оглавление канала, часть 1-я
Мышцы на ногах затекли от неудобной позы. Я с трудом поднялась, цепляясь за край буфета. Сон, не сон — а во рту чувствовалась тошнотворная горечь. Пришлось ещё раз хлебнуть отвара. Мелькнула смутная мысль: а не напичкан ли этот чудо-напиток каким-нибудь галлюциногеном? Но тут же отмела её. Если это и галлюцинации, то уж больно всё «в тему». Всем известно, что подобные видения вытаскиваются из собственного подсознания. Примерно как: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке».
Но если с правдоподобностью «смерти» друзей я могла согласиться, то с тем местом, которое я только что «покинула» — нет. Первое видение могло быть следствием моих переживаний за ребят — ладно, согласна. Хотя вся остальная картинка была странной, и в моём подсознании вряд ли такое уместилось бы. А вот второе видение (если, конечно, это было видение) — вообще из ряда вон. На такое у моего подсознания фантазии точно не хватило бы!
Я прошлась несколько кругов по комнате, разминая ноги. Интересно, сколько времени уже прошло с тех пор, как я оказалась здесь? Несколько часов? Дней? А может, недель? Нет, недель — вряд ли. Иршад сказал, что белые ночи окончились, значит, прошло не больше двух-трёх дней. Хотя и это вопрос спорный. Похоже, в этом месте вообще такого понятия, как «время», не существовало. Но вдаваться в подробности проблем вселенной я не стала — не до того было.
Мне показали то место, куда вёл второй предел. Но я не могла открыть оба предела, чтобы посмотреть: то это место или не то. И один-то открыть — проблема, не говоря уже о двух. А как угадать, какой из них тот самый? Голову над этим ломать тоже не стала. Была какая-то уверенность, что в нужный момент я это пойму. Только вот заставить Иршада войти туда — задачка не из лёгких. И не надо было обладать большим умом и сообразительностью, чтобы понять: первой он пустит меня. Ему нужны будут гарантии. И я должна буду послужить такой гарантией.
Вспомнились мысли старого цхала: предел — не врата, выйти обратно уже нельзя. Я тяжело вздохнула. Не стоило прятать голову в песок. Нужно было сказать самой себе прямо, что это значило: если Иршад захочет воспользоваться мной как гарантией, у меня, как и у него, не будет возврата.
От этой мысли и от воспоминаний о «коричневом» мире меня передёрнуло с ног до головы. Остаться там с этим уродом до конца своих дней — удовольствие ниже среднего, а уж про само место и думать было жутко. Это если говорить мягко. Но «мягко» мне сейчас не хотелось. Хотелось выдать что-нибудь эдакое, с семью коленцами, чтобы аж на зубах заскрипело! И пришла трусливая мысль, что пусть он лучше уж меня здесь прибьёт, чем провести остаток дней в тех жутких болотах!
Я остановилась на очередном витке и выдохнула. Нельзя было терять хладнокровия и рассудительности, поддаваясь ненужным и бестолковым эмоциям. Ведь было совершенно очевидно, что моим «прибитием» он не ограничится. Скорее, начнёт с моих друзей, а меня оставит напоследок, чтобы я «выпила» всю горькую чашу до дна.
Ну уж нет! Так рисковать я не могла. Нужно было что-то придумать, только ничего более или менее стоящего в голову не приходило. Я начала злиться. Нет, не на Иршада. Чего на него злиться? Он такой, какой есть. Таких «Иршадов» в нашем мире полным-полно. Ну не в полном смысле этого слова, конечно! Они носят зло в сердце, сея ненависть и вражду, где бы ни появились. Но фактически, если разбираться совсем глубоко, дело было не в них, а в нас. Это мы позволяем им творить всякие непотребства, это мы молчим и скромно отворачиваемся, когда они обижают слабых, и стараемся побыстрее прошмыгнуть мимо, пока нас не заметили! Это не в их, а в наших сердцах угас огонь, зажжённый Творцом. В их сердцах его отродясь не было! А у нас — был. И все поколения наших предков тому подтверждение. Мы, конечно, не станем такими, как они, никогда. Но мы можем стать хуже! Наши души разъедает безразличие и равнодушие. А главное — мы перестали бороться и мечтать! А ведь именно это и есть жизнь. Только так мы можем подниматься вверх по ступеням, стремясь к духовному совершенству — и никак иначе!
Я уже сбилась со счёта, сколько кругов намотала по этому чёртову каземату, подвешенному в неизвестной реальности. Все эти мысли, будто ошпаренные, носились в моей голове безо всякого толка. Верно говорят в нашем народе: «Пока жареный петух не клюнет…» Ну вот, он «клюнул», а я оказалась к этому не готова. И теперь что?! Что, я вас спрашиваю?! Отдать этому гаду тот фиолетовый мир, последнее прибежище цхалов, только чтобы он отстал от нас?! Но если мы не пробудим в себе огонь Творца, ничего не изменится. И с каждым разом всё будет становиться только хуже. Уйдёт этот Иршад, а за ним придёт другой. Какой-нибудь Акка или подобный ему. И что тогда? Опять всё снова-здорово?! Мир вокруг изменится только тогда, когда ты изменишь его внутри себя, и по-другому не получится.
Я выдохнула. Ну что ж… В мире и покое мне не менялось, придётся начинать сейчас, прямо вот с этой самой минуты. Решение было принято. Я не знаю, что случится и как у меня это получится, но я твёрдо знала одно: фиолетового мира я Иршаду не отдам.
И сразу на сердце полегчало. Жалко, конечно. У меня были планы на эту жизнь. Да и фиг с ними, с этими планами! Новые составлю. Начну лягушек на болоте разводить или новые сорта грибов выращивать. А может, отыщу того, кто так жутко вопил, и подружусь с ним. Может, он не такой уж и гадкий, как мне подумалось? Не удержавшись, я хихикнула и проговорила вслух:
— Даёшь процветание новым землям!
Прозвучало это как-то грустно. Да, Танька бы сейчас оценила мой «юмор». А Юрик наверняка бы покрутил пальцем у виска.
Мысли о друзьях как-то сразу меня успокоили. Зато я буду знать, что у них здесь всё в порядке. Они поженятся, Танька окончит свой университет, станет врачом, детишек нарожают. А старшую дочь назовут в мою честь — Нюськой. От нахлынувшего умиления у меня выступили слёзы на глаза. Эк меня занесло-то? Не о том думаете, барышня. Сначала нужно решить, как осуществить задуманное.
Но решать ничего не пришлось. Сумрак в углу раздвинулся, и в комнате появился Иршад. Вид он имел весьма хмурый. Глянул из-под бровей сурово на меня и проскрипел:
— Ты готова?
Я чуть салют ему пионерский не отдала. Еле удержалась, чтобы не гаркнуть: «Всегда готова!» Дёргать чёрта за усы не стала. Скромно кивнула и коротко проговорила:
— Да.
Старый змей смерил меня подозрительно с ног до головы и пробурчал:
— Надеюсь, ты не заставишь меня повторять тебе о том, что может случиться, если…
Пренебрегая уважением к старшим, я его перебила раздражённо:
— Сколько уже можно! В конце концов, это даже обидно! Я что, по-твоему, идиотка? Если так, то тогда ты и сам не лучше, коли связался со мной.
Он полыхнул на меня своими бесцветными глазами и с угрозой прошипел:
— Не наглей…
Подобный тон должен был «привести меня в чувство». Но не привёл. Я хмыкнула:
— Нисколько. Просто следую логике, которая тебе в последнее время изменяет. Ты мне вполне доходчиво всё объяснил, я услышала тебя и всё поняла. Так зачем всё начинать сначала? И, коли уж нам предстоит провести остаток дней вместе, не стоит собачиться по пустякам. — И я растянула губы в улыбке.
Иршад посмотрел на меня внимательно, а потом проговорил с лёгкими нотками подозрительности:
— А ты изменилась за тот короткий промежуток времени, что мы не виделись. Если бы я точно не знал, что у тебя здесь нет и быть не может никакой связи, то подумал, что…
Он не договорил, нахмурившись. Меня так и тянуло за язык спросить, что же такого он подумал. Не стала. У нас ещё с ним будет время, чтобы потренироваться в остроумии.
На меня напало какое-то лихорадочное состояние. Хотелось быстрее со всем этим покончить. Это было похоже на состояние приговорённого к смерти: гильотина? Отлично! Только уже не тяните, давайте побыстрее это заканчивать. Так я ему и сказала:
— И чего мы ждём? Сам же сказал, что время пришло… — И я сделала короткий жест рукой, словно предлагая ему следовать на выход. Мол, пожалуйте, дяденька, а я уж за вами.
Иршад покачал головой, проговорил скребущим по слуху голосом:
— Думаю, в том мире нам с тобой будет нескучно…
Я, усмехнувшись про себя, подумала, что он даже не догадывается, как «нескучно» нам будет. А он, развернувшись лицом к тёмному мерцающему в углу облаку, бросил через плечо:
— Ступай за мной след в след, — добавив насмешливо: — …если не хочешь застрять в какой-нибудь странной реальности.
Я не хотела. Поэтому, чуть не ткнувшись ему носом в спину, шагнула следом в чёрную клубящуюся тьму.
Состояние потерянности в пустоте, сопровождаемое лёгким головокружением, длилось всего несколько мгновений. Я не успела сосчитать до десяти, как уже глотнула свежего лесного воздуха. И тут же мелькнула мысль: как же это чудесно — вдыхать этот пахнущий хвоей воздух! Такого нет ни в одном из миров, сколько бы их во Вселенной ни было. А ещё — что мы этого не ценим в обычной повседневной жизни. Нам почему-то кажется, что есть вещи поважнее. А ведь на самом деле нет ничего важнее этого глотка смолистого влажного воздуха.
Но лирике долго предаваться не пришлось. Я открыла глаза и увидела… Мама дорогая! Я словно попала в какой-то сюрреалистический мир! На берегу озера, отражающем в своей спокойной глади свет далёких и холодных звёзд, застыл строй «чёрных людей». Да-да! Тех самых людей-нелюдей, похожих на биороботов, с которыми мы столкнулись когда-то в урочище Багыш-хана! Правда, их было немного, не больше десятка. Видимо, Иршаду восстановление его лабораторий удалось не сразу, и наклепать много этих чертей он не смог.
Чёрные блестящие доспехи едва уловимо отражали звёздный свет, а лёгкий ветерок чуть шевелил их гладкие чёрные волосы. Лиц не было видно — они были закрыты какими-то полумасками. Я мысленно хихикнула: может, старик не успел создать им лица и, чтобы не пугаться самому, прикрыл их рожи масками? Но глупые мысли меня тут же оставили, потому что недалеко, около большого камня, поросшего мхом, под конвоем двоих «чёрных» я увидела своих друзей.
Сердце стремительно прыгнуло к горлу и забилось там, будто собираясь выскочить совсем. Я сердито глянула на Иршада и зашипела рассерженной кошкой:
— Ты же обещал!.. — начала я было свою гневную речь.
Он довольно ухмыльнулся:
— Не волнуйся, я держу своё слово. Это так, страховка — на всякий случай, если тебе вдруг придёт мысль надуть меня в очередной раз.
Я сердито свела брови на переносице, а он, изображая «доброго дядюшку», проскрипел:
— К тому же, я подумал, что ты наверняка захочешь с ними проститься.
И добавил жёстче:
— Надеюсь, ты понимаешь, что тебе придётся отправиться со мной — во избежание каких-либо недоразумений. А из предела обратной дороги нет.
Он выразительно, со значением, глянул на меня, растягивая тонкие губы в ехидной улыбочке.
Последнее его заявление сюрпризом для меня не стало. Я так и предполагала, что он потребует гарантий. Поэтому никаких удивлённых физиономий не строила и возмущённо не кудахтала. Просто проговорила:
— Хорошо. Но я, так же как и ты, питаю определённые надежды. Ты должен позволить мне проститься с друзьями без посторонних глаз и ушей. И убери этих своих чурбанов подальше, а то какой-нибудь камень может нечаянно сорваться и кого-нибудь расплющить.
И добавила с ласковой улыбкой:
— Как уже однажды случилось в горах Тянь-Шаня.