Утро, на столе надкусанный бутерброд Тимошки, который он недоел перед садиком. Телефон на столе вибрирует, высвечивает «Мама», вздыхаю и отвечаю.
- Мариш, ну что там? Отец говорит, бригада простаивает, деньги нужны на цемент.
- Мам, я же только на той неделе переводила…Перевожу вам половину своей зарплаты…
- Половину?! Ты хочешь, чтобы мы с отцом тут на хлебе и воде сидели? Мы тебе, значит, жизнь отдали, все силы вложили, а теперь - так?
Её слова - отработанный годами спектакль, в котором мне всегда отводилась роль виноватой. Я молча слушаю, глядя на скромную обстановку своей кухни.
- Я не отказываюсь, мам, просто у меня непредвиденные расходы, нужно оплатить курсы для работы — это очень дорого.
- Потерпишь! Ты молодая ещё, успеешь. А нам, старикам, успеть бы пожить по-человечески, в своём доме.
После звонка иду в ванную, смотрю на себя в зеркало, усталое лицо, тёмные круги под глазами. Из коридора появляется Тимошка, сонный, в пижаме.
- Мам, ты плачешь?
- Нет, сынок, просто устала.
- Надо отдыхать, у нас в садике говорили, отдых - это важно.
На следующий день после работы еду не домой, а на строительный рынок на окраине города. В вагончике под выцветшей вывеской «Стройматериалы» меня уже знают.
- О, опять вы, красавица, что, дачка строится? Благое дело, сколько сегодня мешков грузим?
Достаю телефон, открываю сообщение от отца: «Марина, нужно 20 мешков цемента М500 и 15 листов фанеры, только не забудь, чтобы влагостойкая!».
Отдаю продавцу почти всю свою премию, полученную вчера. А потом, по дороге домой, захожу в «Пятёрочку» и долго стою у полки, выбирая самые дешёвые сосиски по акции.
Ночью снова открываю сайт с курсами, смотрю на сумму, которую нужно внести, прижимаю ладонь к лицу, чувствуя, как внутри нарастает досада.
Я сидела опустошённая, но сын обнял меня и сказал: - Я вырасту и куплю тебе всё, что ты захочешь, самое лучшее
Через пару дней, отпросившись с работы, я всё-таки поехала в учебный центр. Маленький офис в цокольном этаже, женщина-консультант долго смотрела на мои документы и результаты теста, цокая языком.
- Девушка, а где вы раньше были? Тут тянуть уже нельзя, набор в группу почти закончен, осталось одно место.
Она, наконец, посмотрела на меня поверх очков.
- Ещё полгода так просидите, и эта возможность уйдёт, квалификация устареет, и потом будет гораздо сложнее.
- А сколько…
Она назвала сумму, от которой у меня потемнело в глазах. Сумму, равную стоимости новой крыши для их дачи.
- И это ещё со скидкой. Можете, конечно, подождать следующего года, но цена будет уже другая.
Вышла из центра оглушённая. Вечером собравшись с духом, позвонила матери сама, пыталась объяснить, говорила про курсы, уходящую возможность, и как это важно для моей работы.
- Мам, я не смогу в этом месяце перевести, мне нужно срочно оплатить учёбу, я же говорила… Это серьёзно.
- Да что ты всё про себя да про себя! Эгоистка! Мы с отцом и так всё на нервах из-за этой твоей стройки! Хочешь нас совсем довести? Тогда уж точно никому помогать не придётся!
Вечером сидела на кухне, тупо глядя в стену, чувствовала себя опустошённой, проигравшей спор, который даже не начинала. В кухню тихо вошёл Тимошка, подошёл, обнял меня за шею своими маленькими, тёплыми руками.
- Мам, ты не сердись на бабушку, я вырасту, буду много работать и куплю тебе всё, что захочешь, самое лучшее.
И эта его детская, наивная клятва стала для меня точкой невозврата, посмотрела на его серьёзное, личико и поняла, что должна разорвать этот порочный круг, не для себя — для него. Чтобы не вырос с чувством, что он тоже кому-то что-то должен, крепко обняла его.
У нотариуса я подтвердила: - Абсолютно уверена и добровольно. Я подарила родителям дом, чтобы прекратить финансовый шантаж раз и навсегда
Через пару дней, когда я уже успокоилась, позвонил отец.
- Дочка, привет, ты уж не обижайся на мать. Она человек нервный, переживает за всё, мы же всё для вас стараемся, чтобы внук летом на воздухе был, на природе, а не в городе пыльном. Дом-то, видишь, на тебя оформили, всё общее будет.
Использовал самые сильные, самые безотказные манипуляции: «для внука», «общее». То, против чего не принято возражать.
- Понятно, пап, общее.
Повесила трубку и поняла, что они - единая, несокрушимая стена, и спорить с ними бесполезно.
Три ночи я почти не спала, мысли о курсах и растущих ценах не давали покоя, будто специально напоминая, что время идёт. Лежала, смотрела в тёмный потолок, считала цифры в уме, прикидывала. Рядом тихо посапывал Тимошка, иногда что-то бормоча во сне.
На четвёртую ночь встала, на кухне открыла ноутбук.
Долго смотрела на мигающий курсор в строке поиска, потом по буквам, набрала: «Оформление дарственной на недвижимость образец».
Кабинет в регистрационной палате был душный, женщина монотонно зачитывала мне текст заявления.
- Вы, Марина Сергеевна, действуя добровольно, без какого-либо принуждения, передаёте в дар, принадлежащий вам на праве собственности…
Оторвалась от бумаг и посмотрела на меня поверх очков.
- Вы уверены в своём решении? Понимаете, что после этого вы теряете все права на имущество?
- Абсолютно уверена, добровольно.
Взяла ручку и поставила свою подпись, впервые за долгое время точно знала, что поступаю правильно.
- Я оформила дом на вас. Теперь это ваше. Мать обрадовалась, но беспокойство пришло с вопросом: - А как же мы теперь на крышу собирать будем?
В субботу мы с Тимошкой приехали к ним. Недостроенный дом встретил нас запахом бетона, пыли, голые стены, строительный мусор в углах, это была та самая «мечта», которая отнимала у меня все силы и деньги.
- О, Маришка приехала! А мы уж думали, не дождёмся! Деньги привезла?
Видела во мне не дочь, а кошелёк.
- Привезла.
Отец выглянул из комнаты.
- Вот и славно, мы уже бригаде пообещали оплату за крышу.
Я сняла пальто, прошла на кухню и положила на застеленный газетами стол синюю папку с бумагами.
- Вот.
Мать нахмурилась, вытирая руки о фартук.
- Это что?
- Бумаги на дом.
Взяла папку, открыла её и замерла.
Бумага о передаче прав?..
- Угу, я оформила дом на вас, теперь это ваше.
- Как наше? - переспросил отец.
- Так, полностью. Всё, что здесь построено, - теперь ваше имущество, поздравляю.
Мать моргнула, потом её лицо расплылось в улыбке.
- Доченька… ну ты что, это… это подарок нам?
- Да.
- Ой, ну спасибо тебе… наконец-то хоть одна радость в жизни! Слышь, Паш, у нас теперь свой дом! Настоящий!
- Ну, наконец-то…
- Мы теперь сможем сами всё решать, да, Марин? Вот молодец, Мариш! А то все эти бумаги, банки, налоги… Теперь всё просто! А деньги-то где? Нам же на крышу надо…
Достала из сумки тонкий конверт.
- Вот здесь, всё, что осталось у меня после зарплаты и оплаты первого этапа курсов, больше не будет.
- В смысле - не будет?
- В смысле, дом теперь ваш, а я вам больше ничего не должна.
Отец нахмурился.
- Подожди, Марин, ну как это не должна? Мы на тебя оформляли, чтобы не платить налоги, пока строится, а теперь...
- А теперь - всё честно. Это ваш дом, вы хозяева, ваши налоги, заботы.
Мать смотрела на меня с беспокойством.
- Так ты что же… ты теперь совсем помогать не будешь?
- Нет.
- А мы… мы на что всё это достраивать будем? На себя?
- Да, мам, на себя.
Отец первым опустился на табуретку.
- Вот так дела…А как же мы теперь?
- Так же, как и я всё это время. Работать, думать, считать.
Мать тоже села.
- Марина, ну ты, что творишь-то… Мы ж старики…
- Старики не дети, мама. А у меня сын, и ему нужно дать образование, а не только стены.
Я встала.
- Дом ваш, мечта ваша, и долги теперь тоже ваши.
- Бабушка теперь не будет ругаться? - спросил сын. Я ответила: - Нет, сынок. Теперь бабушка будет считать. И мы поехали в свой дом
Я застегнула куртку, мать сидела, держа в руках папку с документами, отец смотрел в окно, на голые стены их мечты, не пытались меня остановить.
- Мам, - спросил Тимошка в прихожей, а бабушка теперь не будет ругаться?
- Нет, сынок, теперь бабушка будет считать.
Вышли на улицу, за спиной остался недостроенный дом.
Тимошка, уставший от долгой дороги, ткнулся мне в руку и задремал.
- Мам, поехали домой.
- Домой…настоящий.
Смотрела, как подъезжает наш автобус.
Вечером, когда мы уже были дома в своей настоящей квартире, я достала телефон. Несколько непринятых вызовов от «Мама», посмотрела на них, потом выключила звук уведомлений для этого контакта. Это был последний, символический жест.
Конец.
Дорогие читатели, если вам понравился рассказ, подпишитесь на канал.