MASTER ED

— Смотри, что Светка с Саней купили, — Игорь ткнул пальцем в экран телефона. — Опять новенькую взяли. Оксана подняла глаза от стопки документов, которые разбирала на кухонном столе после работы. На экране красовалась блестящая белая машина с красным бантом на капоте. — Хорошо, наверное, — кивнула она, возвращаясь к папкам. Игорь фыркнул и сунул телефон в карман. — Хорошо, наверное, — передразнил он. — Да ты посмотри какая красота! Лексус последней модели! А мы на нашей развалюхе до сих пор ездим...

— Сергей, у меня крыша опять течёт, ведро уже второе за неделю меняю. Тамара Фёдоровна сидела за кухонным столом с чашкой чая в руках, но к губам её не подносила. Взгляд был устремлён в окно, где мелко моросил октябрьский дождь. — В частном доме всё сама должна чинить, на ремонт денег нет, а зима скоро. Сергей поднял глаза от телефона. Ольга, стоявшая у раковины с тарелкой в мыльных руках, обернулась и сочувственно покачала головой. За столом Соня водила карандашом по бумаге, рисуя домик с треугольной крышей...

— К сожалению, результаты неутешительные, — говорил врач Олегу. — Серьезные нарушения репродуктивной функции. Снежана сжала в руках папку с результатами анализов, бумага хрустнула. Она сидела в коридоре клиники на пластиковом стуле, ждала. За дверью кабинета слышались приглушенные голоса — Олег разговаривал с врачом уже полчаса. Дверь открылась. Олег вышел с бледным, как мел, лицом. Врач появился следом — мужчина средних лет в белом халате, с серьезным выражением лица. — Мужское бесплодие, — говорил он, обращаясь к обоим...

— Вот и все, сынок, дача теперь ваша. Раиса Петровна поправила сумочку и улыбнулась, наблюдая, как Андрей ставит размашистую подпись в договоре дарения. Нотариус поставил печать и передал документы Вере. Она переворачивала страницы, пытаясь разобрать мелкий шрифт. — Спасибо, мам. — Андрей поцеловал мать в щеку. — Правда, спасибо большое. — Да, конечно, спасибо... — Вера подняла глаза от бумаг, в голосе прозвучала неуверенность. — Это очень щедро с вашей стороны. Раиса Петровна кивнула, но взгляд ее стал серьезнее: — Только берегите мое детище...

— Тридцать два квадрата за три восемьсот, — Светлана обвела взглядом голые бетонные стены однокомнатной квартиры. Игорь не поднимал головы от документов на ипотеку, водил пальцем по строчкам с цифрами. — Зато у моря. Справимся. Маша и Костя носились по пустым комнатам, их голоса эхом отдавались от бетона. Девочка остановилась у большого окна, прижала нос к стеклу. — Мам, а когда мы сюда переедем? — Как сделаем ремонт, — Светлана потрогала холодную стену. — Месяца три, наверное. — А море близко? — Видишь за домами синюю полоску? Это оно...

Звонок домофона прорезал тишину. Анжелика вскочила от мойки, вытирая руки о полотенце. — Папа идет, — сказала она. — Говорил же, что сегодня заедет. Сергей оторвался от телефона, поморщился и снова уткнулся в экран. Из гостиной доносились голоса детей — Варя что-то объясняла трехлетнему Мише, он хихикал в ответ. Геннадий Иванович вошел, даже не поздоровавшись. Лицо серьезное, в руках потертая кожаная папка. Он повесил куртку на крючок, прошел прямо к столу и сел, положив папку перед собой. — Нам нужно поговорить, — произнес он, глядя на зятя...

— Мам, я за украшениями. Ремонт закончили, можно забирать. Мила стояла в прихожей с большой сумкой, готовая быстро упаковать шкатулки и уехать. Но мать не отступала от двери, халат запахнут криво, волосы торчали в разные стороны. — Милочка, присядь. Поговорить надо. Нина Петровна мяла край халата. Из комнаты донёсся мужской кашель, и Мила невольно поморщилась. Сожитель матери жил здесь уже два месяца, но до сих пор казался чужим. — Мам, что случилось? — Мила поставила сумку, но к креслу не прошла...

— Объясни мне, куда делись наши деньги. Нелли стояла в прихожей с телефоном в руке, экран которого светился цифрами баланса. Двадцать три тысячи вместо шестисот восьмидесяти тысяч. Роман замер, снимая куртку, ключи выскользнули из пальцев и звякнули об пол. — Какие деньги? Голос предал его неуверенностью. Нелли протянула телефон экраном к нему. Роман посмотрел на цифры и отвернулся, повесив куртку на крючок. Медленно, будто каждое движение причиняло боль. — Наверное, какой-то сбой в системе. — Я уже три раза обновляла...

— Ты опять на работу без завтрака собрался? — Ирина выглянула из кухни, придерживая телефон плечом, и бросила взгляд на Павла, который уже натягивал рубашку на ходу. Он отмахнулся, застёгивая пуговицы: — Я на совещание опаздываю. Вечером поздно буду, не жди. Ирина бросила взгляд на часы: полседьмого. На плите шипел чайник, в кастрюле на медленном огне запаривалась овсянка. В комнате еле слышно посапывал их сын Дима. Павел быстро заглянул, задернул шторы и вышел тихо, чтобы не разбудить сына. — Хотя бы яблоко возьми, — крикнула Ирина ему вслед, но дверь уже хлопнула...

— Слушай, Лена завтра в ночную, Машку не с кем оставить. Ты же дома, может, посидишь пару часов? Ксения качала на руках Ваню, который наконец начинал засыпать после часового укачивания. Андрей стоял в дверях кухни, привалившись плечом к косяку, и смотрел на неё с лёгкой улыбкой — той самой, которая когда-то казалась ей такой милой. — Пару часов? — переспросила она тихо, чтобы не разбудить сына. — Ну да, ночная смена же. С восьми до утра примерно. Но Машка в девять спать ложится, так что фактически пару часов и будет...

— Маш, ты меня слышишь? — голос Светланы Петровны в трубке звучал устало, но твёрдо. — я говорю сердце барахлит, давление скачет. Хочу всё сейчас устроить так, чтобы мне было спокойно. Пусть дети будут прописаны у меня, ладно? Мария перевернула страницу тетради, обвела красной ручкой криво выведенную букву и только потом выдохнула. — Это обязательно прямо сейчас? — Позже начнутся споры, да и вам, Мария, спокойнее будет, — сказала Светлана Петровна. Я всё равно квартиру на внуков оформлю. Ты же не против, чтобы у детей было своё...

— Лена, я тут подумала… — голос Раисы Николаевны раздался слишком резко, словно она репетировала эту фразу заранее. Елена вздрогнула, держа нож над разделочной доской. На кухне пахло луком и болгарским перцем, за столом Матвей старательно выводил буквы в тетради, прикусив нижнюю губу. — Теперь, когда моего мужа не стало… — свекровь опустила глаза, но голос не дрогнул, — одной мне тяжело. А вы здесь в съёмной ютитесь, деньги на ветер, всё по чужим углам… А у меня место есть, комнаты пустуют. Переезжайте ко мне, и вам проще — за аренду не платить, и мне не так одиноко будет...