Александр, пройдя за ворота, остановился. Он чувствовал тяжесть в груди, но знал, что поступил правильно. Он не мог вернуться в прошлое, не мог вернуть то, что было утеряно. Он должен был жить настоящим, жить ради Даши и Сеньки. Услышав стук входной двери, Даша вздрогнула. Она с нетерпением ждала возвращения Александра, и в тоже время боялась. Боялась, что, увидев бывшую жену, он вспомнит то, как любил её прежде, и решиться уйти. Ведь у них был сын, хоть и не родной ему, но он так любит Сеньку, что без него уже не сможет. Даша замерла, прислушиваясь к его шагам. Александр вошел в кухню, и устало опустился на стул. Взгляд его был отстраненным, словно он всё еще был где-то далеко, в другом месте, в другом времени. Даша молча смотрела на него, не решаясь заговорить первой.
— Тамара приехала, — тихо произнес он.
— Я знаю, твоя бывшая жена была здесь, говорила, что хочет увести вас с собой в город, — произнеся это, она вопросительно посмотрела в глаза Звонарёву, словно пытаясь отыскать там ответ, на мучивший её вопрос.
— Она просила прощения.
Даша сглотнула комок, подступивший к горлу. Ревность болезненно кольнула ее сердце.
— И что ты ей сказал? — еле слышно спросила она.
— Сказал, что у нас с Сенькой своя жизнь, а у неё своя. Сказал, чтобы уезжала. Я не хочу ничего менять, Даша. Ты и Сенька – вот это, моя семья.
Даша выдохнула с облегчением, почувствовав, как напряжение отступает. Она подошла к Александру, обняла за плечи, прижавшись щекой к его спине.
— Я так боялась, — прошептала она, — боялась, что ты уедешь.
Александр повернулся к ней, взял ее лицо в ладони и посмотрел в глаза.
— Глупая, — улыбнулся он, — куда я от тебя денусь? Давайте ужинать. Я так устал, и есть очень хочется.
— А у меня уже всё готово, — улыбнулась она, — мой руки, и к столу.
«Идиот, тупица, чурбан неотёсанный», Тамара не скупилась в выражениях, бредя по лесной дороге, освещая себе путь тусклым светом фонарика. Ярость клокотала в ней, застилая разум. «Как он мог так поступить? Выставил за ворота, словно надоедливую муху. А ведь когда-то клялся, что жить без меня не станет». Она помнила его глаза, полные обожания, помнила жаркие ночи, что проводили вместе. Тамара сошла с дороги и остановилась, прислонившись к шершавой коре дерева. Ноги гудели от усталости, низ дорогих брюк, был весь в дорожной пыли. Слезы обиды и злости душили ее. Она приехала сюда, преодолев сотни километров, чтобы помириться. В надежде что, вернув сына сможет смягчить наказание. И что в итоге? Она достала из сумочки сигарету, дрожащими пальцами чиркнула зажигалкой. Дым обжег горло, но немного успокоил нервы. Нет, она не сдастся. Она не позволит какой-то деревенской дуре, перечеркнуть все её планы. Звонарёв будет с ней, хочет он этого или нет. Ради задуманного, она пойдёт на любые меры. Она знала, что Арсений, это самое слабое место Звонарёва. Вот и станет давить на него, пока не добьётся желаемого. Пускай это будет нечестно и подло, но цель оправдывает средства. Она вернет их, чего бы это ни стоило. Выбросив окурок, Тамара решительно двинулась вперед. Подойдя к колхозной гостинице, остановилась, поправила на себе одежду, посмотрела в зеркальце, и вошла в тёмный коридор. В нос ударил запах дешёвой хлорки. Администраторша, грузная женщина с крашеными в баклажан волосами, подняла на неё сонный взгляд.
— Ключи от моего номера можно?
Администраторша лениво окинула её взглядом.
— Вот, держите.
Она поднялась по скрипучей лестнице на второй этаж. Её комната была скромной, но чистой. Тамара бросила сумку на кровать и подошла к окну. Колхозная гостиница стояла на окраине села, вдали от оживленных улиц. Тишина и темнота навевали тоску. Она переоделась в длинный шёлковый халат и спустилась обратно на первый этаж. Администраторша пила чай с сухарями, и разговаривала с кем-то по телефону. Увидев её, положила трубку и спросила.
— Может чаю, выпьете? Голодные, наверное? Столовая наша уже закрылась, поужинать вы не успели.
Тамара почувствовала, как действительно проголодалась и кивнула головой. Администраторша налила ей чашку крепкого чая и
пододвинула плетёнку с сухарями.
— Меня Клавдия Митрофановна зовут, — представилась она.
— Тамара.
— Ну вот и познакомились, — улыбнулась Клавдия, — а вы, наверное, к нам по делу приехали?
— А как вы догадались?
— Если бы в гости к кому, то здесь бы не остановились.
— Была я в гостях, — с раздражением протянула Тамара, — только меня там не слишком приветили.
— Если не секрет, у кого?
Тамара сделала глоток чая. Горячая жидкость приятно согрела изнутри.
—У Звонарёва, — тихо ответила она, стараясь скрыть гнев, прозвучавший в голосе.
— Вот оно что… А к леснику, значит. А кем ты ему доводишься?
— Женой.
— Женой…., — Клавдия удивлённо приподняла бровь, — так он вроде не женатый? Сынишка правда у него есть, а за жену, ничего тут не известно.
«Вот и хорошо, что неизвестно», подумала про себя Тамара, а вслух произнесла.
— Мы какое-то время не жили вместе.
— Понятно. Тяжёлый он человек, этот Звонарёв. Хлебнула ты наверное с ним горя? — участливо произнесла Клавдия Митрофановна, придвигая к Тамаре вазочку с вареньем.
Тамара машинально взяла ложку варенья.
— Да, непростой. Пил он, гулял, руку поднимал. Потому от него и ушла. А он сынишку забрал и уехал, даже адреса не оставил. Я столько лет искала их. Нашла наконец, а он меня даже слушать не стал, со двора выставил. У него там гляжу новая любовница. Наверное, на пару водочкой балуются?
— Дашка…, не, Дашка не пьёт, — мотнула головой Клавдия, — она у нас в лесничестве технологом работает. А Звонарёв твой, да, когда приехал сюда, выпивал. А потом как сошлись они, перестал.
— И давно они сошлись?
— С зимы. Поговаривают, расписываться собираются.
— Вот как, — Тамара ухмыльнулась, — решил значит жизнь свою наладить.
— Наверное. Так-то он мужик вроде неплохой. Только уж слишком принципиальный. Поймал как-то моего хозяина в лесу. Тот несколько дубков спилил, погреб нам нужно было поправить.
— И что? — Тамара отхлебнула из чашки.
— Протокол на него составил. Мишка и деньги ему предлагал, и магарыч, а он ни в какую. И дубки отобрал, и штраф заплатить пришлось. За это его местные мужики недолюбливают.
Тамара слушала Клавдию Митрофановну, а сама думала о своём.
— Вот видите, Клавдия Митрофановна, какая я несчастная женщина, — проговорила она, притворно всхлипнув, — муж бросил, сына отобрал, ещё и жениться собрался. И что мне теперь делать, скажите на милость?
Клавдия Митрофановна покачала головой.
— Жизнь она такая, Тамара. Кому пряник, кому кнут. А ты, что, назад его вернуть хочешь?
— Конечно, хочу, — воскликнула Тамара, — я же его люблю! И сына своего очень люблю. Только вот он меня слушать не желает. А я ведь ради них на всё готова!
Клавдия Митрофановна посмотрела на неё с сочувствием.
— Ну, если на всё готова, то придумаете что-нибудь. Бабы они такие, хитрые.
Тамара поблагодарила Клавдию за чай, и поднялась к себе. «Жениться значит на этой бурёнке собрался? Ну-ну, посмотрим, как у тебя это получится», ухмыльнулась она, укладываясь спать.
Утром, позавтракав в колхозной столовой, направилась в лесничество. Она была уже здесь накануне, когда разыскивала Александра, поэтому дорога была знакома. Во дворе у деревянного здания стояло несколько машин, две подводы, и трактор, вдалеке слышался гул пилы. Тамара решительно вошла внутрь, навстречу ей вышла Тася Заикина.
— Ну как, нашли Звонарёва? — спросила она.
— Нашла, только поговорить толком нам не дали.
— Дашка небось разоралась? — усмехнулась Заикина.
— Типа того.
— Так здесь поговорить. Её сегодня не будет, она на два дня отпросилась, а Сашка здесь, у Копылова, сейчас выйдет. Он на делянку собрался.
— Спасибо за подсказку, — поблагодарила Тамара, — я подожду.
Она села на лавку и стала наблюдать за купающимися в пыли воробьями. Минут через двадцать во двор вышел Звонарёв. Увидев Тамару, он замер на месте, словно перед ним было привидение. На его лице отразилось замешательство и злость.
— Что ты здесь делаешь? — процедил он сквозь зубы.
— Поговорить пришла, — спокойно ответила Тамара, поднимаясь с лавки, — нам нужно обсудить судьбу нашего сына.