Мог найти слова, которые заставляли оставлять всего себя на площадке.
В октябре 2025 года бывший советский баскетболист Виктор Петраков дал большое интервью обозревателям «СЭ» Юрию Голышаку и Александру Кружков в рамках нашей рубрики «Разговор по пятницам». В отрывке ниже — рассказ Петракова о драках в ЦСКА и тренере Гомельском.
Милый
— Были в ЦСКА такие, кто не любил в драки ввязываться?
— Капранов — никогда. Сам спровоцирует драку: кого ущипнет, кого обматерит. На него лезут — мы встаем, а Вадик отходит. В драке или по башке дадут, или руки сломают. Была же история: Милосердов в сборной Белова очень сильно избил. А тот стоял по стойке смирно. Даже не сопротивлялся.
— За что избил?
— Они вечно конфликтовали. Милый претендовал на роль лидера, а Белов его гнобил.
— Однажды Милосердов не сдержался?
— Вот-вот. У Сереги все лицо было синее, невозможно смотреть. Но сразу замяли. Белова потом спрашивают: «Имеешь претензии к Милосердову?» — «Нет». — «Ты имеешь, Милый?» — «Нет». — «А откуда синяки?» — «Белов с лестницы упал!»
— После этого уже не гнобил?
— Да, больше Серега к нему не лез.
— Как объяснить, что нелюдимый и капризный Белов превратился в хорошего тренера?
— Именно поэтому и стал!
— ???
— Вот Гомельский в нюансах не копался. Все только криком и авторитетом. К примеру, на мне сфолили. Иду штрафные бросать. Шлеп — один мимо. Гомельский орет на всю площадку: «Забивать надо!» Еще матом добавляет. Поворачиваюсь: «Я что, хочу промазать?» — «Я тебе сказал — забивай!» Злой и без того, а тут совсем меня повело. Бью «от забора». Представляете, что это — в тяжелой игре, когда очко в очко играешь?
— Что Гомельский?
— Аж рубаху на себе начинает рвать: «Ты что?!» Но я-то знаю, что «от забора» не промажу. А Гомельского прямо вывернуло: «Ты мне назло?» — «Вы же орете, я не могу сосредоточиться».
— Уже отвечали?
— В 1977-м — да. Не то чтобы мы на равных были, но право голоса появилось. Это не 1974-й!
— Вы огрызались — Александр Яковлевич нормально реагировал?
— Стал мириться. Была у него хорошая черта — признавал правоту того, с кем спорит.
— Нам рассказывали баскетболисты того поколения — Петракова привезли из Фрунзе с большим творческим потенциалом. Но Гомельский превратил вас в подносчика снарядов.
— Так и есть. У меня бросок был один из лучших. Силовая работа под щитами. Гомельский все запрещал: «Перед тобой Белов, Жар и Женя Коваленко. Играешь на них!»
— Ваша задача — таскать рояль?
— Исключительно. Импровизация запрещена!
Гомельский
— Жармухамедов говорил в интервью: «Гомельский был слабым тренером».
— Очень слабым! Вот вам история — в игре всем руководил Белов. Что-то не получается, не работает план Гомельского. Допустим, Паулаускас рвет нас «один в один». Серега сразу: «Ребята, в зонку! Подстраховываем!» Встаем в зону — а Гомельский этого не замечает! Орет на того, кому поручил держать Модю: «Ты чего упускаешь?!»
— Странно.
— Да-да, не видит, что на Паулаускаса уже выходит не тот, кому поручали, а висят трое. С зонной-то защитой это проще.
— Как такое можно не увидеть со скамейки?
— А вот представьте себе — не видит...
— В чем тогда сила тренера Гомельского?
— Это великий менеджер. Умел нащупать и надавить на самые глубинные чувства. Так скажет перед игрой, что меня трясет. Пусть покалечат, пусть умру от перегрузки — но выиграю!
— Настолько тонкий психолог?
— Я сильнее не встречал.
— В чисто тренерских моментах сравнивать с Кондрашиным трудно?
— Невозможно. Кондрашин как тренер на голову выше!
— А с примером?
— Кондрашин великолепно ставил защиту — а Гомельский не ставил вовсе. Кричит: «Держи!» — и точка. А как держи? Там же микроскопические нюансы в подстраховке!
— Кондрашин это все чувствовал блестяще?
— Вы не представляете как. Вот завоевала его команда в Мюнхене олимпийское золото. Приезжают наши из сборной. За полтора месяца до этого я в проходе обыгрывал Жара как стоячего. Возвращается от Кондрашина — уже хрен обойдешь. Как и остальных.
— Так натаскал?
— Да! Нюансы перемещения, подстраховка — все это кондрашинское... Еще момент: до 1977 года Гомельский запрещал «физикой» заниматься. Вы можете представить, чтобы главная команда страны не уделяла внимания функциональной подготовке?!
— С трудом. Вообще не было упражнений на силу?
— Я вам расскажу, что было. Жили мы в Архангельском, рядом — хоккеисты ЦСКА. Гомельский отправлялся к ним на тренировку с блокнотом. Все фиксировал, что касалось физподготовки.
— При Тарасове хоккеисты таскали друг друга на спине.
— Вот! Занимались с блинами, гирями. На пляжах ворочали камни. Но Гомельский взял только таскание на себе. В Архангельском то ли 86, то ли 68 ступенек к усадьбе Юсупова. Я сажаю на плечи Леху Шукшина, его призвали к нам из минского РТИ. Он несет меня, потом я — его. Во мне 105 кило, в Шукшине 110.
— Как у вас спина жива после такого?
— Закачивал! Если бы не это — хана. А РТИ — команда умненькая, но над «физикой» не работали. Так, побегают, чуть-чуть побросают, и все. Шукшину хотелось играть в ЦСКА. Здоровый парень, привлекается в сборную.
— Но?
— Эту предсезонку прошел — и на ногах вены вспухли, превратились в огромные шишки. Варикоз от нагрузок! После каждой тренировки Леху рвало. Когда в очередной раз проблевался, сказал: «Ни за какие деньги в ЦСКА не останусь». Написал заявление.
— Александр Яковлевич легко отпустил?
— Взглянул на эти вены, охнул — и не стал удерживать. Но один случай перевернул отношение Гомельского к физподготовке.
— Что стряслось?
— В 1977-м сборная СССР отправилась в Америку. В Аризоне играла с командой «Уайлдкэтс». Там под кольцом клетка, в ней сидит рысь. Скалится. Зал шикарный. Ходим, озираемся. Ага, коробка будто из-под телевизора. Заглядываем — это носки! Новые!
— Охапки?
— Ну! Мы охренели. Начали хватать. Мы-то в обычных бегали. Сами стирали. А у этих перед каждым матчем кубометр свежих носков, рядом кубометр полотенец, чуть поодаль — тоник, вода. Идем дальше — в рядок штанги, гири. Все из той команды качаются. Гомельский чуть на пол не сел.
— Крах всех идей.
— С нами ездил Вова, сын его. Он хорошо говорит по-английски. Александр Яковлевич посылает на разведку: «Сходи-ка расспроси — может, они с ума сошли? Завтра играют — а сейчас у них штанга!» Вова приводит американского тренера, тот рассказывает: мало того что сегодня, мы и завтра будем штангой заниматься. Никто не уйдет в раздевалку, пока не поднимет 5-6 тонн. Потом отработка бросков.
— Это рядовая тренировка?
— Да! У Гомельского глаза из орбит. Вове говорит: «Попроси методички». Американец обрадовался такому интересу. Притащил целую пачку. Разложил, объяснил — эта как ставить «физику», эта по технике, эта по тактике...
— А Гомельский, главный тренер сборной, будто школу начинает проходить?
— Словно в первый класс пошел! Получает баскетбольное образование! Уже в Москве Вова ему каждую брошюру перевел.
— После этого в подготовке изменил все?
— Да, именно тогда. Я на себе прочувствовал. То в подвалах прятался, качался украдкой. А теперь Гомельский говорит: «Ох, я это пропустил...» Уже по полчаса готовил зал перед тренировкой. Видим — появились скамейки, гантели, гири. Хотя и здесь чудил.
— Как?
— Ставил в пару Ткаченко и Еремина. Упражнение с одним и тем же весом. Мы с Беловым смотрим, просто в шоке от этой картины. Гиря 32 килограмма. Для Ткани это тьфу, ничто. А для Стаса?
— У него же рост 190?
— Да какой там? 180 нет! Вес — 70 кило. А у Ткаченко 170! Прыжок с гирей в 32 килограмма для Стаса катастрофа.
— Прыгали с такой гирей?
— Да, со скамеек. А для Ткаченко эта гиря — комар. Кстати, он никогда штангой не занимался, у него все природное.
— Потом Гомельский догадался, что не стоит усреднять нагрузки?
— Что-то понял — и взял тренера по физподготовке. Уже к каждому подходили, спрашивали: «Что предпочитаешь? Какой твой вес?» Тот же Еремин жаловался: «У меня болят колени, плечи. Если сейчас начну качаться, завтра не смогу играть». Постоянно ныл. Выходит на тренировку — первая фраза: «Можно я сегодня вполсилы?» — «Почему?» — «Плохо спал. Спина...» Без Стаса играть нельзя, это ясно. Все время ему поблажки.
— Еще кому?
— Мышкин тоже вполсилы тренировался, за штангу не брался: «Я худой, меня она сломает».
