Анну разбудил звонок в дверь — громкий, настойчивый, как будто кто-то требовал впустить немедленно. Она не спешила вставать. Сквозь тонкие стены слышно, как в прихожей зашуршали шаги, а потом прозвучал голос Лидии Сергеевны — звонкий, напевный, с лёгкой фальшью в радости:
— Внучата мои, мы приехали!
Анна закрыла глаза и вздохнула. Седьмой визит. Первые шесть она встречала как положено — с улыбкой, горячими пирожками и безупречно выглаженными шторами. Теперь же даже думать об этом было тяжело.
Она села на край кровати, чувствуя, как ломит спину, и машинально посмотрела на часы. Восемь утра. Всё по расписанию — как будто не родственники, а проверяющая комиссия.
— Анна, встаёшь? — выглянул из ванной Роман, её муж, вытирая руки полотенцем.
— Уже, — ответила она. — Они пришли.
В гостиной стоял гул. Павел Николаевич, худой, сутулый, ворчал, пытаясь повесить пальто на переполненную вешалку:
— Ну что за безобразие, места нет... Всё завалено!
Лидия Сергеевна, в своём неизменном голубом жакете и причёске-башне, уже тискала Алю — их младшую дочь. Девочка, с особенностями в развитии, извивалась, пытаясь вырваться, издавая негромкое, но настойчивое мычание.
— Ой, Алечка, солнышко! Мы соскучились! — напевала свекровь, целуя девочку в щёку. — Павел, смотри, она уже почти ходит! Я же говорила, стоит только позаниматься!
Анна молча наблюдала за этой сценой из дверного проёма. Каждое слово свекрови звучало как укол.
— Ань, поставь чайник, — тихо сказал Роман, проходя на кухню.
— Уже.
Она налила воду в чайник и щёлкнула кнопкой. Всё происходило как во сне, словно она снова попала в тот же круг — приезд, улыбки, нотации, усталость.
В гостиной грохнуло — Павел Николаевич случайно опрокинул коробку с игрушками.
— Господи, да что ж это такое! Всё под ногами! — возмутился он.
— Пап, аккуратнее, — сказал Роман. — Дети играют.
Анна поставила на стол чашки, достала печенье. Взгляд её был спокойным, но внутри уже нарастало знакомое напряжение — то самое, от которого хотелось просто исчезнуть.
—————————————————————————————————————
Извините, что отвлекаю. Но... В моём канале Еда без повода в начали выходить новые рецепты. Подпишись чтобы не пропустить!
—————————————————————————————————————
Старые обиды
Когда все расселись, утро перешло в размеренную суету. Лидия Сергеевна то и дело заглядывала на кухню:
— Анечка, а ты не забудь подсолить яйца, в прошлый раз недосолила.
— Не забуду, — коротко ответила Анна.
Она старалась говорить спокойно, без привычной угодливости.
Павел Николаевич ворчал в гостиной, складывая газеты на столе:
— Всё время беспорядок... У нас в доме так не было!
Вдруг раздался голос Егора — их семилетнего сына:
— Дедушка, смотри, я построил корабль! Это корвет, у него три пушки!
Он протянул деду маленькую модель из конструктора.
Павел Николаевич скривился:
— Убери это, пол весь в деталях. Пройти невозможно.
Мальчик опустил глаза, аккуратно собрал свой корабль и молча ушёл в комнату.
Анна смотрела на это и ничего не сказала. Когда-то она бы поспешила сгладить ситуацию, извиниться, но теперь только вздохнула.
Роман, заметив, как потускнел взгляд сына, подошёл к жене:
— Надо бы ему помочь, он расстроился.
— Пусть сам. Он привыкнет, — спокойно ответила Анна.
Тишина длилась минуту, потом Лидия Сергеевна вдруг уселась за стол, сложив руки на груди.
— Анечка, можно я скажу? — начала она своим мягким, липким голосом. — Я же как мать Романа… Ты не обижайся, но хозяйка из тебя — слабовата. В доме пыль, порядок относительный, и вообще... Женщина должна быть сердцем семьи.
Анна посмотрела прямо на неё, не мигая.
— Я стараюсь.
— Да я ж не ругаю! — поспешила добавить Лидия Сергеевна. — Просто советую. А детишки... Эх, Егор умный, конечно, но запущенный. А Алечку нужно развивать, а не жалеть.
Роман хотел было вмешаться:
— Мам, хватит, пожалуйста...
— Я добра желаю! — не унималась свекровь. — Вот я бы пожила тут недельку — и Аля бы у меня пошла!
Анна молча поставила перед ней чашку с чаем. В этот момент она поняла: что бы она ни делала, всё будет не так.
— Пейте, — сказала она ровно. — А я пойду к детям.
Она вышла из кухни, оставив свекровь с растерянной улыбкой и мужа с опущенными глазами.
Крик и тишина
Анна тихо закрыла за собой дверь кухни. Хотелось просто исчезнуть — раствориться в шуме двора, в шелесте листвы за окном. Но реальность напоминала о себе криком:
— Ааааа! — протянул голос Алички из гостиной.
Она металась между подушками, взволнованная, с красным лицом, а рядом Егор пытался успокоить сестру.
— Аля, не кричи, пожалуйста, — говорил он, растерянно глядя на неё. — Я тебе башню покажу, смотри!
Но девочка лишь громче вскрикнула, хлопая руками. В этот момент раздалось раздражённое ворчание из соседней комнаты:
— Анна! — голос Павла Николаевича был резкий, как выстрел. — Уйми ребёнка! Мне в мои-то годы этот ор не нужен!
Анна вошла в гостиную. Её шаги были спокойными, взгляд — ровным.
— Что случилось? — спросила она, хотя прекрасно знала ответ.
— Случилось то, что невозможно тут находиться! — вспыхнул свёкор. — Ни минуты тишины. Всё орут, шумят, беспорядок кругом.
— Она перевозбудилась, — спокойно сказала Анна. — Пройдёт через пять минут.
— Ну и методы у вас! — буркнул он. — В наше время детей учили слушаться.
Лидия Сергеевна попыталась вмешаться, хлопая в ладоши перед лицом Алички:
— Аленька, ну чего ты? Тише, тише, бабушка рядом!
Но от её повышенного тона девочка лишь вскрикнула громче, зажала уши и бросилась к дивану.
Анна аккуратно подошла, обняла дочь, тихо прижала к себе и прошептала:
— Всё, солнышко, всё хорошо. Сейчас тихо. Дышим, ладно?
Постепенно крик стих. Аля прижалась к матери, шмыгнула носом.
Лидия Сергеевна смущённо отступила.
— Ох, я просто... хотела помочь.
— Я знаю, — спокойно ответила Анна. — Но не стоит.
Она подняла взгляд на Павла Николаевича, и в её голосе не было ни злости, ни покорности:
— Вы же соскучились по внукам, вот и побудьте с ними. А я пойду немного приберусь.
Не дожидаясь ответа, она повернулась и вышла. За спиной раздался тяжёлый вздох свёкра и тихое ворчание свекрови:
— Господи, какие нынче женщины холодные...
В спальне Анна закрыла глаза. В тишине слышалось, как внизу щёлкают клавиши кроссворда, шепчется Лидия Сергеевна.
"Пусть шепчутся", — подумала она.
Впервые за долгое время ей было всё равно.
Время смотреть со стороны
День тянулся бесконечно. Казалось, даже часы на стене стали идти медленнее.
Егор сидел у окна с книгой про динозавров. Лидия Сергеевна проходила мимо и неодобрительно хмыкнула:
— Всё книжки да игрушки... А помочь маме не хочешь?
Мальчик молча опустил взгляд. Анна стояла у плиты, нарезая овощи для обеда.
— Мам, а можно я потом покажу бабушке про динозавров?
— Конечно, можешь, — мягко ответила она. — Только не обижайся, если не будет слушать.
Он кивнул и снова уткнулся в страницы.
Роман тем временем пытался поддерживать видимость мира, но воздух в квартире был густой, как перед грозой. Павел Николаевич сидел с газетой, бурча себе под нос:
— Опять новости... Всё одно и то же. Никто работать не хочет.
Анна вытерла руки и села за ноутбук в гостиной.
— Анечка, — осторожно начала свекровь, — а ты не собираешься что-то посложнее на ужин приготовить? Может, запеканку, или рыбку, как я делала в своё время?
— Меню уже продумано, — ответила Анна, не отрывая взгляда от экрана. — Всё будет вовремя.
Лидия Сергеевна прикусила губу, бросила быстрый взгляд на мужа:
— Видал, сидит как барыня... — пробормотала она.
— В наше время так не делали, — поддержал Павел Николаевич, не поднимая глаз от газеты.
Через несколько минут Лидия Сергеевна громко вздохнула:
— Мы, пожалуй, пройдёмся в магазин. Купим чего-нибудь к чаю, а то дома сидеть скучно.
— Хорошо, — спокойно ответила Анна. — Ключ на крючке.
Разговор
Тишина держалась дольше, чем ожидалось. Впервые за день в квартире не было чужих голосов, ни ворчания, ни притворных улыбок. Только размеренное дыхание Алички, уснувшей в своей комнате.
Роман вышел на кухню и увидел, как Анна сидит у окна с чашкой чая, не двигаясь. Свет от фонаря за стеклом ложился на её лицо, подчёркивая усталость, но и странное спокойствие.
— Они ушли? — спросил он, хотя ответ был очевиден.
— Да. В магазин. Наверное, соскучились по очередям, — сухо ответила Анна.
Роман усмехнулся, но улыбка быстро сошла. Он сел напротив.
— Слушай, им тяжело, правда. С детьми, особенно с Алей... они не знают, как себя вести.
Анна медленно поставила чашку.
— Им тяжело? — переспросила она, глядя прямо в глаза мужу. — Рома, они приехали к детям, сказали, что соскучились. И что? Егор показывает кораблик — дед его отчитывает. Аля смеётся — бабушка зовёт "уйми". Это не тяжело, это — нежелание видеть реальность.
Роман отвёл взгляд.
— Они не со зла. Просто привыкли по-другому.
— А я привыкла быть виноватой, да? — тихо, но жёстко сказала Анна. — Каждый их приезд превращается в экзамен: чисто ли, вкусно ли, достаточно ли воспитанные у меня дети. Они даже не спрашивают, как я. Просто оценивают.
Она встала, подошла к окну, опёрлась ладонью о подоконник.
— Я больше не хочу быть в этой роли. Пусть будут гости, не судьи. Я буду готовить и убирать — но не играть в “идеальную жену и мать”.
Роман подошёл ближе, осторожно коснулся её плеча.
— Я понимаю.
— Тогда просто не мешай. Защищать не нужно, жалеть — тоже. Просто будь рядом.
Он кивнул. За дверью послышался звук ключа — свёкры вернулись. Их голоса звучали глухо, уставшими нотами.
— Всё купили, — сказала Лидия Сергеевна, входя в кухню. — Тортик взяли, чай хороший. Может, посидим вечером все вместе?
— Конечно, — ответила Анна ровно. — После ужина.
Она улыбнулась, но без теплоты — просто вежливо. Свёкры переглянулись, не зная, что за перемена произошла. А Анна знала: впервые за долгое время она чувствовала себя не невесткой, а человеком.
Последняя ночь
Ужин прошёл тихо, почти без разговоров. Только ложки звенели о тарелки, да часы на стене отсчитывали секунды. Егор рассказывал что-то о динозаврах, но его перебили фразой:
— Поздно уже, пора детям спать, — сказала Лидия Сергеевна, не поднимая глаз.
После ужина Павел Николаевич включил телевизор, Лидия Сергеевна прошлась по кухне, зачем-то проверяя, закрыт ли холодильник. Анна мыла посуду, слушая, как за стеной снова зашептались:
— Никакого уважения, — сказала свекровь негромко, но чётко. — Дети дикие, а она за компьютером, как будто мы ей мешаем.
— Привыкла одна хозяйкой быть, — ответил Павел Николаевич хрипло. — Потерпим день — и домой.
Анна выключила воду, посмотрела на своё отражение в окне — усталое лицо, чуть дрожащие губы. Но глаза… глаза были спокойные.
— Всего сутки, — прошептала она. — Просто сутки.
В спальне Роман уже лежал, читая.
— Спишь? — тихо спросила она.
— Нет.
— Завтра уедут.
— Знаю.
Анна легла рядом, глядя в потолок.
— Рома, — сказала она после паузы, — они приехали к тебе и детям. Теперь твоя очередь развлекать гостей. Я своё сделала.
Он промолчал. Только вздохнул.
Анна закрыла глаза. В голове мелькали картинки — как она с улыбкой вытирает стол, как спешит навстречу, старается угодить, оправдывается за крики дочери, за разбросанные игрушки. Всё это больше не имело над ней власти.
За стеной затихли голоса, телевизор выключили. В доме воцарилась ночь.
Анна прислушалась к дыханию мужа, к редкому вздоху дочери через стенку.
Свобода пахла так просто — тишиной, чуть влажным воздухом и лёгким шорохом штор.
— Завтра, — прошептала она, улыбнувшись. — Завтра всё закончится.
И впервые за много месяцев уснула без тревоги — уверенная, что проснётся уже другой.
Не удобной. Не покорной.
Свободной.
Не пропустите ещё наших увлекательных историй! Читайте другие рассказы!