Галина схватила сумку и побежала к двери. Опять опаздывала. В банк, потом к врачу, потом за продуктами. День расписан по минутам.
— Вить, я ушла! — крикнула в сторону кухни.
— Угу, — донеслось в ответ.
Хлопнула дверь. Галина летела по лестнице, мысленно прокручивая список дел. Банк до пяти работает, к врачу в два записана, магазины вечером обойдет.
Только в очереди в банке спохватилась — ключи забыла. Лежат на комоде в прихожей. Ну как так можно?
Операционист долго возился с документами. Галина нервничала. Время тянулось. Наконец управилась и помчалась домой. Виктор должен быть дома, откроет.
Поднялась на четвертый этаж, нажала звонок. Тишина. Нажала еще раз. Опять тишина. Странно. Куда он делся?
Приложила ухо к двери. Слышны голоса. Мужской и женский.
— Да дома же, — пробормотала Галина.
Наверное, музыку слушает громко. Или телевизор включил. Стучать не хотелось. Подождет немного.
Села на ступеньку. Из-за двери доносились голоса. Разговаривал Виктор с кем-то. Голос знакомый. Женский.
Инна? Да, точно Инна. Сегодня же уборка. Галина забыла совсем.
Хорошо, что не ворвалась домой. Пусть Инна работу доделает спокойно. Виктор, наверное, чай с ней пьет. Любит поболтать с людьми.
Галина достала телефон. Время проверить. Час еще есть до врача. Можно посидеть.
Голоса стали громче. Смех. Виктор хохочет. Давно его таким веселым не слышала.
— Галя опять на целый день умотала, — донесся голос мужа. — Свобода!
Галина нахмурилась. Что это значит?
— Она у тебя активная, — ответила Инна. — Мне бы столько энергии.
— Активная — это мягко сказано. Носится как угорелая. Дома не сидится ей.
— А тебе нравится, когда она дома не сидит?
Пауза. Галина напряглась.
— Честно? Иногда хочется тишины. Покоя. Понимаешь?
— Понимаю. Мой тоже достает иногда. Все время что-то требует, недоволен.
— У нас по-другому. Галя все сама делает. Я уже привык. Она и готовит, и стирает, и убирает.
— Удобно, — засмеялась Инна.
— Удобно. Но иногда... Хочется просто поговорить с кем-то. Без этой суеты вечной.
Галина почувствовала, как сердце забилось быстрее. О чем они говорят?
— Ты интересный мужчина, Вить. Жалко, что жены этого не ценят.
— Да ладно тебе. Какой я интересный? Пенсионер почти.
— Еще какой интересный! И опытный.
Смех. Долгий смех.
Галина встала. Ноги подгибались. Что происходит за дверью? Это же просто разговор. Обычный разговор.
Но почему сердце колотится так сильно?
— Слушай, Инн. А что если вечером кофе попьем где-нибудь? Галя поздно вернется. Она в театр собиралась с подругами.
— А можно?
— Почему нельзя? Два взрослых человека. Просто поговорим.
— Тогда да. С удовольствием.
Галина схватилась за перила. Голова кружилась. Нет, это не то, о чем она подумала. Просто дружеский разговор. Виктор общительный, любит людей. А Инна хорошая девочка. Работящая.
Но почему в груди все сжалось?
— Тогда встретимся у метро. В семь.
— Хорошо. А вдруг Галя раньше вернется?
— Не вернется. Знаю я ее. После театра еще с подружками посидят. До одиннадцати дома не будет.
— Тогда договорились.
Галина тихо встала и пошла вниз по лестнице. Каждая ступенька отдавалась болью в груди. Надо уйти. Быстро уйти отсюда.
Спустилась во двор и села на скамейку. Руки тряслись. В голове мутилось.
Что она слышала? Обычный разговор или... Нет, не может быть. Виктор не такой. Тридцать семь лет вместе. Он не способен на измену.
Но голос его звучал по-другому. Живо. Молодо. Когда он последний раз так с ней говорил?
Телефон зазвонил. Врач. Прием через полчаса.
— Алло?
— Галина Петровна, вы помните о приеме?
— Да, конечно. Буду.
Встала и пошла в поликлинику. Автоматически. Ноги сами несли.
У врача сидела молча. Тот что-то говорил про давление, про таблетки. Галина кивала и думала о том, что слышала дома.
«Два взрослых человека». «С удовольствием». «У метро в семь».
— Галина Петровна, вы меня слушаете?
— Что? Да, да. Слушаю.
— Стресс у вас. Видно сразу. Что случилось?
— Ничего не случилось. Все хорошо.
Врач покачал головой и выписал рецепт.
Из поликлиники шла домой медленно. Думала. Может, она все неправильно поняла? Может, это действительно просто дружеский разговор?
Но почему тогда встречаются тайком? Почему не при ней?
Дома Виктор сидел в кресле. Читал газету. Обычный, привычный.
— Как дела? — спросил, не поднимая глаз.
— Нормально. Где Инна?
— Ушла уже. Все убрала.
— А... долго была?
— Как обычно. Часа два.
Галина прошла на кухню. Два стакана в мойке. От кофе пахло.
— Вить, а ты с Инной чай пил?
— Кофе. А что?
— Просто спрашиваю.
— Зачем спрашиваешь?
— Нельзя что ли?
Виктор отложил газету.
— Можно. Только зачем? Ревнуешь что ли?
Засмеялся. Но смех какой-то натянутый.
— С чего мне ревновать?
— Вот и я говорю.
Галина начала готовить ужин. Резала овощи и думала. Вечером он уйдет. Скажет, что к другу. Или в гараж. Придумает что-нибудь.
— Слушай, Гал. Я сегодня к Петровичу зайду. По гаражным делам.
Вот оно. Началось.
— В котором часу?
— После ужина. В семь примерно.
— Долго будешь?
— Не знаю. Может, поздно приду. Не жди.
Галина кивнула. Внутри все сжалось в комок.
Ужинали молча. Виктор торопился. Часто на часы смотрел.
— Ты куда так спешишь?
— Никуда не спешу.
— Спешишь. Видно же.
— Не спешу, говорю.
Встал из-за стола раньше времени.
— Пойду приготовлюсь.
В ванной долго плескался. Одеколоном побрызгался. Рубашку чистую надел.
— К Петровичу в рубашке идешь?
— А что, нельзя? Человек должен выглядеть прилично.
— Конечно, можно.
Ушел в семь ровно. Поцеловал в щеку на прощание. Как всегда.
Галина села у окна. Смотрела во двор. Через полчаса увидела их. Виктор шел с Инной по тротуару. Разговаривали оживленно. Инна смеялась. Виктор тоже.
Когда они скрылись за поворотом, Галина заплакала. Впервые за много лет. Горько, обиженно.
Потом вытерла слезы и пошла на кухню. Заварила крепкий чай. Надо думать. Надо решать, что делать дальше.
Может, поговорить с ним? Выяснить все напрямую?
Или продолжать делать вид, что ничего не знает?
А может, это действительно ничего не значит? Просто дружба?
Но в глубине души она знала — что-то изменилось. Безвозвратно. И жизнь больше никогда не будет прежней.
Виктор вернулся поздно. В одиннадцать. Веселый, довольный.
— Как дела у Петровича? — спросила Галина.
— Хорошо. Все решили.
— Что решили?
— По гаражу. Крышу будем менять.
— Понятно.
Лег спать быстро. Сразу заснул. А Галина лежала до утра и смотрела в потолок.
Три дня Галина молчала. Наблюдала. Виктор стал другим. Утром напевал в душе. За завтраком улыбался. Телефон все время проверял.
Раньше он после работы сразу домой шел. Теперь задерживался. То документы доделать, то с коллегами посидеть. Отговорки новые каждый день.
— Вить, а почему ты стал так поздно приходить?
— Работы много. Аврал на службе.
— Раньше тоже работы хватало.
— Раньше по-другому было.
Вчера опять ушел к Петровичу. В выходные. Галина проверила — Петрович дома не был. Соседка сказала, на дачу уехал с утра.
Значит, врет. В глаза врет.
Сегодня утром не выдержала. Решилась.
— Вить, нам надо поговорить.
— О чем?
— Об Инне.
Виктор замер с чашкой у губ.
— Что об Инне?
— Ты с ней встречаешься.
— С чего ты взяла?
— Знаю. Видела.
Поставил чашку. Лицо стало серьезным.
— Что ты видела?
— Как вы шли по улице. Позавчера. Когда ты к Петровичу якобы пошел.
Молчание. Долгое, тяжелое.
— Это не то, что ты думаешь.
— А что это?
— Просто... дружба.
— Какая дружба, Вить?
— Обычная. Человеческая.
— Тридцать семь лет мы вместе. Ты никогда ни с кем не дружил так.
— Гал, ты все неправильно понимаешь.
— Тогда объясни правильно.
Встал из-за стола. Прошелся по кухне.
— Мне тяжело стало. Понимаешь? В последнее время очень тяжело.
— От чего тяжело?
— От всего. От жизни этой. От быта. От... рутины.
— От меня тяжело?
— Не от тебя. От нас. От того, во что мы превратились.
Галина почувствовала, как внутри все холодеет.
— И Инна тебе помогает?
— Она понимает. Слушает. С ней можно поговорить.
— Со мной нельзя поговорить?
— Можно. Но ты... ты всегда занята. Всегда куда-то спешишь.
— Я спешу, потому что дом надо вести. Семью обеспечивать бытом.
— Знаю. Но от этого не легче.
Галина встала. Подошла к окну.
— Скажи прямо. Ты ее любишь?
Пауза. Очень длинная пауза.
— Не знаю.
— Как не знаешь?
— Просто не знаю. Мне с ней хорошо. Легко.
— А со мной плохо?
— С тобой... привычно.
Слово ударило как пощечина. Привычно. Тридцать семь лет превратились в привычку.
— Понятно.
— Гал, это не значит...
— Все значит. Все понятно.
Галина прошла в комнату. Достала из шкафа сумку. Начала складывать документы.
— Ты куда?
— По делам.
— По каким делам?
— По своим.
Виктор стоял в дверях и смотрел.
— Не делай глупостей, Гал.
— А что я делаю?
— Не знаю. Но чувствую — что-то не то.
— Все то. Все правильно.
Взяла документы и ушла.
Контора юридическая находилась в центре. Галина сидела в очереди и думала. Последний шанс передумать. Еще можно уйти и забыть обо всем.
Но зачем? Ради чего? Ради привычки?
— Следующий!
Зашла в кабинет. Молодая женщина за столом улыбнулась.
— Слушаю вас.
— Хочу развестись.
— Понятно. Есть дети?
— Взрослые.
— Совместное имущество?
— Квартира. Дача.
— Претензии имущественные?
— Нет.
— Тогда просто. Заявление напишем, документы соберем.
Полчаса оформляли бумаги. Галина подписывала и думала — вот так просто заканчивается целая жизнь. Несколько подписей, и все.
— Через месяц развод будет готов.
— Спасибо.
Домой шла медленно. Документы лежали в сумке тяжелым грузом. Теперь надо сказать Виктору.
Он сидел на том же месте. Не двигался, кажется, с утра.
— Где была?
— Подала на развод.
Виктор побледнел.
— Что?
— Слышал. Через месяц будем разведены.
— Ты спятила?
— Нет. Впервые за много лет в здравом уме.
Виктор молчал. Смотрел на Галину как на сумасшедшую.
— Передумаешь еще.
— Не передумаю.
— Передумаешь. Куда ты денешься? В твоем возрасте?
— Увидим.
Галина прошла в спальню. Достала чемодан. Начала складывать вещи.
— Ты куда собралась?
— К Светке. Пока квартирный вопрос не решу.
— Какой квартирный вопрос? Это наша квартира.
— Была наша. Теперь разделим.
Виктор сел на кровать.
— Гал, ты что творишь? Мы же взрослые люди. Можно все обсудить.
— Уже обсудили.
— Ничего мы не обсудили! Ты сразу в крайности бросилась.
Галина остановилась. Посмотрела на мужа.
— Тридцать семь лет я была тебе женой. Верной женой. А стала привычкой.
— Не привычкой...
— Привычкой. Ты сам сказал.
— Я не то имел в виду.
— Что ты имел в виду?
Виктор встал. Прошелся по комнате.
— Гал, у всех бывают кризисы. Это пройдет.
— У меня уже прошло.
— Как прошло?
— Я поняла, что уважение к себе дороже семейного покоя.
Закрыла чемодан. Взяла сумку.
— Подумай еще, Гал. Не спеши.
— Думала три дня. Достаточно.
Виктор проводил ее до двери. Стоял растерянный, потерянный.
— А как же... как же все? Дом, семья?
— Теперь у тебя есть Инна. Она тебя понимает.
— Это совсем другое.
— Знаю. Мне было другое не нужно.
Ушла, не оглядываясь.
У Светки прожила неделю. Подруга не расспрашивала. Просто молча поддерживала.
— Гал, а ты не жалеешь?
— О чем жалеть?
— О годах. О жизни прожитой.
— Годы прожиты не зря. Детей вырастили. Это главное.
— А теперь что будешь делать?
— Жить. Для себя наконец.
Нашла однокомнатную квартиру на окраине. Небольшую, светлую. Сняла на год.
Вещи забирала из дома, когда Виктора не было. Брала только самое необходимое. Остальное не нужно. Это прошлая жизнь.
Записалась в студию живописи. Всегда хотела рисовать, но времени не было. Теперь время появилось.
Первая картина получилась корявая. Но своя. Галина смотрела на нее и радовалась.
— У вас талант, — сказала преподавательница. — Надо развивать.
Купила путевку в Крым. На две недели. Одна. Впервые в жизни поедет отдыхать одна.
Виктор звонил каждый день первую неделю.
— Гал, вернись. Поговорим спокойно.
— Говорить не о чем.
— Как не о чем? Мы же семья.
— Были семьей.
Потом звонки стали реже. Раз в неделю. Потом совсем прекратились.
Развод оформили без проблем. Виктор пришел мрачный, постаревший. Галина — спокойная, собранная.
— Все-таки решилась, — сказал он на выходе.
— Решилась.
— А если я скажу, что с Инной все кончено?
— Поздно говорить.
— Почему поздно?
— Потому что дело не в Инне. Дело в нас.
Виктор кивнул. Понял наконец.
Через месяц Галина узнала — Инна больше к нему не ходит. Работу сменила. А Виктор сидит дома один. Пьет. Жалуется соседям на жизнь.
Галине не было его жалко. Странно, но не было.
В Крыму познакомилась с интересными людьми. Художники, писатели. Разговоры о высоком, прекрасном. Никто не спрашивал про быт, про суп на завтра.
— Вы очень интересная женщина, — сказал один художник. — Свободная.
Свободная. Да, теперь она свободная.
Вернулась из отпуска загорелая, помолодевшая. В студии живописи все заметили перемену.
— Галина Петровна, вы прямо расцвели!
Расцвела. В пятьдесят девять лет. Кто бы мог подумать?
Вечером сидела в своей маленькой квартире. Пила чай и рисовала. За окном шумел дождь. Тихо, уютно.
Телефон молчал. Никто не требовал ужин, не спрашивал про чистые рубашки.
Галина улыбнулась своему отражению в окне. Жизнь начинается заново. В любом возрасте. Главное — не бояться.
Друзья, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- впереди много интересного!
Читайте также: