Марина не любила сюрпризы. Ей нравилось, когда кружки стоят ручкой вправо, полотенца развешены по длине, а пустые коробки своевременно уходят в мусоропровод. В тридцать один она гордилась тем, что купила квартиру без родительских денег: маленькая двушка с окнами во двор, где весной пахло черёмухой. Она была из тех, кто работает не «в творчестве», а в операционном — таблицы, дедлайны, планёрки. Её отец, Игорь, инженер-электронщик, всегда повторял: «Порядок — это когда ты знаешь, где всё лежит, и зачем».
Артём был другим — тёплым, быстрым, разговорчивым. Он умел очаровывать официантов, договариваться с курьерами и звонить маме каждый вечер. Мама у него была Раиса Степановна, энергичная женщина с привычкой говорить вместо вопросов утверждениями. Когда Артём сделал предложение, Марина впервые по-настоящему испугалась не неизвестности, а собственного согласия. Но кольцо на пальце сидело легко, как будто было всегда.
— Поживёшь со мной? — робко спросила она через неделю, когда они разбирали СВЧ-печь после доставки.
— Конечно, — улыбнулся он. — Только… одна просьба. Родня приедет на несколько дней на смотрины и предсвадебные хлопоты. Мама, тётя Вика и двоюродные. Они хотят помочь с «домом невесты». Традиция.
Марина задумалась. «Смотрины» звучало как из прошлого века. Но спорить не стала.
— На несколько дней? До выходных?
— Максимум до воскресенья, — заверил Артём. — И ключи оставь на тумбочке, я их заберу — чтобы не будить тебя утром.
Утро субботы началось с громкого «Тук-тук!» и переступающих порог шуршащих пакетов. В квартиру вошёл целый поток: Раиса Степановна в пуховике и с термосом, тётя Вика с рулоном линолеума «на кухню пригодится», двоюродная сестра Рита с коробками. Вслед за ними — двое племянников-подростков и сосед-«помочь донести». Ветер с лестничной клетки принёс запах сырости и укропа.
— Доченька, поздравляем! — Раиса Степановна не стала снимать куртку и обняла Марину поверх пледа. — Теперь ты наша. Где у тебя кладовка? Мы банки поставим. Наш человек без заготовок не живёт.
— У меня нет кладовки, — честно ответила Марина. — Есть шкаф в коридоре, но там обувь… И банки… Я не ем соленья.
— Ничего, полюбишь, — отрезала свекровь. — От греха подальше не говори «нет». А где будем спать? Мальчики — на кухне на полу, Вика — здесь, мы с Ритой — в зале. Артём говорил, у тебя диван раскладывается?
Марина опёрлась о подоконник. Ей хотелось сказать «нет» прямо сейчас, но взгляд Артёма, виновато-умоляющий, ударил в точку, где позже болит горло. Она кивнула. И кивком сдала квартиру в аренду без договора и сроков.
К обеду в её доме всё изменилось. С журнального столика исчез пазл с маяком — на его место встал таз с капустой. В спальне кто-то переставил комод — «так лучше энергия идёт». На балконе, где у Марины зимовали книги в коробках, выстроились банки с «фирменными огурцами Раисы Степановны». Плиту заняли казан, кастрюли и разговоры.
— Доченька, у нас по традиции невеста должна показать рукоделие, — объявила тётя Вика, вытаскивая из пакета мотки пряжи. — Можешь шить — шей. Не можешь — вяжи. Артём любит домашние носки.
— Я… работаю, — растерялась Марина. — Сегодня у меня отчёт.
— Работу отложишь. У тебя сейчас задача важнее: за два дня дом довести, — вмешалась свекровь. — Раз ты хозяйка — покажи, что умеешь. А то у нас в роду всё женщины рукастые, не хочется, чтоб традиция прервалась.
Марина ушла в ванную. Закрыла дверь. Посмотрела на своё лицо в зеркале и честно призналась себе: «Мне плохо». Потом вернулась на кухню, поставила чайник и сделала вид, что так оно и было задумано.
Вечером пришли её родители. Игорь снял шапку в коридоре, оглядел раскатанный по полу линолеум, аккуратно переставил ногой пачку саморезов. Он не любил говорить жестко, но умел.
— Добрый вечер, — сказал он ровно. — Мы на десять минут, познакомиться и уйти. Видим, у вас тут штаб.
— Семейность — это когда тесно, но тепло, — улыбнулась Раиса Степановна. — Вашей Маринке повезло: у нас никого не бросают.
— Звучит хорошо, — ответил Игорь. — Если бы это не означало, что мою дочь никто не спросил, можно ли без спроса переставлять её мебель.
— Ой, мужчина, не начинайте! — всплеснула тётя Вика. — Всё же для них, для молодых. А то вы в городе привыкли — что невеста приходит «на готовое», а сама — пальчик о пальчик.
— Я купила эту квартиру сама, — тихо сказала Марина. — И не просила никого её «доводить».
На секунду стало очень тихо. Тишина была как тонкая нитка: стоит дёрнуть — и она порвётся. Артём кашлянул и пустился в объяснения:
— Мама хотела как лучше. Просто пару уютных штрихов. А линолеум — временно, чтобы не поцарапать ламинат, когда будем ставить столы на помолвку.
— Помолвку? — переспросила Лариса, моя мама. — У вас назначена дата?
— Следующую субботу, — бодро подтвердила Раиса Степановна. — Мы подумали и решили: у нас будет по-людски — с обручами, караваем, «Горько!». Родню пригласим. Человек сто. А что? Кухня у вас просторная, спальню освободим, столы поставим буквой «П». Соседи пусть на музыку не обижаются — праздник раз в жизни.
— У меня в следующую субботу защита проекта, — сказала Марина. — Вся команда под меня календарь ставила.
— Берем с собой команду, — весело предложила тётя Вика. — Покушают, развеются.
Марина посмотрела на Артёма.
— Ты это обсуждал со мной?
— Я… думал, ты будешь рада, — произнёс он и отвёл взгляд.
Ночь она почти не спала. За стеной сопели мальчишки, кто-то храпел, телефон зарядку не нашёл. В пять утра Раиса Степановна встала «распарить крупы», в шесть — тётя Вика сверилась со списком «что должна уметь невеста», в семь — Артём поцеловал Марину в висок и сказал: «Потерпи, родная, это всего неделя».
Днём пришли соседи сверху — попросить убрать с лестницы мешки с картошкой. Раиса Степановна возмутилась: «Люди как люди, а вы…». Марина извинилась, мешки перетащили в коридор, колени в синяках. Вечером в их чат дома пришло сообщение от старшей по подъезду: «Просьба согласовывать массовые мероприятия заранее». Марина поставила сердечко — единственное, что могла.
Во вторник родня решила «прокатиться по магазинам» — выбрать шторы «без пыли, а то твои будут тёмные на фото», и сервизы «на праздник». Вернулись с двумя огромными пакетами и чековой лентой, длинной как пластиковая линейка. Марина почувствовала, как у неё внутри холодеет: цифры на чеке входили в её личный бюджет без спроса.
— Мы потом с тобой всё сальдируем, — бодро сказал Артём, перекладывая коробки. — У мамы с собой наличка закончилась, небось ты не против?
— Я против, — произнесла Марина внятно.
А вечером, когда она, наконец, села за ноутбук, чтобы доделать отчёт, к ней зашла Рита с блокнотом.
— Составим список обязанностей, ладно? — улыбнулась двоюродная. — Чтоб потом без недомолвок. У нас обычно что? Невеста отвечает за готовку, чистоту, одежду мужа и подарки родне на праздники. Важные точки года — именины старших, Пасха, поминки, дни деревни. Плюс нужно ездить к нам летом — на заготовки. Артём сказал, ты смышлёная, быстро включишься.
Марина закрыла ноутбук. Улыбнулась. Встала. И впервые за эти дни не испугалась собственного голоса.
— Мы не будем составлять этот список, Рита. У меня уже есть список: моя работа, мой дом, мои границы. И если кто-то хочет праздники — он согласует их заранее. Я не стану варить десять кастрюль борща, потому что «так принято». Я не буду жить в этой квартире впятером, потому что «тепло, когда тесно». И я не обязана «включаться» в чужую семейную схему — это не инструкция по технике безопасности.
— Ого, — Рита свистнула. — Громкие слова.
— Простые.
На кухне посыпались реплики. «Вот это характер!», «Стервозина городская», «Артём, смотри, не пожалеешь». Раиса Степановна вошла, поставила руки в бока:
— Девочка, ты не поняла. Семья — это когда делятся. Мы тобой — делимся. Ты с нами — тоже. Сейчас у нас всё общее, включая ключи, бюджет и праздничные обязанности. Традиция — не из воздуха. Ты либо принимаешь, либо…
— Либо невестой тебе не быть, — докончили за неё.
Марина почувствовала, как в груди щёлкнуло что-то не очень громкое, но очень окончательное. Она вытащила из комода маленькую металлическую коробку с документами и кольцо. Сняла кольцо. Положила на стол.
— Я знаю, что семья — это когда делятся, — сказала она спокойно. — Но делиться — это не значит раствориться. И ключи я оставлять на тумбочке не буду. Это моя квартира.
Артём долго молчал. Потом всё-таки посмотрел ей в глаза:
— Ты серьёзно?
— Да.
— На неделю, Марин. Просто на неделю, а дальше…
— Дальше — будет не «наше», а твоя схема. Мне она не подходит.
Раиса Степановна вздохнула театрально, тётя Вика зашуршала пакетами. Рита пожала плечами. Кто-то из мальчишек прошептал: «Пошли, пацаны, мама сказала собираемся». Тёплый поток родни, ворвавшийся в её дом два дня назад, начал собираться обратно — в коридоре, в лифте, в подъезде. Банки с огурцами остались на балконе — «потом заберём», но Марина знала, что не заберут.
Дверь закрылась. Тишина вернулась, как электричество после аварии. Марина села на пол и долго смотрела на пустой диван. Потом позвонила отцу.
— Пап, — сказала она привычно ровным голосом. — У меня всё хорошо. Да, правда. Просто — по-настоящему тихо.
— По-настоящему — это когда слышно, — ответил Игорь. — Приезжай на борщ. Традиция у нас такая: в трудный день у нас борщ и детские фото.
Она поехала. Ела борщ, смеялась над собственными косичками на фотографии, слушала, как мама рассказывает про новую ткань на шторы. Никто не обсуждал «список обязанностей невесты», никто не спорил про банки на балконе. Дом был домом.
Через месяц Артём написал длинное сообщение: извинялся, объяснял, что «все вспылили», предлагал «начать с чистого листа» и «устроить маленький ужин для самых близких». Марина прочитала и не ответила сразу. Она уже знала: отсутствие ответа — тоже ответ, когда внутри всё стало по местам.
Весной она пошла с коллегами на вернисаж. Там, между холстами, пахнущими маслом, и пластиковыми бокалами с дешёвым вином, она познакомилась с Егором — куратором маленькой галереи. Он не знал слов «смотрины» и «уклад невесты», спрашивал, где её любимые лавочки в городе, и говорил «давай решим вместе», когда речь заходила о выходных. Марина шла домой, и черёмуха во дворе пахла сильнее, чем в прошлую весну. Она думала: «Порядок — это когда ты знаешь, где что лежит, и зачем». И ещё — с кем ты рядом, когда выбираешь оставить ключи у себя.
Читайте наши другие истории!