Когда речь заходит о предках четвероногих – лопастепёрых рыбах, на ум приходит прежде всего латимерия. И уму, соответственно, приходится напоминать, что не только современная латимерия, но и вообще семейство латимериевых появляется только в триасе – 240 миллионов лет назад. Выход же позвоночных на сушу, – достаточно условный, речь ещё, скорее об эпизодических выползах, – датируется девоном – 375 миллионов лет назад. Причём, латимериевые морские рыбы. Так они и выглядят. Ихтиостегиды же, считающиеся либо первыми амфибиями, либо переходной формой между рыбами и амфибиями, были животными речными. И произошли они от речных лопастепёрых рыб.
Каких? Таких как пандерихтис, окаменелости которого были найдены на территории Латвии. Это, кстати, была внушительная тварь – больше двух метров. Высший хищник какого-то там девонского полуозера-полуболота, живший 380 миллионов лет назад. Вероятность того, что населяющие Землю сейчас четвероногие происходят конкретно от данного вида из бассейна будущей Балтики равна примерно нулю. Но и неважно. Действительный предок мог жить в другом полушарии, но примерно также выглядел.
И в любом случае предок сухопутных животных, как и пандерихис, относился к семейству эльпидостегалов. На это указывает очень высокая степень сходства строения позвоночника и черепа данной рыбы с таковым у ихтиостегид.
На что нужно обратить внимание? Само собой, на сплющенную по вертикали, а не по горизонтали, форму тела пандерихтиса. Это адаптация к жизни в тонком слое воды, но само по себе слишком уж банально. Внимательно же рассмотреть следует плавники. Они, прежде всего, малы. Причём это касается и мускулистых плавников, которым в перспективе предстоит стать ногами, так и плавника хвостового. Пандрихтис являлся не обычным хищником. Также строение грудных и брюшных плавников указывает на адаптацию к ползанию. Пока по дну. Нет ещё никаких намёков на то, что данная рыба могла выбираться на сушу.
Строение ноздрей, а также небольшой размер жабр, указывает на то, что пандерихтис потихоньку привыкал дышать воздухом. И это тоже в достаточной мере банально.
Самое же интересное в облике монстра – глаза. Они смещены на верхнюю часть головы и даже приподняты над ней, что характерно для животных, стремящихся иметь хороший обзор не под водой, а над ней, – из «позиционного», как выражаются подводники, положения. Слегка подрабатывая лапками и хвостиком, пандерихтис крейсировал у самой поверхности, так чтобы глаза оставались над водой.
С одной стороны это понятно. Пресные водоёмы в палеозое и мезозое были мутными от смываемой с берега органики. Обзор под водой был плохим. Но с другой стороны, на что тогда было смотреть вне воды?
На суше уже были растения. Однако пандерихтис зелень не ел. Существовали уже и наземные членистоногие. Но именно наземные, – они ещё даже не летали. Угрозы из верхней полусферы не исходило, как и добычу в воздухе и на берегу пандерихтис высматривать не мог. В воздухе, как выше отмечалось, было пусто, а до орудующих на суше многоножек и скорпионов рыбе было никак не добраться… Ну и что она могла увидеть поверх воды?
Пандерихтису приходилось всплывать для вдоха, – кислорода добываемого жабрами из пахнущей гнилью воды не хватало. Но ведь и другим обитателям пресных водоёмовприходилось это делать. И когда рыба глотала воздух, её положение выдавал всплеск и расходящиеся круги. Хищник сближался с добычей, руководствуясь этими приметами.
...То есть, пандерихтис являлся хищником вдумчивым. Но не засадным (такая – пассивная – тактика поставила бы под вопрос эволюционные перспективы). Добычу он, всё-таки, искал, малым ходом патрулируя владения. «Малым», потому что в пресных водоёмах, обычно, разогнаться негде. Да и жертвы его в плавании рекордов не ставили… Тем не менее…
Очевидной тактикой охоты при низкой собственной скорости и в стеснённых условиях является попытка загнать жертву в угол. Что, в принципе, вполне реализуемо в условиях, в которых «предамфибии» обитали. Но с другой стороны, аналогичной оказывается и тактика защиты, – при появлении хищника отступить на мель, где он плыть уже не сможет.
Однако на мели хищник сможет ползти по дну. Пандерихтис мог.
Значит, надо ползти быстрее и дальше. Может быть, и вообще из воды. А потом возвращаться назад окольным путём, пока чудовище барахтается в грязи, пытаясь вернуться на глубину для получения свободы манёвра.
Вот как-то так жизнь на сушу и выползла.