Щелчок замка прозвучал как выстрел, разрывающий заколдованный мир, в котором парили стрекозы и жили смеющиеся девушки с фотографий. Лиза вздрогнула и отпрянула от окна, словно пойманная на преступлении.
Вошел муж Игорь. Он не просто входил в помещение – он заполнял его собой, резкими звуками, запахом. Квартира как будто стала меньше. Громко швырнул ключи в блюдо на тумбе, отбросил пальто на вешалку, и оно повисло криво, небрежно. Не нагибаясь, стянул ботинки, измазанные уличной грязью, и оставил их посреди прихожей.
Он не посмотрел на Лизу, его взгляд скользнул по ней, как по предмету мебели – проверил, на месте ли, и пошел дальше. Воздух сгустился, наполнился его энергией – тяжелой, требовательной.
—Ужин будет через полчаса. – тихо сказала Лиза, и голос ей показался чужим, как будто тиски сжали горло.
Игорь что-то буркнул в ответ, уже исчезая в дверях своего кабинета. Дверь он не закрыл – ему должно быть все слышно, он должен контролировать, что происходит в квартире.
Лиза стояла, прижав ладонь к груди, пытаясь унять бешеный стук сердца. Отпечаток ее руки все еще был на стекле, а напротив, с внешней стороны, все так же сидела стрекоза. Немой свидетель. Судья.
Прошло полчаса. Лиза накрывала на стол, всё еще находясь в состоянии нереальности после встречи со стрекозой. Внезапно тишину квартиры взорвал голос мужа из кабинета:
— Лиза! Иди сюда!
Она пошла, предчувствуя бурю. Игорь стоял посреди комнаты, лицо его было искажено раздражением.
— Где папка с договорами по «Северному» проекту? Я же сказал, она должна быть на столе! Ты что, вообще ничего не можешь сделать нормально? Весь порядок нарушила своим мытьем!
Он размахивал руками, водя ими по полкам, и с раздражением смотрел на Лизу. Вот, мол, смотри – ничего нет на месте. Лиза, не говоря ни слова, подошла к шкафу, к той самой полке, где лежал ее альбом с фотографиями, и с нижней секции аккуратно вынула синюю папку. Документы лежали ровно на том месте, куда он их сам положил вчера.
— Вот она, на месте. Ты же сам её сюда положил, я не трогала – сказала Лиза, протягивая ему папку.
Игорь выхватил бумаги, его глаза зло сверкнули. Придирка не удалась, но это его не остановило. Его взгляд упал на окно в гостиной, на тот самый след от ее ладони.
— А это что? – он язвительно фыркнул. – Ты всю квартиру перемыла, даже в кабинете у меня порылась, а на окнах следы оставляешь? Я тебе сколько раз говорил, что порядок в доме – это лицо хозяйки. У тебя его нет. Как свинья, ей богу! Тебе всего-то дома надо порядок поддерживать да еду готовить, ты и этого не можешь. Я целыми днями вкалываю, чтобы мы могли жить не хуже людей, и хочу, приходя домой расслабиться в чистоте и тишине. А теперь бесит всё…
Обычно эти слова заставляли Лизу съеживаться, оправдываться, бормотать о том, что не успела или не купила моющее средство. Но сегодня привычные слова ударились о что-то новое, твердое, что начало формироваться внутри. Лиза не ответила. Просто смотрела на мужа спокойным взглядом. И это молчание, эта непривычная тишина в ответ на его укор, казалось, разозлила его еще больше.
— Мы ужинать будем из конца-то в конец? Или стоять будешь? – бросил он, разворачиваясь и уходя на кухню.
Ужин прошел в гнетущем молчании. Он ковырял вилкой в запеченной курице с розмарином.
— Ты сама хоть пробуешь, когда готовишь? Суховато и недосолено. Неужели нельзя научиться готовить за двадцать лет?
Она смотрела на его руки – ухоженные, с дорогими часами. Руки, которые никогда не мыли посуду, не гладили рубашки, не стирали пыль с полок. Руки, которые последний раз касались ее с неохотой, по обязанности, лет пять назад.
После ужина Игорь, не помогая убрать со стола, удалился в ванную. Сквозь приоткрытую дверь доносились звуки душа, бритвы, фена. Потом он вышел – в свежей рубашке, с ароматом дорогого парфюма в воздухе. Он выглядел оживленным, собранным, даже помолодевшим.
— У меня деловая встреча, – бросил он, не глядя на нее, поправляя манжеты у зеркала.
И тут ее осенило. Как удар под дых. Тихий, беззвучный, но от которого перехватило дыхание и потемнело в глазах.
Он идет не на деловую встречу.
Все сложилось в одну ясную, ужасающую картину. Его придирки – не просто дурной характер. Это потребность унизить ее, чтобы оправдать свое поведение. Его оживление, парфюм, новая рубашка. Эти «встречи» по вечерам уже несколько месяцев. Она была так слепа! Так удобна. Ясно, как день – у него любовница!
Муж ушел, хлопнув дверью. Квартира замерла в гробовой тишине. Лиза медленно опустилась на пол в прихожей, на то самое место, где он оставил свои грязные ботинки. Слез не было. Был только ледяной холод внутри и осознание всей глубины своего падения.
Лиза упала с небес, где парили стрекозы и витали призраки ее утраченной молодости и лёгкости. Упала на жесткую, холодную землю реальности. Ее муж не просто не любил ее. Он презирал её и использовал. И, скорее всего, все эти годы изменял. Нет, не последние месяцы, а годы…
Лиза сидела на холодном паркете, обняв колени, и смотрела в пустоту. А за окном, в черной бархатной тьме, все так же сидел ее стальной ангел-хранитель, ее маленькая стрекоза. И в её неподвижности читался уже не вопрос, а приговор.
«Ты все видишь. Что ты будешь делать? Неужели так и будешь сидеть, сложа руки?»
Это вторая глава моего нового романа "Стрекоза" начало смотрите здесь
Каждый день новая глава. Все опубликованные главы с ссылками смотрите здесь