оглавление канала, часть 1-я
Милицию они дожидались в фойе кинотеатра. Билетёрша, старенькая сухонькая бабулька в форменном халате мышиного цвета и с «фигушкой», скрученной из седых волос на затылке, сидела неподалёку и, недовольно поджав губы, поглядывала на ребят с непонятным укором. Говорить ни о чём не хотелось. У Юрика в голове крутилось только одно: «Танька сняла берет, такой же, как и у той…»
Он покосился на подругу. Татьяна сидела выпрямившись, словно позировала перед фотокамерой в салоне. Голова поднята, взгляд серых глаз суров и устремлён куда-то перед собой, в пустое пространство, губы поджаты почти в точности, как и у этой бабульки, что косится на них с таким видом, будто они виноваты в случившемся. Только судорожно сжатые в «замок» пальцы выдавали крайнюю степень напряжения, в котором Танька пребывала.
С момента, как они обнаружили мёртвую девушку, Татьяна не проронила ни слова. А у Юрки мысли в голове метались, как оголтелые. Выстраивалась логическая цепочка: Акка возле Татьяниного деканата, девушка в точно таком же берете, что и у его подруги, человек, прошедший за его спиной с невнятными извинениями. Получалось страшненько, но не совсем понятно. Если за ними началась охота, то почему тогда не тронули его, Юрку? Почему убили ту неизвестную? Вначале он подумал, что хотели убить Татьяну и убийца просто перепутал. Но при более здравом размышлении у него не стало складываться. Эти шаманы, колдуны или как их там — взяли да перепутали?! Глупости! Быть того не может! Но вот то, что появление этого старикашки и убийство в кинотеатре были между собой связаны — в этом он не сомневался нисколько.
Скрипнула двустворчатая дверь, ведущая из кинозала, и к ним подошёл мужчина средних лет. Одет он был в мешковатый коричневый костюм, красные воспалённые от недосыпа глаза смотрели устало и безразлично.
— Следователь такой-то… — он невнятно пробормотал свою фамилию. — Это вы нашли покойницу?
Татьяна, словно очнувшись, торопливо кивнула. А Юрка коротко подтвердил очевидное:
— Мы.
Мужчина достал блокнот и присел рядышком на одно из кресел. Таким же безразличным голосом продолжил:
— Мне нужны ваши данные. Паспорта с собой?
Когда с формальностями было закончено, последовал другой вопрос:
— С покойной были знакомы?
Ребята замотали головами. Мужчина что-то чиркнул у себя в блокноте и поднялся, собираясь уходить. Юрка растерялся. Порывисто вскочив, он подступил к следователю:
— Простите… А вы не будете писать протокол? Ведь произошло убийство!
Тот резко повернулся к Юрке:
— Кто вам сказал, что убийство? Обыкновенный сердечный приступ. — Смерив парня насмешливым взглядом с ног до головы, буркнул: — Поменьше детективов читайте, молодой человек. — И торопливо направился к выходу.
Юрик остался стоять, растерянно глядя ему вслед. Он даже не услышал, как к нему подошла Татьяна. Тоже глядя в удаляющуюся спину следователя, проговорила с нарастающим раздражением себе под нос:
- Приступ? Он сказал «приступ»? – Мотнула головой, отбрасывая со лба прядь волос и сердито фыркнула:
— Угу… Приступ… Как же! — Повернулась к Юрке, зло сверкая глазами: — Ты что, ему поверил?!
Юрик несколько растерянно пожал плечами.
— А что, если и вправду… Просто, после всего, что с нами произошло, мы кругом видим врагов и сплошные заговоры. А всё может быть намного проще. Ты не думала об этом?
Девушка сокрушённо покачала головой:
— Не говори ерунды! — отрезала сурово. — Скажешь, Акка в университете мне тоже померещился? — И так взглянула на него, что у Юрки готовое сорваться «а почему нет?» застряло где-то на полдороге.
Татьяна потянула его за руку:
— Пойдём отсюда… Хватит с меня кино. Нужно кое-что обсудить.
На улице уже наступила ночь. В свете фонарей бульвар, обсаженный старыми клёнами, казался волшебным коридором, ведущим в неведомую сказку. Влажный воздух пах терпкой горечью осеннего увядания. Золотые листья тихо шуршали под ногами.
Татьяна начала первой:
— Что думаешь? Приступ или её всё-таки убили?
Юрка вздохнул. Пугать подругу не хотелось, но и врать ей тоже не стоило. Татьяна — девушка умная, сразу поймёт, что он юлит. Проговорил тихо:
— Думаю, убийство. Но вот не уверен, что это как-то связано с нами, — попытался он всё же слукавить.
Татьяна зло фыркнула:
— Юрик!!! Прекрати заниматься этими глупостями! Ты, так же как я, прекрасно знаешь, что связано! На ней был точно такой же берет, как и на мне! Скорее всего, хотели убить меня, но промахнулись. А то, что следствие считает, будто у неё был сердечный приступ, говорит только об одном: наши враги перешли в наступление, и это не обычные убийцы, как тогда, в поезде. Наверняка, они воспользовались каким-нибудь эдаким шаманским способом! Ты же знаешь, они на многое способны! — В последней фразе прозвучало плохо сдерживаемое отчаяние.
Юрик покачал головой:
— Скорее всего, ты права… — начал он.
Татьяна утвердительно кивнула и уверенно произнесла:
— Конечно, я права!
Он хмыкнул и продолжил, словно она его и не прерывала:
— …Но не во всём. — Девушка нахмурилась, собираясь возразить, но Юрка, легко приобняв её за плечи, проговорил: — Погоди, не горячись. Давай всё как следует разберём.
Татьяна, слегка размякнув от его нежного объятия, неохотно буркнула:
— Ну… Давай…
Он продолжил:
— Во-первых, зачем им нас убивать? В чём тут смысл? — И сам стал отвечать: — Ну хорошо… Положим, Акка хотел нам отомстить за своё поражение. Но тогда почему именно тебя он хотел убить? Я ведь сидел рядом. Он мог бы и мне такой же «сердечный приступ» устроить. Во-вторых, уже немного зная эту публику, могу смело сказать, что всё не так просто. Этот шаман затеял какую-то многоходовую игру, и нам в этой игре отведена какая-то, пока непонятная роль. — Он вздохнул: — И вообще… Всё это похоже больше на акт устрашения. А чего хотят добиться? Чтобы мы по-быстренькому смотались из города и кинулись в бега? А в такой ситуации у нас только одна дорога — к Сурме. Не в этом ли весь смысл? Чтобы собрать нас опять всех в одну кучу? Тогда сразу же возникает вопрос: за каким бесом им это всё надо? И ответа на него у меня пока, увы, нет. Возможно, Сурма и сможет прояснить ситуацию… — и добавил немного сердито: — …Конечно, если захочет.
Татьяна смотрела на него с некоторым недоумением. Когда прозвучала его последняя фраза, она растерянно произнесла:
— Ну хорошо… Пусть всё так, как ты говоришь. Кстати, очень логично и похоже на правду. Тогда остаётся один-единственный вопрос: а зачем всё это нужно было затевать? Показуха возле деканата. Он ведь не прятался, а наоборот, хотел, чтобы я его увидела. Смерть этой несчастной девушки, которая вообще не при делах! Мы ведь и так собирались ехать к Сурме. — Она стала воодушевляться: — Но если всё так, тогда, возможно, мы должны поступить наоборот? Он ждёт, что мы кинемся к деду на хутор, а мы не кинемся и останемся в городе! Так получается?
Юрка покачал головой:
— Так, да не так… А если я ошибаюсь в своих рассуждениях? Если он просто решил нас из мести укокошить? А в твоём деканате — это просто был шаг устрашения? Мол, бойтесь меня, бойтесь! Человек в страхе совершает ошибки. Возможно, на то и был расчёт. А оставшись в городе, мы просто облегчим ему задачу. Другими словами — по-глупому подставимся. — И добавил сердито: — Блин! У меня от всего этого голова кругом идёт. Знаю лишь одно: тебе в общагу возвращаться одной нельзя. — И закончил грустно: — Впрочем, как и мне.
Они ещё немного прошлись по бульвару. Молча. Каждый пытался обдумать ситуацию, как мог. Юрка крепко держал Татьяну за руку, словно боялся, что отпусти он её — и она тут же исчезнет, растворится во влажном сумраке ночи. Дойдя до автобусной остановки, Юрка решительно проговорил:
— Вот что… Сейчас едем к тебе в общагу. Ты быстренько собираешь вещи, а потом едем ко мне. Ночью уходит поезд до Ленинграда.
При упоминании поезда Татьяну передёрнуло:
— Ну уж нет! Хватит с меня поездов. Я больше на ходу прыгать или лазить через окна не собираюсь. Лучше на автобусе.
Юрик спорить не стал. В чём-то она была права. Последнее их путешествие на поезде окончилось не очень хорошо — если говорить мягко. А ему сейчас «мягко» не хотелось. Хотелось завернуть что-нибудь покруче. Но он сдержался. Только кивнул в знак согласия. Ну что ж, на автобусе, так на автобусе! Главное было сейчас — уехать куда-нибудь подальше от всех шаманов и их прихвостней. А что таковые наверняка имеются — он нисколько не сомневался.
Возле Татьяниного общежития ещё кучками бродила молодёжь. Осенний вечер и вправду был хорош. Небольшая группа ребят сидела на ступенях широкого крыльца и пела под гитару. Несколько парочек просто гуляли по дорожкам небольшого скверика, наслаждаясь общением. Слышались разговоры, тихий смех. А у Юрика на душе опять был мрак и скреблись кошки. Живут же люди! Нормальная жизнь. Влюбляются, гуляют, учатся, работают! А они с Танькой, словно загнанные звери. Опять в бега, опять неизвестность. А главное — конца этому не видно! Он аж зубами скрипнул от злости. И тут же вспомнил Нюську. Что бы она сделала или сказала в этой ситуации? Он, будто наяву, увидел её лукавые глаза и услышал насмешливый голос: «Война план покажет! Главное — вперёд!» Ну что ж… Вперёд, так вперёд! Нюське не придётся за них краснеть.
Они прошли мимо поющих ребят к дверям общежития и не заметили, как со скамейки, спрятавшейся от света фонаря под раскидистым кустом рябины, поднялась чуть сгорбленная фигура. Старик ещё постоял несколько мгновений, глядя им вслед. Странная усмешка скользнула по его сморщенному лицу. Он пробурчал себе под нос невнятное:
— Ну вот и славно… Всё идёт по плану… —
И, шаркающими мелкими шагами, заспешил прочь, запахнув поплотнее расхристанное пальтишко на груди.
