Нектарин

Марина замерла на пороге нотариальной конторы, словно ее ударило током. За длинным дубовым столом, покрытым зеленым сукном, сидели три человека, которых она меньше всего ожидала здесь увидеть. Валерий, ее бывший муж, развалился в кресле с таким видом, будто это его личный кабинет. Рядом с ним примостилась Инга - та самая блондинка, ради которой он когда-то разрушил их семью. А в углу, как паук в центре паутины, восседала Зинаида Петровна, его мать, с довольной улыбкой хищницы. "Что они здесь делают?" - мысль пронзила голову Марины, как ледяная игла...

Оля стояла у окна кухни, наблюдая, как Зоя неторопливо шагает по дорожке к их дому. В руках у золовки болталась потрепанная сумка, а на лице красовалась та самая улыбочка, которая всегда предвещала неприятности. Третий раз за эту неделю. Игорь на работе до позднего вечера, и Зоя прекрасно это знает. Сердце Оли екнуло от предчувствия. Она отлично помнила, как две недели назад обнаружила пропажу дорогой копченой рыбы, которую покупала к приходу маминых друзей. А на прошлой неделе исчез целый кусок французского сыра...

Максим стоял в дверном проеме, сжимая в руке телефон так крепко, что костяшки побелели. На экране светились фотографии, которые только что прислала ему соседка Ольга. Снимки были сделаны два дня назад, когда его не было дома. На них Лена сидела на кухне, а на столе перед ней лежали... резиновые жгуты и какие-то странные приспособления. Но самое страшное - на последнем фото была видна её рука, на которой она что-то туго затягивала вокруг запястья. Максим почувствовал, как внутри всё оборвалось. Значит, он был прав...

Оксана ставила на стол самовар, когда Клавдия Петровна произнесла те слова, от которых у неё похолодели руки. Трёхлитровый медный монстр чуть не выскользнул из пальцев - хорошо, что Павел успел подхватить. Свекровь сидела в своём любимом кресле, обитом зелёным бархатом, который она протирала каждый день уже пятнадцать лет. Морщинистые пальцы сжимали фарфоровую чашку с розочками, а глаза смотрели куда-то мимо Оксаны. "Дом я отписала Зинаиде", - повторила старуха, словно рассказывала о погоде. Оксана почувствовала, как земля уходит из-под ног...

— Мне некогда, у маминой собаки сегодня праздник — возьми такси, — сказал Виктор, не выходя из машины. Надежда моргнула. Раз. Два. Попыталась осознать услышанное, пока крохотная Лиза посапывала в конверте. На крыльце роддома было промозгло, и мартовский ветер забирался под больничную одежду. — Что значит "праздник у собаки"? Витя, ты же обещал... — её голос дрогнул, а в груди что-то сжалось и оборвалось. — Слушай, я правда не могу. Мама испечёт Чарли торт, будут гости. Возьми такси, деньги у тебя есть...

Наташа сидела на кухне, рассматривая снимок нового автомобиля на экране телефона. Улыбка появилась на её лице при мысли о том, как обрадуется Кирилл. Двадцать один год, окончил третий курс с отличием, подрабатывал в свободное время, помогал по дому — сын был её гордостью. А теперь настал момент сделать ему подарок, который он давно заслужил. — И что это мы разглядываем с таким счастливым лицом? — голос Игоря прозвучал прямо над ухом. Наташа даже не заметила, как муж вошёл на кухню. — Машину для Кирилла выбираю...

Юля замерла на углу дома, стиснув пакеты с продуктами до боли в пальцах. В голове пронеслось сразу тысяча мыслей, но ни одной цензурной. Её маленький красный Mini Cooper, её любимица Бетси, стояла с распахнутыми дверцами посреди двора, а вокруг неё, как стервятники, кружили три фигуры. Виктор, её муж, с таким энтузиазмом демонстрировал салон незнакомому мужчине в сером костюме, что казалось, продавал собственную почку. А рядом, поджав губы в фальшивой улыбке, кивала свекровь, Нина Степановна. — Всего сорок тысяч пробега, представляете? Салон как новенький, — донеслось до Юли...

Женя сказал это с таким самодовольством, что у Антонины внутри всё оборвалось. Они стояли посреди светлой кухни их — точнее, уже почти не их — общей квартиры. Только что она радостно сообщила ему о новой покупке. Так гордилась собой. Так хотела его порадовать. — Что? — её голос дрогнул. — Какой развод? Он прислонился к холодильнику и скрестил руки на груди. На лице эта мерзкая ухмылка, которую она раньше считала очаровательной. — А ты думала, я не замечу твои выписки из банка? Все эти переводы какому-то Платону? Тоня замерла, чувствуя, как кровь отливает от лица...

Эдуард с трудом сдерживался, чтобы не выругаться. Вместо этого он молча смотрел на багажник старенькой "Тойоты" своего шурина, набитый пакетами с продуктами и тремя огромными кусками парной говядины, которые еще вчера мирно лежали в его подвале. Борис суетливо копался под капотом, периодически что-то бормоча себе под нос. — Да что ты там колдуешь? — не выдержал Эдуард. — Машина просто так не заглохнет прямо перед воротами. — Может свечи... или стартер... — Борис неуверенно потыкал в двигатель отверткой, которую зачем-то достал из бардачка...

— Нет, Галина Михайловна, мы так не договаривались, — Дарья медленно опустила на стол лист бумаги, исписанный аккуратным почерком свекрови. Напротив сидела женщина лет пятидесяти с идеально уложенной стрижкой и тонкими губами, сжатыми в ниточку. Она постукивала ногтями по столешнице, словно отбивая секунды до взрыва. — Договаривались? — Свекровь приподняла одну бровь. — Милочка, когда я сюда приехала, чтобы научить вас уму-разуму, о деньгах речи не шло. Но теперь, спустя месяц... — Она выразительно посмотрела на список...

— Ты чего копаешься? Гости уже звонят в домофон, а ты все возишься со своими сережками! Света вздрогнула от резкого голоса мужа. Олег стоял в дверном проеме спальни, его массивная фигура загораживала выход. Он как всегда выглядел безупречно — отглаженная рубашка, идеально подобранный галстук, дорогие часы. И это раздражало еще сильнее. — Это мой день рождения, между прочим, — выдавила она, пытаясь совладать с дрожью в пальцах. — Хочу хорошо выглядеть. — Сорок лет тебе, а ведешь себя как подросток, — фыркнул Олег...

Лидия стояла посреди кухни, разглядывая осколки любимой чашки на полу. Кровь стекала тонкой струйкой по запястью, но она этого будто не замечала. В голове звенела тишина — странное чувство, когда внутри всё взорвалось, а вокруг хоть бы звук. — Георгий! Зинаида Петровна! — голос прозвучал неожиданно спокойно. — Зайдите на кухню, пожалуйста. Два месяца. Всего два месяца — так обещал Жора, умоляюще заглядывая ей в глаза тем февральским вечером. "Мамочке негде жить, пока в её квартире делают капитальный ремонт...