Глава 1: Идеальный фасад
Анна стояла у огромного панорамного окна, глядя на вечерний город, утопающий в огнях. В руке она сжимала бокал с дорогим красным вином, но не пила. Просто держала, для вида. Для образа. Образ был важен.
— Аня, дорогая, ты где? Гости скучают! — из гостиной донесся бархатный голос мужа.
Марк. Успешный, красивый, обаятельный Марк. Владелец сети элитных ювелирных бутиков. Человек, который построил для нее эту золотую клетку.
— Иду! — откликнулась она, заставляя свои губы растянуться в привычную, безмятежную улыбку.
Она повернулась от окна, и ее взгляд скользнул по безупречной гостиной: дизайнерская мебель, дорогие безделушки, картины современных художников. Все это было свидетельством их «идеальной» жизни. Но сегодня, в день их десятой годовщины свадьбы, эта идеальность давила на нее с особой силой.
Вечеринка была в самом разгаре. Смех, звон бокалов, умные разговоры о политике, искусстве и, конечно, о деньгах. Анна парила среди гостей, как бабочка, подбирая нужные слова, кивая в такт, смеясь в нужных местах. Она была идеальной хозяйкой. Идеальной женой.
Их история начиналась как сказка. Студентка художественного училища и молодой, но уже амбициозный предприниматель. Он влюбился в ее легкость, в ее страсть к жизни, в ее немного безумные глаза. Она — в его уверенность, надежность и в ту бездонную преданность, которую она в нем видела. Видела тогда.
— Анна, ты просто сияешь сегодня! — восторженно заметила подруга Марина.
«Сияю, — мысленно усмехнулась Анна. — Если бы ты знала, что это сияние — всего лишь хороший тональный крем и годы тренировок перед зеркалом».
Ее взгляд встретился с взглядом Марка через комнату. Он улыбнулся ей своей ослепительной, голливудской улыбкой. Улыбкой, которая когда-то заставляла ее сердце биться чаще, а теперь вызывала лишь тихую, глухую тоску. В его глазах она читала удовлетворение. Удовлетворение от обладания. От этого дома, от этой жизни, от нее.
Именно в этот момент, когда оркестр заиграл медленный танец, и Марк пошел к ней через зал, чтобы пригласить, как и полагается в годовщину, дверь в прихожей тихо открылась.
Вошел невысокий, щуплый мужчина в простой куртке, с большим профессиональным фотоаппаратом на шее.
— А, отлично! Фотограф прибыл! — громко объявил Марк, обнимая Анну за талию. — Дорогая, я заказал нам сессию на память. Лучшего специалиста. Пусть запечатлеет нашу любовь.
Анна вздрогнула. Она ненавидела фотосессии. Это была еще одна часть их спектакля.
Фотограф робко поклонился.
— Дмитрий. Приятно познакомиться.
Его голос был тихим, спокойным. Он не совался под ноги, не пытался быть душой компании. Он просто делал свою работу. Анна заметила, что у него усталые, но очень внимательные глаза. Он смотрел на них не как на «успешную пару», а как на обычных людей. И в этом взгляде было что-то тревожащее.
Он снимал их среди гостей, заставлял принимать дурацкие, по мнению Анны, позы. Марк обожал это. Он позировал с упоением, прижимая к себе жену, целуя ее в щеку, шепча на ухо что-то сладкое и заученное.
— А теперь, может, отдельно супругу? — предложил Дмитрий. — У окна. Свет хороший.
Марка отвлекли гости, и Анна осталась одна перед объективом. Она стояла у того самого панорамного окна, чувствуя себя голой и беззащитной.
— Расслабьтесь, — тихо сказал Дмитрий, глядя в видоискатель. — Вам необязательно улыбаться.
Эти простые слова подействовали на нее, как удар током. Никто никогда не говорил ей такого. Все всегда требовали улыбки. «Аня, улыбнись!», «Жена такого мужчины должна всегда сиять!», «Что это за лицо?».
Она медленно выдохнула и опустила маску. Ее лицо стало обычным — усталым, печальным, живым. Она смотрела в объектив, а видела эти спокойные, внимательные глаза фотографа.
Щелчок затвора прозвучал как приговор.
— Спасибо, — сказал Дмитрий. — Теперь я все вижу.
Анна замерла.
— Что... что вы видите?
Он опустил камеру и посмотрел на нее прямо.
— То, что вы умираете от одиночества. И то, что вы очень боитесь своего мужа.
Сердце Анны упало куда-то в пятки. Она почувствовала прилив паники. Это была ловушка? Провокация? Марк подослал его, чтобы проверить ее?
— Вы... вы не знаете, что говорите, — прошептала она, снова надевая маску безмятежности. — У меня прекрасная жизнь.
Дмитрий достал из кармана куртки маленькую, потрепанную фотографию и протянул ей. На ней была изображена молодая женщина с темными, как у Анны, волосами и грустными глазами.
— Моя сестра, Светлана. Она была замужем за вашим мужем. До вас.
Мир перевернулся. Анна смотрела на фотографию, не в силах вымолвить ни слова. Она ничего не знала о предыдущем браке Марка. Он всегда уклонялся от вопросов, говоря, что это была «юношеская ошибка».
— Что... что с ней? — с трудом выдавила Анна.
— Она покончила с собой, — тихо сказал Дмитрий. — Через год после свадьбы. Оставила записку. Там было всего одно слово: «Не могу больше».
Анна смотрела на фотографию, на эти глаза, так похожие на ее собственные. В них было то же отчаяние, которое она видела в зеркале каждое утро.
— Он... он бил ее? — прошептала она, чувствуя, как ее собственные колени подкашиваются.
— Нет. Хуже. Он ломал ее психику. Изоляция, тотальный контроль. Он заставлял ее сомневаться в собственном здравом уме. Он убедил ее, что она сходит с ума. Он коллекционировал ее слезы, Анна. Как трофеи. И я вижу ту же пустоту в ваших глазах, что была в ее глазах перед тем, как она прыгнула с балкона их дома.
В гостиной громко засмеялись. Анна вздрогнула. Она чувствовала, как стены их идеального дома смыкаются вокруг нее, превращаясь в тюремные.
— Зачем вы мне это говорите? — ее голос дрожал.
— Потому что я ищу правду. Потому что я не верю, что Света сама решила уйти. И потому что вы — следующая в его коллекции. Он находит хрупких, талантливых женщин и ломает их. Это его искусство. А вы — его шедевр.
Марк снова появился в дверях.
— Аня, дорогая, все хорошо? Ты какая-то бледная.
Анна судорожно сунула фотографию в складки своего платья.
— Все... все хорошо, любимый. Просто устала.
Она посмотрела на Дмитрия. В его глазах не было лжи. Только боль и решимость.
— Спасибо за фотосессию, — сказала она ему ледяным тоном, каким говорила с прислугой. — Надеюсь, кадры получатся.
Она повернулась и пошла к мужу, к его распахнутым объятиям. Она шла, как на эшафот. Ее сердце бешено колотилось, а в голове стучала одна мысль: «Все, что я знала о своей жизни, о своем муже — ложь. Я следующая. Я следующая в его коллекции».
И в тот момент, когда рука Марка легла на ее талию, она поняла, что должна действовать. Но она не знала, кому можно доверять. Этот фотограф был незнакомцем. А муж... муж был тем, кто целовал ее каждое утро и желал спокойной ночи. Тем, чье предательство было таким изощренным, таким немым, что его невозможно было доказать.
Она была одна. Совершенно одна в самом центре своего прекрасного, проклятого дома.
Глава 2: Тени прошлого
Ночь после вечеринки стала для Анны самой долгой в ее жизни. Она лежала рядом с храпящим Марком, вглядываясь в потолок, и в голове у нее проносились обрывки воспоминаний.
Маленькие, почти незаметные вещи, на которые она не обращала внимания. Как он мягко отговаривал ее от встреч с подругами: «Они тебе не пара, Аня, они тебя не понимают». Как он «заботился» о ее психическом здоровье, когда она была подавлена, отправляя ее к «своему» психологу, который убеждал ее, что все ее тревоги — от безделья и нереализованности. Как он постепенно отдалил ее от семьи, находя недостатки в ее родных.
Это не было насилием. Это была медленная, методичная душегубка.
Утром, делая вид, что у нее мигрень, она осталась в постели. Как только Марк ушел на работу, она вскочила и бросилась к телефону. Дмитрий сунул ей в руку вчера, прощаясь, смятый клочок бумаги с номером телефона.
Она набрала номер.
— Алло? — ответил тот же спокойный голос.
— Это Анна. Мы должны встретиться.
Они встретились в уединенном кафе на другом конце города. Дмитрий выглядел еще более уставшим, чем вчера.
— Я проверила вас, — сразу сказала Анна, не дотрагиваясь к кофе. — Историю о вашей сестре. Светлана Орлова. Она действительно существовала. И действительно покончила с собой. Запись в полиции есть.
— Я не лгу, — сказал он просто.
— Но почему вы пришли именно сейчас? Спустя десять лет?
— Потому что я был за границей. Потому что у меня не было доказательств. А потом я увидел интервью вашего мужа в журнале. Там была ваша совместная фотография. Ваши глаза... Они были точь-в-точь как у Светы в последние месяцы. Я понял — он нашел новую жертву. И я не мог позволить истории повториться.
Он рассказал ей все, что знал. Как Светлана, яркая и жизнерадостная художница, встретила Марка и постепенно угасла. Как она жаловалась брату на странные вещи: пропадали ее эскизы, а Марк убеждал ее, что она их сама выбросила; она слышала ночью шаги в доме, а он говорил, что ей мерещится; он контролировал каждый ее шаг, каждую копейку, изолировав от всех.
— Он довел ее до того, что она поверила в свою неполноценность, — голос Дмитрия дрогнул. — Она думала, что сходит с ума. А он играл в любящего, заботливого мужа, который из последних сил пытается помочь «больной» жене.
Анна слушала, и кусок за куском пазл ее жизни складывался в ужасающую картину. Она вспомнила, как несколько месяцев назад «потеряла» любимую брошь, подаренную бабушкой. Марк потом «нашел» ее в мусорном ведре, говоря с укоризной: «Видишь, дорогая, ты стала совсем рассеянной. Надо тебе отдохнуть». Она тогда так испугалась своей «забывчивости».
— Что мне делать? — спросила она, и в ее голосе звучала настоящая паника. — Я не могу просто уйти. У него везде связи. Он найдет меня. Или объявит сумасшедшей и упрячет в клинику. Он способен на это.
— Мы должны найти доказательства, — сказал Дмитрий. — Не просто его стиля жизни, а чего-то конкретного. Что-то, что свяжет его со смертью Светы. У него дома должен быть сейф. Кабинет, куда вы не заходите.
Кабинет. Да, у Марка был кабинет, всегда запертый на ключ. «Там важные документы, дорогая, нечего тебе там делать», — говорил он.
Вернувшись домой, Анна почувствовала себя чужестранкой в собственном доме. Каждая вещь, каждый уголок теперь казались ей частью большой, тщательно спланированной ловушки.
Вечером Марк вернулся не один. С ним был его старый друг, адвокат Сергей. Анна всегда его немного побаивалась. У него были холодные, как у рыбы, глаза.
За ужином Марк был особенно нежен.
— Как твое самочувствие, солнышко? Ты вчера совсем выбилась из сил.
— Да, ничего, прошло, — улыбнулась она.
— Знаешь, я думал, — продолжил он, попивая вино. — Может, тебе стоит сменить обстановку? Поехать в тот санаторий в Швейцарии? Отдохнуть, подлечить нервы.
Ледяная рука сжала ее сердце. Это начиналось. Тот самый сценарий. Изоляция. «Лечение».
— Я... я подумаю, — сказала она, опуская глаза.
Сергей наблюдал за ней с неприкрытым интересом.
— Отличная идея, Марк. Анна действительно выглядит уставшей.
Позже, когда Сергей ушел, а Марк заперся в своем кабинете, Анна, дрожа от страха, прокралась в спальню. Она достала из потайного кармана сумочки старый ключ. Несколько дней назад, пока Марк был в душе, она сделала слепок с его ключей на кусок мыла. И по этому слепку заказала дубликаты в самой дешевой мастерской, под предлогом, что «потеряла ключи от дачи».
Сердце колотилось так, что, казалось, его слышно на весь дом. Она подошла к двери кабинета. Рука дрожала. Она вставила ключ в замочную скважину. Не подошел. Второй... Третий...
Щелчок.
Дверь тихо открылась.
Комната была аскетичной: большой дубовый стол, кресло, книжные полки и... большой сейф, встроенный в стену. Сейф, конечно, был закрыт. И слепка с его кода у нее не было.
Она подошла к столу. В ящиках — папки с документами, счета. Ничего подозрительного. И тут ее взгляд упал на изящную бронзовую статуэтку, которая служила пресс-папье. Она была тяжелой. Под ней лежала маленькая, неприметная черная флешка.
Почему-то Анна была уверена, что это то, что нужно. Она схватила флешку и, как тень, выскользнула из кабинета, заперла дверь и бросилась в свою гардеробную, где у нее был старый ноутбук.
Она вставила флешку. Пароль. Конечно. Она попробовала все возможные комбинации — даты их свадьбы, его день рождения. Ничего не подходило.
От отчаяния она ввела дату смерти Светланы.
Диск открылся.
На флешке была одна папка. Она называлась «Мои Музы».
Анна открыла ее. Внутри были подпапки с именами. «Света», «Аня», и... еще три незнакомых имени: «Лиза», «Ира», «Оля».
Она открыла папку «Света». Там были сканы дневниковых записей, которые вела Светлана. Полные боли, отчаяния, сомнений в себе. И... аудиозаписи. Анна надела наушники и включила одну из них.
Это был голос Марка, но совсем другой. Холодный, безжалостный, ядовитый.
«Ты действительно думаешь, что кто-то, кроме меня, сможет терпеть тебя? Ты ничтожество. Твое искусство — жалкая мазня. Ты с ума сошла, Света. И только я могу держать твое безумие в узде».
Анна вырвала наушники. Ее тошнило. Это был голос монстра. Того самого монстра, который спал рядом с ней все эти годы.
Дрожащими руками она открыла папку «Аня». Там были ее личные фото, сделанные без ее ведома — спящая, плачущая, просто сидящая у окна с пустым взглядом. И... текстовые файлы. Анализ ее «прогресса». Цитаты из их разговоров с пометками Марка: «Проявила слабость — ностальгировала по родителям. Усилить изоляцию», «Заметила пропажу книг. Зафиксировал сомнения. Применить тактику газлайтинга: убедить, что она сама их подарила».
Он не просто ломал ее. Он документировал процесс. Как ученый-исследователь. Она была его подопытным кроликом.
И тут она увидела файл с названием «Финальная стадия. План». Она открыла его.
Там был подробный, пошаговый план на ближайшие три месяца. «Организовать «измену» Анны с незнакомцем (подготовить фото). Обнародовать, выставить себя жертвой. На основании «депрессии» и «неадекватного поведения» жены инициировать принудительное лечение в закрытой клинике. После помещения в клинику оформить развод и доверенность на все имущество».
Анна отшатнулась от экрана. Ее не просто бросали. Ее уничтожали. Физически, морально, юридически. Он планировал упрятать ее в психушку и забрать все.
Она услышала шаги в коридоре. Марк!
Она выдернула флешку, сунула ее в карман и захлопнула ноутбук. Дверь в гардеробную открылась.
— Аня, что ты тут делаешь в темноте? — спросил Марк, включая свет.
Его взгляд был острым, подозрительным.
— Просто... перебирала вещи, — сказала она, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Решила, что пора что-то отдать на благотворительность.
Он подошел ближе, положил руки ей на плечи. Его прикосновение, всегда такое желанное, теперь вызывало омерзение.
— Не перетруждайся, солнышко. Ты и так вся на нервах. Знаешь, я поговорил с Сергеем. Он знает прекрасного врача в Швейцарии. Думаю, тебе стоит поехать на следующей неделе.
Это был не вопрос. Это был приговор.
Она посмотрела ему в глаза и впервые увидела в них не маску любящего мужа, а холодную, расчетливую жестокость. Игривую искорку охотника, который знает, что добыча у него в капкане.
— Хорошо, Марк, — тихо сказала она, опуская голову в покорном жесте. — Как скажешь.
Он улыбнулся своей победной улыбкой и вышел.
Анна осталась стоять среди своих дорогих платьев и аксессуаров, сжимая в кармане крошечную флешку — доказательство чудовищного предательства. Но теперь она знала правду. И теперь она не была жертвой. Она была союзницей тени из прошлого. И у нее было оружие.
Она достала телефон и отправила одно сообщение: «Дмитрий. Вы были правы. У меня есть доказательства. Но ему уже известен его план. У меня есть неделя. Мне нужна ваша помощь. Мы должны нанести удар первыми».
Предательство было раскрыто. Но настоящая война только начиналась.
Глава 3: Игра на опережение
Следующие несколько дней Анна жила, как в бреду. Она играла роль послушной, уставшей жены, готовящейся к «лечению». Марк, убежденный в своей победе, стал менее бдителен. Он даже разрешил ей сходить к родителям «попрощаться», уверенный, что та флешка с его секретами надежно спрятана, а его жертва окончательно сломлена.
Встреча с Дмитрием была похожа на совещание штаба сопротивления.
— Клиника — это точка невозврата, — мрачно сказал Дмитрий. — Там он сможет делать с тобой что угодно. «Лекарства», которые превратят тебя в овощ, «терапия», которая убедит всех в твоей невменяемости. Мы не можем этого допустить.
— Что же нам делать? Бежать? — спроскала Анна. — У него везде глаза. Адвокат Сергей, наверняка, частный детектив.
— Бегство — это признание вины. Он объявит тебя в розыск как психически нездоровую, сбежавшую из-под опеки. Нет. Мы должны его опозорить. Разрушить его репутацию. Показать всем, кто он на самом деле.
План был рискованным, почти безумным. Они решили устроить публичное разоблачение на благотворительном гала-ужине, который проводила компания Марка через три дня. Туда должны были прийти все его партнеры, влиятельные люди города, журналисты.
— У нас есть флешка, — сказала Анна. — Но это только цифровые файлы. Он может сказать, что это подделка.
— Нужно живое свидетельство, — сказал Дмитрий. — Нужно, чтобы он сам себя выдал. Записать его на диктофон. Спросить о Свете. О его «методах». Он настолько уверен в своей безнаказанности, что может сорваться.
Анна сжалась от страха. Спровоцировать этого холодного, расчетливого человека? Это было все равно что тыкать палкой в спящего льва.
— Я не смогу, — прошептала она. — Он почует неладное.
— Ты должна, — Дмитрий положил свою руку на ее дрожащую ладонь. Его прикосновение было теплым и твердым. — Ради Светы. Ради Лизы, Иры, Оли... и ради себя самой. Ты сильнее, чем думаешь. Ты прожила с ним десять лет и не сломалась до конца. В тебе есть сталь, Анна.
Его слова зажгли в ней маленькую искру надежды. Да, она была напугана. Но под страхом была ярость. Ярость за украденные годы, за растоптанное доверие, за каждую слезу, которую она пролила в подушку, считая себя слабой.
Вечер гала-ужина настал. Анна надела свое самое эффектное черное платье. Это был ее доспехи. Марк был в ударе, сияющий, окруженный поклонниками. Он представлял Анну как «свою опору», «любимую жену, которая, к сожалению, нуждается в отдыхе». Он произносил это с такой сладкой грустью, что все окружающие умилялись его «заботе».
Анна улыбалась и ждала своего часа. В кармане платья у нее был включенный диктофон, подаренный Дмитрием. Второй диктофон был у него самого. Он был среди гостей под видом фотографа, нанятого для мероприятия.
Торжественная часть подходила к концу. Марк только что закончил свою блистательную речь о «социальной ответственности бизнеса». Наступил момент для неформального общения. Оркестр заиграл джаз.
Анна подошла к мужу, который стоял с бокалом шампанского в окружении партнеров.
— Марк, дорогой, можно тебя на минутку? — сказала она с самой невинной улыбкой.
Он с легким раздражением кивнул и отошел с ней в сторону, к относительно безлюдной террасе.
— Что случилось, Аня?
— Я... я хотела попросить у тебя прощения, — сказала она, опуская глаза, играя свою старую роль.
— За что, солнышко?
— За то, что я была такой... сложной. За свои нервы. Я знаю, как я тебя расстраивала.
Он улыбнулся снисходительной улыбкой.
— Ничего, дорогая. Все наладится. В Швейцарии тебе помогут.
— Марк, — она подняла на него глаза, и в них не было ни страха, ни покорности. Только холодная решимость. — А помнишь Светлану? Твою первую жену?
Его улыбка мгновенно исчезла. Глаза стали остекленевшими.
— Что? О чем ты?
— О Светлане Орловой. Художнице. Которая покончила с собой. Ты же помнишь? Ты ведь довел ее до этого. Как и тех других. Лизу, Иру, Олю. Они ведь тоже были твоими «музами»?
Лицо Марка исказилось. Он схватил ее за руку выше локтя, сжимая так, что ей стало больно.
— Что ты несешь? Кто тебе наговорил этой чуши? Ты совсем спятила?
— Я нашла твою флешку, Марк. Твои записи. Твой план по моему уничтожению. Ты настоящий монстр.
Он побледнел, но быстро взял себя в руки. Его голос стал тихим, шипящим, полным ненависти.
— Ах ты, мелкая, жалкая тварь. Да, я коллекционирую слабых бабочек, как ты. Я нахожу их, любуюсь их красотой, а потом медленно, нежно отрываю им крылья. Это искусство. А ты... ты испортила мой шедевр. Но ничего. Все равно все решат, что это бред сумасшедшей женщины. Завтра ты будешь в клинике, а эти записи — ничто. Я все отрицаю.
— Ты уверен? — позади него раздался голос Дмитрия.
Марк резко обернулся. Дмитрий стоял с камерой в руках, но это была не фотокамера, а маленькая видеокамера. Красный огонек записи горел.
— Вся ваша душевная беседа записана, — холодно сказал Дмитрий. — И ваше признание в «коллекционировании бабочек». И угрозы в адрес жены.
Марк выпустил руку Анны. Его лицо стало маской ярости.
— Это провокация! Вы подстроили все! — он закричал, привлекая внимание гостей. — Они хотят меня оклеветать! Моя жена невменяема, а этот тип — ее сообщник!
К ним уже подбегали охранники и Сергей.
— Задержите их! — скомандовал Марк. — Они угрожают мне!
Но Дмитрий был готов. Он громко, на весь зал, крикнул:
— Марк Валерьевич только что признался, что довел до самоубийства свою первую жену Светлану Орлову и планирует упрятать в психушку нынешнюю! У нас есть аудио- и видеодоказательства! И записи с его личного носителя!
В зале повисла гробовая тишина, а затем поднялся гул голосов. Журналисты ринулись вперед, нацелив камеры и диктофоны.
Сергей попытался заблокировать их, но было поздно. Скандал вырвался на свободу.
Последнее, что увидела Анна, прежде чем их с Дмитрием увели охранники под предлогом «выяснения обстоятельств», — это лицо Марка. Это было лицо человека, чей идеальный, выстроенный годами фасад рухнул в одночасье. В его глазах была не просто ярость. Было животное, беспомощное бешенство загнанного в угол зверя. Его репутация, его бизнес, его жизнь — все это рассыпалось в прах.
В полиции, куда их доставили, все было непросто. Адвокат Марка, Сергей, пытался давить, обвинять их в клевете, вымогательстве. Но доказательства были слишком вескими. Полиция изъяла флешку, диктофоны. Была назначена психиатрическая экспертиза для Анны, которая подтвердила ее вменяемость и наличие у нее посттравматического стрессового расстройства из-за действий мужа.
Дело получило огласку. Нашлись и другие «музы» — те самые Лиза и Ира. Они, увидев историю по телевизору, нашли в себе смелость выступить вперед. Их истории были удивительно похожи на историю Анны и Светланы.
Марка арестовали по подозрению в доведении до самоубийства и по ряду других статей. Его империя лжи рухнула.
Эпилог.
Прошло полгода. Анна стояла на берегу моря, в маленьком городке, куда она переехала, чтобы начать жизнь с чистого листа. Она продала все свои драгоценности и ту часть имущества, что удалось отсудить у Марка, и открыла маленькую художественную студию для детей. Она снова начала рисовать.
Ветер трепал ее волосы, и она вдруг поняла, что улыбается. По-настоящему. Впервые за много лет.
Рядом с ней стоял Дмитрий. Они прошли через ад бок о бок, и эта связь оказалась прочнее любой страсти. Это была связь двух людей, которые спасли друг друга.
— Пришло письмо от адвоката, — сказал он тихо. — Дело Марка передают в суд. Улик много. Ему грозит долгий срок.