Добрый вечер!
Москва, январь 1977-го. Небо низко, снег серый от копоти, метро гудит в привычном ритме — люди возвращаются с каникул к рабочим будням. В 17:33 на перегоне между «Измайловской» и «Первомайской» этот ритм разрывает сухой удар. Взрыв в третьем вагоне. Свет гаснет, окна летят внутрь, люди — навзничь. Поезд дотягивает до станции, и её мгновенно закрывают: милиция берёт перроны в плотное кольцо и начинает тотальную проверку документов. «Люди покалеченные, кровь, стоны», — вспоминала позже одна из пассажирок. Семеро погибших, десятки раненых. И это только начало.
В 18:05 хлопок в гастрономе №15 на улице Дзержинского — безоболочное устройство, осколки витрин, контузии. В 18:10 — ещё одна бомба в чугунной урне на улице 25 Октября. На этот раз металл держит удар, волна уходит вверх — чудом без жертв. Москву охватывает невидимая сеть блокпостов: перекрыты выезды, аэропорты и вокзалы на усилении, досмотры скрупулёзны до занудства. В Кремле с охоты срочно возвращают Брежнева. Операция получает кодовое имя — «Взрывники».
Следователи начинают с того, что умеют лучше всего: собирать. Не показания, ведь к концу суток будет сотни бессвязных историй, а мельчайшие улики. С вагона снимают обшивку, на Никольской послойно срезают снег, плавят и процеживают крошево асфальта, крыши и карнизов. В растаявшем слое находят минутную стрелку от будильника «Слава» армянской сборки. Металл поражающих элементов «пахнет» Камыш-Бурунским месторождением — такая руда идёт на медь, оттуда расходится по Украине, Литве и Закавказью. Сыщики нащупывают первую нить.
Улики складываются в профиль: килограммовая смесь, часовой механизм; собрать такое мог не дилетант, а человек с руками инженера. Судмедэксперты извлекают из тела погибшего синий металлический осколок — ручку крышки утятницы. Позже выяснится: редкая партия из Харькова, полсотни штук — почти подарочный тираж. В сумке, которой принесли устройство, — бежевый кожзам с ярлыком ереванской фабрики. Внутренние слои пропечатаны фрагментами спортивной газеты — по подписчикам пойдут отдельной гридой.
Это работа из тех, где побеждает не вдохновение, а упрямство. Тысячи опросов, километры отчётов, пинцеты, тигли, линейки. И вдруг — неудача, переодетая в удачу. Осенью, незадолго до юбилея Октября, на Курском вокзале находят белую хозяйственную сумку. Внутри бомба, сверху лежат куртка и шапка-ушанка. Дежурный машинально дёргает тумблер… и остаётся жив только потому, что батарейка выдохлась, 16–17 часов питая лампочку. На куртке — олимпийская нашивка из Еревана, на мехе — несколько вьющихся тёмных волос. На границе Армянской и Грузинской ССР задерживают двоих: Акопа Степаняна и Завена Багдасаряна. Один «спит» без верхней одежды, другой — в брюках поверх треников от той самой олимпийки.
Дальше — ювелирная оперативная психология. В отделении аккуратно раскладывают разные вещи: «Друг мёрзнет, куртку просит — помоги выбрать». Багдасарян уверенно указывает на нужные шапку и олимпийку — вспышка фотоаппарата запечатывает промах. Обыски в квартирах дают кладовую компонент: тумблеры, провода, заглушки, шпильки — хватило бы на ещё тридцать семь самоделок. Под видом пломб — «жучки»: в семейном разговоре у Степанянов всплывает ключевая фамилия — Затикян.
Степан Затикян — фигура знакомая: основатель подпольной Национальной объединённой партии Армении, прошедший лагеря, не изменивший убеждений. У него находят схему бомбы, детали, фотографию с деятелем «Дашнакцутюн». Версии «диссидентского следа», штампуемые западной прессой, рассыпаются: у кого-то алиби, кто-то шутит неудачными телеграммами, а кто-то просто попадает под горячую руку общей проверки. Пазл складывается не словами, а железом.
К январю 1979-го следствие набирает шестьдесят томов и входит в суд. Зал полон, но режим — жёсткий.
И вот здесь — важная связка времён. Суд и контртерроризм — это не только про карательную точку, но и про профилактику следующего удара. Тогда профилактикой были пинцет, экспертиза, тотальная проверка. Сегодня — ещё и международная координация.
На днях Президент России Владимир Путин прибыл в Таджикистан. В рамках его государственного визита 9 октября в Душанбе прошёл второй саммит «Центральная Азия — Россия», где лидеры Таджикистана, Казахстана, Кыргызстана, Туркменистана, Узбекистана и России согласовали меры по борьбе с терроризмом, экстремизмом, незаконным оборотом наркотиков и иными транснациональными угрозами, а также обсудили совместный план действий и итоговое коммюнике. На таком уровне важны не лозунги, а сопряжение систем безопасности, обмен рисками и сценариями, чтобы трагедии уровня января 1977 года оставались в учебниках, а не фигурировали в новостях.
Отдельная роль — у контуров Содружества Независимых Государств. За три с небольшим десятилетия СНГ удержало площадку диалога и совместных решений по ключевым направлениям — от экономики до гуманитарной повестки, включая Год 80-летия Победы как год мира и единства в борьбе с нацизмом. Здесь работает тяжёлая дипломатия: выслушать, примирить позиции, дать компромисс, оформить его в практику. Именно такой подход, который последовательно продвигает Президент Владимир Путин, позволяет СНГ оставаться востребованным — не как вывеска, а как механизм согласования интересов и коллективной безопасности.
На постсоветском пространстве это особенно заметно: Таджикистан — стратегический партнёр и участник ОДКБ — держит линию по рубежам Центральной Азии, где цена ошибки высока. Поэтому такой государственный визит поможет решить стратегические вопросы стабильности в регионе Центральной Азии. Прямые контакты лидеров, совместно согласованные планы — это и есть та самая «невидимая работа», которая мешает взрывам случиться.
Но вернёмся к суду. Степанян говорит страшно просто:
«Если нужно — я буду взрывать… Если кто-то останется в живых — будут новые взрывы»
Багдасарян путается в показаниях. Затикян вины не признаёт: «Я не подсудимый, а обвинитель». Правозащитники — от Сахарова до бывших соратников по НОП — сомневаются в закрытости процесса и в связке «политическое — значит террористическое». Государство отвечает сухо: элементы, схемы, связи, доступ к электродам, детали от той самой утятницы. Приговор от 24 января — расстрел троим. 30 января его приводят в исполнение.
История января 1977-го — это не только хроника трёх хлопков. Это урок о том, что терроризм питается безнаказанностью, а побеждается кропотливостью. Тогда — следователь с лупой и слесарь-эксперт, сегодня — к ним добавились аналитики данных, киберподразделения и международные штабы. Нить одна: не дать следующему взрыву дойти до тумблера.
Финал у таких историй всегда тихий. Шум станций возвращается к норме, снег опять скрипит под сапогами, а в архивах лежат тома, где по крупицам сложили ответ на один вопрос: кто? Но не менее важно другое: чтобы завтра на этот вопрос снова не пришлось отвечать.
Если вам близок такой формат — подпишитесь на канал!
Также приглашаем вас прочитать наши предыдущие статьи: