Знаете это чувство, когда вот-вот должно случиться что-то хорошее, что-то, чего ты ждал несколько месяцев? Мы с мужем, наконец, скопили на новый спальный гарнитур. Не просто кровать, а целый комплект: кровать с ортопедическим матрасом, две тумбочки и комод. Цвет — «слоновая кость». Я представляла, как он будет смотреться в нашей маленькой, но уютной спальне, как преобразит комнату, сделает ее светлее и просторнее. Наша старая кровать скрипела при каждом движении, пружины впивались в бока, а комод, доставшийся от моей бабушки, давно потерял свой вид. Мы заслужили это обновление. Мы много работали, откладывали каждую копейку. Это была не просто покупка, это был символ нашего общего будущего, нашего гнездышка, которое мы вили вместе.
Я отпросилась с работы, чтобы принять доставку. Вчера вечером менеджер из мебельного магазина позвонил и подтвердил: «Ожидайте завтра, с девяти утра до шести вечера». Целый день! Но я была готова ждать. Я проснулась раньше обычного, полная энергии. Муж, уходя на работу, поцеловал меня и сказал: «Позвони, как привезут. Постараюсь освободиться пораньше, чтобы помочь тебе всё расставить. Хотя бы тумбочки». Его улыбка была такой теплой, такой родной. Как же я его люблю, — подумала я, глядя ему вслед.
Первым делом я разобрала нашу старую кровать. Это было непросто, я даже немного поцарапала руку, но справилась. Изголовье прислонила к стене, матрас свернула, насколько это было возможно, и вытащила в коридор. Комната сразу стала пустой и гулкой. Я вымыла полы, протерла пыль там, куда раньше не добиралась рука. Солнечные лучи заливали пространство, играя на чистом паркете. Я села на подоконник с чашкой кофе и стала мечтать. Вот здесь будет стоять наша новая, большая кровать. А здесь — комод с красивыми ручками. Мы купим новое постельное белье, персикового цвета, оно будет идеально сочетаться со «слоновой костью». Я улыбалась своим мыслям. Часы показывали десять утра. Времени еще вагон. Я включила тихую музыку и решила почитать книгу, чтобы скоротать ожидание.
Время шло. Страницы книги не увлекали, мысли то и дело возвращались к предстоящей доставке. Я прислушивалась к каждому шуму за окном: не гудит ли мотор грузовой машины? Не хлопнула ли дверь подъезда? Одиннадцать часов. Двенадцать. Я разогрела себе обед, поела без особого аппетита, постоянно поглядывая на телефон. Может, позвонить им? Уточнить, когда примерно ждать? Но я решила не быть назойливой. Интервал до шести вечера, значит, могут приехать в любое время. В час дня я позвонила мужу.
— Привет, дорогой. Ну как ты?
— Привет, — его голос в трубке был каким-то отстраненным, на фоне слышались чужие голоса, шум. — Нормально, в работе весь. Что, еще не привезли?
— Нет, жду. Уже всю комнату приготовила, — похвасталась я.
— Молодчина. Жди, значит. Они ребята обязательные, привезут. Все, не могу говорить, давай.
Короткие гудки. Странно. Обычно он более словоохотлив. Наверное, и правда завал на работе. Я вздохнула и снова уселась с книгой. Тревожный червячок где-то внутри шевельнулся, но я отогнала его. Всё в порядке. Просто устала ждать. Я решила заняться чем-то полезным — перебрала шкаф в коридоре, избавилась от старых вещей. Время тянулось, как расплавленный сыр. Солнце переместилось и теперь светило в другое окно. Комната погрузилась в полумрак, и ее пустота стала казаться не предвкушающей, а унылой. Старое изголовье у стены выглядело как надгробие нашим мечтам. Так, всё, хватит раскисать.
В три часа дня я не выдержала и решила позвонить ему снова. На этот раз он не взял трубку. Я набрала второй раз — снова длинные гудки и тишина. Вот это было уже совсем на него не похоже. Он всегда, всегда перезванивал, если был занят. Я написала сообщение: «Милый, всё в порядке? Я волнуюсь. Мебели всё еще нет». Ответ пришел минут через десять, сухой и короткий, как выстрел: «Все ок. Занят. Перезвоню». Ни смайлика, ни ласкового слова. Не похоже на него. Совсем. Мое сердце забилось чаще. Что происходит? Может, у него неприятности на работе? Но почему он просто не скажет?
Вспомнился недавний разговор со свекровью. Неделю назад она звонила, жаловалась на всё подряд: на здоровье, на соседей, а в конце как бы между прочим упомянула, что ее кровать совсем развалилась. «Скрипит, как несмазанная телега, — вздыхала она в трубку, — а спина по утрам болит так, что разогнуться не могу. Вам-то хорошо, молодые, новую себе покупаете…» Я тогда посочувствовала, но не придала этому особого значения. У нее всегда был такой стиль общения — вызвать жалость. Но сейчас... этот разговор почему-то всплыл в памяти. Нет, ерунда какая-то. Просто совпадение. Я нервно прошлась по квартире. Четыре часа. Пять. До конца срока доставки оставался час. Я чувствовала себя обманутой. Целый день коту под хвост. Настроение было испорчено окончательно. Я снова посмотрела на разобранную кровать в коридоре. На чем мы будем спать сегодня? На полу?
В половине шестого я начала злиться. Злость вытеснила тревогу и обиду. Я столько готовилась, столько ждала, а в итоге — пустота. И это молчание мужа... Оно ранило больше всего. Будто меня вычеркнули из какого-то важного процесса, оставили за бортом. Я села на пол в пустой спальне, обняла колени и почувствовала, как по щеке скатилась слеза. Одна, потом вторая. Я чувствовала себя такой одинокой в этой пустой комнате, в этой гулкой квартире. Что за глупая ситуация? Просто не привезли мебель, с кем не бывает. Но внутреннее чутье кричало, что дело не в мебели. Дело в чем-то другом, чего я не знала.
И тут зазвонил телефон. Муж. Я мгновенно схватила его, готовая высказать всё, что накопилось.
— Алло! — мой голос дрожал.
— Привет, зай. Ну что, привезли? — его тон был бодрым, даже веселым. Слишком веселым.
— Нет, — отрезала я. — Никого не было. И тебя тоже не было весь день. Я не могла до тебя дозвониться!
— Ой, прости, замотался совсем. У мамы там кран прорвало, ездил помогать, — выпалил он скороговоркой. — Целый день провозился.
Кран? Утром была работа, теперь кран у мамы... Что-то в его голосе было не так. Фальшь. Слишком гладкая, заранее заготовленная история.
— И ты не мог мне написать об этом? Я тут с ума схожу, жду, волнуюсь!
— Да забегался, из головы вылетело. Ну не дуйся. Значит, завтра привезут, не переживай. Позвони им сейчас, уточни.
— Почему я должна звонить? Это наш общий заказ! Почему ты не можешь этим заняться?
— Я еще у мамы, тут дел полно. Позвони, пожалуйста. Всё, мне неудобно говорить. Целую.
И он снова повесил трубку.
Я сидела в тишине. Кран... Почему я ему не верю? Каждое его слово звучало как ложь. И эта просьба — «Позвони им сейчас, уточни». Словно он хотел, чтобы именно я это сделала. Чтобы именно я что-то узнала. Руки дрожали. Я посмотрела на часы. Пять сорок. В магазине работают до шести. У меня было ровно двадцать минут. Я нашла в телефоне номер, сохраненный как «Мебельный». Глубоко вдохнула и нажала на вызов.
— Добрый вечер, мебельный салон «Уют», менеджер Анастасия, слушаю вас, — раздался в трубке вежливый женский голос.
— Здравствуйте. Я звоню по поводу заказа номер семьсот двенадцать. На фамилию моего мужа. Доставка должна была быть сегодня, но никто так и не приехал.
— Минуточку, я проверю, — девушка на несколько секунд замолчала, на фоне была слышна тихая музыка. — Так, заказ семьсот двенадцать. Спальный гарнитур «Венеция», цвет слоновая кость, кровать, две тумбы, комод. Всё верно?
— Да, всё верно, — подтвердила я, чувствуя, как колотится сердце.
— Странно, — протянула менеджер. — У меня в системе стоит отметка, что доставка была успешно осуществлена в четырнадцать тридцать. Более того, наши сборщики сейчас как раз заканчивают работу по этому адресу.
Мир под моими ногами качнулся.
— Как... как заканчивают работу? Где? Я весь день дома одна, в квартире никого, кроме меня, нет и не было!
— Одну секунду, я уточню адрес доставки. Так... улица Весенняя, дом десять, квартира сорок пять.
У меня перехватило дыхание. Это был не наш адрес. Я знала этот адрес наизусть. Это был адрес моей свекрови.
Я молчала, не в силах произнести ни слова. Воздуха не хватало, в ушах зашумело.
— Девушка? Вы на связи? — обеспокоенно спросила менеджер.
— Да... — прохрипела я. — А... кто принимал доставку?
— В заказе указан получатель, ваш муж. Но по телефону сборщики отчитались, что их встретила хозяйка квартиры, очень приятная женщина. Просила передать огромную благодарность за оперативность. Сказала, что это лучший подарок.
Хозяйка. Это слово ударило меня под дых. Не я. Не мы. Она.
— Понятно, — мой голос был чужим, безжизненным. — Спасибо.
Я нажала отбой, не дослушав ее вежливое «Всего доброго». Телефон выскользнул из ослабевшей руки и с глухим стуком упал на пол. Тишина. В пустой, гулкой комнате. С растерзанным старым матрасом в коридоре. И я, сидящая на полу посреди несбывшихся надежд. Это был не просто обман. Это было предательство. Тщательно спланированное, хладнокровное. Он не просто отдал нашу общую мечту своей маме. Он заставил меня ждать ее весь день, зная, что она никогда не приедет. Он сделал из меня дуру, заставил волноваться, звонить ему, а сам в это время… обустраивал уют в чужой спальне. Нашей мебелью.
Я не плакала. Слез больше не было. Внутри была выжженная пустыня. Я сидела на полу, наверное, час. Просто смотрела в одну точку. А потом услышала, как в замке поворачивается ключ. Он пришел. Вошел в квартиру, насвистывая какую-то мелодию.
— Привет! — бодро крикнул он из коридора. — Ну что, звонила? Что сказали?
Я молча встала и вышла к нему из комнаты. Он увидел мое лицо и его улыбка медленно сползла.
— Что-то случилось?
— Сказали, что доставка завершена, — тихо ответила я. — И сборка почти закончена. На улице Весенней, дом десять. Хозяйка, говорят, очень довольна. Передавала благодарность.
Он побледнел. Мгновение он смотрел на меня, пытаясь что-то придумать, найти слова.
— Я... я могу всё объяснить.
— Не надо, — прервала я его. — Я хочу знать только одно. Когда ты это решил?
Он опустил глаза.
— На прошлой неделе. После того, как мама позвонила. Мне стало ее так жалко... У нее кровать совсем сломалась. А мы бы себе потом еще заказали.
На прошлой неделе. Значит, он всю неделю смотрел мне в глаза, обсуждал со мной цвет белья для нашей новой кровати, слушал, как я радуюсь, и знал. Знал, что ничего этого не будет. Он не просто солгал. Он наслаждался своей ложью.
— Ты не хотел расстраивать меня, да? — с горькой усмешкой спросила я.
— Да! Я не хотел тебя расстраивать! — с облегчением подхватил он, будто я дала ему спасительную соломинку. — Я хотел сделать сюрприз! Потом бы всё тебе рассказал, мы бы посмеялись и заказали новую!
— Сюрприз? — я рассмеялась. Тихим, жутким смехом. — Заставить меня, как идиотку, ждать весь день, врать про работу, про какой-то кран... Это называется сюрприз?
— Ну а как я должен был поступить? Она же мама!
И в этот момент я поняла. Дело было не в кровати. Дело было в том, что в его системе координат я всегда буду на втором месте. После мамы. Мои чувства, мои планы, наши общие мечты — всё это можно было отодвинуть, принести в жертву. А мне даже не полагалось об этом знать. Обо мне «позаботились», решив всё за меня.
Я молча развернулась и пошла в спальню. Открыла шкаф и достала дорожную сумку.
— Ты что делаешь? Ты куда? — он пошел за мной, его голос задрожал от испуга. — Ты из-за какой-то мебели уходишь? Это же просто вещи!
Я остановилась и посмотрела на него. На нашего, как я думала, общего будущего больше не было. Оно стояло сейчас, собранное и красивое, в чужой спальне.
— Это не просто вещи, — сказала я так спокойно, как только могла. — Это было наше общее решение. А ты принял другое. Один. За моей спиной. Ты просто показал мне мое место в твоей жизни.
Я не кричала, не упрекала. Я просто складывала в сумку свои вещи. Зубную щетку, пару футболок, джинсы. Он стоял в дверях, беспомощно глядя на меня. Он до последнего не понимал. Он думал, что я обиделась на испорченный день, на отсутствие мебели. Он не понимал, что он разрушил нечто гораздо более важное — мое доверие.
— Постой... Давай поговорим... Ну хочешь, я прямо сейчас поеду и разберу ее? Привезу сюда?
Я посмотрела на пустое место, где должна была стоять наша кровать. И впервые за долгое время почувствовала не боль, а облегчение. Словно с плеч свалился тяжелый груз. Я больше не хотела ничего доказывать, ничего выяснять. Все было предельно ясно.
Я застегнула молнию на сумке, взяла ее в руку и пошла к выходу. Он не преградил мне путь, просто смотрел с отчаянием и непониманием. На пороге я обернулась и в последний раз посмотрела на него. Он все еще был моим мужем, но я видела перед собой чужого человека. Человека, который без колебаний променял бы мою радость на удобство своей мамы, а потом солгал бы мне в лицо, считая, что так будет лучше.