— Аня, ты вообще мозг включаешь, когда решения принимаешь?!
Анна вздрогнула от громкого голоса. Лидия Петровна стояла посреди кухни, стиснув руки в боках, как директор школы, застукавший ученицу с сигаретой.
На столе стояли две чашки, остывший чай и тарелка с булками. Утро было хмурое — октябрьский холод пробирался сквозь окна, и даже обогреватель не спасал.
— Что опять не так, Лидия Петровна? — устало спросила Анна, сдерживая раздражение.
— Что не так? — голос свекрови стал ещё громче. — Всё не так! Два года вы уже швыряете деньги на аренду! Платите чужим, вместо того чтобы копить на своё!
Анна села на табурет, потёрла виски. Она знала, что сейчас будет монолог длиной минут на двадцать — с обвинениями, примерами из молодости и вечной фразой про «думать надо».
— Вот я в ваши годы уже квартиру купила, — как и ожидалось, начала свекровь. — Работала на двух работах, но зато своё жильё! А вы? Сидите как цыплята под крылом чужого хозяина.
Анна не ответила. В сотый раз слушать это было выше её сил. Она знала, что Игорь, как обычно, поддакивает матери, лишь бы не связываться. Он вообще не вмешивался — жил будто по принципу «моя хата с краю».
Через пару минут в прихожей хлопнула дверь.
— Мам, ну хватит уже, — сказал Игорь, снимая куртку. — Сколько можно одно и то же?
— Сколько надо, столько и буду, — отрезала Лидия Петровна. — Ты, между прочим, тоже не без греха. Мужик в доме должен думать, а не ждать, пока жена решит, куда зарплату спустить!
Игорь вздохнул, взглянул на жену — виновато, но без особого сочувствия.
Анна только отмахнулась. Хотелось провалиться сквозь землю.
Осень вступала в свои права: мокрые листья липли к ботинкам, воздух пропах сыростью и бензином. Анна шла на работу в аптеку через двор, заваленный лужами. В голове крутились слова свекрови — про «мозг включай», про «копить надо». И ведь правды в этом была крупица. Они действительно не могли вырваться из замкнутого круга съёмного жилья. Каждый месяц — аренда, коммуналка, еда, мелкие расходы. Оставалось разве что на поход в кино раз в два месяца.
Но жизнь будто решила, что пора что-то поменять.
Звонок от нотариуса стал для Анны шоком. Её тётя Вера Николаевна — та самая, у которой она проводила детские каникулы, умерла. Инфаркт. Без предупреждения, без болезни. И оставила завещание — всё имущество Анне.
Когда Анна приехала к нотариусу, у неё дрожали руки. Документы, подписи, печати — всё шло как во сне. Трёхкомнатная квартира в кирпичном доме на Северном проспекте. Просторная, ухоженная, с мебелью и техникой.
Она вышла на улицу, посмотрела на фасад, и впервые за долгое время внутри родилось чувство — вот оно, настоящее, своё.
Анна позвонила мужу.
— Игорь, ты не поверишь! — голос дрожал. — Тётя Вера оставила мне квартиру!
— Серьёзно? — голос мужа был ровный, даже какой-то глухой. — Ну… поздравляю.
— Это трёшка! В хорошем районе! Там метро рядом!
— Угу, неплохо.
И всё. Ни радости, ни удивления. Только холодное «угу».
Анна поняла — он уже прикидывает, что скажет мать.
Через пару месяцев, оформив документы, они переехали.
Анна старалась обустроить всё по уму. Купила новые шторы, переставила мебель, поставила на подоконник цветы. Она впервые чувствовала себя хозяйкой — не квартиросъёмщицей, не временной гостьей, а настоящей владелицей.
Игорь помогал без энтузиазма. Коробки таскал, но молча. Ни улыбки, ни шутки.
— Ты чего такой кислый? — спросила Анна вечером, когда они наконец всё расставили.
— Да просто устал.
Но Анна видела — дело не в усталости. Муж ходил по квартире, как по чужой территории. Словно боялся ступить не туда.
Через неделю в дверь позвонили. На пороге стояла Лидия Петровна.
С приподнятой бровью и пакетом в руках.
— Ну, посмотрим, в каких хоромах вы теперь живёте, — сказала она вместо приветствия.
Она прошлась по комнатам, словно эксперт по недвижимости: заглянула в спальню, открыла шкаф, подёргала занавеску, постучала по подоконнику.
— Хм, три комнаты... Для вас, конечно, роскошь.
Анна чуть не подавилась чаем.
— Простите, что?
— Я говорю — много места. Вам бы хватило и двушки. А то тут одна комната простаивает, небось?
— Мы кабинет хотим сделать, — ответила Анна спокойно.
— Кабинет... — передразнила свекровь. — Чтобы бумаги перекладывать? Лучше бы сдавали. Десять тысяч в месяц минимум.
Анна уже почти физически ощущала, как ей в голову ввинчивается боль.
Игорь сидел рядом и кивал.
Просто кивал.
Следующие недели стали серией тихих, но изнурительных визитов.
Лидия Петровна заходила «на чай» и неизменно поднимала тему пустой комнаты.
— Вот Марина с третьего этажа сдаёт — уже холодильник новый купила!
— А у вас зря место простаивает.
— Семья должна деньги беречь, а не раскидываться.
Анна терпела. Сначала молчала, потом начала замечать, что Игорь всё чаще соглашается. И даже в его словах стала появляться мамино «надо думать головой».
Однажды вечером Анна услышала разговор мужа по телефону.
— Мама, я не знаю… Квартира Ани…
— Что значит Ани?! — свекровь кричала так громко, что было слышно через всю кухню. — Ты же муж! Всё общее!
Анна стояла у двери и слушала. Хотелось ворваться и сказать, что не всё в этом мире общее, но сдержалась. Пусть говорит. Пусть выскажется. Всё равно ясно: эта история далеко не закончена.
Конец октября. За окном дождь, с ветками по стеклу бьёт ветер. Утро началось спокойно — Игорь ушёл на работу, Анна собиралась варить кофе.
Звонок в дверь раздался резко, настойчиво.
На экране домофона — Лидия Петровна. И рядом с ней незнакомая женщина, лет шестидесяти, с чемоданом.
Анна открыла дверь, не успев даже спросить, в чём дело.
— Здравствуй, Анечка, — улыбнулась свекровь и шагнула внутрь. — Познакомься, это моя сестра Нина. Мы тут решили к вам перебраться.
— Что?.. — Анна моргнула. — Как это «перебраться»?
Нина, не теряя ни секунды, потянула за собой чемодан и прошла вглубь квартиры.
— Мы скромные, — сказала она. — Нам одной комнаты хватит.
— Лидия Петровна, вы шутите? — Анна чувствовала, как внутри всё закипает.
— Не шучу, — спокойно ответила свекровь. — Я свою квартиру сдала, а Нина свою сыну отдала. Мы решили, что тут просторнее, да и семья должна жить вместе.
У Анны на секунду перехватило дыхание.
— Что значит “решили”? Вы со мной это обсуждали?
— Ну а зачем? Ты же не против, я уверена, — свекровь сняла пальто. — Мы тихие, аккуратные. Никому мешать не будем.
Анна не знала, смеяться или кричать. Она стояла с кружкой в руках и не могла поверить, что это происходит наяву.
И в тот момент она поняла — вот он, настоящий конфликт, к которому всё шло последние месяцы. Лидия Петровна никогда не отпускала контроль. Просто ждала момента, когда сможет влезть в жизнь окончательно.
Анна поставила кружку на стол и выпрямилась.
— Нет, — сказала она твёрдо. — Вы здесь жить не будете.
Свекровь подняла голову, прищурилась.
— Что значит — не будем? Анечка, ты что, родных на улицу выгонишь?
— У вас есть своя квартира, — отрезала Анна.
— Сдала я её, — ответила Лидия Петровна. — Люди уже заехали.
— Значит, идите жить к этим людям! — Анна почти сорвалась.
— Ты невоспитанная девка, — вмешалась Нина. — Не уважаешь старших.
— А вы наглые, — прошипела Анна. — И не смейте здесь хозяйничать.
И именно в этот момент в дверь вошёл Игорь.
Он увидел чемоданы, мать, тётю — и на лице мелькнуло то самое выражение, которое Анна ненавидела: усталое, равнодушное, безвольное.
— Мама, что происходит?
— Мы с Ниной переезжаем к вам, сынок, — спокойно ответила свекровь. — Семья должна держаться вместе.
Анна повернулась к мужу.
— Скажи им, чтобы уходили.
Игорь помолчал.
— Аня… ну может, не стоит так резко? Комната же пустая стоит.
— Комната пустая стоит… — повторила Анна, словно пробуя слова на вкус. — Ты серьёзно, Игорь?
Он виновато потупил взгляд, начал возиться с замком на двери, лишь бы не смотреть жене в глаза. Лидия Петровна, почувствовав поддержку, сразу расправила плечи, как командир, получивший подкрепление.
— Вот видишь, сын понимает, — сказала она, снимая пальто. — А ты зря упираешься, Анечка. Жить вместе — это нормально. Мы же не посторонние тебе.
— Ага, — вмешалась Нина. — Игорь — твой муж, значит, и его родня — твоя семья.
Анна почувствовала, как подступает гнев. Всё внутри кипело — от их уверенности, от наглости, от этого сладкого тона, будто они делают ей одолжение.
— Я не против семьи, — холодно сказала Анна. — Но я против того, чтобы меня ставили перед фактом.
Лидия Петровна села на диван и с демонстративным вздохом поставила чемодан рядом.
— Ань, ну что ты как маленькая? Я ведь не просто так решилась переехать. Свою квартиру я сдала — люди уже заплатили за полгода вперёд. Эти деньги нам пригодятся. А ты же сама говорила, что тяжело жить на одной зарплате.
— Я не говорила, что хочу подселения, — перебила Анна. — И вы вообще не имели права ничего сдавать, не предупредив.
— Ну ты тоже не советовалась, когда наследство получила, — сверкнула глазами свекровь. — Просто поставила всех перед фактом.
— Потому что это моё наследство, — резко ответила Анна. — Моя тётя оставила квартиру лично мне, не вам.
Молчание повисло тяжёлым комом. Даже Нина перестала шевелиться, наблюдая, как свекровь сжимает губы.
— Ты что, хочешь сказать, что твой муж здесь никто? — холодно произнесла Лидия Петровна.
— В юридическом смысле — да. Квартира оформлена на меня.
— Ну и эгоистка, — с презрением бросила Нина. — Только и думаешь о себе.
Анна уже открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент вмешался Игорь.
— Девочки, спокойно, — сказал он, стараясь придать голосу авторитет. — Мы же не враги. Мама с тётей просто хотят временно у нас пожить. Осень, холодно, куда им?
Анна смотрела на мужа и понимала — всё. Он уже сделал выбор. Как всегда.
— Временно? — спросила она, прищурившись. — А на сколько — временно?
— Ну, пока мама не решит, что делать с квартирой, — протянул он.
Анна села на край стула, чувствуя, как внутри всё остывает. Вот она, настоящая ловушка. Ни один из них даже не собирался просить разрешения. Они просто поставили её перед фактом, как перед расписанием автобуса: вот так, и никак иначе.
Вечер прошёл в молчании.
Лидия Петровна и Нина расположились в «пустой комнате», как они её называли, — поставили свои чемоданы, развесили одежду на спинках стульев, включили телевизор на полную громкость.
Из комнаты доносились их голоса, смех и запах жареного лука — они решили «приготовить что-нибудь на ужин».
Анна сидела на кухне, глядя в телефон. Пальцы машинально листали ленту новостей, но голова была где-то далеко.
Игорь подошёл, налил себе чай, будто ничего не случилось.
— Не дуйся, ладно? — сказал он тихо. — Это ненадолго.
— Конечно, — горько усмехнулась Анна. — Как и съёмная квартира.
— Не начинай…
— А как не начинать, Игорь? Ты даже не спросил меня. Просто позволил им въехать.
Муж пожал плечами.
— Ну, они же не чужие. Семья.
— Семья?! — Анна подняла глаза. — Семья — это когда друг друга уважают. А они ведут себя, как будто я квартирантка у них!
Игорь отвёл взгляд.
— Тебе всё не угодишь, — пробормотал он и ушёл.
Следующие дни превратились в ад.
Нина вставала раньше всех, хлопала дверцами, стучала кастрюлями, громко разговаривала по телефону с сыном.
Лидия Петровна контролировала буквально всё — от температуры в чайнике до положения полотенца в ванной.
— Ань, ты хоть полы тут моешь? Пыль везде, — говорила она с видом надзирателя.
— Мама, не начинай, — устало отвечал Игорь.
— Я не начинаю, я просто замечаю! Женщина должна следить за домом!
Анна молчала. Каждый раз, когда пыталась ответить, муж вставал на сторону матери.
Вскоре она заметила, что в спальне пропали её серьги — золотые, подарок от тёти Веры. Сначала решила, что просто переложила. Потом стала искать. Перерыла ящики, сумку, даже стиральную машину проверила.
Нигде.
Она пошла в «гостевую» комнату, где жили свекровь и тётя.
Дверь была приоткрыта.
На комоде — раскрытая шкатулка, внутри — цепочка, кольцо и… её серьги.
Анна замерла.
— Лидия Петровна! — позвала она. — Это что такое?
Свекровь вошла, не торопясь, будто знала, что произойдёт.
— Что ты кричишь?
— Это мои серьги. Почему они у вас?
— Ах, это? Я просто примерила. Хотела посмотреть, подойдут ли мне к платью. Забыла вернуть.
Анна смотрела на неё, чувствуя, как горло сжимается.
— Примерила… — повторила она. — Без спроса.
— Господи, не драматизируй! — вмешалась Нина. — У вас что, теперь в семье всё по инвентарю?
— У нас? — Анна сделала шаг вперёд. — Это МОЙ дом! МОИ вещи!
— Ну конечно, началось, — фыркнула Лидия Петровна. — Как будто мы тебя грабим.
— А вы и грабите! — выкрикнула Анна. — Морально, каждый день!
Вечером, когда Игорь вернулся, она рассказала всё.
Он выслушал молча, потом пожал плечами.
— Да перестань, Ань. Мама же не со зла. Просто забыла вернуть.
— Забыла? Она даже не извинилась!
— Ну, у неё характер… Ты же знаешь.
Анна посмотрела на него и поняла: бессмысленно. Всё, что связано с матерью, он не способен оценивать объективно.
Прошла неделя.
Анна всё чаще оставалась после работы в аптеке подольше, лишь бы не возвращаться домой. В квартире стало душно — не из-за температуры, а из-за атмосферы. С каждым днём всё теснее, всё тяжелее дышать.
Однажды вечером, придя домой, она застала Лидию Петровну и Нину в гостиной. На столе лежали какие-то бумаги.
— Что это? — спросила Анна.
— Договор, — ответила свекровь. — Мы с Игорем решили оформить совместное проживание. Чтобы коммуналку делить правильно.
— Что?! — Анна взяла листы, пробежала глазами. — Да вы офигели! Тут указано, что вы прописываетесь по этому адресу!
— Ну а что такого? — спокойно сказала Нина. — Мы же теперь живём тут. Надо всё узаконить.
— Никто вас тут прописывать не будет! — Анна скомкала бумаги. — Убирайтесь! Немедленно!
— Аня, не кричи, — вмешался Игорь, выходя из спальни. — Мы просто хотели обсудить.
— Обсудить? — она повернулась к нему. — Ты хотя бы понимаешь, что делаешь? Они приписаться хотят в МОЮ квартиру!
— Мы же семья, — повторил он, будто заклинание.
Анна почувствовала, как в груди всё ломается.
— Знаешь, Игорь, семья — это когда уважают границы и собственность. А не когда мать и её сестра лезут в чужую жизнь с грязными руками.
— Не смей так говорить о моей матери! — взорвался он. — Она лучше тебя во всём!
— Вот и иди к ней! — сорвалась Анна. — Живи с ней, если она у тебя такая святая!
Лидия Петровна вскочила.
— Я знала, что до этого дойдёт! — закричала она. — Неблагодарная! Всё тебе мало! Я тебе и продукты возила, и деньги давала, а теперь ты меня из дома выгоняешь?!
— Вы сами приперлись! — Анна не выдержала. — Без спроса, без уважения, с чемоданами, как в гостиницу!
— Тише! — рявкнул Игорь. — Соседи услышат!
— Пусть слышат! — крикнула она. — Пусть знают, кто вы такие!
Анна подошла к их чемоданам, схватила первый и потащила к двери.
— Что ты делаешь?! — завопила Нина.
— То, что надо было сделать в первый же день!
Всё было как в тумане: крики, шаги, визг свекрови, бесполезные уговоры мужа. Чемоданы оказались на площадке, дверь захлопнулась.
Анна встала, тяжело дыша, руки дрожали.
— Уходите, — прошептала она. — Все.
— Ты с ума сошла! — кричал Игорь. — Это конец!
— Да, — спокойно ответила Анна. — Конец.
Она сняла кольцо с пальца и бросила ему в грудь.
— Всё, Игорь. Мы закончили.
Он стоял, побледневший, не в силах что-то сказать.
За дверью слышались крики матери, шум шагов, звук лифта. Потом тишина.
Анна прошла по квартире.
На полу — брошенные бумаги, чашки, подушки, одинокое кольцо, катающееся под диваном.
Она подобрала его, посмотрела секунду — и положила на стол. Без сожаления.
У окна стоял её старый горшок с фикусом — тётя Вера подарила его лет пять назад.
Анна посмотрела на него и вдруг поняла: всё не зря. Эта квартира — не просто стены. Это память о человеке, который её любил без условий, не требуя ничего взамен.
Она заварила чай, села у окна.
Снаружи моросил дождь, в свете фонаря падали капли на стекло.
И впервые за много месяцев в квартире было по-настоящему тихо.
Не просто тишина после скандала.
Тишина — как свобода.
Анна вздохнула, глотнула горячий чай и прошептала:
— Ну что, тётя Вера, кажется, я наконец научилась защищать своё.
И где-то там, среди звуков дождя, ей будто послышалось тихое одобрение.
Конец.