НА ДОБРУЮ ПАМЯТЬ
На протяжении 1990-х я очень жалел о том, что мы были вынуждены уехать из Германии вскоре после объединения ГДР и ФРГ, однако ситуация не зависела ни от моей воли, ни от воли родителей. А наши знакомые, напротив, стали переселяться за границу после развала СССР. Один из родственников, окончив консерваторию, выступал с концертами по всему миру. Я в любом случае хотел заниматься музыкой, невзирая на пессимистические настроения окружающих, заявлявших о том, что музыкантам в России негде работать. Да, мы остро переживали нехватку денег и болезни близких, но сейчас, с учетом прожитых лет, понимаю, что наше положение тогда было не самым плохим. Меня обеспечивали всем необходимым и предоставляли возможность учиться. А еще мы посещали множество концертов, выставок и других мероприятий. У нас дома собирались люди, трудившиеся на радио, телевидении, в театрах, преподававшие искусство. Я наблюдал закулисную жизнь актеров и музыкантов. Посещение репетиций камерного оркестра в школьные годы было увлекательным процессом. Одновременно тренировался навык глобального чтения музыкальных партитур, ориентирования в инструментах.
К слову, порой вызывает путаницу общепринятый способ записи транспонирующих инструментов, когда партия одного инструмента нотируется в соответствии со звучанием, а другого - на линейку выше или ниже и, соответственно, меняются знаки при ключе.
Я держал перед собой ноты, слушал исполнение. Когда играешь в ансамбле, больше сосредоточен на собственной партии. Улавливаешь, конечно, остальных участников, но слишком мало времени, чтобы переключаться, анализировать мелкие нюансы. Присутствовать на чужих репетициях и слушать со стороны было очень полезно.
Да, иногда становилось холодно и голодно. Даже музыканты, игравшие на вторых пультах, говорили, что все держится на чистом энтузиазме, и пора бы уже переселиться в большие города, а лучше на другой континент в поисках безбедной жизни и благодарной аудитории. Притом в наши края часто приезжал Мстислав Ростропович, давал концерты, торжественно открывал культурные мероприятия и объекты. Местные участники коллективов, исполняющих классическую музыку - самая стабильная категория, за редкими исключениями. На протяжении 30 лет фигурируют одни и те же имена. Люди 1960-х и начала 1970-х годов рождения пока, по большей части, в строю. Представителей поколения 1940-х - 1950-х стало значительно меньше. И уже совсем солидный возраст настиг тех, которые в 1990-х уже считались ветеранами в профессии. Ушли из жизни старые учителя, яркие творческие личности, рассказывавшие о том, как в 1930-х играли в кинотеатрах, выступали на веранде в летнем саду, а во второй половине 1940-х обходными путями исполняли джаз, подвергавшийся гонениям.
Приходил к нам старик в фетровой шляпе. Продавал мундштуки, трости, эски, подушки клапанов, занимался мелким ремонтом духовых инструментов. Когда-то великолепный музыкант. По состоянию на 1996 год - человек преклонного возраста, но из тех, про кого говорят "опыт не пропьешь". Сетовал, конечно, что общество изменилось, стало страшно выходить на улицу. Он видел возникновение этой проблемы еще в начале 80-х, когда подростки начали собираться большими компаниями, биться за районы. И уже с усмешкой рассказывал, что оскорбился, когда в 1960-х учащиеся культпросвета назвали его стилягой: "Ну вы стиляга!" Он возмутился - дескать, какой я вам стиляга? Я солидный человек, я руковожу ансамблем, я ваш преподаватель!
В 90-х мы уже не понимали, что может быть предосудительного в "стиляге"? Пусть хоть панками назовут - вместе поулыбаемся. Зато сильно ощущалось материальное наследие прошлой эпохи. В руках молодых музыкантов оказывались ленинградские саксофоны и трубы НКМП, изготовленные еще в 1930-х годах, а также более поздние варианты ММП РСФСР. Попадались музыкальные инструменты царских времен и продукция стран соцблока. Опытные музыканты могли многое о них рассказать, проконсультировать, помочь с выбором и ремонтом. К счастью, проезд пенсионерам в городском транспорте и пригородных электричках был бесплатным, требовалось только предъявить пенсионное удостоверение. Все, кто могли, выбирались из дома в погожие дни поиграть на бульваре. А самое интересное - в 1990-х гг. клубы и ДК стали менять оборудование (но некоторые учреждения просто прекратили существование), списывая, выбрасывая или продавая дешево советскую концертную аппаратуру, микрофоны, клавишные, электрогитары. Кроме того в продаже появились относительно недорогие - на фоне иностранных брендов - гитары и приборы частных компаний: "Рустон", "АМТ", "Ерасов" и т.д.
КОНЦЕРТЫ - ПО ПРИГЛАШЕНИЮ И БЕЗ
Однажды мой школьный товарищ прибежал со словами: "Там ударную установку принесли, совсем новую! Пойдем, заценим!" Нас ждала отличная находка - нулевая, неигранная барабанная установка ЭПОИМИ, из г. Энгельс. Ну, быть тебе, Ваня, барабанщиком!
Концерты по линии учебных заведений включали в себя как отчетные мероприятия, конкурсы и фестивали, так и выступления перед ветеранами Великой Отечественной, участниками Афганской войны и ликвидаторами-чернобыльцами. Побывали в госпитале у раненых во время Чеченской кампании. Ощущение тяжелое. Парни чуть старше нас. Кто еще недавно играл с нами в футбол во дворах. Многие лишились конечностей из-за мин и растяжек.
Афганцы и чернобыльцы были заметно старше. У них - отдельное творчество, многочисленные музыкальные коллективы, выступавшие в ДК, залах домов офицеров, парках. Вход свободный или за символическую плату, у дверей стоял ящик для пожертвований. Собранные средства направлялись в помощь инвалидам и их семьям.
На дискотеке неподалеку от нашего дома тоже периодически звучала живая музыка. Посреди дискотечной программы, состоявшей из записей "На-На", "Кар-мен", "Комбинации", "Дюны" и прочих нетленок (во второй половине 90-х их сменили "Руки вверх", "Иванушки Интэрнешнл" и т.д.) делался перерыв, и выступала какая-нибудь местная группа. Помню, приходил парень лет 35. Появлялся перед закрытием дискотеки, ему давали микрофон, и он пел свои песни под гитару или акапельно, декламировал стихи.
Один мой знакомый музыкант переехал из Казахстана после распада СССР. Населенный пункт, где они жили, практически перестал существовать. Он не этнический казах, но хорошо знал язык и потому ездил на заработки из России в Казахстан, выступая на свадьбах, юбилеях.
И самое, пожалуй, знаковое явление тех времен, когда интернет только зарождался и был недоступен большинству - уличные концерты без согласования. Обычно с одной целью - чтобы люди услышали. Во дворах домов с советских времен имелись площадки со сценами и скамейками. То же самое в парках и скверах. Можно было встретить рэперов с бумбоксами, самодеятельных перкуссионистов, фаерщиков, а также довольно хорошо экипированные, умеющие играть и петь, группы. По словам бывшего участника, там действительно закалялась сталь. Хорошим подспорьем являлся автомобиль (при наличии), который подгоняли как можно ближе к сцене, протягивали кабели, подсоединяли к бортовой сети. Играли, пока не прогонят. Играли, пока играется. В любую погоду. При любом настроении публики. Отыграв, собирали аппаратуру и ехали в другое место. Особо целеустремленные за день успевали объехать весь город.
Я был обычным подростком, радуясь любому культурному движению. К сожалению, редко удавалось узнать заранее, кто где выступает. Запомнил компанию, представившуюся "потомками древних атлантов". Девушка с арфой, парни с кейтаром и перкуссией. Причем барабанщик мастерски отстукивал басовую линию на кусках резиновых шлангов. То, что они исполняли, не было похоже на заурядный фолк или этно-фьюжн. Тексты про исчезнувшие цивилизации, спетые удивительными голосами, цепляли за живое. Эти люди действительно выглядели как из другого мира.
МОЕ ТВОРЧЕСТВО В 1990-Х. РАЗБИРАЯ СТАРЫЕ КАССЕТЫ
К 1998 году я таки замахнулся ни много ни мало на собственный альбом электронной музыки. Активно слушал Kraftwerk, Front242, Depeche Mode, Анну Кларк, все же стремясь создать свой стиль. Логично, что для электронной музыки нужна электроника. В идеале - большой набор синтезаторов, прочих ЭМИ, звуковых модулей, приборов записи, обработки или мощный компьютер. Обо всем этом можно было только мечтать. Треки приходилось создавать буквально на пальцах (начальных моделях Yamaha и Casio Casiotone, электрооргане Vermona). Сохранилось несколько кассет с творчеством тех лет. Поверить не могу, что прошло уже свыше четверти века!
Большая часть партий в ранних альбомах сыграна на клавишах Yamaha PSS380. Основная фишка данной модели - функция "цифровой синтезатор", активируемая кнопкой на панели управления. Изменением положения слайдеров создается нужный тембр. Общее количество пресетов и комбинаций ограничено, потому в разных композициях часто звучат одни и те же излюбленные сочетания. Например, в "Over The Base" 1998 года: вступление - 46-й пресет + спектр 2, модуляция 8, атака 8, вибрато 1; соло - на основе 76 и 74 пресетов; басовая партия - в 29-м пресете поднята модуляция примерно до середины, а слайдером атаки во время игры достигалась задержка и пульсация. Я начал выступать с электронной музыкой, предварительно записывая грувы и исполняя вживую клавишные партии. Источниками вдохновения служили мрачные техногенные миры, произведения жанра антиутопии, паранормальные явления и конечно, личные впечатления.
В 1999 году наконец-то удалось раскошелиться на новый компьютер с процессором AMD K6-2 и звуковой картой SB AWE64. Стало возможным записывать и редактировать все композиции в цифровом виде. Одновременно появился ноутбук. Но это, как говорится, уже совсем другая история.
Опыт 1990-х годов сложно назвать позитивным в материальном плане, неопределенность даже пугала, однако для меня это было время новых открытий, свободы творчества, осуществимости многого при малых ресурсах.