Осень 1943 года. Только что освобождённая прифронтовая деревня. По утрам — туман, по вечерам — гул дальней артиллерии. Люди возвращались в полуразрушенные дома, а по просёлкам снова шли солдаты — пыльные, уставшие, с котелками на боку. Но среди них оказались и те, кто был одет слишком аккуратно, говорил слишком ровно, пах не потом, а чужим табаком. Их заметил старик. Он косил траву у оврага, когда мимо прошла группа из трёх человек. Форма на них — будто только что из вещевого склада: выглаженная, сапоги блестят, лица чистые. Старик попросил:
— Ребята, махорки не найдётся?
Один из них, улыбаясь, протянул сигарету. Настоящую, фабричную. Старик закурил, а внутри что-то кольнуло — не так живут фронтовики. У его сына на фронте махорка — роскошь, а тут целая пачка. Он запомнил цифру «12» на вещмешке одного из них и вечером рассказал обо всём в сельсовете. Через сутки в деревню прибыли контрразведчики СМЕРШ. В это время они уже искали диверсантов, сброшенных в тыл Красной армии с парашютами