Когда Екатерина II в 1775 году подписала манифест о ликвидации Запорожской Сечи, казалось, она лишь подвела итог вековой истории казачества. Но за этим решением скрывались страх, политика и личные амбиции императрицы. После Пугачёвского восстания, потрясшего страну, Екатерина стала болезненно чувствительна к любым проявлениям независимости. И Сечь — эта вольная республика посреди империи — оказалась для неё лишним напоминанием о том, что народ способен жить без царя.
Вольные, но не покорные
Запорожская Сечь долго была нужна Москве: в мирное время — сторож границы, на войне — союзник. Но после победы в русско-турецкой войне 1774 года необходимость в казаках исчезла. Империя больше не нуждалась в буферных войсках, а платить и снабжать непокорных «вольников» Екатерина не собиралась.
К тому же казаки жили по собственным законам, не признавая ни царских чиновников, ни налогов. Их поселения больше напоминали отдельное государство с выборными атаманами и воинской демократией. Казачья вольница не вписывалась в систему имперской бюрократии, где всё подчинено воле монарха. Екатерина не могла позволить себе «государство в государстве», ведь после восстания Пугачёва она видела угрозу даже в самых незначительных очагах самостоятельности.
Буфер между империями
Первые поселения казаков возникли в конце XV века, когда границы Польши, Руси и Крымского ханства постоянно двигались. Их жизнь проходила между трёх огней: с поляками — торговля, с татарами — вечная война, с Москвой — осторожный союз. Когда гетман Богдан Хмельницкий заключил Переяславский договор с царём Алексеем Михайловичем, Сечь лишь формально вошла под покровительство России. На деле же оставалась независимой — как и прежде при польских королях.
Такая двойная игра раздражала и Петра I, и его преемников. После того как часть запорожцев поддержала Мазепу и Карла XII, Пётр уничтожил Чертомлыцкую Сечь. Но позже, при Анне Иоанновне, казакам разрешили вернуться и восстановить укрепления — уже под строгим присмотром. Эта непоследовательная история верности и измен лишь укрепила мнение, что запорожцы ненадёжны, а их «вольная республика» живёт по своим законам.
Жалобы, которые всё решили
Пока границы были неспокойны, на вольницу закрывали глаза. Но после разгрома Турции и присоединения новых земель казаки превратились из «охранников» в проблему. Они нападали на соседние поселения, грабили сербов и греков, переселённых на южные земли, и не подчинялись местным властям.
В Петербург полетели жалобы. Екатерина терпела долго — до тех пор, пока Пугачёв не заявил на допросе, что собирался идти дальше, «в Запорожье». После этого Сечь стала восприниматься не как военная сила, а как потенциальный очаг нового мятежа. На фоне расширяющейся империи с новыми городами и крепостями казачья автономия выглядела анахронизмом, с которым пора было покончить.
Операция Текели
Весной 1775 года Екатерина направила на юг генерала Петра Текели. Его войска окружили Сечь во время празднования Зеленых святок. Удар был неожиданным: без выстрелов и кровопролития казаки сложили оружие. Атаман Калнышевский понял, что сопротивление обречено, и предпочёл капитуляцию бессмысленной бойне.
Русские солдаты конфисковали казну, сняли печать и расстреляли укрепления из пушек. Так исчез символ казацкой независимости — не в бою, а тихо, под утро, по приказу императрицы. Этот момент стал не просто концом Сечи, но и концом целой эпохи, когда свобода ещё могла существовать в пределах империи.
Манифест и последствия
Уже через месяц Екатерина издала манифест, где с холодной рассудочностью объяснила своё решение: казаки, мол, утратили дисциплину и предались разбоям. Она напомнила о службе запорожцев в прежние времена — и тут же поставила точку: «Нет более Сечи Запорожской».
Однако массовых репрессий не последовало. Казаков, согласившихся служить империи, приняли в кавалерийские полки, старшинам пообещали дворянство. Несогласные ушли за Дунай и создали Задунайскую Сечь — уже под покровительством Османов. Там их судьба растворилась среди других военных авантюристов. Но память о Сечи пережила империи, став образом несгибаемой свободы, которую невозможно окончательно уничтожить.
Как думаете, Екатерина поступила из страха или из расчёта? Можно ли было сохранить Сечь, не разрушая её дух вольницы? Ответьте в комментариях — интересно узнать ваше мнение.
Вам могут понравится следующие статьи: