Решение пришло к Светлане в три ночи. Муж храпел, прижавшись к ее спине и положив тяжелую руку ей на горло. Не на шею, нет. Именно на горло. Каждый вдох давался с усилием, с преодолением невыносимого давления. Так он спал всегда. И всегда она терпела, боясь его дневного раздражения, его ледяного тона, его взгляда, всегда находящего изъян.
Но в эту ночь что-то щелкнуло.
Тихий, почти неслышный щелчок где-то глубоко внутри, за грудиной. Сломался последний зубец в механизме, который годами называли ее жизнью.
Она медленно, миллиметр за миллиметром, приподняла руку Сергея. Он крякнул во сне, повернулся на другой бок, и гнетущая тяжесть исчезла. Светлана сделала первый за эту ночь полный, глубокий вдох.
Она скользнула с кровати, босая, в одной футболке. Пол был холодным — Сергей не любил подогрев: «это ненужные траты на электричество». Она прошла на кухню. В голове была идеальная, кристальная тишина.
И тут она увидела его телефон. Этот черный, холодный слиток, источник его приказов и его лжи. Подмигивающие смайлики от «Лен», странные ночные звонки. Она всегда закрывала на это глаза, боясь остаться одна. Но сейчас страх ушел.
Светлана взяла телефон. Он разблокировался по ее отпечатку.
Она не полезла в его фото или сообщения с женщинами. Это было не важно. Ее интересовало другое. Деньги. Считавшиеся общими, но на самом деле только его.
Она открыла банковское приложение. Ввела пароль. Первое, что она увидела — баланс их общего счета. Сумма, от которой перехватило дыхание. Он постоянно твердил о долгах, а на счете лежала сумма, которой хватило бы на год безбедной жизни.
Дрожь наконец-то пробралась в ее пальцы, но это была дрожь не страха, а ярости. Она открыла историю операций.
И тут ее мир рухнул. Не из-за измен. Из-за системы.
Переводы. Огромные, регулярные. Его матери.
Пятьдесят тысяч — «на санаторий».
Сто — «на шубу, сынок, зима-то на носу».
Семьдесят — «купила новый телевизор, большой такой».
Пока она считала каждую копейку в супермаркете, выбирая между гречкой и рисом, он переводил матери сотни тысяч на прихоти.
И самое главное — их чат. Она открыла его.
Мама (19:45): Сынок, а эта твоя Светка еще не ушла? Совсем обнаглела — по фоткам вижу, новую кофту купила! На твои кровные!
Сергей (19:46): Ма, терпим пока. Удобная. В квартире убирается, ужин готовит, с Максимом занимается. Найду себе нормальную, которая меня достойна — вышвырну.
Мама (19:47): Правильно. Жена — это лицо мужа. А твое сейчас — сплошное разочарование. Еще копейку на нее тратить надо.
Слово «удобная» врезалось в мозг, как раскаленный гвоздь. Она была временной вещью.
В этот момент из спальни донесся сонный, хриплый голос:
— Света... Иди сюда. Воды принеси.
Он приказывал. Как всегда.
— Иду, — тихо сказала она в пустоту кухни.
Но она не пошла в спальню. Она открыла на своем ноутбуке онлайн-банк. Пальцы бежали по клавишам быстро и безошибочно. Она не думала. Она действовала.
Светлана зашла в настройки всех обеих совместных карт. Своей, и его, привязанных к общему счету. С карты он платил за все, а она отчитывалась за каждую тысячу.
И сделала это.
Один клик. Еще один. Подтверждение по смс.
В спальне Сергей заворчал:
— Света! Ты где? Я жду!
Она закрыла ноутбук. Подошла к дверному проему.
«Еще копейку на твою мамашу? Никогда», — прошептала она беззвучно, и губы растянулись в странной, незнакомой улыбке.
Это было только начало.
***
Дверной звонок резко прозвенел в семь утра, как сигнал тревоги. Сергей, мрачный после ночи безуспешных звонков в банк, бросил на жену взгляд из-под опухших век. Сейчас он отскакивал от нее, как горох от стены.
— Кто это в такую рань? — проворчал он.
Светлана ничего не ответила. Она стояла у плиты, переворачивая блинчик для Максима. Рука не дрожала.
Дверь открылась, и в квартиру вкатилась, словно ураган, ее свекровь, Валентина Ивановна.
— Сереженька! Я чуть свет помчалась! У тебя тут, я знаю, творятся безобразия! — Ее острый взгляд сразу же нашел Светлану. — Это ты что устроила? Деньги мужа по своим родственникам раздаешь? Мошенница!
Слово повисло в воздухе. Сергей стоял, сжав кулаки, рад, что мать сделает за него грязную работу.
Светлана медленно выключила плиту. Положила блинчик на тарелку сыну. Подошла к кухонному столу, где лежала стопка аккуратных распечаток.
— Нет, Валентина Ивановна, — сказала она тихо. — Я просто прекратила финансировать вашего личного астролога.
Она протянула свекрови верхний лист, где были выделены переводы на имя «Людмилы Петровны К.» с пометками «на коррекцию кармы» и, особенно сочно, «на ритуал по привлечению для сына новой, достойной спутницы жизни».
Валентина Ивановна схватила листок. Лицо ее побледнело, оставляя на напудренных скулах сероватые пятна.
— Это... это что такое? — просипела она.
— Это ваши ежемесячные траты за последний год, — спокойно ответила Светлана. — Пока я считала, хватит ли нам на продукты, вы тратили деньги сына на беседы со звездами.
Она сделала паузу. Сергей стоял как громом пораженный.
— Ты... Как ты смеешь следить за моими счетами? — закричала свекровь, но в ее крике уже слышались паника и слабость.
— За нашими счетами, — поправила ее Светлана. — И вы тратили не просто его деньги. Вы тратили деньги, которые он воровал. Воровал у нашей семьи. А судя по суммам, которые уходили в какие-то офшорные «консалтинги», он воровал и у государства. Вы не его союзница, Валентина Ивановна. Вы — просто одна из самых дорогих статей его расходов. И соучастница.
Валентина Ивановна отшатнулась. В ее глазах читался ужас.
— Сережа... — голос ее вдруг стал старческим. — Это правда? Ты... ты мне наврал?
Союз «мама и сын» дал первую, оглушительную трещину. Сергей стоял, бессильно опустив руки.
Светлана повернулась к сыну.
— Доедай, солнышко, — мягко сказала она Максиму.
Все остальное — этот кризис, эти скандалы — было просто шумом. Шумом, который наконец-то перестал иметь над ней власть.
***
Он явился не один. С ним был его самый влиятельный бизнес-партнер, Артем. Они стояли на пороге, два силуэта в дорогих пальто.
— Света, давай без сцен, — начал Сергей, но Артем остановил его.
— Светлана, здравствуйте. Мы пришли, чтобы предложить вам цивилизованное решение этой... щекотливой ситуации. Вы разблокируете карты, подписываете соглашение о неразглашении. А Сергей, в свою очередь, переоформляет на вас долю в айти-стартапе «Солнышко». Как компенсацию морального ущерба.
Он положил папку на стол.
— Нет, — сказала она просто.
— Какого?! Света, это же... — подпрыгнул Сергей.
— Я сказала, нет, — повторила она. — Этого недостаточно.
Артем слегка нахмурился.
— Я получаю крошки с вашего стола, — перебила она его. В ее тихом голосе зазвучала уверенность. — Вы хотите, чтобы я закрыла рот в обмен на пожизненную ренту? Как домашнее животное.
Она сделала шаг вперед.
— Вот мое условие. Единственное. Я разблокирую карты и подпишу ваши бумаги... в обмен на ваше место в совете директоров «Солнышка». И на контрольный пакет.
Сергей смотрел на нее, будто увидел призрака.
— Ты спятила! Ты ничего не смыслишь в бизнесе! — выдохнул он.
— Я смыслила достаточно, чтобы найти твой теневой счет, пока ты храпел, — парировала она. — Я смыслила достаточно, чтобы изучить бизнес-модель «Солнышка» и понять, что вы на пороге крупного раунда инвестиций. И мой скандал, с документами, которые я любезно для тебя собрала, этот раунд похоронит. Инвесторы не любят компромата на основателей.
Артем медленно кивнул. Он понял.
— Она права, Сергей. Риски неприемлемы.
— Но это мой проект! — взвыл Сергей.
— Бывший, — поправила Светлана. — Или ты предпочитаешь, чтобы он сгорел дотла, унося с собой твою репутацию?
— Хорошо, — проскрипел он, сдаваясь. — Долю... отдам.
— И место в совете, — неумолимо напомнила она. — С правом решающего голоса по кадровым вопросам. Включая твою должность.
— Ты что, совсем охамела?!
Впервые за весь разговор она улыбнулась.
— Нет, Сергей. Я просто перестала быть удобной.
***
Через две недели она вошла в светлый, стильный офис «Солнышка».
Первое заседание совета директоров уже шло. Когда она вошла, все замолчали. Сергей сидел на своем месте, отведя взгляд. Артем жестом указал на свободное кресло.
— Коллеги, разрешите представить нового члена совета директоров и мажоритарного акционера, Светлану.
Она села.
— Я внимательно изучила отчетность за последний квартал, — начала она, и ее голос, четкий и уверенный, заполнил комнату. — И у меня есть ряд предложений по оптимизации...
Сергей сидел, глядя в стол, и слушал, как его бывшая жена разбирает и перестраивает дело всей его жизни. И делает это блестяще.
Когда совещание закончилось, она окликнула его у самой двери.
— Сергей.
Он обернулся. В ее глазах не было ни злорадства, ни ненависти. Только спокойная, безраздельная власть.
— Ты всегда говорил, что жена — это лицо компании, — тихо сказала она. — Теперь твое желание сбылось.
Она развернулась и пошла по коридору. Он смотрел ей вслед, на ее прямую спину, на уверенную походку. Он стоял по ту сторону стеклянной стены, за которой кипела жизнь его же компании, а она — по эту. Она была внутри. А он — снаружи.
Светлана вышла на улицу. Она достала телефон, нашла номер риелтора. Пришло время искать новую, большую квартиру. Для нее и Максима. С мастер-спальней, в которой никто и никогда не положит руку ей на горло.
Осознание пришло простое, как выдох: свою цену нельзя позволять назначать другим. Ее можно только предъявить. Миру. Мужу. Самой себе. И если цена эта — целая империя, значит, так тому и быть.