Глава 17: Ответ Азы
На следующий день Аза ждала. Теперь уже ее дом наполняло не тревожное ожидание, а сосредоточенное спокойствие. Она знала, что ее условие было не капризом, а единственно возможным для нее путем. Она не просила разрешения — она заявляла о своем праве быть принятой.
Руслан и Хасан пришли ровно в тот же час, что и накануне. Их лица были серьезны, но в них не читалось смятения. Руслан вошел первым, и его взгляд, мгновенно нашедший Азу, был полным безмолвной поддержки.
«Мир вашему дому, Аза-ханум», — с прежним почтением произнес Хасан.
«И вашему дому мир. Прошу, садитесь».
Они устроились на тех же местах. На этот раз Аза не стала ждать формальных речей. Она сложила руки на коленях и обратилась к Хасану, но слова ее были предназначены Руслану.
«Я долго думала над вашими словами. Я ценю оказанную мне честь и смелость Руслана». Она перевела взгляд на него. «Но мой ответ не может быть простым «да» или «нет».
Хасан наклонил голову, выражая внимание, но в его глазах читался вопрос.
«Я готова дать свое согласие, — четко произнесла Аза, — но только после того, как поговорю с детьми Руслана. Со всеми. Я должна услышать их голоса и посмотреть им в глаза».
Лицо Хасана выразило крайнее изумление. Такой условия он не слышал за всю свою жизнь.
«Аза-ханум, но это... Непривычно. Обычно такие вопросы решаются между старшими».
«Я понимаю, Хасан. Но я придерживаюсь другого обычая — обычая уважения ко всем, чью жизнь мой приход может изменить. Я не хочу входить в их дом как незваный гость и причина раздора. Если я войду в эту дверь, то только как желанная часть семьи. Иначе никакой брак не будет благословен, а мое сердце не найдет покоя».
Руслан слушал, не сводя с нее глаз. И в его взгляде не было ни тени разочарования. Было восхищение. Ее мудрость, ее достоинство, ее глубокая внутренняя сила, которая ставила во главу угла не личное счастье, а мир и целостность будущей семьи, поражали его сильнее любой страсти.
«Ты права, — тихо, но очень четко сказал Руслан, обращаясь непосредственно к ней. Его голос был полон убежденности. — Как всегда, права. Я поговорю с ними. Они будут ждать тебя».
Хасан, все еще находясь под впечатлением от слов Азы, лишь развел руками, но не стал спорить. Традиция была традицией, но мудрость была выше любого обычая.
Аза кивнула, и впервые за весь разговор на ее губах дрогнула легкая, почти невидимая улыбка понимания, адресованная только Руслану. Ее условие было принято. Она не отступала и не прогибалась — она меняла правила игры, и сильный мужчина рядом с ней был готов принять эти новые правила.
---
Глава 18: Испытание
Дом Руслана встретил Азу торжественной, напряженной тишиной. В гостиной, за большим столом, сидели его сыновья — Сулейман, Аслан и, чуть в стороне, Лиана. Руслан стоял у камина, его присутствие было подобно скале, о которую могли разбиться любые волны.
Аза вошла с прямой спиной и спокойным лицом. Она поздоровалась с каждым по имени, ее голос был ровным и твердым. Она села на предложенное ей место напротив сыновей, сознательно выбрав позицию, с которой могла бы видеть всех.
Сулейман смотрел на нее исподлобья, его сжатые кулаки лежали на столе. Аслан выглядел растерянным, а Лиана — испуганно-заинтересованной.
«Я пришла сюда не для оправданий, — начала Аза, без предисловий, глядя прямо на Сулеймана. — И не для того, чтобы просить у вас разрешения. Ваш отец — взрослый, свободный человек, и его выбор принадлежит ему».
Сулейман напрягся, готовый взорваться.
«Я пришла, чтобы поговорить с вами, — продолжила она. — Потому что я понимаю твою боль, Сулейман. Я понимаю твою верность памяти матери. Никто и никогда не сможет заменить ее. Ни я, ни кто-либо другой. И я не пришла для этого».
Ее слова застали юношу врасплох. Он ожидал оправданий, просьб, женских слез, но не этой суровой, честной прямоты.
«Тогда зачем?» — с вызовом бросил он, но в его голосе уже не было прежней уверенности.
«Я пришла, чтобы занять свое, новое место. Рядом с твоим отцом. Чтобы быть ему поддержкой и опорой, которую он, как и любой человек, заслуживает. А вам...» — ее взгляд скользнул по Аслану и Лиане, — «я хочу быть не мачехой. Это холодное и чужое слово. Я хочу быть... старшей подругой. Той, к кому можно прийти за советом, с кем можно поговорить. Если вы... позволите».
В комнате повисла тишина, более красноречивая, чем любые слова. Аслан смотрел на стол, Лиана — на Азу с растущим интересом.
«А если мы не позволим?» — глухо спросил Сулейман, но в его тоне уже не было прежней агрессии, лишь усталое упрямство.
Аза не опустила глаз.
«Тогда я уйду. Потому что семья — это целое. И я не хочу и не буду тем клином, который раскалывает ее на части. Мое счастье не может быть построено на вашем горе».
Это последнее заявление повергло всех в шок. Она, имея почти одобрение отца, добровольно отказывалась от всего, если это угрожало миру в его семье. Это была не слабость, а величайшая сила.
Сулейман отвел взгляд. Он не мог больше смотреть в эти спокойные, честные глаза. Его гнев, не найдя привычного отпора, начал таять, сменяясь тяжелым, сложным чувством — смесью обиды, недоумения и зарождающегося уважения.
Он не сказал «да». Он не обнял ее. Но он молчал. И в этой тишине, впервые за многие недели, не было вражды. Было тяжелое, болезненное, но первое признание ее права на существование в их реальности. Это была не победа, но конец войны.