Света стояла посреди комнаты, и в голове у неё был туман. Она перебирала варианты, и каждый был хуже другого. Прогнуться сейчас — значит, навсегда потерять себя и свою семью. Судиться — значит, влезть в долги, нервотрепку, и, скорее всего, проиграть. Они действительно не брали никакой расписки, всё было на доверии. На проклятом, наивном доверии.
Она посмотрела на лица своих мучителей. На их самодовольные, уверенные в своей безнаказанности физиономии. И холодная, звенящая ярость, которую она испытала неделю назад, вернулась с новой силой. Нет. Они не победят. Она не позволит.
— Хорошо, — сказала она так спокойно, что даже Саша вздрогнул. — Суд так суд.
— Что? — Степан даже наклонился вперед. — Ты хорошо подумала, дура?
— Я всегда хорошо думаю, в отличие от некоторых, — её взгляд впился в него, как два стальных буравчика. — Встретимся в суде. А теперь, будьте добры, покиньте мой дом. У нас стынет ужин.
— Да ты… ты пожалеешь! — взревел Степан, поднимаясь. — Я тебя по миру пущу!
— Попробуйте, — усмехнулась Света. — Дверь там.
Она стояла, не отводя взгляда, и в ней было столько несокрушимой воли, что даже массивный Степан Семёнович попятился. Он что-то прорычал, схватил сестер за руки и, толкая их впереди себя, вывалился из квартиры.
Дверь хлопнула. Саша смотрел на жену с ужасом и восхищением.
— Света, что мы будем делать? У них юрист! Они нас засудят!
— Ничего, — сказала Света, хотя у самой дрожали коленки. — Мы тоже найдем юриста. И мы будем бороться.
Она взяла телефон. Был только один человек, который мог им помочь. Её двоюродная тетка, Галина Борисовна, бывший следователь прокуратуры, а ныне — один из самых зубастых адвокатов по гражданским делам в их области. Женщина, которая одним своим видом могла заставить лжесвидетеля съесть повестку в суд.
Света набрала номер.
— Тёть Галь, привет. У меня проблема. Очень большая проблема.
Галина Борисовна приехала на следующее утро. Невысокая, полная женщина лет шестидесяти, с короткой седой стрижкой и невероятно проницательными, живыми глазами. От неё веяло такой уверенностью и спокойствием, что Свете сразу стало легче дышать.
Она вошла, оглядела прихожую цепким взглядом следователя и, не разуваясь, прошла на кухню.
— Так, рассказывай. Кофе мне, без сахара. И все документы на квартиру на стол. Договор купли-продажи, ипотечный, все квитанции, выписку из банка. Всё, что есть.
Пока Света суетилась у кофемашины, а Саша выкладывал на стол пухлую папку с бумагами, Галина Борисовна слушала. Она не перебивала, лишь изредка кивала, а её пальцы легонько барабанили по столу. Когда Света закончила свой эмоциональный рассказ, тетка сделала большой глоток кофе и хмыкнула.
— Дилетанты.
— В смысле? — не понял Саша.
— В смысле, твои родственнички — дилетанты, — пояснила Галина Борисовна. — Наслушались баек в интернете, наняли, небось, какого-нибудь студента-недоучку за три копейки, и думают, что поймали Бога за бороду. Ну, ничего. Мы им сейчас крылышки-то пообломаем.
Она надела очки и принялась изучать документы. Саша и Света сидели напротив, боясь шелохнуться. Минут десять на кухне стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаг и тиканьем настенных часов.
— Так, — наконец сказала она, снимая очки. — Ситуация ясна. С юридической точки зрения их иск — фуфло.
— Но они говорят про долю, про инвестицию! — воскликнул Саша.
— Говорить они могут что угодно. На заборе тоже, знаешь ли, написано. Смотрите сюда. — Она взяла чистый лист бумаги и ручку. — Квартира куплена в браке? В браке. Значит, является совместной собственностью супругов, по одной второй доли у каждого. И неважно, на кого она оформлена. Это — закон. Семейный кодекс, статья тридцать четвертая.
— А деньги, которые дала мама?
— Деньги. Триста тысяч рублей. Факт передачи денег был как-то задокументирован? Расписка? Договор займа?
— Нет, — понуро ответил Саша. — Она просто привезла наличные и отдала.
— Прекрасно! — Галина Борисовна потерла руки. — Значит, юридически это квалифицируется как дар. Подарок. А подарки, дорогие мои, не отдарки. Статья пятьсот семьдесят вторая Гражданского кодекса. Договор дарения может быть заключен в устной форме. Доказывать, что это был не подарок, а заём или инвестиция, придется им. А как они это докажут? Словами Клары?
— Ну да, — кивнула Света. — Она же свидетель.
— Свидетель чего? Что её сестра отдала сыну деньги? Так это никто и не отрицает. Но она не может залезть сестре в голову и доказать суду, на каких условиях эти деньги давались. Тем более, она лицо заинтересованное. Её показания суд поделит на шестнадцать. У них нет ни одного письменного доказательства. Ни-че-го.
— То есть… мы выиграем суд? — с надеждой спросила Света.
— Не просто выиграем. «Мы их размажем», —с хищной улыбкой сказала Галина Борисовна. — Но просто выиграть суд — это скучно. Нужно, чтобы они не просто ушли, а уползли. Чтобы им на всю жизнь отбило охоту лезть в вашу семью.
Она откинулась на спинку стула и рассказала поучительную историю.
— Был у меня лет десять назад один клиент. Мужик тихий, интеллигентный, физик-ядерщик. Женился на девице из простой семьи. А у той семейка — мама, папа, два брата, все как на подбор, хваткие, наглые. И вот они начали его потихоньку обрабатывать. Сначала «дай в долг на машину», потом «помоги с ремонтом на даче», потом и вовсе переехали к ним в трехкомнатную квартиру «на время». А мужик этот, добряк, всем помогал, отказать не мог. Ему неудобно было. Кончилось тем, что они его из собственной квартиры выжили. Сначала в самую маленькую комнату, а потом и вовсе заявили: «Ты тут лишний, ищи себе жилье». Он и ушел. С одним чемоданчиком. А квартира, на минуточку, ему от родителей досталась, еще до брака. Когда он ко мне пришел, был похож на тень. Говорит: «Я не хочу скандала, Галина Борисовна, может, как-то по-хорошему договоримся?». А я ему сказала: «С волками жить — по-волчьи выть. По-хорошему они не понимают». Мы подали иск о выселении. Какой был визг! Они мне и угрожали, и проклинали. Но закон есть закон. Выселили их с приставами. Так вот, я к чему это. С некоторыми людьми нельзя по-хорошему. Они воспринимают это как слабость. С ними нужно говорить на их языке. На языке силы и закона.
Она замолчала, сделав еще глоток остывшего кофе.
— И что вы предлагаете? — спросила Света.
— А мы подадим встречный иск, — глаза адвоката азартно блеснули. — О неосновательном обогащении.
— О чем? — не понял Саша.
— Объясняю на пальцах. Твоя матушка и её братец обвиняют вас в том, что вы их обманули. А мы обвиним их. Мы заявим в суде, что никаких денег в дар вы не получали. А получили их на хранение. С устным уговором вернуть по первому требованию. И вот, требуем вернуть.
— Но… у нас же тоже нет доказательств, — растерялась Света.
— А нам и не надо! — рассмеялась Галина Борисовна. — Это называется «состязательность процесса». Они доказывают своё, мы — своё. У них доказательств ноль, и у нас ноль. В такой ситуации суд, скорее всего, откажет обоим искам. Их — о признании доли, наш — о возврате денег. Мы останемся при своих, а они — с носом. Но сам факт встречного иска их взбесит. Они поймут, что мы не собираемся сидеть в обороне. Мы будем нападать.
— А можно еще по-другому, — она хитро прищурилась. — Более элегантно. Они ведь наверняка уже всем родственникам растрезвонили, какие вы негодяи, да?
Саша мрачно кивнул.
— Вот. А мы сделаем ход конем. Саша, ты сейчас же идешь на почту. И отправляешь матери денежный перевод. На триста тысяч рублей. С пометкой в сообщении: «Возврат долга». И квитанцию сохраняешь.
— Но у нас нет сейчас свободных трехсот тысяч! — воскликнула Света. — У нас кредит, дети…
— Найдите, — отрезала тетка. — Займите, возьмите краткосрочный кредит в банке. Это не деньги, это — инвестиция в ваше спокойное будущее. Понимаете, что произойдет? Получив эти деньги, они фактически признают, что это был долг, а не «вложение в долю». И их иск в суде развалится, как карточный домик! Они не смогут одновременно и деньги взять, и на долю претендовать. А если откажутся получать перевод, деньги вернутся тебе, а у тебя на руках будет квитанция — доказательство того, что ты пытался вернуть долг, а они уклонялись. В любом случае, мы в выигрыше.
Саша и Света смотрели на неё, как на волшебницу. План был прост, гениален и убийственен.
— А что потом? — спросил Саша.
— А потом, когда они получат повестку в суд и копию нашего отзыва на их иск, где будет приложена копия квитанции о переводе, им позвоню я. И вежливо предложу забрать своё заявление. В обмен на то, что мы не будем требовать с них возмещения расходов на адвоката. А расходы, уж поверьте, я им нарисую такие, что они свою квартиру в райцентре продадут, чтобы расплатиться.
На кухне повисло молчание. А потом Света рассмеялась. Впервые за эти тяжелые дни. Она смеялась до слёз, до колик в животе. Это был смех облегчения, смех предвкушения победы.
— Тётя Галя, вы гений!
— Я не гений, — скромно ответила Галина Борисовна, допивая кофе. — Я просто хорошо делаю свою работу. А теперь — за дело. Время пошло.
Саша взял кредит в тот же день. Сумма была немаленькой, и отдавать её предстояло целый год, но это была плата за свободу. Вечером он стоял на почте, заполняя бланк перевода. Рука немного дрожала. Он писал в графе «сообщение»: «Возврат долга за 2018 год. С благодарностью, твой сын».
Через три дня раздался звонок. Виктория Семёновна. Голос её сочился ядом.
— Ты что это удумал?! Какие еще долги? Ты что, от матери откупаешься?!
— Мама, я возвращаю то, что брал, — спокойно ответил Саша, заранее проинструктированный Галиной Борисовной. — Мы тебе благодарны за помощь, но раз уж у нас возникли такие разногласия, я считаю правильным вернуть деньги.
— Да мне не нужны твои подачки! — визжала она в трубку. — Нам нужна справедливость! Нам нужна доля! Степан сказал, чтобы ты забирал свои деньги обратно!
— Я ничего забирать не буду. Перевод отправлен. Получать его или нет — твоё дело. Всего доброго, мама.
И он повесил трубку.
Еще через неделю им пришла повестка в суд. А вместе с ней — копия искового заявления. Читая его, Света не знала, плакать или смеяться. Там было написано, что она, «пользуясь мягким и податливым характером мужа», «систематически настраивала его против матери», «создавала невыносимые условия для проживания» и в итоге «выгнала пожилую, больную женщину на улицу». Всё это, по мнению истца, давало ей право на компенсацию в виде доли в квартире.
Галина Борисовна, прочитав этот «опус», только хмыкнула и за один вечер составила убийственный отзыв на иск, приложив к нему копию почтовой квитанции.
А потом наступил день «Ч».
Галина Борисовна набрала номер Степана Семёновича.
— Степан Семёнович? Здравствуйте. Вас беспокоит адвокат Светланы и Александра. Фамилия моя слишком известная, чтобы её называть. — Она сделала паузу. — Я звоню по поводу вашего идиотского иска. Да-да, вы не ослышались, именно идиотского. Я прочитала его и, честно говоря, давно так не смеялась. Вы хоть понимаете, что с этой бумажкой ваш юрист вас подставил под статью о мошенничестве?
На том конце провода молчали.
— Так вот, слушайте меня внимательно, у меня мало времени. Ваш иск не имеет ни малейшей судебной перспективы. Ни-ка-кой. Деньги, которые вы пытаетесь представить как «инвестицию», были возвращены вашему доверителю почтовым переводом. Квитанция у нас. Если она откажется их получать — её проблемы. В суде это будет расценено как злоупотребление правом. Мы не только выиграем дело, но и взыщем с вашей сестры все судебные расходы. А это, навскидку, тысяч сто пятьдесят — сто семьдесят. Плюс моральный вред за клевету, изложенную в исковом заявлении. Думаю, еще тысяч на пятьдесят потянет. У вас есть лишние двести тысяч?
Молчание.
— Я так и думала, что нет. Поэтому предлагаю вам сделку. Вы до предварительного заседания забираете своё заявление. Тихо, без шума. А мы, так и быть, не подаем иск о взыскании расходов. И все забывают об этом недоразумении, как о страшном сне. Вы думайте. Но недолго. Часа два у вас есть. Потом я запускаю машину, и её уже будет не остановить.
Она положила трубку.
— Ну, а теперь ждем, — сказала она Свете, подмигнув.
Им не пришлось ждать два часа. Степан перезвонил через двадцать минут. Голос его был глухим и злым.
— Мы согласны. Заберем заявление.
— Вот и умница, — проворковала Галина Борисовна. — Разум возобладал. Всего доброго, и больше не звоните по этому номеру.
Когда она положила трубку, Света бросилась её обнимать.
— Тётя Галя, я не знаю, как вас благодарить!
— Лучшая благодарность — это ваше семейное счастье, — ответила та, обнимая племянницу. — И запомните, девочки. Никогда не позволяйте никому вытирать о себя ноги. Даже если это самые близкие родственники. Ваш дом — ваша крепость. И только вам решать, кто в этой крепости желанный гость, а кто — захватчик.
В тот вечер, когда стало ясно, что война окончена, и они победили, Саша впервые за много лет купил бутылку дорогого шампанского. Они уложили детей спать, зажгли свечи и сели на кухне.
— Знаешь, — сказал Саша, разливая искрящийся напиток по бокалам. — Я сегодня понял одну важную вещь. Я всегда боялся обидеть маму. Боялся показаться ей плохим сыном. И из-за этого страха я чуть не потерял тебя и детей. Я был не мужем и отцом, а… приложением к маме.
— Всё хорошо, Саша, — Света накрыла его руку своей. — Ты сделал свой выбор.
— Да. Я выбрал свою семью. Настоящую семью. Тебя, Диму, Нину. А они… они просто родственники. И если они не могут уважать мой выбор и мой дом, то нам с ними не по пути.
Они чокнулись. Шампанское было холодным и сладким, как вкус свободы.
Судьба распорядилась по-своему, и закон бумеранга, о котором так любят говорить в народе, сработал безотказно. Виктория Семёновна, так и не получив перевод (из гордости), в итоге осталась и без денег, и без доли. Их отношения с братом Степаном испортились окончательно — она винила его в провале гениального плана, а он её — в том, что втянула его в постыдную авантюру. Клара, как обычно, примкнула к сильнейшему и стала настраивать мать против дяди. Их семья, и без того державшаяся на интригах и взаимных претензиях, развалилась. Виктория Семёновна осталась совсем одна в своей маленькой квартире, жалуясь редким подругам на неблагодарного сына и невестку-ведьму.
Саша и Света выплатили кредит за год. Этот год сблизил их еще больше. Они научились быть не просто супругами, а партнерами, командой, которая может противостоять любым бурям. Галина Борисовна стала самым почетным гостем в их доме, и дети её обожали, называя «бабушка Галя-гроза пиратов».
Однажды, спустя пару лет, Саша пришел с работы задумчивый.
— Мне сегодня звонила тетка Клара, — сказал он Свете.
— И что хотела? — напряглась та.
— Плакала. Говорит, мама совсем плоха. Давление, сердце. Просила приехать, навестить.
Света посмотрела на мужа. В его глазах не было жалости, только грусть.
— Ты поедешь? — спросила она.
— Один — нет, — твердо ответил он. — Если только все вместе. Как ты скажешь.
Света задумалась. Она вспомнила всё: унижения, угрозы, суд. Но потом представила одинокую, больную женщину в пустой квартире. И поняла, что ненависти больше нет. Есть только пустота и какая-то горькая жалость.
— Хорошо, — сказала она. — Купим торт и фрукты. И поедем в воскресенье. Все вместе. Ненадолго.
Это было не прощение. Это была демонстрация силы. Силы великодушия, которое может позволить себе только победитель. Они приехали в воскресенье. Виктория Семёновна, увидев их на пороге, заплакала. Она ничего не просила и ни в чем не упрекала. Просто смотрела на внуков, на сына, на эту сильную, спокойную женщину рядом с ним, и, кажется, впервые в жизни что-то поняла.
Они ушли через час, оставив на столе торт и ощущение какой-то завершенности. Они построили свою крепость. И теперь они могли позволить себе опустить подъемный мост. На своих условиях.
От автора:
Вот так иногда бывает в жизни. Люди, прикрывающиеся святыми узами родства, готовы разрушить твою семью ради собственной выгоды или просто из вредности. И кажется, что ты один против целого мира, что проще сдаться и покориться. Но стоит только найти в себе силы сказать «нет», как выясняется, что колосс-то на глиняных ногах. И что твоя маленькая семья, твой тихий дом — это и есть настоящая сила, которую не сломить никаким интригам, если вы заодно.