Предыдущая часть:
Пожилая учительница отвела взгляд, окончательно смутившись. Ей явно не нравилось стоять здесь и выслушивать комплименты.
— Так вот почему вы так любите книги? — с улыбкой спросила Наталья, пытаясь разрядить напряженную обстановку. — Почему сразу не сказали? Хотите, я вам несколько книг подарю? Выбирайте любые, я с радостью поделюсь с таким человеком.
— Не стоит, милая, спасибо, — поблагодарила учительница мягко. — Пусть эти красавицы остаются у тех, кому они нужнее. Не в приют же их тащить с собой. А про работу не говорила — сколько лет-то прошло, думала, не вспомнишь.
Мария Ивановна смотрела на Наталью с теплотой во взгляде. Тамара Сергеевна, услышав про приют, возмутилась.
— Приют? Что вы такое говорите? — негодующе взглянула она на учительницу. — Даже не думайте об этом! С сегодняшнего дня я лично обо всем позабочусь, чтобы вы ни в чем не нуждались, что бы ни случилось, это мой долг.
Однако гостья явно не была в восторге от такой самоотверженности. Мария Ивановна подняла руку в упреждающем жесте.
— Тамара, успокойся, пожалуйста, не суетись. Я что, маленькая девочка или сирота беспомощная? — Она твердо посмотрела на свекровь, и та замолкла. — Не нужна мне никакая помощь, тем более опека какая-то.
— Но почему? — не понимала Наталья. — Мы же от души хотим помочь.
— Помочь? — Пожилая женщина горько усмехнулась.
Она медленно подошла к дивану в гостиной и села, придерживая больные колени. Изумленные одноклассники бросились помогать бывшей учительнице, заодно слушая ее историю.
— Сын мой, Саша, погиб десять лет назад. Мы тогда все вместе в городе жили — я, второй муж, Саша и пасынок мой Дмитрий. Когда Саша в той аварии разбился, проклятой, я думала, не переживу, сердце разорвется. Боль от потери ребенка — она самая страшная, никогда не заживает, — учительница помолчала, прежде чем продолжить, но судьбе, видно, этого было мало.
— На следующий год мужа забрала. Виктор от рака сгорел за пару месяцев, ничего не поделаешь, — вздохнула она тяжело. — Остались мы вдвоем с Дмитрием в квартире.
При воспоминании о пасынке по лицу женщины пробежала тень. А после потери мужа всё стало ещё хуже.
— Дима никогда не рвался работать, всегда на шее висел — у отца, у меня. Когда Виктора не стало, он и говорит: "Давай квартиру в центре разменяем, зачем такая большая четырехкомнатная теперь? Лучше коттедж за городом возьмем". А себе двушку хотел урвать, чтоб баб своих водить без помех.
Мария Ивановна горестно покачала головой и плотнее закуталась в шаль.
— Я, дура старая, все бумаги подписала, не подумала. Кто ж знал, что он так подло поступит. А коттедж этот — сплошная развалюха в богом забытой деревне. Там я и сидела все эти годы, деваться некуда. По документам все чисто, не подкопаешься. А сегодня эта хибара на курьих ножках совсем рухнула под снегом.
Женщина махнула рукой в сторону, потом внимательно посмотрела на бывшую ученицу.
— Предательств я в жизни навидалась, Тамара, хватит с меня. Лучше в приюте дожить спокойно, чем опять в подлости человеческой убедиться.
Мария Ивановна смотрела на свекровь странно. Тамара Сергеевна, тяжело сглотнув, отвела взгляд. Когда спустя время, после шокирующей встречи с учительницей, гости начали расходиться, свекровь снова предложила переезд.
— Ну что вы упрямитесь, Мария Ивановна, в самом деле? У меня квартира огромная в городе, нам вдвоем места завались. Это ж минимум, что я могу для вас сделать после всего, что вы для меня сделали.
— Не уговаривай меня, Тамара, бесполезно, — настаивала на своем учительница твердо.
Мария Ивановна нахмурилась. Тамаре Сергеевне ничего не оставалось, как смириться. Наталья, глядя на них, догадалась, что пожилая учительница, вероятно, сильно обижена на ученицу за что-то. Но за что и почему спустя годы она так непримирима к Тамаре Сергеевне? Похоже, у них была тайна, известная только им. Когда свекровь уехала, Наталья, движимая тревогой и любопытством, осторожно расспросила учительницу о причинах конфликта.
В ответ Мария Ивановна задумалась ненадолго, а потом, словно решившись, рассказала:
— Твоя свекровь прекрасно знает, почему я к ней так отношусь. Но она слишком гордая, чтоб признать это даже перед собой. Прощения просить — и подавно. А я не зря про предательство упомянула. В тот год, когда я ей заикание поправила, Тамарка мне отплатила черной неблагодарностью, как змея.
Наталья почувствовала, как от страха поджилки затряслись.
Что же такого ужасного могла натворить свекровь?
— Во время занятий я по глупости пригласила ее к себе домой. А в те времена, как знаешь, некоторые книги дома держать — сплошные проблемы, могли и посадить.
— Вы имеете в виду запрещенную литературу? — уточнила Наталья.
— Верно, доченька, — кивнула учительница. — Ничего криминального, но хватило: через пару дней директор меня на ковер вызывает и советует заявление по собственному написать, чтоб хуже не было.
Наталья охнула от удивления.
— Так вас уволили из-за этого? — изумленно спросила она. — Из-за книг дома?
— Ой, мне еще повезло, милая, — усмехнулась бабушка горько. — Могли и в тюрьму упрятать. Директор сжалился — я молодая была, работу любила, горела детьми учить.
Взгляд пожилой женщины потух, и она устало посмотрела в окно, где бушевала буря.
— Директор сказал: кто-то из учеников настучал. Написал донос, что я антисоветскую литературу дома храню.
Учительница пояснила, что ей разрешили доработать год, но после выпуска класса следовало немедленно покинуть школу, иначе проблем было не миновать.
Наталья молчала, пораженная услышанным, потом перевела вопросительный взгляд на гостью.
— Но почему вы думаете, что это Тамара Сергеевна донесла? Она же была вам благодарна.
— А больше некому, милая, — пожала плечами учительница. — Тамара единственная из учениц у меня дома бывала. С остальными только в школе занималась.
Наталья задумалась. В этом была логика, отрицать глупо. Но могла ли ее свекровь так жестоко поступить?
Вечером, уже устроившись в постели, она не могла выбросить из головы то, что услышала за день. Ей было трудно представить, что свекровь могла пойти на подобный шаг, хотя её нрав, конечно, всегда был далёк от идеала. За окном завывал ветер, и размышления женщины плавно перешли к её собственным заботам. Из-за разбушевавшейся непогоды телефон мужа по-прежнему молчал. Наталья осознала, что из своей поездки он вернётся не раньше, чем через трое суток, когда, судя по прогнозам метеорологов, буря наконец стихнет.
Она искренне полагала, что муж её был занят только деловыми вопросами, а сейчас наверняка скучал в какой-то гостинице, разгадывая очередной воскресный кроссворд. Леша их очень любил и мог часами заполнять бесконечные клетки в газете. По его словам, это был один из его способов успокоиться и снять напряжение после тяжёлого трудового дня.
Конечно, Наталья не догадывалась о том, что на самом деле Алексей в это время развлекался со своей молодой любовницей в загородном коттедже, расположенном в нескольких десятках километров от места, где они жили.
Командировка была лишь удобным прикрытием, чтобы иметь возможность официально и спокойно уезжать подальше от жены, в те моменты, когда Наталья становилась ему особенно невыносимой.
— Ой, как классно, что снег еще несколько дней валить будет! — радостно взвизгнула Ирина, любовница Алексея, попивая шампанское из высокого хрустального бокала. — Вот бы он вечно шел, а? Мы бы здесь вдвоем застряли навсегда!
Девушка мечтательно посмотрела на своего возлюбленного. Алексей в это время пытался сверить несколько прогнозов погоды из разных источников.
— Нет уж, вечный снег — это перебор, скучно станет, — не глядя на любовницу, буркнул он. — И вообще, не сидеть же нам тут вечно. Этот буран все планы спутал, черт.
Мужчина разъярённо бросил на кровать свой планшет.
— Но мы же вместе, милый, — недоумённо посмотрела на него девушка, моргая. — Или тебе так хочется домой рваться? К своей кикиморе этой?
Алексей посмотрел на неё строго.
— Не смей ее так называть, ясно? Наталья, конечно, не супермодель, как ты, но с ней хоть поговорить есть о чем, не то что с тобой, пусик мой.
Округлив глаза, Ирина чуть не подавилась шампанским. Но бизнесмену было на это плевать.
Алексей ещё с порога объяснил своей любовнице, что ей не стоит ждать от него серьёзных шагов. Он не собирался разводиться. Это было слишком утомительно и, к тому же, невыгодно. Однако при всём при этом бизнесмен готов был содержать любовницу и исполнять все её желания в разумных пределах, естественно.
А наутро Наталья увидела в окне удручающую картину. Посёлок наглухо замело снегом. Трактора ещё не расчистили дороги. Да и вообще было непонятно, выведут сегодня технику для уборки или нет.
— Мария Ивановна, мне на работу ехать пора, — сказала она гостье, наливая той в кружку горячий кофе. — Вы, пожалуйста, оставайтесь здесь до моего возвращения, а я вас потом отвезу, когда дороги почистят хоть немного.
— Да как же ты поедешь-то, доченька? — выглянув во двор из-за занавески, спросила её бабушка с беспокойством. — Там же ничего не видно, сугробы по колено. И машинка твоя старая вряд ли с ними справится, застрянешь.
Наталья в ответ только грустно улыбнулась.
— К сожалению, выбора нет. Попробую выкарабкаться как-нибудь, на свой страх и риск. А если застряну посреди трассы, придется эвакуатор вызывать, что поделаешь.
Пожилая учительница только головой покачала. Она переживала за хозяйку, вынужденную добираться до работы по такой заснеженной дороге, да ещё и на такой старой машине. Но Наталье действительно нужно было ехать. Вот только к тому моменту, как она с грехом пополам добралась до работы, Мария Ивановна, тихонько собравшись, покинула её дом и последовала на автобусную остановку.
Там она рассчитывала дождаться маршрут, который вывезет её в город.
— Наташа, это Тамара Сергеевна звонит, — произнесла свекровь по телефону. — Скажи, ты не в курсе, куда Мария Ивановна подевалась? Я с продуктами приехала, думала ужин вам состряпать, пока тебя нет. А ее и след простыл. Не могу поверить.
— Значит, все-таки ушла одна, — выдохнула невестка с сожалением. — Я же просила ее подождать. На улице такой мороз, снег не перестает, опасно.
Наталья печально покачала головой.
— Наверное, из-за того, что она мне рассказала вчера. О вашем прошлом, Тамара Сергеевна.
— О моем прошлом? — Лицо Тамары на том конце провода моментально посерело. — И о чем же вы там говорили, расскажи подробнее?
Когда Наталья закончила рассказ, свекровь с горестью произнесла:
— Но я же ни в чем не виновата, Наташа! Я бы никогда так не поступила, это не я. Наверняка кто-то другой.
— К сожалению, она уверена, что только вы могли знать про те книги у нее дома, — со вздохом произнесла невестка.
Свекровь чуть не заплакала.
— Но это же полный абсурд! Мало ли кто еще мог у нее бывать, кроме меня. Может, родители каких-то учеников. Мария Ивановна же классные часы вела, помню. Люди приходили.
В голосе Тамары Сергеевны слышались нотки искреннего раскаяния и непонимания.
— Я, конечно, слышала про эту историю тогда, но даже в голову не приходило, что она меня доносчицей считает. Клянусь чем угодно, это не я сделала!
Было в словах свекрови нечто такое, что заставляло поверить ей.
— Не волнуйтесь так сильно, у вас же сердце слабое, — предупредила её невестка. — Мне кажется, вам просто нужно с ней поговорить по душам, когда найдем ее.
Послышался жалобный всхлип, и Тамара Сергеевна отключилась.
Вскоре Наталья поняла, что Мария Ивановна, скорее всего, отправилась в тот самый социальный центр. И, поискав его адрес в интернете, она нашла подробную карту. Узнав у девушки за стойкой регистрации, что пожилая учительница не только успела удачно доехать, но и получить небольшое место, Наталья получила разрешение на встречу с ней и поднялась на второй этаж центра, туда, где располагались жилые комнаты. С облегчением она нашла в одной из них Марию Ивановну.
— Слава богу, с вами все в порядке! — выдохнула Наталья, беря её руки в свои. — Ну почему вы меня не дождались? Я бы на машине довезла. Наверняка на морозе долго автобус ждали, замерзли.
— Ой, ничего страшного, не сахарная я, видишь, не растаяла, — улыбнулась краем губ бабушка с юмором. — Не люблю людей стеснять, не в моих правилах. Сама справлюсь.
Наталья слегка печально покачала головой.
— И все же зря вы от свекрови отказались. Я с ней говорила, и она клянется, что ничего такого не делала.
Мария Ивановна пристально вглядывалась в лицо Натальи и, наконец, произнесла нерешительно:
— Ну, если она правда раскаивается или знает что-то, о чем мне стоит услышать, пусть приезжает сюда. Поговорим на нейтральной территории, без лишних эмоций.
Продолжение: