— Кирюш, ну скажи ей что-нибудь, — Нина Петровна говорила вполголоса, но Марина всё слышала из спальни. — Она же вчера как с цепи сорвалась. Надо как-то сгладить.
— Мам, не сейчас, — пробормотал Кирилл.
Марина проснулась от голосов, встала с кровати. Всю ночь она почти не спала, прокручивая в голове вчерашний разговор. "Мы теперь здесь надолго". "Бабушка её квартирой одарила, вот она и думает, что всё ей принадлежит". Каждое слово отпечаталось в памяти.
Читайте начало этой истории здесь>>>
Она вышла на кухню. Нина Петровна стояла у плиты, жарила яичницу. Юлия сидела за столом с мрачным лицом. Данила, как всегда, уткнулся в телефон. Кирилл пил кофе, глядя в окно.
При виде Марины все замолчали.
— Доброе утро, — сказала Марина ровно.
— Доброе, — буркнула Юлия, не поднимая глаз.
Нина Петровна повернулась от плиты, изобразила робкую улыбку.
— Маришенька, садись, я тебе яичницу сделаю. Давай без вчерашнего, а? Мы же все нервы попортили, наговорили лишнего...
— Вы ничего лишнего не говорили, — перебила её Марина. — Вы говорили правду. Просто не рассчитывали, что я услышу.
Тишина.
— Марин, ну давай спокойно, — начал Кирилл.
— Я совершенно спокойна, — Марина села за стол, сложила руки. — И хочу знать одно: когда вы уезжаете?
Нина Петровна вздрогнула.
— Уезжаем? Маришенька, ну куда мы поедем? Я же объяснила вчера — у нас нет жилья.
— Это ваша проблема, Нина Петровна. Не моя.
— Как ты можешь?! — Юлия вскочила. — Мы семья! У нас ребёнок! Нам идти некуда!
— Вы — не моя семья, — спокойно сказала Марина. — Вы — семья Кирилла. И если он хочет вам помочь, пусть помогает. Но не за мой счёт и не в моей квартире.
— Марина, подожди, — Кирилл встал. — Это моя мать. Моя сестра. Я не могу их на улицу выгнать.
— Я не прошу тебя их выгонять, — Марина поднялась. — Я сделаю это сама. У вас два часа. Собирайте вещи.
— Ты сошла с ума! — заорала Нина Петровна, и от её милой улыбки не осталось и следа. — Куда мы денемся? У нас нет денег!
— Гостиница. Хостел. Снимите комнату, — Марина пошла в спальню. — Два часа. Начинайте.
— Стой! — Кирилл схватил её за руку. — Марина, ну нельзя же так! Дай им хотя бы неделю, чтобы...
Марина резко обернулась.
— Неделю? А потом ещё неделю? А потом месяц? Кирилл, они соврали мне с первого дня. Говорили про "две недели", а сами планировали остаться навсегда. Твоя мать сказала вчера: "Она привыкнет". Я не привыкну. И не собираюсь.
— Марин, это же люди в беде...
— В беде, в которую они сами себя загнали! — голос её сорвался. — Я не виновата, что они продали квартиру и попались на мошенников! Это их решение, их ошибка! Почему я должна расплачиваться?
— Потому что ты моя жена! — крикнул Кирилл. — Потому что это моя семья!
— А я? — тихо спросила Марина. — Я тебе кто?
Он молчал.
Марина высвободила руку и пошла в спальню. Достала большую сумку, начала складывать туда вещи Юлии, которые та раскидала повсюду. Футболки, джинсы, косметику. Молча, методично. Вынесла сумку в коридор. Вернулась, собрала вещи Данилы с пола в гостиной.
Нина Петровна стояла на пороге и смотрела на неё с ненавистью.
— Бессердечная ты. Чёрствая. Кирюша, ты на неё посмотри! Родную мать на улицу выгоняет!
— Я вас не выгоняю на улицу, — Марина сложила одеяла в сумку. — Я прошу освободить мою квартиру. Разница есть.
— Никакой разницы нет! Ты — эгоистка!
— Возможно, — Марина поставила сумку у двери. — Но это моя квартира. И моё право решать, кто в ней живёт.
Через полтора часа они уехали. Кирилл вызвал такси, молча помог погрузить вещи. Нина Петровна рыдала в голос, Юлия швырнула на пол ключи, которые Марина ей дала в первый день. Данила ушёл последним, не сказав ни слова.
Дверь закрылась.
Марина стояла в коридоре и слушала тишину. Впервые за десять дней — тишину. Никаких голосов. Никакого запаха жареного лука. Никаких чужих вещей.
Кирилл вернулся через двадцать минут. Закрыл дверь, прислонился к ней спиной.
— Я отвёз их в гостиницу, — сказал он глухо. — Оплатил три ночи. Дальше — не знаю.
Марина молчала.
— Марина, — он подошёл, взял её за руки. — Прости меня. Я был идиотом. Я должен был сразу встать на твою сторону. Я просто... я не умею им отказывать. Мама всю жизнь давила на меня, и я привык подчиняться. Но ты права. Ты — моя жена. Ты — моя семья. И я выбираю тебя.
Марина смотрела ему в глаза. Искала там ложь, фальшь. Но видела только усталость и вину.
— Больше никогда так не делай, — тихо сказала она. — Никогда не ври мне. Никогда не позволяй им вытирать об меня ноги. Иначе я уйду. И не вернусь.
— Обещаю, — он обнял её, прижал к себе. — Обещаю, Маришка. Больше никогда.
Неделя прошла тихо. Почти как раньше. Кирилл приходил с работы, они ужинали вместе, смотрели сериалы. Он купил ей цветы — белые розы, её любимые. Извинялся, говорил, что был слеп, что теперь всё изменится.
Марина хотела верить. Очень хотела.
В пятницу вечером позвонила Лена.
— Марин, ты сейчас одна? — голос подруги был напряжённым.
— Одна. Кирилл в душе. Что случилось?
— Слушай, я не знаю, говорить тебе или нет, но... Я сегодня была в торговом центре на Московском. Зашла в кафе, села за столик. И тут слышу за соседним столиком знакомый голос — Юлия. Твоя золовка. Она с какой-то подругой сидела, болтали громко. Я сначала не хотела подслушивать, но потом услышала имя Кирилла.
Марина медленно опустилась на стул.
— И что она сказала?
— Юлия говорила про Кирилла. Сказала подруге: "Ничего, Кирюха нам поможет. Он уже денег перевёл на съём квартиры. Скоро ещё даст, он теперь перед мамкой виноват, будет вкалывать на нас". Марин, ты слышишь меня?
Марина молчала. В ушах шумело.
— Марин?
— Слышу, — выдавила она. — Спасибо, Лен. Спасибо, что сказала.
Она положила трубку и посмотрела на экран телефона. Потом открыла приложение банка. Их общий счёт, с которого они оплачивали продукты и коммуналку. Пролистала операции за последнюю неделю.
Вот оно. Пять дней назад. Снятие наличных — двадцать тысяч рублей.
Дверь ванной открылась. Кирилл вышел, вытирая волосы полотенцем.
— Чего такая задумчивая? — улыбнулся он.
— Кирилл, — Марина подняла на него глаза. — На что ты потратил двадцать тысяч в прошлую пятницу?
Он замер.
— Что?
— Ты снял двадцать тысяч с нашего общего счёта. На что?
— А, это... — он отвёл взгляд. — На запчасти. Для работы. Клиент заказал ремонт холодильника, нужны были дорогие детали.
— Покажи чек.
— Какой чек?
— На запчасти. Должен быть чек.
Он помялся.
— Я его выбросил. Зачем хранить?
Марина встала.
— Ты переводил деньги своей матери, — сказала она ровно. — Правда?
— Нет! Марина, с чего ты взяла?
— Мне позвонила Лена. Она сама слышала, как Юлия в кафе хвасталась подруге, что ты им помогаешь деньгами. Что переведёшь ещё.
Кирилл опустил полотенце.
— Марин, это не то, что ты думаешь...
— Значит, правда, — она села обратно на стул. Смотрела на него снизу вверх. — Ты дал им денег. После всего, что было. После того, как обещал мне.
— Мама позвонила, — он заговорил быстро, сбивчиво. — Сказала, что денег на гостиницу не хватает. Что им некуда идти. Я не мог отказать, Марин. Это моя мать!
— А я кто?
— Ты... ты моя жена, но...
— Но мать важнее, — закончила за него Марина. — Всегда была и будет.
— Нет! Марина, это последний раз, честно! Я просто помог им снять комнату, чтобы они съехали из гостиницы. Больше ничего не будет!
— Последний раз, — повторила она. Встала. — Знаешь, Кирилл, я тебе верила. Верила твоим обещаниям. Верила, что ты изменился. Что теперь ты на моей стороне.
— Я на твоей стороне!
— Нет. Ты на стороне своей матери. Как был, так и остался. Маменькин сынок, которому тридцать два года, а он всё ещё не может сказать "нет".
— Марина, не уходи, — он шагнул к ней, но она отступила.
— Я не ухожу, — сказала она холодно. — Уходишь ты. Собирай вещи. Сегодня.
— Что?!
— Ты меня слышал. Собирай вещи и уходи. К маме. Раз она тебе так важна.
— Марина, ты не можешь меня выгнать! Это наша квартира!
— Нет, Кирилл, — она посмотрела на него долгим взглядом. — Это моя квартира. Мне её оставила бабушка. По наследству. Она не является совместно нажитым имуществом. Ты здесь просто прописан. И я попрошу тебя выписаться.
— Я не уйду!
— Тогда я уйду, — Марина взяла телефон. — Позвоню Лене, переночую у неё. А завтра пойду к адвокату. И подам на развод.
Слово упало в тишину, как камень в воду.
— Развод? — Кирилл побледнел. — Марина, ты серьёзно? Из-за каких-то двадцати тысяч?
— Не из-за денег, — тихо сказала она. — Из-за вранья. Из-за того, что ты снова выбрал их, а не меня. Из-за того, что твои обещания ничего не стоят.
Она прошла в спальню, достала сумку. Начала складывать вещи. Кирилл стоял на пороге, смотрел.
— Марина, подожди. Давай поговорим. Я всё исправлю. Я позвоню маме, скажу, что больше не буду помогать...
— Не надо, — она застегнула сумку. — Не звони. Помогай. Живи с ними. Отдавай им всю зарплату. Мне всё равно.
— Не всё равно! — он схватил её за руку. — Марина, я люблю тебя!
Она остановилась. Посмотрела на его руку на своей. Потом на его лицо.
— Знаешь, Кирилл, я тоже тебя любила. Но любовь — это не только слова. Это поступки. Это выбор. И ты сделал свой выбор. Не меня.
Она высвободила руку и пошла к выходу.
— Марина!
Она обернулась у двери.
— У тебя есть неделя, чтобы забрать свои вещи. Ключи оставь на столе. — Она помолчала. — Прощай, Кирилл.
Дверь закрылась за ней мягко, почти бесшумно.
На улице было темно и холодно. Мелкий дождь моросил с неба. Марина остановилась под козырьком подъезда, достала телефон.
— Лен, это я. Можно я к тебе приеду?
— Конечно. Что случилось?
— Я ушла от него. Навсегда.
Первая ночь в одиночестве оказалась долгой. Марина лежала на диване у Лены, смотрела в потолок и слушала тишину. Странно было осознавать, что всё кончено. Пять лет брака — и вот так, за один вечер, всё рухнуло.
Утром Лена сварила кофе и села рядом.
— Что будешь делать?
— Подам на развод, — Марина обхватила руками тёплую кружку. — Мне нужен адвокат. Хороший.
— Знаю одну, — Лена достала телефон. — Елена Сергеевна Крылова. Работает в нашей конторе, специализируется на семейных делах. Жёсткая, но справедливая. Дам контакт?
— Давай.
Через два дня Марина сидела в офисе адвоката. Небольшой кабинет в бизнес-центре "Панорама", строгая мебель, полки с папками. Елена Сергеевна оказалась женщиной лет пятидесяти, с короткой стрижкой и внимательным взглядом.
— Рассказывайте, — она открыла блокнот.
Марина рассказала. Про наследство от бабушки, про родственников, про ложь, про деньги. Говорила ровно, без эмоций. Елена Сергеевна слушала, делала пометки.
— Понятно, — сказала она, когда Марина закончила. — Квартира досталась вам по наследству?
— Да. После смерти бабушки. Уже в браке, но это наследство, не совместно нажитое.
— Верно. Статья 36 Семейного кодекса — имущество, полученное в дар или по наследству, является личной собственностью. Муж может претендовать на долю только если докажет, что за счёт общих средств или его труда была значительно увеличена стоимость квартиры. Был капремонт?
— Нет. Бабушка оставила квартиру в хорошем состоянии. Я делала только косметику — обои переклеила, покрасила стены. На свои деньги, до брака.
— Отлично. Муж прописан?
— Да.
— Выпишем через суд. Это не проблема, — Елена Сергеевна подняла глаза. — Но есть один момент. Вы упомянули, что муж переводил деньги своей семье. Есть доказательства?
— Выписка по счёту. Снятие двадцати тысяч.
— Хорошо. Но этого мало. Нужно доказать систему — что он регулярно тратил семейные деньги не на семью. Есть ещё операции?
Марина задумалась.
— Я могу поднять выписки за последний год. Там точно будут странные снятия.
— Сделайте это. И ещё — соберите все квитанции по оплате коммуналки, налогов, ремонта. Всё, что вы платили сами. Это покажет, что вы содержали квартиру, а он не вкладывался.
— Хорошо.
— И последнее, — адвокат сложила руки. — Готовьтесь к тому, что его мать может прийти к вам. Они обычно приходят. Будут давить, угрожать, умолять. Не поддавайтесь. Не впускайте их в квартиру. Не ведите диалог. Если что — звоните в полицию.
Марина кивнула.
Елена Сергеевна оказалась права. Через неделю в дверь позвонили. Марина посмотрела в глазок — Нина Петровна.
— Марина, открой! Я знаю, что ты дома! — свекровь стучала в дверь. — Нам надо поговорить!
— Нам не о чем говорить, Нина Петровна, — сказала Марина, не открывая. — Уходите.
— Как ты можешь?! Ты разрушила семью! Кирюша из-за тебя страдает!
— Кирилл сам сделал выбор.
— Ты его выгнала! Бессердечная! Он теперь у меня в комнате на раскладушке спит! Ему тридцать два года, а он как студент живёт!
— Это его проблемы. И ваши. Не мои.
— Ах ты... — голос свекрови сорвался на визг. — Думаешь, квартирка твоя тебя спасёт? Мы в суд подадим! Отсудим половину!
— Подавайте, — спокойно ответила Марина. — Квартира мне по наследству досталась. Она моя. Целиком. И если вы сейчас не уйдёте, я вызову полицию.
— Да вызывай! Вызывай! Всем расскажу, какая ты...
Марина достала телефон, набрала 102.
— Алло, полиция? Да, здравствуйте. Ко мне домой пришла посторонняя женщина, стучит в дверь, угрожает, не уходит. Да, адрес...
За дверью послышалась возня, ругань, потом стук каблуков по лестнице. Тишина.
Марина положила трубку. Руки дрожали, но она улыбнулась. Впервые за долгое время — по-настоящему улыбнулась.
Суд назначили через четыре месяца. Кирилл пытался звонить, писать, просил встретиться. Марина не отвечала. Она жила своей жизнью — работала, встречалась с Леной, по вечерам сидела в своей квартире и читала. В гостиной снова стояла ваза с цветами — она покупала их себе каждую неделю.
В день суда Марина пришла с Еленой Сергеевной. Кирилл сидел в зале с понурым видом, рядом — Нина Петровна, сжимавшая губы в тонкую нитку.
Процесс был коротким. Елена Сергеевна предоставила документы — свидетельство о наследстве, квитанции об оплате коммуналки и налогов за три года, выписки со счёта, где были видны регулярные снятия денег Кириллом.
— Как видите, — говорила адвокат, — ответчик не вкладывался в содержание квартиры. Более того, он систематически тратил семейные средства на помощь своим родственникам, не ставя в известность супругу. Истица же единолично оплачивала все расходы и содержала квартиру, полученную ею по наследству.
Кирилл молчал. Его адвокат — молодой парень, явно нанятый за копейки, — пытался что-то возразить, но слабо.
Судья выслушала, просмотрела документы, удалилась на совещание.
Через двадцать минут вернулась.
— Прошу всех встать, — сказал секретарь.
— Решением суда, — судья зачитала текст, — квартира по адресу... остаётся в собственности истицы Соколовой Марины Андреевны как имущество, полученное по наследству. Взыскать с истицы в пользу ответчика денежную компенсацию в размере шестидесяти тысяч рублей в счёт раздела совместно нажитого имущества. Снять ответчика Соколова Кирилла Владимировича с регистрационного учёта по указанному адресу. Брак между сторонами расторгнуть.
Марина выдохнула. Елена Сергеевна сжала её руку.
— Всё, — тихо сказала она. — Свободна.
В коридоре суда Кирилл догнал её.
— Марина, подожди.
Она остановилась.
— Поздравляю, — сказал он глухо. — Ты выиграла.
— Мы оба проиграли, Кирилл, — Марина посмотрела на него. — Ты — семью. Я — пять лет жизни.
— Прости меня.
— Уже простила, — она повернулась к выходу. — Просто слишком поздно.
На улице светило солнце. Начало февраля, но уже чувствовалась весна. Марина шла по улице, и впервые за долгие месяцы чувствовала, что дышать стало легко. Впереди была её квартира. Её жизнь. Её свобода.
Она достала телефон и набрала Лену.
— Всё, — сказала она. — Закончилось. Квартира моя, он выписывается. Развод оформлен.
— Марин, я так рада! Приезжай, отметим!
— Приеду, — Марина улыбнулась. — Только сначала куплю цветы. Домой.