— Да она меня достала. Располнела, вечно всем недовольна. Не знаю, зачем я это терплю.
Голос мужа донёсся из гостиной, когда я вернулась за зонтом.
Случайно услышанная правда
Я замерла в прихожей. Ключ ещё в руке. Дождь барабанил по козырьку.
— Ну ты её и выбрал, — рассмеялась Ленка, его сестра. — Могла бы хоть следить за собой.
— Следить... Ей бы нытьё прекратить.
Я стояла у двери своей квартиры и слушала, как муж, с которым прожили девятнадцать лет, перечисляет мои недостатки.
Капли с зонта капали на кафель.
Я не вошла. Развернулась и вышла обратно под дождь.
Только тогда поняла: мокнуть мне всё равно придётся. Но не от дождя.
Под дождём
Шла по бульвару и не чувствовала, как вода заливает туфли. В голове прокручивался этот разговор. Снова и снова. Голос Вовы — насмешливый, усталый. Ленкин смех.
"Располнела". Да, набрала за последние годы. Но разве это повод для насмешек? Мы оба постарели. У него живот вылез, волосы поредели. Я никогда не обсуждала это с подругами.
"Вечно всем недовольна". Когда я жаловалась? Когда просила что-то изменить? Молчала. Готовила. Стирала. Работала. Была удобной.
"Не знаю, зачем терплю". Это главное.
Значит, терпит. Значит, я — обуза. Девятнадцать лет брака для него — терпение.
Остановилась возле скамейки. Села. Дождь лил как из ведра. Люди пробегали мимо с зонтами, оглядывались. Чудачка какая-то сидит под ливнем.
А я думала: что теперь делать?
Можно вернуться. Устроить скандал. Кричать. Швырять тарелки. Требовать объяснений.
И что? Они скажут: "Ты подслушивала? Ты параноик. Мы пошутили. Ты всё превратила в трагедию".
Я стану той самой истеричкой, о которой говорил Вова.
Нет.
Если уж делать — то по-другому. Тихо. Расчётливо. Без крика.
Встала со скамейки. Вода стекала с волос на плечи. Неважно. Промокла — высохну.
Пошла домой.
Маска спокойствия
Они сидели на кухне, когда я вошла. Чай пили. Ленка что-то рассказывала, Вова кивал.
Обычная картина. Только теперь я знала, о чём они говорят, когда меня нет.
— Где была? — Вова поднял голову.
— Гуляла.
— Под дождём? — Ленка вытаращила глаза.
— Захотелось.
Прошла мимо них в ванную. Сняла мокрую одежду. Завернулась в халат. Посмотрела на себя в зеркало.
Обычное лицо. Усталое. Женщина пятидесяти двух лет. Не красавица, не чудовище. Просто женщина.
"Располнела". Ну и что? Родила ребёнка. Работала. Жила. Тело меняется — это нормально.
Вышла на кухню. Они молчали. Смотрели на меня как на сумасшедшую.
— Может, чаю? — Вова будто неловко спросил.
— Не хочу.
— Света, ты себя странно ведёшь, — вмешалась Ленка.
— Правда?
— Ну да. Промокла, молчишь...
— Устала просто.
Ушла в спальню. Закрыла дверь. Села на кровать.
Три дня молчания
Три дня я ходила как во сне. Готовила завтрак. Убирала квартиру. Отвечала на вопросы односложно.
Вова спрашивал: "Ты точно в порядке?"
Я кивала: "Да".
А сама думала. Перебирала варианты.
Простить? Сделать вид, что ничего не слышала? Поговорить с ним?
И каждый раз возвращалась к той фразе: "Не знаю, зачем терплю".
Он терпит меня. Девятнадцать лет терпит. Обсуждает с сестрой. Смеётся надо мной.
На четвёртый день я поняла: нет. Хватит.
Достала телефон. Набрала в поиске: "юрист по разводам".
Высыпало десятка два контор. Читала отзывы. Смотрела, кто специализируется на разделе имущества.
Нашла женщину. Шестьдесят лет, опыт тридцать семь лет, куча благодарностей. "Помогла разделить квартиру", "Вернула справедливость", "Грамотный специалист".
Нажала на форму записи. Заполнила: имя, телефон, суть вопроса. Написала коротко: "Развод. Раздел имущества. Консультация".
Отправила.
Легла на кровать. Смотрела в потолок. За дверью слышались голоса — Вова с Ленкой опять сидели.
О чём говорили? Обо мне? Обсуждали моё странное поведение?
Пусть обсуждают. Скоро им будет что обсуждать по-настоящему.
Юрист Раиса Петровна
Утром пришёл ответ от юриста. "Записала вас на среду, шестнадцать ноль-ноль. Адрес прилагаю. С собой паспорт, свидетельство о браке, документы на квартиру, если есть".
Среда. Послезавтра.
Вова ушёл на работу. Я осталась дома — отпросилась. Достала из шкафа все документы.
Свидетельство о браке — красная корочка, потёртая. Девятнадцать лет назад расписались. Я в белом платье, он в костюме. Улыбались. Казалось, навсегда.
"Не знаю, зачем терплю".
Сфотографировала свидетельство на телефон. Документы на квартиру тоже. Загрузила файлы в облако. Продублировала на флешку — на всякий случай.
Среда пришла быстро. Сказала Вове, что к подруге еду.
Он кивнул, не глядя. Листал что-то в телефоне.
— Когда вернёшься?
— К вечеру.
— Ладно.
Даже не спросил, к какой подруге. Не интересно ему.
Офис юриста оказался в обычном жилом доме. Третий этаж, дверь с табличкой "Консультации по семейному праву".
Позвонила. Открыла женщина в строгом костюме. Седые волосы, собранные в пучок. Усталые глаза. Но взгляд цепкий.
— Светлана?
— Да.
— Проходите. Я — Раиса Петровна.
Кабинет маленький. Стол, два кресла, шкаф с папками. Окно выходило во двор. Пахло кофе и бумагой.
— Садитесь. Рассказывайте.
Я рассказала. Коротко.
Вернулась за зонтом. Услышала разговор. Муж с сестрой обсуждали меня. Говорил, что я располнела, ною, не знает, зачем терпит.
Раиса Петровна слушала. Не перебивала. Записывала что-то.
— Сколько в браке?
— Девятнадцать лет.
— Дети?
— Сын. Двадцать шесть. Живёт отдельно.
— Квартира?
— Записана на мужа. Купили в браке двенадцать лет назад.
— Значит, половина ваша по закону. Накопления есть?
— Есть.
— Сколько примерно?
Назвала сумму.
— Откройте свой счёт. В другом отделении. Но со общего пока ничего не переводите — могут обвинить в сокрытии активов. Просто зафиксируйте баланс документально. Сделайте выписку. Сфотографируйте. Сохраните.
Она говорила спокойно. Деловито.
— Копии всех документов сделайте — свидетельство о браке, о собственности, выписки со счетов. Спрячьте у кого-то. У подруги, например.
— Зачем?
— Чтобы он не уничтожил, если догадается. Мужчины бывают мстительны, когда дело касается денег.
— И готовьтесь подавать внезапно.
— Внезапно?
— Чтобы он не успел подготовиться. Удивление — ваш главный козырь. Пока он в шоке, вы действуете чётко.
— А если он начнёт уговаривать?
— Не поддавайтесь. Если решили — идите до конца. Сомнения губят всё. Он увидит слабость — использует.
Раиса Петровна подвинула ко мне лист бумаги.
— Вот список того, что нужно собрать. Вот мой телефон. Как будете готовы — звоните. Оформим заявление. Дальше — дело техники.
Я взяла листок. Смотрела на него. Пункты: документы, счета, доказательства совместной собственности.
— Спасибо.
— Не за что. Такие истории у меня каждый день. Знаете, что я вам скажу?
Вы правильно делаете. Если человек не ценит — зачем с ним оставаться?
Вышла от неё другим человеком.
Не жертвой. Стратегом.
Полтора месяца под маской
Следующие полтора месяца я жила как актриса.
Утром просыпалась рядом с мужем. Готовила завтрак. Спрашивала, как дела на работе. Смотрела вечерами телевизор.
Но внутри всё изменилось.
Я наблюдала. Замечала то, чего раньше не видела.
Как Вова закатывает глаза, когда я говорю. Как Ленка, приезжая, ходит по квартире — оглядывает, трогает вещи. Прикидывает, что достанется брату.
Раньше я думала, она просто интересуется. Теперь понимала: завидовала всегда. Нашей квартире, нашей жизни.
Они перемигивались, когда я выходила из комнаты.
А я молчала. Собирала документы.
Открыла счёт в другом отделении. Сделала выписки с общего. Сфотографировала договор купли-продажи квартиры. Все файлы скинула подруге Марине.
— Что случилось? — спросила она.
— Потом расскажу. Просто сохрани, пожалуйста.
Марина не стала допытываться. Она умная. Поняла.
Однажды вечером Вова попросил:
— Света, пуговица оторвалась на рубашке. Пришьёшь?
Раньше я бы закатила глаза. Сказала: "Сам не можешь?"
Но теперь — зачем?
— Давай.
Взяла иголку. Нитки. Пришила пуговицу. Ровно. Крепко. Аккуратно.
Вова смотрел в телефон. Даже не поднял голову.
Я подумала: последний раз забочусь о его рубашках. Больше не придётся.
И стало легче.
За ужином он спросил:
— Света, ты чего такая молчаливая в последнее время?
— Устала.
— Опять жаловаться начнёшь?
Раньше я бы возмутилась. Сказала бы, что не жалуюсь, а просто делюсь.
Но теперь — зачем?
— Нет. Не буду.
Доела. Убрала со стола. Ушла в спальню.
Слышала, как он звонит Ленке. Шёпотом, но я расслышала:
— Не знаю, что с ней. Странная какая-то стала. Молчит всё время.
Поздно беспокоиться.
Подача документов
Через полтора месяца после консультации у Раисы Петровны я была готова.
Выписки сделаны. Документы скопированы. План составлен.
Позвонила юристу.
— Раиса Петровна, я готова.
— Приезжайте завтра. Оформим заявление.
На следующий день подписала бумаги. Раиса Петровна всё объяснила: как будет проходить суд, что говорить, к чему готовиться.
— Квартира делится пополам. Вы можете настаивать, чтобы он выкупил вашу долю. Или продать всё и разделить деньги. Решать вам.
— Я хочу выкуп долю. Не хочу возиться с продажей.
— Хорошо. Укажем это в заявлении.
Она напечатала документ. Протянула мне.
— Подписывайте. Завтра подадим в суд. Ему повестка придёт через неделю. Суд назначат примерно через два месяца.
Подписала.
Буквы на бумаге — ровные, чёткие. "Прошу расторгнуть брак. Разделить совместно нажитое имущество".
Девятнадцать лет уместились в три строчки.
Разоблачение
Повестка пришла Вове на работу. Он вернулся домой бледный. В руке бумага. Лицо — непонимающее.
— Что это значит?! — он швырнул повестку на стол.
Я сидела на кухне. Пила чай. Спокойно.
— Развод, Вова. Разводимся.
— С чего вдруг?! Объясни хоть!
Поставила чашку. Посмотрела на него.
— Я вернулась за зонтом. Слышала, как ты обсуждаешь меня с Ленкой.
Он замер. Лицо стало серым.
— Света, это... Мы не то имели в виду...
— Имели. Ты сказал, что я располнела. Что ною. Что не знаешь, зачем терпишь. Я решила не заставлять тебя терпеть.
— Но это же... Мы просто болтали! Не всерьёз!
— Для меня — всерьёз.
Он попытался подойти. Взять за руку. Я отстранилась.
— Света, ну пойми. Это был разговор ни о чём. Ерунда. Я же тебя люблю.
— Правда? Тогда почему говоришь Ленке, что терпишь меня?
— Я не так выразился...
— Очень точно выразился. Юрист уже всё оформила. Бумаги поданы. Квартира делится пополам. Счета тоже. Ты можешь выкупить мою долю или продадим и разделим деньги.
— Ты с ума сошла! Что ты будешь делать?!
— Сниму квартиру. Или куплю маленькую на свою долю. Не твоя забота.
— Но мы же столько лет вместе!
— Девятнадцать. Помню. И все девятнадцать ты, оказывается, меня терпел.
Он сел за стол. Схватился за голову.
— Я идиот. Прости меня.
— Прощаю. Но назад не вернусь.
— Света...
— Всё, Вова. Решение принято.
Встала. Ушла в спальню. Закрыла дверь.
Слышала, как он звонит Ленке. Голос срывающийся: "Она подаёт на развод! Из-за того разговора!"
Ленка что-то кричала в трубку.
Но мне было всё равно.
Поддержка сына
Вечером позвонила сыну. Данил сразу почувствовал.
— Мам, что-то случилось?
— Я развожусь с отцом.
Молчание. Долгое. Потом тихо:
— Из-за чего?
Рассказала коротко. Зонт. Подслушанный разговор. Его слова.
— Понятно, — Данил вздохнул. — Мам, я на твоей стороне. Делай как считаешь правильным. Если нужна помощь — скажи.
— Спасибо, сынок.
— Он глупец. Не ценил. Сам виноват.
Положила трубку. Заплакала. Первый раз за все эти недели.
Не от боли — от облегчения.
Сын понял. Поддержал. Не стал расспрашивать. Вырос.
По-новому
Суд прошёл через два месяца. Имущество поделили. Вова выкупил мою долю — у него родители помогли деньгами. Не хотел продавать квартиру.
Я сняла однокомнатную. Маленькую, уютную. На пятом этаже старого дома. Окна во двор. Тихо.
Сменила работу — администратором в салон оптики. График удобный, зарплата приличная. Коллектив женский, дружный.
Жила одна.
И впервые за много лет чувствовала себя спокойной.
Год спустя
Встретила Вову случайно. Год после развода.
Стояла на остановке, он вышел из маршрутки. Увидел. Замялся. Подошёл.
— Привет.
— Здравствуй.
Молчание. Он смотрел на меня. Я — на него.
Ссутулился. В глазах — растерянность. На пальце след от обручального кольца. Снял, значит.
— Как ты?
— Нормально.
— Я... Света, может, поговорим?
— О чём, Вова?
— Я не думал, что ты так отреагируешь. Мы же столько лет...
— Девятнадцать. Я помню. Ты тоже помнишь, что говорил Ленке?
Он сглотнул.
— Я глупый был. Прости.
— Прощаю. Но назад не вернусь.
Посмотрела на него спокойно.
— Знаешь, я поняла одну вещь. Лучше жить одной, чем рядом с тем, кто считает тебя обузой.
— Я не считал...
— Считал. Терпел. Обсуждал с сестрой. А я хочу быть там, где меня ценят. Или хотя бы не обсуждают за спиной.
Подъехала маршрутка. Я шагнула к двери.
— Счастливо, Вова.
Вошла в салон. Посмотрела в окно.
Он стоял на остановке. Маленький. Постаревший. Один.
А я ехала домой. В свою квартиру. В свою жизнь.
Финал
Вечером. Села у окна. Дождь начинался — первый осенний. Стекал по стеклу тонкими струйками.
Зонт я так и не взяла в тот день. Промокла.
Но зато поняла: от одних дождей не спрячешься. От них надо уходить.
А когда уходишь — понимаешь, что зонт был нужен не от дождя. От чужих слов.
Подписывайтесь чтобы не пропустить продолжение её истории. Потому что бывший муж ещё попытается вернуться.