– Поля, успокойся, – Артём устало потёр виски. – Она просто… ну, переживает за наше будущее.
– Переживает? – Полина вскинула брови. – Это моя квартира, Артём! От бабушки! Ты хоть понимаешь, что это значит для меня?
Артём вздохнул, отложил пульт и повернулся к жене. Его тёмные глаза, обычно такие тёплые, сейчас казались какими-то чужими, словно он пытался найти слова, чтобы не разжечь ссору.
– Понимаю, – тихо сказал он. – Но мама… она просто хочет, чтобы у нас всё было хорошо. Она считает, что, если квартира будет оформлена на нас обоих, это укрепит наш брак.
Полина фыркнула. Укрепит брак? Серьёзно?
– А с чего она вообще взяла, что имеет право лезть в мои дела? – её голос дрожал от сдерживаемого гнева. – Это не её наследство. Это моё.
В комнате повисла тишина, нарушаемая только приглушённым гулом телевизора. Полина смотрела на мужа, ожидая, что он скажет хоть что-то в её защиту, но Артём лишь отвёл взгляд, словно изучая узор на обоях.
Полина ещё помнила тот день, когда нотариус вручил ей завещание. Её бабушка, Анна Павловна, умерла полгода назад, оставив своей единственной внучке двухкомнатную квартиру в центре города. Небольшая, но уютная, с высокими потолками, старым паркетом и окнами, выходящими на зелёный двор. Полина любила этот дом с детства – запах деревянной мебели, скрип половиц, Здесь она проводила летние каникулы, пила чай с бабушкиным малиновым вареньем, слушала её рассказы о прошлом. Эта квартира была не просто жильём – это была память, связь с человеком, который любил её безусловно.
Когда Полина с Артёмом поженились два года назад, они жили в съёмной квартире на окраине. Деньги уходили на аренду, ремонт машины, да и свадьба влетела в копеечку. Но после смерти бабушки всё изменилось. Полина получила ключи от квартиры, и они с Артёмом переехали туда. Это был их первый настоящий дом – их гнёздышко, как любил говорить Артём, обнимая её по утрам.
Первые месяцы всё было как в сказке. Они вместе клеили стены в спальне, выбирали новый диван, спорили, Полина даже начала мечтать о будущем – как они заведут детей, как будут устраивать семейные ужины за большим столом, как этот дом станет их крепостью. Но потом появилась свекровь, Тамара Николаевна, и всё пошло наперекосяк.
– Я же не просто так говорю, – голос Тамары Николаевны звучал уверенно, почти торжествующе, когда она появилась у них в гостях в прошлую субботу. – Полина, ты молодая, неопытная. А жизнь – штука сложная. Сегодня вы с Артёмом душа в душу, а завтра что? Надо, чтобы всё было по-честному. Квартира на вас обоих – вот и справедливость.
Полина тогда едва сдержалась, чтобы не вспылить. Они сидели за столом, пили чай с пирогом, который Тамара Николаевна принесла с собой, как будто это давало ей право диктовать свои условия.
– Тамара Николаевна, – Полина старалась говорить спокойно, – это наследство от моей бабушки. Она оставила квартиру мне. Это её воля.
Свекровь поджала губы, её глаза – серые, холодные, как зимнее небо – впились в Полину.
– Наследство, говоришь? – она хмыкнула. – А ты подумала, что Артём – твой муж? Что у вас всё должно быть общее?
Артём, сидевший рядом, кашлянул и быстро вмешался:
– Мам, давай не будем. Полина права, это её квартира.
Но Тамара Николаевна лишь отмахнулась, словно отгоняя надоедливую муху.
– Права, права… А как же семья? – она посмотрела на сына с укором.
Полина почувствовала, как кровь прилила к щекам. Она хотела ответить, но слова застряли в горле. Вместо этого она встала, пробормотала что-то про посуду и ушла на кухню.
С того дня разговоры о квартире не прекращались. Тамара Николаевна звонила почти каждый вечер, то с советами, как лучше обустроить комнаты, то с намёками, что «молодым нужно думать о будущем». Полина старалась не реагировать, но каждый такой звонок был как иголка, впивающаяся в нервы. Артём, как обычно, пытался сгладить углы, но его «мама просто переживает» звучало всё менее убедительно.
– Я не понимаю, – Полина снова вернулась к разговору, сидя на диване напротив мужа. – Почему она вообще считает, что имеет право решать, что делать с моей квартирой?
Артём пожал плечами, и в этом жесте было что-то такое… безнадёжное. Словно он уже смирился с тем, что его мать всегда будет вмешиваться в их жизнь.
– Она просто хочет, чтобы у нас всё было поровну, – сказал он. – Ну, знаешь, чтобы никто не остался в обиде.
– В обиде? – Полина вскочила с дивана, её голос стал громче. – Это я должна быть в обиде! Это моя квартира, Артём! Моя! А твоя мать ведёт себя так, будто я украла её у вас!
– Поля, тише, – он поднял руки, словно пытаясь остановить её. – Соседи услышат.
– Пусть слышат! – она уже не могла остановиться. – Может, тогда кто-нибудь объяснит твоей маме, что лезть в чужое наследство – это не её дело!
Артём смотрел на неё, и в его взгляде мелькнула смесь вины и усталости. Он встал, подошёл к Полине и попытался обнять её, но она отстранилась.
– Поля, я поговорю с ней, – тихо сказал он. – Обещаю.
– Ты уже сто раз обещал, – она отвернулась, чувствуя, как в глазах щиплет. – И ничего не меняется.
На следующий день Тамара Николаевна заявилась без предупреждения. Полина как раз вернулась с работы, усталая, с головной болью, и последнее, чего ей хотелось, – это видеть свекровь, стоящую в прихожей с очередным пакетом еды.
– Ой, Поля, ты дома! – Тамара Николаевна лучезарно улыбнулась, будто они были лучшими подругами. – Я тут пирожков напекла.
Полина выдавила улыбку, хотя внутри всё кипело.
– Спасибо, – сухо сказала она, принимая пакет. – Но я только с работы, мне бы отдохнуть…
– Ой, да какие там отдыхи! – свекровь махнула рукой и, не разуваясь, прошла в гостиную. – Я на минутку. Просто хотела поговорить про квартиру.
Полина замерла. Опять.
– Тамара Николаевна, – она старалась говорить ровно, – мы уже обсуждали это. Квартира моя, и я не собираюсь её переписывать.
Свекровь посмотрела на неё с таким видом, будто Полина была капризным ребёнком.
– Поля, ты не понимаешь, – её голос стал мягче, но в нём чувствовалась сталь. – Я же не для себя прошу. Для Артёма. Он мой сын, я хочу, чтобы у него было всё, что положено. А вдруг что случится? Вдруг вы разойдётесь? Что тогда? Он на улице останется?
Полина почувствовала, как пол уходит из-под ног. Разойдётесь? Это что, уже и до этого дошло?
– Мы с Артёмом не собираемся разводиться, – холодно ответила она. – И даже если бы, это моя квартира.
– Вот именно, твоя! – Тамара Николаевна вскинула руки. – А где справедливость? Вы же семья! Всё должно быть общее!
– Моя бабушка не для того оставила мне эту квартиру, чтобы я её на кого-то переписывала, – отрезала Полина. – И знаете, я устала это обсуждать.
Она повернулась и ушла в спальню, хлопнув дверью. Сердце колотилось, а в голове крутилась одна мысль: сколько ещё это будет продолжаться?
Следующие дни были как в тумане. Полина старалась избегать свекрови, но Тамара Николаевна не унималась. Она то звонила Артёму, то присылала сообщения Полине с «добрыми советами». Однажды даже зашла слишком далеко, заявив, что «хорошая жена не стала бы так жадничать». Полина тогда просто бросила трубку, не в силах больше терпеть.
Артём, как и обещал, пытался говорить с матерью, но каждый раз возвращался с виноватым видом.
– Она не понимает, Поля, – говорил он, разводя руками. – Для неё это всё… ну, как забота. Она правда думает, что делает нам лучше.
– Лучше? – Полина горько усмехнулась. – Она хочет, чтобы я отдала свою квартиру! Это не забота, это… это какой-то бред!
Но всё стало ещё хуже, когда Полина случайно подслушала телефонный разговор Тамары Николаевны. Свекровь сидела на кухне.
– Да, я уже договорилась, – её голос был тихим, но твёрдым. – Как только квартира будет на Артёме, сразу продадим. Деньги нужны срочно, ты же знаешь, сколько я должна.
Полина застыла в коридоре, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Продадим? Должна? О чём она говорит?
Она тихо отступила назад, стараясь не издать ни звука. Сердце колотилось так громко, что, казалось, его услышат на другом конце города. Тамара Николаевна планировала не просто переписать квартиру на Артёма – она хотела её продать. И всё это за спиной Полины, за спиной её мужа.
Полина сидела на кухне, уставившись на пустую кружку. В голове всё ещё звучали слова свекрови, подслушанные вчера: «Как только квартира будет на Артёме, сразу продадим». Она сжимала телефон так, что пальцы побелели, но так и не решилась никому позвонить. Кому расскажешь? Маме? Она только расстроится. Подруге? Начнутся советы, от которых ещё хуже. Артёму? А если он в курсе? От этой мысли внутри всё сжалось, как от удара.
– Поля, ты чего такая бледная? – Артём вошёл на кухню, держа в руках пакет с продуктами. Его голос был лёгким, почти беззаботным, но Полина уловила в нём напряжение.
– Ничего, – она отвела взгляд, пытаясь собраться. – Просто устала.
Он поставил пакет на стол, начал выкладывать овощи, сыр, молоко. Всё как обычно. Но для Полины теперь ничего не было как обычно. Она смотрела на мужа – на его широкие плечи, на знакомый жест, которым он убирал волосы со лба, – и пыталась понять: знает он или нет?
– Мама звонила, – вдруг сказал Артём, не глядя на неё. – Хочет завтра заехать. Сказала, что у неё для нас сюрприз.
Полина почувствовала, как горло сдавило. Сюрприз? Ещё один?
– Какой ещё сюрприз? – её голос прозвучал резче, чем она хотела.
Артём пожал плечами, открывая холодильник.
– Не знаю. Она такая, любит делать всё с размахом. Может, опять пирог какой-нибудь испекла.
– Пирог, – повторила Полина, и в её голосе сквозила горечь. – Конечно.
Она встала, схватила кружку и поставила её в раковину. Надо было что-то делать. Нельзя просто сидеть и ждать, пока Тамара Николаевна воплотит свой план. Но как подступиться? Сказать Артёму прямо? А если он начнёт защищать мать? Или, хуже, если он с ней заодно?
На следующий день Тамара Николаевна появилась ровно в полдень. В руках – огромный пакет, из которого торчали какие-то свёртки, а на лице – всё та же лучезарная улыбка, от которой у Полины начинало сводить скулы.
– Полечка, Артёмчик! – свекровь раскинула руки, словно собиралась обнять их обоих. – Я тут принесла вам гостинцы. И не просто так!
Полина молча отступила в сторону, пропуская её в квартиру. Артём, как всегда, выглядел довольным – он обожал, когда мама устраивала свои «праздники».
– Мам, что на этот раз? – он улыбнулся, заглядывая в пакет.
– Ой, да ничего особенного! – Тамара Николаевна кокетливо махнула рукой. – Просто подумала, что вам, молодым, надо помогать. Вот, привезла шторы новые – И ещё плед уютный, для гостиной. А то у вас тут, ну, скажем прямо, не хватает тепла.
Полина почувствовала, как внутри закипает злость. Не хватает тепла? Это в её квартире, которую она с такой любовью обустраивала? Она хотела возразить, но Артём уже тащил пакет в гостиную, радостно разглядывая содержимое.
– Мам, классно! – сказал он. – Поля, смотри, какие шторы! Подойдут к нашему дивану, как думаешь?
Полина выдавила улыбку, но внутри всё кричало: «Это мой дом! Мой!» Вместо ответа она повернулась к свекрови.
– Тамара Николаевна, спасибо, конечно, – начала она, стараясь говорить спокойно. – Но мы сами справляемся. И шторы у нас, кстати, новые, мы их месяц назад вешали.
Свекровь посмотрела на неё с лёгким удивлением, будто не ожидала возражений.
– Ой, Поля, да я же не в обиду! – она рассмеялась, но в её смехе было что-то натянутое. – Просто хочу, чтобы у вас всё было по-людски. А то, знаешь, молодёжь иногда такие решения принимает… странные.
– Странные? – Полина вскинула брови. – Это вы про что?
Тамара Николаевна замялась, но быстро взяла себя в руки.
– Да ни про что, – она махнула рукой. – Просто, знаешь, я тут с подругой разговаривала, она юрист. И она мне такое рассказала! Говорит, сейчас многие молодые пары оформляют имущество на двоих, чтобы потом не было споров. Ну, в случае чего.
Полина почувствовала, как кровь прилила к лицу. Опять эта тема. Опять эти намёки.
– В случае чего? – переспросила она, стараясь держать голос ровным. – Вы опять про мою квартиру?
– Поля, – Артём вмешался, явно пытаясь разрядить обстановку. – Мам, давайте не будем, а? Всё нормально.
Но Тамара Николаевна не собиралась отступать. Она посмотрела на Полину с таким видом, будто та была ребёнком, который не понимает простых вещей.
– Поля, я же для вас стараюсь, – сказала она мягко, но в её голосе чувствовалась сталь. – Ты подумай, Артём – твой муж. А если, не дай бог, что-то пойдёт не так? Он же без ничего останется. А квартира – это не только твоя, это теперь ваша общая. Семейная.
Полина сжала кулаки. Семейная? Это была её квартира, её память о бабушке, её безопасность. А теперь эта женщина пытается сделать её чем-то общим, чтобы потом… что? Продать?
– Тамара Николаевна, – Полина сделала шаг вперёд, её голос дрожал, но она не собиралась отступать. – Эта квартира – моё наследство. И я не собираюсь её ни на кого переписывать.
Свекровь поджала губы, её глаза сузились.
– Ну, как знаешь, – сказала она холодно. – Только потом не жалуйся, если жизнь повернётся не так, как ты думала.
После ухода Тамары Николаевны Полина не могла найти себе места. Она ходила по квартире, трогая знакомые вещи – старый бабушкин сервант, фотографию на стене, где они с Анной Павловной смеялись на даче. Всё это было её. Её дом, её воспоминания. И мысль о том, что кто-то хочет это отнять, была невыносима.
– Артём, – она наконец решилась, когда они остались вдвоём. – Я слышала, как твоя мама говорила по телефону. Она хочет, чтобы я переписала квартиру на тебя, а потом… продать её.
Артём замер, его лицо побледнело.
– Что? – он нахмурился. – Поля, ты серьёзно? Где ты это услышала?
– Вчера, – она смотрела ему прямо в глаза, пытаясь понять, врёт он или нет. – Она думала, что я ещё не вернулась. Сказала, что деньги нужны срочно, потому что у неё долги.
Артём медленно опустился на диван, словно его ноги перестали держать.
– Долги? – переспросил он. – Какие долги? Она мне ничего не говорила.
– А ты уверен? – Полина не могла остановиться, слова лились сами собой. – Может, ты в курсе? Может, вы вместе это задумали?
– Поля! – он вскинул голову, в его голосе была боль. – Ты что, правда думаешь, что я способен на такое?
Она молчала, глядя на него. Ей хотелось верить, что он не врёт. Что он не знал. Но сомнения грызли её, как мыши старый сыр.
– Я не знаю, чему верить, – честно призналась она. – Но я точно знаю, что не отдам свою квартиру. Никому.
Артём встал, подошёл к ней и взял за руки. Его ладони были тёплыми, но Полина всё равно чувствовала холод внутри.
– Я поговорю с ней, – сказал он твёрдо. – Сегодня же. Это зашло слишком далеко.
Вечером Артём уехал к матери. Полина осталась одна, сидя на подоконнике и глядя на огни города. Она пыталась вспомнить, когда всё стало так сложно. Ещё год назад они с Артёмом были счастливы – смеялись, строили планы, мечтали о будущем. А теперь? Теперь она чувствует себя в осаде, в собственном доме.
Телефон завибрировал, и Полина вздрогнула. Сообщение от подруги, Лены: «Поль, ты как? Давно не виделись, давай встретимся?»
Она хотела ответить, но пальцы замерли над экраном. Как объяснить, что твоя жизнь превратилась в поле боя? Что твоя свекровь строит планы за твоей спиной, а муж… а муж, возможно, не на твоей стороне?
Вместо ответа она открыла ноутбук и начала искать информацию о долгах Тамары Николаевны. Если свекровь действительно должна деньги, то это не просто её личное дело. Это угроза для Полины, для её дома, для её будущего.
Через час поисков она наткнулась на форум, где обсуждались кредиты и долговые обязательства. Ничего конкретного, но одна фраза зацепила: «Если человек должен крупную сумму, он может пытаться манипулировать родственниками, чтобы продать их имущество». Полина почувствовала, как сердце пропустило удар.
Она закрыла ноутбук и встала. Надо было действовать. Но как? Пойти к юристу? Поговорить с Артёмом ещё раз? Или… встретиться с Тамарой Николаевной самой?
Звук открывающейся двери прервал её мысли. Артём вернулся. Его лицо было мрачным, а в руках – папка с какими-то документами.
– Поля, – сказал он, и в его голосе было что-то новое, что заставило её замереть. – Нам надо поговорить. Я узнал, что у мамы действительно долги. И… это серьёзнее, чем мы думали.
Полина почувствовала, как пол уходит из-под ног. Она смотрела на мужа, на папку в его руках, и понимала, что сейчас всё изменится.
Полина смотрела на папку в руках Артёма, и в её горле застрял ком. Документы. Какие-то бумаги, которые, судя по мрачному лицу мужа, не сулили ничего хорошего.
– Что это? – наконец выдавила она, указывая на папку.
Артём медленно опустился на диван, положив бумаги на журнальный столик. Его пальцы нервно теребили уголок папки, словно он не решался её открыть.
– Я был у мамы, – начал он, не глядя на Полину. – И… да, ты была права. У неё долги. Большие.
Полина почувствовала, как кровь стынет в жилах. Она опустилась в кресло напротив, стараясь дышать ровно.
– Насколько большие? – спросила она тихо.
Артём вздохнул, открыл папку и вытащил несколько листов.
– Она взяла кредиты. Два. Один – под залог своей квартиры, второй – потребительский, на какие-то её «проекты». Общая сумма… – он замялся, – больше трёх миллионов.
Полина ахнула. Три миллиона? Для Тамары Николаевны, которая всю жизнь работала бухгалтером в небольшой фирме, это была неподъёмная сумма.
– И что? – её голос дрожал. – Она решила, что моя квартира – это её спасение?
Артём поднял на неё взгляд, и в его глазах было столько боли, что Полина на секунду почувствовала жалость. Но только на секунду.
– Она не прямо так сказала, – начал он. – Но… да, она надеялась, что если квартира будет на мне, то можно будет её продать. Чтобы закрыть долги.
– Продать мою квартиру? – Полина вскочила, её голос сорвался на крик. – Мою! От бабушки! Ты хоть понимаешь, что это значит для меня?
– Поля, я понимаю, – Артём тоже встал, его руки потянулись к ней, но она отступила. – Я не знал! Клянусь, я не знал, что она это задумала!
Полина отвернулась, глядя в окно. Огни города мерцали, как звёзды, но сейчас они казались холодными, чужими. Она пыталась собраться с мыслями, но в голове была каша. Тамара Николаевна хотела отнять её дом. Её память. И всё это – ради своих долгов.
– Что ты ей сказал? – наконец спросила она, не оборачиваясь.
Артём помолчал, словно подбирая слова.
– Я сказал, что это не её дело. Что квартира твоя, и никто не имеет права её трогать.
Полина медленно повернулась. Его лицо было напряжённым, но в глазах читалась решимость. Впервые за всё время она почувствовала, что он на её стороне.
– И что она? – спросила она, уже мягче.
– Она… расстроилась, – Артём пожал плечами. – Начала говорить, что я её предаю, что я должен помогать семье. Но я сказал, что моя семья – это ты. И что я не позволю никому лезть в нашу жизнь.
Полина молчала, переваривая его слова. Ей хотелось верить ему. Хотелось, чтобы всё было так просто. Но что-то подсказывало, что Тамара Николаевна не сдастся так легко.
На следующий день Полина решила взять ситуацию в свои руки. Она записалась на консультацию к юристу – старому знакомому её отца, Сергею Ивановичу. Мужчина лет шестидесяти с добродушным лицом и строгим взглядом выслушал её, не перебивая, пока она рассказывала про свекровь, долги и подслушанный разговор.
– Полина, – начал он, когда она закончила, – юридически твоя квартира неприкосновенна. Завещание оформлено на тебя, и никто – ни твой муж, ни его мать – не может претендовать на неё без твоего согласия.
– А если… – Полина замялась, – если Артём подаст на развод? Может он тогда потребовать долю?
Сергей Иванович покачал головой.
– Квартира – твоё наследство,. Она не считается совместно нажитым имуществом. Даже в случае развода она останется твоей.
Полина выдохнула, чувствуя, как с плеч спадает тяжёлый груз. Но радость была недолгой.
– А что с долгами свекрови? – спросила она. – Могут они как-то… коснуться нас?
Юрист нахмурился, листая свои записи.
– Если она не указала вас как поручителей или со заёмщиков, то нет, её долги – это только её проблема. Но… – он сделал паузу, – если она будет давить на вас эмоционально или пытаться манипулировать, это уже другой вопрос.
– Уже пытается, – горько усмехнулась Полина.
Сергей Иванович кивнул, словно ожидал этого.
– Тогда советую установить чёткие границы. И, возможно, поговорить с ней напрямую. Иногда прямой разговор – единственный способ остановить такие манипуляции.
Полина поблагодарила его и вышла из кабинета с чувством, что у неё есть хотя бы юридическая защита. Но мысль о разговоре с Тамарой Николаевной пугала. Эта женщина умела повернуть всё так, что Полина чувствовала себя виноватой за то, что вообще существует.
Вечером она решилась. Артём был на работе, и Полина позвонила свекрови, пригласив её на «серьёзный разговор». Тамара Николаевна приехала через час, как всегда, с пакетом – на этот раз с домашними котлетами.
– Поля, я так рада, что ты позвонила! – начала она, но Полина подняла руку, останавливая её.
– Тамара Николаевна, – голос Полины был твёрд, хотя внутри всё дрожало. – Нам нужно поговорить. Про квартиру. И про ваши долги.
Лицо свекрови изменилось. Улыбка пропала, глаза сузились.
– Какие долги? – холодно спросила она. – Кто тебе наплёл?
– Я слышала ваш разговор, – Полина смотрела ей прямо в глаза. – Вы хотите, чтобы я переписала квартиру на Артёма, а потом продать её, чтобы закрыть свои кредиты.
Тамара Николаевна открыла рот, но тут же закрыла его, словно подбирая слова.
– Поля, ты всё не так поняла, – начала она, но Полина не дала ей продолжить.
– Я всё поняла правильно, – отрезала она. – И я не собираюсь отдавать свою квартиру. Это моё наследство. Моя память о бабушке. И я не позволю никому – даже вам – это отнять.
Свекровь молчала, её пальцы нервно теребили край сумки. Впервые Полина видела её такой – растерянной, без привычной уверенности.
– Я просто хотела помочь, – наконец сказала Тамара Николаевна, и в её голосе послышалась дрожь. – Ты думаешь, мне легко? Я одна, Полина. Муж умер, Артём – мой единственный сын. А эти долги… они как петля на шее.
Полина почувствовала укол жалости, но быстро подавила его. Жалость – это то, на что Тамара Николаевна рассчитывала.
– Мне очень жаль, что у вас долги, – сказала она. – Но это не моя проблема. И не Артёма. Мы с ним семья, и мы будем решать свои проблемы сами. Без продажи моей квартиры.
Тамара Николаевна смотрела на неё, и в её глазах было что-то новое – смесь обиды и… уважения?
– Ты изменилась, Полина, – тихо сказала она. – Стала жёстче.
– Пришлось, – ответила Полина, не отводя взгляд. – Когда кто-то пытается отнять твой дом, приходится учиться защищаться.
После этого разговора Тамара Николаевна ушла, не сказав больше ни слова. Полина стояла у окна, глядя, как её фигура исчезает в вечернем сумраке. Она чувствовала себя опустошённой, но в то же время… свободной. Впервые она сказала всё, что думала. Впервые поставила границы.
Когда Артём вернулся домой, она рассказала ему о разговоре. Он слушал молча, только кивнул, когда она закончила.
– Ты правильно сделала, – наконец сказал он. – Я горжусь тобой.
Полина посмотрела на него, пытаясь понять, искренен ли он.
– А ты? – спросила она. – Ты правда на моей стороне?
Он взял её за руку, его пальцы были тёплыми и твёрдыми.
– Поля, я всегда на твоей стороне, – сказал он. – Я люблю маму, но ты – моя семья. И этот дом – твой. Я никогда не позволю никому его у тебя отнять.
Она кивнула, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Не от грусти, а от облегчения. Впервые за долгое время она поверила, что они справятся.
Прошло три месяца. Тамара Николаевна больше не поднимала тему квартиры. Она по-прежнему приходила в гости, но теперь звонила заранее и спрашивала, удобно ли. Иногда приносила свои котлеты или пироги, но уже не лезла с советами про шторы или мебель. Полина замечала, что свекровь старается быть осторожнее, словно боясь переступить невидимую черту.
Однажды вечером, когда они сидели за ужином, Тамара Николаевна вдруг сказала:
– Полина, я тут подумала… Может, мне продать свою квартиру? Закрыть долги, начать всё с чистого листа.
Полина замерла, не ожидая такого поворота.
– А где вы будете жить? – спросила она.
– Сниму что-нибудь, – свекровь пожала плечами, но в её голосе не было привычной бравады. – Или… не знаю. Может, у сестры поживу какое-то время.
Полина посмотрела на Артёма. Он молчал, но в его взгляде читалась поддержка.
– Это ваше решение, Тамара Николаевна, – сказала Полина. – Но, если что, мы с Артёмом всегда поможем. Не квартирой, – она улыбнулась, – но, может, с чем-то другим.
Свекровь кивнула, и в её глазах мелькнула благодарность.
– Спасибо, Поля, – тихо сказала она. – Я… я, наверное, была не права.
Это было первое признание, которое Полина услышала от Тамары Николаевны. И, возможно, первый шаг к чему-то новому.
Поздно вечером Полина сидела на подоконнике, глядя на огни города. Артём подошёл сзади, обнял её, и она почувствовала тепло его рук.
– Знаешь, – сказала она, не отрывая взгляда от окна, – я думала, что этот дом – только мой. Но, кажется, он стал нашим.
– Нашим, – согласился Артём, прижимая её к себе. – И никто его у нас не отнимет.
Полина улыбнулась, чувствуя, как напряжение последних месяцев растворяется в этом простом моменте. Дом был её. Но теперь он был и их – местом, где они будут строить свою жизнь.
Рекомендуем: