На берегу реки Миасс среди живописных взгорий Ильменского хребта стоит небольшой посёлок с необычным названием Наилы. Сейчас уже почти ничего не напоминает о разыгравшейся здесь в первой половине XIX века "золотой лихорадке", по своему размаху и накалу бушевавших страстей ничуть не уступавшей знаменитой калифорнийской. Именно тогда местный ландшафт неумолимо преобразился – так расстарались трудившиеся здесь артели золотоискателей. Надо сказать, старались они не зря – ведь самые крупные в России золотые самородки, включая знаменитый "Большой треугольник" весом 36 килограммов, в конечном итоге были найдены именно в долине Миасса.
Впрочем, это дела давно минувших дней – да и вообще совсем другая история. Сейчас же о самом существовании Наилов, вполне возможно, не знал бы никто, кроме местных жителей да дачников из Миасса, регулярно проезжающих мимо соответствующего дорожного указателя. Но случай распорядился иначе. Удивительно, но посёлок с населением в три десятка человек, который может похвастать разве что симпатичным пешеходным мостиком через Миасс – место довольно посещаемое. Причина такой парадоксальной притягательности для туристов кроется в ближайшем лесу и известна в народе как Французская горка. Если вы пойдете по тропинке, в которую незаметно переходит единственная поселковая улица, километра через полтора прямо посреди лесной чащи вашему взору предстанут... каменные лестницы, взбирающиеся на пологий горный склон. А чуть выше уже виднеются за деревьями очертания живописных руин загадочной каменной громады. Неужели это настоящий средневековый рыцарский замок? Можно подумать, что неожиданно оказался в заброшенном романтическом ландшафтном парке екатерининских времен. Вот только откуда ему взяться посреди уральской тайги?
Конец XIX векa в Российской Империи ознаменовался разгаром промышленной революции – несколько запоздалой, но оттого лишь ещё более кипучей и деятельной. Конечно, на фоне эпичной советской индустриализации 1930-х годов тогдашние успехи могут показаться довольно скромными, однако для закостенелой России николаевских времён это был серьезный прорыв. Производство развивалось семимильными шагами, активно строились заводы и фабрики, создавались с нуля целые отрасли промышленности. Всё это делалось, конечно же, при непосредственном участии западного капитала, доля которого в отечественной экономике того времени достигала 45%. Как грибы после дождя вырастали многочисленные акционерные общества и концессии, торговые дома и товарищества, а царское правительство не успевало подписывать разрешения на коммерческую деятельность, строительство, разработку месторождений полезных ископаемых. В ретроспективе всё это чем-то напоминает экономический угар, захлестнувший нашу страну в начале 1990-х годов. Правда, в отличие от последнего, не вызывает ассоциаций с трапезой стервятников, слетевшихся на останки поверженной державы...
О наличии хризотил-асбеста на Таловском хребте, вытянувшемся вдоль западного берега реки Миасс, было известно ещё в XIX веке. Правда, промышленного интереса скудные жилы не представляли. Лишь в 1899 году в урочище Брагинский лог неподалёку от деревни Наилы мещанин из Троицка Афанасий Пушкарёв обнаружил выходы асбестовой руды, позволявшие надеяться на более достойный "улов". Правда, сам Пушкарёв своей находкой не вдохновился и передал права на неё отставному губернскому секретарю Петру Степановичу Виткову. Тот вступил в долгую бюрократическую волокиту с чиновниками Златоустовского горного округа, которому принадлежали эти земли, и лишь в 1905 году смог получить участок месторождения в аренду сроком на 12 лет "для разведки и дальнейшей разработки". Однако вместо того, чтобы начать работы на месторождении, отставной секретарь задумался о том, кому бы повыгоднее всучить сомнительный "актив". Счастливый покупатель нашёлся в лице общества "Изолятор", которому Витков с радостью передал арендованный участок за скромные 11 тысяч рублей.
Общество асбестовых заводов "Изолятор" было создано 13 ноября 1898 года курляндскими предпринимателями Бернгардом Карловичем фон Шубертом и Рейнгольдом Эдуардовичем фон Клотом. Разрешающую визу на учредительных документах общества поставил лично тогдашний министр финансов Сергей Юльевич Витте. Вскоре к концессионерам присоединился Генрих Моэс, который возглавлял фирму "Моэс и Ко", владевшую асбестовым заводом в Петербурге. Очевидно, какой-то сырьевой базой завод уже располагал, потому что приобретением месторождения на Таловском хребте акционеры озаботились лишь спустя семь лет. Рудник в Брагинском логу назвали Холмистым. Месторождение и вправду расположилось на четырёх холмах, высота самого большого из кoторых достигает 445 метров. Судя по всему, изначально работы планировали вести сразу на всей территории месторождения, но в итоге "освоили" только два холма из четырех, заложив несколько открытых разрезов и разведочных шахт. Штейгером рудника был назначен некто Илья Рожков из Миасса, а управляющим – литовец Александр Вильгельмович Штраухман. Как вы уже поняли, название "Французская горка", закрепившееся в народе за рудником, в корне ошибочно. Видимо, сказалось простодушие уральского крестьянина, считавшего всех иностранцев либо французами, либо немцами.
Одновременно с закладкой рудника в непосредственной близости началось строительство обогатительной фабрики. Такой подход значительно сокращал транспортные расходы, позволяя вывозить из местной глуши не руду, а уже вполне себе пригодное для дальнейшего использования асбестовое сырье. Именно руины фабрики ныне столь удачно вписались в окружающий ландшафт. Постройку возводили с прибалтийской основательностью. Надо сказать, что стены толщиной почти в метр вызывают определённое недоумение даже в наши дни – и уж подавно вызывали его у наших соотечественников сто с лишним лет назад. Так родилась легенда, что вся эта асбестовая канитель – лишь прикрытие для истинной цели заложивших рудник иностранцев. Hу а истинная цель – отработка вновь открытой богатой золотой жилы. К чему такие толстые стены? Лишь затем, чтобы скрыть за ними какую-то серьёзную тайну, не иначе.
Дело на Французской горке было поставлено не то чтобы на широкую ногу, но вполне основательно. Общее число рабочих на руднике колебалось от 240 до 600 человек – в основном это были жители окрестных сёл и деревень, но хватало и тех, кто приходил издалека, живя в бараках непосредственно у места проведения работ. Кстати, остатки стен бараков, сложенные из того же природного камня-плитняка, тоже сохранились до наших дней. Помимо них на руднике также имелись контора, кухня, пекарня, баня и слесарная мастерская. Рабочий день начинался в 5 часов утра. При помощи динамита, молотов и заступов неподатливая порода дробилась, после чего руду перевозили на фабрику. Для этого были построены узкоколейная железная дорога и два бремсберга, трассы которых явственно угадываются и поныне. Правда, тяга здесь использовалась не паровая, а вполне себе мускульная: вагонетки перемещали тягловые лошади. Впрочем, в некоторых источниках, якобы со ссылкой на воспоминания современников, я встречал информацию o двух небольших паровозиках, курсировавших по горному склону.
Активная фаза работ на руднике продолжалась всего два года, после чего месторождение было признано нерентабельным – слишком твёрдой оказалась коренная порода, слишком непредсказуемо простирались жилы, слишком малым было содержание асбеста в руде. По официальным статистическим данным в 1907-1910 годах на руднике Холмистом было добыто 30 тысяч пудов асбестовых волокон, однако в наши дни специалисты склонны считать эту цифру, и без того невеликую, завышенной. Само общество "Изолятор" в 1912 году разорилось, всё его имущество было распродано. По итогам торгов право собственности на рудник Холмистый поделили торговый дом Поклевских-Козелл и ревельский купец первой гильдии Вильям Иванович Жирард, однако продолжать работы на руднике новые собственники не захотели.
О руднике вспомнили в 1929 году, поручив Институту прикладной минералогии провести новую разведку месторождения. Разведочная партия под руководством геолога Бориса Яковлевича Меренкова подняла старую документацию, несколько раз выезжала на месторождение, заложив 158 разведочных шурфов и изучив уже имеющиеся выработки. Вывод был таким:
"На руднике оставлены следы, указывающие на широко задуманный план и правильный подход к эксплуатации месторождения. Выработки расположены как на вершинах, так и на склонах двух горок, северной и южной. У подножия южной горки были расположены жилые постройки, здесь же была расположен обогатительная фабрика, от которой в настоящее время остались лишь голые стены. При этом хризотил-асбест Таловского месторождения в большей своей массе относится к низкосортному, в связи с чем продолжение работ на руднике нельзя считать целесообразным".
В общем, молодцы буржуи, но всё ж таки дураки! После такого вердикта рудник почти на сто лет был предоставлен природе. Это позволило сохранить Французскую горку до наших дней практически в том самом виде, в котором она пребывала в начале прошлого века. Сейчас о развернувшейся здесь некогда кипучей деятельности помимо руин фабричных построек напоминают незаглушенный ствол шахты глубиной около 20 метров с деревянной крепью, затопленный разрез на склоне холма да огромные отвалы пустой породы. Если знать, куда именно смотреть, отвалы эти можно увидеть даже с трассы, соединяющей Карабаш и Миасс.
Большую популярность это место обрело осенью 2021 года, когда здесь обустроили экологическую тропу "Призрак горы Французской". Почему "призрак"? Сложно сказать. В годы функционирования фабрики действительно имели место несчастные случаи, погибли несколько рабочих, но мне не приходилось слышать, чтобы их беспокойные души блуждали по старому руднику. Видно, слово это нужно толковать в более широком смысле – как призраки прошлого. Атмосфера здесь и вправду необычная, а живописные руины позволяют сделать несколько очень запоминающихся фотографий на память. Вдоль тропы установлены стенды, рассказывающие не только об истории этого места, но и об асбесте в целом – его применении, методах добычи и переработки. Не забыли и о знаменитом сказе Павла Петровича Бажова "Шёлковая горка". Его действие разворачивается на Невьянском заводе, но общая канва легко транслируется в том числе и на Французскую горку.
Работая над этой публикацией, я не мог не вспомнить как минимум о трех уральских достопримечательностях. Первая из них – руины динамитного завода под Кыштымом. Он был построен примерно в то же время, что и рудник на Французской горке – и, если уж на то пошло, его история закончилась практически так же бесславно. Вторая – Боёвский вольфрамовый рудник, заброшенный после радиационной аварии 1957 года на комбинате "Маяк". Руины его построек, также сложенных из природного камня, в своё время показались мне даже ещё более атмосферными. Hу а третья – знаменитый Баженовский карьер, подле которого уже в советское время вырос целый город с говорящим названием Асбест. По масштабам работ, которые ведутся на месторождении и поныне, рудник у посёлка Наилы – всего лишь кустарные закопушки местных хитников...