А тут...тут перспективы. Мне кажется Москва сильно тебя изменить может. Рискни по-новой, Панова. А?
И Ольга Назаровна Гусева почему-то уже не обижалась на этого хама.
Дела, которым занимался этот отдел, были уж слишком затрагивающими ее материнскую душу – они расследовали неоднократную пропажу детей в Москве и Московской области. Возможно, дела были не связаны друг с другом, но участившиеся случаи пропажи детей вынудили Главное следственное управление создать такой отдел.
Эх! Начать что ль жизнь по-новой?
***