— Без живота, с пенсией и чтоб не трепала. Вот мои требования. Простые же?
Моя подруга Леночка что-то отвечала, но слов не разобрать. Зато его — каждое:
— Ну что ты смеешься? Мужик в пятьдесят восемь имеет право выбирать. Я же не прошу невозможного: женщина до пятидесяти пяти, следит за собой, с работой или доходом — чтоб не висела на шее. Готовит, не скандалит... И главное — молчит больше, чем говорит. От Верки устал: утром открывает рот, вечером закрывает.
Вера отошла от двери. В руке сжимала пакет с продуктами.
Она зашла к Лене за рецептом, а услышала себестоимость двадцати пяти лет брака. Список требований к замене.
Спустилась по лестнице, вышла на улицу. Октябрьский ветер трепал волосы, а в голове стучало одно: "чтоб не трепала".
Инвентаризация двадцати пяти лет
Дома Вера разложила список в уме по пунктам.
Живот есть. Два ребенка родила — Марину и Лешку. После каждого сбрасывала килограммов пять, но не двадцать. К сорока смирилась: это моя талия, с ней и живу. Геннадий, кстати, за двадцать пять лет ни разу не пожаловался. Или жаловался, но молча? Копил претензии, как квитанции за коммуналку?
Трепалась, значит. Двадцать пять лет трепалась. Рассказывала про работу, про детей, про соседей. Спрашивала, как его день, что в мастерской, удачно ли съездил. Интересовалась, представьте себе. А надо было молчать. Сидеть за ужином мимозой и кивать.
До пятидесяти пяти лет. Вера остановилась на этом пункте. Мне пятьдесят шесть. Получается, год назад подходила, сегодня — нет? Срок годности истек, списать с витрины?
С работой или доходом. Тут интересно. Работаю в библиотеке двадцать два года, зарплата небольшая, но своя. Всегда в общий котел, никогда не просила. А он теперь ищет — с доходом обязательно. Чтоб не кормить.
Вера подошла к зеркалу. Лицо — уставшее, морщинки у глаз глубже, чем полгода назад. Седые пряди у висков — после развода перестала краситься, зачем? Фигура... Ну да, не манекен. Зато своя, честная. Пятьдесят шесть лет прожитой жизни — с родами, стиркой, ночными дежурствами у детских кроваток, работой.
А он ищет новенькую. Без пробега.
Телефон звякнул — сообщение от Леночки: "Верунь, прости, что он у меня был. Не знала, что ты зайдешь. Слышала?"
"Всё слышала. Спасибо за честность", — написала Вера.
"Он идиот", — ответила Лена.
"Он Геннадий", — поправила Вера. И усмехнулась: впервые за полгода её лицо расслабилось.
Поиски идеала по списку
Через неделю Леночка позвонила:
— Веруш, ты не поверишь! Он в приложении зарегистрировался. Для знакомств.
— Какая прелесть, — сказала Вера, разгребая бумаги на столе. — И что там пишет?
— Сейчас скину скриншот. Читай сама, я уже не могу.
Фотография анкеты пришла через минуту. Вера увеличила:
"Мужчина, 58 лет, в разводе, без вредных привычек. Ищу спутницу для серьезных отношений. Требования: порядочность, стройность, самостоятельность, спокойный характер. Люблю домашний уют и тишину. Жду ответственную женщину, готовую к созданию семьи".
Вера прочитала дважды. Потом набрала Лене:
— "Тишину", говоришь? Ему нужна глухонемая домработница с зарплатой.
— А ты заметила? Он ищет "стройную" и "самостоятельную". То есть с доходом. Но ведь пенсия в нашем возрасте еще не положена! Значит, работающую. А работающая — значит, занятая. Кто ему борщи варить будет?
Вера засмеялась:
— Лен, он же список составил, не подумав. Хочет молодую с пенсией. Это как?
— Верунь, а ты уже свободна от него, — сказала Лена мягко. — Понимаешь? Он теперь ищет, а ты живешь.
Слова легли странно — не больно, а вдруг легко. Вера посмотрела в окно: вечерело, горели фонари, кто-то выгуливал собаку. Жизнь шла. Без Геннадия, без его требований, без необходимости соответствовать.
— Слушай, а как думаешь, кто-то ему ответит? — спросила Вера.
— Да куча ответит! Женщины у нас доверчивые. Вот только дальше первой встречи не зайдет.
— Почему?
— Потому что он будет проверять по списку. Открыто. "А у вас доход постоянный? А живот? А много ли говорите?" Представляешь?
Они засмеялись одновременно. Вера — впервые за долгое время — от души, до слез.
Наблюдения со стороны
История обрастала подробностями.
Таня, соседка Геннадия, рассказала Лене, а Лена — Вере: встречался он уже с тремя женщинами. Одна "слишком много говорила" — поделилась планами на жизнь и спросила про его. Вторая "оказалась с претензиями" — предложила в ресторане платить пополам, раз оба работают. Третья "не того возраста" — в анкете написала пятьдесят три, а при встрече призналась, что пятьдесят семь.
— И что он? — спросила Вера, слушая Ленин пересказ за чаем на её кухне.
— Обиделся на всех. Говорит: "Нормальных не осталось". Представляешь?
— Легко представляю, — Вера помешала чай. — Двадцать пять лет так и было: я не так посуду мыла, не так котлеты жарила, не так детей воспитывала. А когда постарела — не так постарела.
— И что ты чувствуешь сейчас? — Лена смотрела внимательно.
Вера задумалась. Вопрос требовал честности.
— Облегчение, — сказала она наконец. — Странное такое. Будто сняла тесную обувь, в которой ходила годами. Вроде бы привыкла, а без неё — ходится легче.
— А жалко его?
— Нет. Жалко время, которое потратила на попытки соответствовать. Но это моя ошибка, не его вина.
Лена кивнула:
— Мудрая ты, Верунь.
— Не мудрая. Просто не молодая уже, — улыбнулась Вера. — С животом, разговорчивая и без иллюзий.
— И свободная, — добавила Лена.
Вера посмотрела на свое отражение в стекле серванта. Свободная. Да. Впервые за много лет — по-настоящему свободная.
Контр-список
Подруги собрались у Веры в субботу вечером. Леночка, Таня из соседнего подъезда, Наташа с работы. Чай, печенье, разговоры — обычный женский вечер, каких за полгода развода случилось уже с десяток.
— Слышали последнее? — Таня наливала себе вторую чашку. — Геннадий четвертую спутницу забраковал. Та, видите ли, готовить не умеет. Работает допоздна, предложила заказывать еду. Он обиделся: "Я не для того жену ищу, чтоб курьеров кормить".
— Жену, — протянула Наташа. — Он рабыню ищет.
— С зарплатой, — добавила Вера спокойно. — Не забывайте про финансовую самостоятельность.
— А давайте мы тоже список составим! — Наташа оживилась. — Требования к идеальному мужчине. Посмотрим, что получится.
— Зачем? — Вера улыбнулась.
— Для смеха. Для справедливости. Верунь, ну давай!
Лена уже вытащила телефон, открыла заметки:
— Диктуйте, девочки. "Ищу мужчину..."
— С волосами! — Таня засмеялась. — И чтоб не зачесывал три волосины набок. Настоящими волосами, понимаешь?
— С собственным жильем, — добавила Наташа. — Чтоб не к нам вселялся со своими носками.
— Без живота, — Лена печатала, хихикая. — Стройного. Следящего за собой. Чтоб в зеркало смотреть не стыдно было.
— Щедрого, — сказала Вера тихо. — Готового платить за ресторан, не делить счет на калькуляторе.
— Молчаливого! — Таня чуть не подавилась чаем. — Чтоб не трепался по телефону часами о своей рыбалке.
— С хорошей зарплатой, — Лена добавила сама. — Или с солидным доходом. Чтоб не считал каждую копейку.
— И главное — чтоб не храпел, — закончила Наташа. — А то спать невозможно.
Они смеялись минут пять. Читали список вслух, добавляли новые пункты ("без вредных привычек", "спортивного телосложения", "с чувством юмора"), пока Лена не сделала скриншот.
— Веруш, а если Геннадию показать? — спросила она вдруг.
— Зачем? — Вера перестала смеяться.
— Чтоб понял. Вот он список составил — мы составили. Ровно то же самое.
— Девочки, это же шутка, — Вера покачала головой.
— Шутка, — согласилась Лена. — Но правдивая.
Вера сохранила фотографию себе в телефон. На всякий случай.
Случайная встреча
Встреча произошла случайно — в магазине, через две недели.
Вера стояла в очереди на кассу, когда почувствовала взгляд. Обернулась — Геннадий с корзинкой. В ней лежали полуфабрикаты: пельмени, сосиски, лапша быстрого приготовления. И бутылка пива. Один мужчина, одна порция.
— Вера, — он кивнул неловко. — Как дела?
— Нормально, — она отвернулась, но он подошел ближе.
— Может, кофе попьем? Поговорим?
— О чем?
— Ну... как живешь. Я тоже... в общем, одному тяжело.
Вера посмотрела на него внимательно. Осунулся. Рубашка мятая, щетина неаккуратная. Взгляд — усталый, растерянный.
— Кофе не хочу, — сказала она. — Но могу две минуты постоять.
Они вышли на улицу. Ноябрьский вечер, темно, холодно.
— Слушай, я тут подумал... — начал Геннадий. — Может, мы погорячились? С разводом этим?
— Ты погорячился. Я просто согласилась.
— Ну да, я... в общем, ты понимаешь. Возраст, кризис. Захотелось чего-то нового.
— И как? Нашел новое?
Он помолчал.
— Сложно оказалось. Женщины сейчас какие-то... не те.
— Не те? — Вера достала телефон. — А какие нужны? Давай, освежу память.
Она открыла скриншот списка, который составили подруги, показала ему экран:
— Читай. Это наши требования к мужчине.
Геннадий прищурился, прочитал. Лицо его менялось — сначала недоумение, потом раздражение:
— Это что? Шутка какая-то?
— Требования, — Вера убрала телефон. — С волосами, без живота, щедрый, молчаливый, с жильем. Ты под них подходишь?
— Вера, да ты о чем вообще? Это же... это несерьезно!
— Ровно настолько же, насколько твой список. "Без живота, с пенсией, чтоб не трепалась". Помнишь?
Он отшатнулся:
— Ты подслушивала?
— Случайно услышала. В чем разница?
— Я не то имел в виду...
— А что? — Вера смотрела спокойно. — Ты искал прибор, Гена. Не женщину, а набор характеристик. Грелку, которая борщ варит, в постели старается и вопросов не задает. Только вот людей по спискам не подбирают. Это про бытовую технику.
— Ты всегда умела словами больно, — он поморщился.
— А ты делами. Разница в том, что мне теперь не больно. Вообще.
Она развернулась и пошла к дому. Он окликнул:
— Вера, постой!
Она обернулась:
— Что?
— Ты... ты злишься?
— Нет. Я свободна. Это другое.
Новая Вера
Зима прошла незаметно. Вера записалась в театральный кружок при доме культуры — давняя мечта, на которую раньше не хватало времени. Читали вслух пьесы, обсуждали постановки, ходили на премьеры. Там познакомилась с Виктором — мужчиной лет шестидесяти, преподавателем литературы на пенсии.
Он сказал при знакомстве:
— Как здорово вы читали Раневскую! У вас настоящий темперамент.
Вера засмеялась:
— Бывший муж говорил, что я слишком много треплюсь.
— Значит, он глухой, — Виктор улыбнулся. — Или глупый. Голос у вас замечательный, слушать можно часами.
С ним было легко. Он не требовал, не проверял, не составлял списков. Просто звал в театр, дарил книги, слушал её рассказы о работе. И сам рассказывал — о литературе, о жизни, о смешных случаях из преподавательской практики.
В марте Геннадий позвонил. Голос — просящий:
— Вера, мне нужно с тобой встретиться. Серьезно поговорить.
Она согласилась — из любопытства. Встретились в кафе, нейтральная территория.
Он выглядел хуже, чем в ноябре. Осунулся, в глазах — растерянность.
— Слушай, может, и правда погорячились? — начал он без предисловий. — Мы же притерлись друг к другу. Не так уж плохо было.
— Привычно — это про тапочки, — Вера помешала кофе. — Я не из твоего списка, Гена. У меня живот есть. И голос. И претензии иногда возникают.
— Брось, я же не про это совсем...
— Про это. Ты искал идеальную картинку. А жизнь — не картинка.
— Значит, всё? — он смотрел устало. — Совсем?
— Совсем, — Вера кивнула. — Ты знаешь, я тебе даже благодарна. Если бы не твой список, я бы еще годы потратила на попытки соответствовать. А так — освободилась сразу.
— Ты с кем-то? — спросил он вдруг.
— Это не твое дело. Но да, есть человек.
— И он... подходит под список?
Вера усмехнулась:
— У меня нет списка. У меня есть жизнь. Это разные вещи.
Голос
Вечером пришло сообщение от Виктора: "Завтра премьера в театре на Пушкинской. Идем? Буду ждать у входа. И да — не молчи всю дорогу, обожаю тебя слушать".
Вера набрала ответ, улыбаясь: "Приду. С животом, с болтовней и в хорошем настроении".
Он прислал смайлик с сердечком.
Она выбирала, что надеть завтра. Не старалась выглядеть моложе — просто хотела нравиться себе. Синий шарф, который Геннадий называл "слишком ярким". Серьги, которые он считал "вызывающими". Она сама. Без списков, без критериев, без попыток влезть в чужие рамки.
На телефон Лены пришло сообщение от соседки Тани: "Геннадий опять анкету обновил. Теперь согласен до шестидесяти лет. Критерии смягчил".
Лена переслала Вере.
Вера прочитала и ответила: "Пусть ищет. Мне уже всё равно".
И это была правда. Геннадий остался там — в прошлом, со своим списком, со своими требованиями, со своим одиночеством. А она здесь — в настоящем, с подругами, с новым человеком рядом, с жизнью, которая не требует соответствия чужим критериям.
В окно было видно, как зажигаются огни в соседних домах. Весенний вечер, первые звезды. Где-то там Геннадий листал приложения знакомств, вычеркивал несоответствующих, надеялся найти идеал.
А Вера напевала себе под нос, примеряя шарф перед зеркалом. Геннадий всегда просил петь тише. А Виктор вчера сказал: "У тебя красивый голос. Не молчи".
Трепалась, значит.
Но теперь это называлось по-другому — жила.
Подписывайтесь. Чтобы не пропустить новые истории про нашу непростую, но интересную жизнь после пятидесяти.
Здесь без фальши — только как есть.