Ольга стояла у плиты и мешала суп. Обычный вторник, обычный день. Она даже не знала, что через час вся её жизнь перевернётся.
Юра ворвался в квартиру около четырёх.
— Оль! — крикнул он из прихожей. — Мама в больнице!
Ольга выключила плиту и побежала к мужу. Юра снимал куртку, руки дрожали.
— Что случилось?
— Инсульт, — он тяжело дышал. — Соседка нашла её на кухне. Врач говорит, лёгкий, но...
— Но что?
— Одной ей больше нельзя.
Ольга кивнула. Конечно, нельзя. В восемьдесят четыре года после инсульта кто же останется один?
— Мы наймём сиделку, — сказала она. — Или найдём хороший пансионат.
Юра посмотрел на неё так, будто она предложила страшное.
— Какую сиделку? Она же моя мама!
— Ну да, твоя. Поэтому и найдём хорошую...
— Оля, ты о чём вообще? — голос мужа стал жёстким. — Мама переедет к нам. Завтра же.
Ольга почувствовала, как земля уходит из-под ног. Переедет? К ним? В их двушку?
— Юр, а давай обсудим...
— Что тут обсуждать? — он уже надевал куртку обратно. — Семья — это мама! А всё остальное потом.
И ушёл. Хлопнула дверь, и Ольга осталась одна на кухне. Суп остыл. Сердце колотилось.
«Семья — это мама». А она кто? Тридцать пять лет замужем, а оказывается — не семья.
На следующий день Юра привёз Лидию Сергеевну. Ольга встречала у подъезда с коляской — врачи сказали, что ходить пока трудно.
— Здравствуйте, — Ольга наклонилась к свекрови.
— Ох, доченька, — Лидия Сергеевна всхлипнула, — не думала, что в таких условиях к вам перееду.
Условия? Ольга оглянулась. Обычный подъезд, чистый, с домофоном.
— Ничего, мам, — Юра обнял мать, — теперь мы за вами присмотрим.
Поднимались на лифте молча. Ольга думала, куда поставить кровать. Зал занять нельзя — там диван, телевизор. Юра вечером работает за компьютером. Остаётся их спальня.
— Мам, вы пока в нашей комнате устроитесь, — сказала она, когда вошли в квартиру. — А мы с Юрой на диване.
— Что ты говоришь! — Лидия Сергеевна замахала рукой. — Я не могу выгонять вас из спальни!
— Не выгоняете, просто...
— Юра, скажи жене, что я в зале буду. На диване. Мне много не нужно.
Юра кивнул.
— Мам правильно говорит. В зале удобнее — телевизор рядом, до туалета близко.
Ольга хотела возразить, но прикусила язык. Зал — это их общее пространство. Единственное место, где можно было посидеть вечером, почитать, посмотреть фильм. Теперь что?
— Хорошо, — сказала она тихо.
Юра расставлял мамины вещи. Лекарства на столе, халаты в шкаф, туфли в прихожую.
— Оль, а давай кровать закажем? — крикнул он из зала. — Ортопедическую, хорошую.
— Давай, — отозвалась Ольга.
Она стояла на кухне и смотрела в окно. Во дворе дети играли в футбол. Им было всё равно, что у неё в квартире творится. Они просто играли и радовались.
А ей хотелось плакать. И она не понимала почему. Вроде ничего страшного не произошло. Больная свекровь, надо помочь. Нормально же.
Но почему тогда так тяжело? Почему хочется убежать?
«Семья — это мама», — повторяла она слова мужа. И куда делась она сама в этой семье?
Неделя прошла как в тумане. Лидия Сергеевна освоилась быстро.
— Олечка, а почему вы крупу не промываете? — спросила она утром, наблюдая за готовкой завтрака.
— Промываю, — Ольга показала дуршлаг.
— Нет, не так. Надо семь раз. Моя мама всегда семь раз промывала.
Ольга промыла ещё раз. И ещё. Считала про себя.
— Вот теперь хорошо, — одобрила свекровь.
К обеду Лидия Сергеевна уже сидела на кухне и наблюдала за каждым движением.
— А соли вы много кладёте, — заметила она. — Юра у меня привык к несолёной пище.
— Он никогда не жаловался.
— Ну он же не будет расстраивать жену. А сердце страдает.
Ольга посмотрела на курицу в сковородке. Тридцать пять лет готовила, никто не умер.
— Может, поменьше сделаете? — Лидия Сергеевна улыбнулась так мило, что отказать было невозможно.
Ольга досыпала курицу из сковородки обратно в пакет.
Вечером Юра спросил:
— Что-то курица какая-то безвкусная сегодня.
— Мама сказала, что ты привык к несолёной пище.
— Какой несолёной? Я люблю нормально посоленную.
Ольга промолчала. Что тут скажешь?
На следующий день свекровь взялась за шкафы.
— Олечка, а зачем вам столько банок? — она стояла у кухонного шкафа с тростью в руке. — Вы же не на складе живёте.
— Это заготовки на зиму.
— А покупать в магазине разве нельзя? Места столько занимает.
Ольга подошла к шкафу. Половина полок была пустой.
— Лидия Сергеевна, а где мои соленья?
— А я Юре велела отнести соседке. У неё дети маленькие, им полезнее.
— Без спроса?
— Так вы же сами сказали — заготовки. Значит, много.
У Ольги потемнело в глазах. Три дня она солила огурцы. Выбирала, мыла, резала укроп.
— Это были мои заготовки.
— Ну и что? Семья же. Поделились — и хорошо.
К вечеру Ольга решилась поговорить с мужем.
— Юр, мне неудобно.
— Что неудобно? — он смотрел телевизор, мама дремала рядом на кровати.
— Она берёт мои вещи без спроса. Указывает, как готовить.
— Оль, она же больная. Ей скучно.
— Но это наша квартира.
Юра выключил звук и посмотрел на жену с укоризной.
— Наша? А мама что, чужая?
— Не чужая, но...
— Она всю жизнь меня растила. Одна, без отца. А сейчас больная, слабая. И ты не можешь потерпеть?
— Я терплю! Но почему она решает, что мне готовить, куда ставить вещи?
— Потому что она старше и мудрее. И вообще, ты даже посочувствовать не можешь!
Ольга замолчала. Что тут ответишь? Пожалеть — значит, согласиться с тем, что ты бессердечная. Не пожалеть — тоже бессердечная.
Через три дня Лидия Сергеевна почувствовала себя лучше. Стала ходить по квартире, наводить свой порядок.
Ольга пришла с работы и не узнала кухню. Все банки стояли по размеру. Крупы пересыпаны в одинаковые контейнеры.
— Нравится? — свекровь радостно смотрела на результат. — Я всё красиво расставила.
— А где мой чай?
— Какой чай?
— В красной банке. Китайский.
— А, этот. Я его выбросила. Он же старый был, пыльный.
Ольга присела на стул. Чай привезла дочка из командировки. Дорогой, вкусный.
— Лидия Сергеевна, это был подарок.
— Ну и что? Зачем хранить старьё? Юра купит вам нормальный, в пакетиках.
Вечером муж сказал:
— Мама хорошо потрудилась сегодня. Кухня как новенькая.
— Она выбросила мой чай.
— Подумаешь, чай. Купим другой.
— Его Лена привезла.
— Ну и что? Лена ещё привезёт.
Ольга смотрела на мужа и не узнавала его. Или она его никогда не знала?
Утром Ольга проспала. Будильник не прозвенел — телефон разрядился.
Выскочила на кухню в халате, волосы растрёпаны. Лидия Сергеевна сидела за столом и пила чай.
— Доброе утро, — пробормотала Ольга, хватая чайник.
— Олечка, а завтрак?
— Сейчас сделаю, я просто проспала...
— Юра голодный на работу ушёл. Я ему хотя бы бутерброд намазала.
Ольга замерла. На столе лежали крошки, масло, нож. Её нож, её масло.
— Спасибо, что помогли.
— Да что вы, — свекровь махнула рукой, — я же не чужая. Хотя конечно, если бы вы встали пораньше...
— Я встаю в семь. Всегда.
— Ну вчера же не встали.
— Телефон сел.
— А будильник обычный? Я Юре всегда покупала нормальные часы, а не эти...
Ольга налила кипяток в чашку. Руки дрожали.
— Олечка, а можно просьбу? — Лидия Сергеевна мило улыбнулась. — Вы постельное бельё не меняли уже неделю.
— Я меняю каждую субботу.
— А у меня кожа чувствительная. Мне чаще надо.
— Хорошо, поменяю сегодня.
— И ещё. Можно стиральный порошок получше? А то этот какой-то дешёвый.
Ольга посмотрела на пачку. Обычный порошок, не самый дорогой, но и не плохой.
— Куплю другой.
— Спасибо, доченька. А то у меня аллергия может быть.
К вечеру Ольга была как выжатый лимон. Работа, магазин, аптека за лекарствами для свекрови. Домой пришла в восемь.
Юра сидел перед телевизором мрачный.
— Что случилось? — спросила Ольга.
— Мама расстроилась сегодня.
— Из-за чего?
— Говорит, вы на неё накричали утром.
Ольга оторопела.
— Я не кричала!
— А мама говорит, кричали. Из-за завтрака.
— Юр, я просто проспала, она помогла...
— Вот именно! Помогла, а вы её ещё и отругали.
— Я не ругала! Я поблагодарила!
— Мама не врёт, — голос мужа стал холодным. — Она расстроилась до слёз.
Ольга повернулась к свекрови. Та лежала на кровати и смотрела в потолок печально.
— Лидия Сергеевна, я правда не кричала...
— Не кричали, — вздохнула та, — но тон был такой... Я же хотела помочь.
— Я знаю, спасибо вам...
— А вы так посмотрели, будто я что-то украла.
— Нет, что вы!
— Юра, видишь? Она и сейчас на меня голос повышает.
Юра встал с дивана.
— Оль, ты что творишь? Мама больная, а ты её доводишь!
— Я не довожу! Я нормально разговариваю!
— Нормально? Ты на неё орёшь!
— Я не ору!
— Вот сейчас орёшь! Слышишь себя?
Ольга действительно говорила громко. От отчаяния, от бессилия.
— Юр, послушай...
— Я слушал уже. Мама права — ты изменилась. Стала злая, нетерпеливая.
— Я не изменилась! Просто хочу, чтобы спросили моего мнения!
— О чём?
— Обо всём! О том, что есть, как готовить, где что ставить!
— Да что ты разнервничалась из-за ерунды! — Юра махнул рукой. — Подумаешь, банки переставили.
— Это не ерунда! Это моя жизнь!
— Твоя жизнь? А мама что, не человек?
Лидия Сергеевна всхлипнула на кровати.
— Ой, доченька, я же не хотела мешать... Может, мне в дом престарелых?
— Мам, что вы говорите! — Юра кинулся к матери. — Никуда вы не пойдёте!
— Но если я мешаю...
— Вы не мешаете! Это Ольга себя неправильно ведёт!
Ольга стояла посреди комнаты и понимала — она проиграла. Что бы она ни сказала, будет неправа.
— Знаешь что, — сказала она тихо, — я устала.
— От чего устала? — Юра повернулся к ней. — От заботы о родном человеке?
— От того, что меня здесь нет.
— Что значит нет?
— А что значит есть? Меня не спрашивают, со мной не советуются, моё мнение не важно.
— Важно! Но мама больная!
— А я что, здоровая? Мне тоже шестьдесят скоро!
— Но ты же не после инсульта!
Ольга взяла сумку.
— Я к Лене поеду. На недельку.
— Куда?! — Юра вскочил.
— К дочери. Подумать.
— О чём думать?
— О том, нужна ли я в этом доме.
Она вышла из комнаты. Юра кричал что-то в спину, но она не слушала. Собрала вещи, выключила телефон и ушла.
На лестнице поняла — впервые за тридцать пять лет замужества ушла из дома без разрешения мужа.
И было страшно. И было хорошо.
У дочки Ольга проспала двенадцать часов. Лена не спрашивала ничего, только сказала:
— Отдыхай, мам. Сколько нужно.
Телефон Ольга так и не включила. Знала — там сто пропущенных от Юры.
На четвёртый день Лена спросила:
— Что дальше будешь делать?
— Не знаю, — честно ответила Ольга. — Впервые не знаю.
— А хочешь знать, что я думаю?
— Хочу.
— Папа привык, что ты всё терпишь. А бабушка привыкла командовать. И пока ты терпишь, ничего не изменится.
— А если не буду терпеть?
— Тогда узнаешь, что для папы важнее — твоё спокойствие или мамины капризы.
В воскресенье утром в дверь позвонили. Лена открыла, вернулась с удивлённым лицом.
— Мам, там папа.
Юра стоял на пороге осунувшийся, в мятой рубашке.
— Можно поговорить? — спросил он тихо.
Они сели на кухне. Юра долго молчал, крутил в руках чашку с чаем.
— Я не думал, что будет так тяжело, — сказал он наконец.
— Что тяжело?
— Одному с мамой. — Он поднял глаза. — Она... она очень требовательная.
— Ты это только сейчас понял?
— Понял. — Юра кивнул. — За эту неделю понял многое. Что ты делала, как тебе было сложно. Извини.
Ольга молчала. Слишком долго ждала этих слов.
— Что теперь? — спросила она.
— Я нашёл сиделку. Галину Петровну. Она будет приходить днём, когда мы на работе. А вечером и в выходные мы сами.
— А мама согласилась?
— Пришлось объяснить, что иначе ты не вернёшься.
— И что она сказала?
Юра усмехнулся грустно.
— Сказала, что я избалованный. Что она меня одна растила, а теперь я жену ставлю выше матери.
— И ты что ответил?
— Ответил, что жена — это тот человек, с которым я живу каждый день. И если ей плохо, то плохо и мне.
Ольга посмотрела на мужа внимательно. Вроде тот же Юра, но что-то изменилось.
— А если мама опять начнёт командовать?
— Я скажу, что это наш дом. И решения принимаем мы с тобой.
— Сможешь?
— Не знаю, — честно ответил Юра. — Но попробую. Оль, я понял — без тебя мне плохо. Очень плохо.
Домой они ехали молча. Ольга думала о том, что возвращается в ту же квартиру, к той же свекрови. Но что-то всё-таки изменилось.
Лидия Сергеевна встретила их сдержанно.
— Ну что, нагулялась? — спросила она Ольгу.
— Отдохнула, — спокойно ответила та.
— Отдохнула... А мы тут мучились.
— Мам, — встрял Юра, — давайте без упрёков. Галина Петровна завтра придёт знакомиться.
— Не нужна мне никакая Галина Петровна.
— Нужна, — сказал сын. — Всем нам.
Свекровь хотела что-то возразить, но промолчала.
Вечером укладывали Лидию Сергеевну спать. И та вдруг сказала:
— Олечка, я не хотела вас обижать.
— Я знаю, — ответила Ольга. — Просто нам надо привыкнуть друг к другу.
— Да, наверное... Я привыкла всё сама решать. Сорок лет одна была.
— А теперь не одна.
— Не одна, — согласилась свекровь. — Это тоже непросто.
Ночью Юра обнял жену.
— Прости меня, — прошептал он. — Я был дурак.
— Не дурак. Просто сын.
— Но я ещё и муж.
— Да, — Ольга прижалась к нему крепче. — И муж тоже.
Утром она проснулась в своей постели, в своей квартире. За стеной копошилась свекровь, скоро придёт Галина Петровна. Будет сложно, будут ещё конфликты.
Но теперь Ольга знала — она не одна. И это меняло всё.
Друзья, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- впереди вас ждет много интересного!
Читайте также: