— Ну что, молчишь? Даже не спросишь, куда и зачем я ухожу? — Артём стоял у дверей, небрежно облокотившись на стену. Чемодан у его ног выглядел вызывающе: словно он специально поставил его на видное место, чтобы подчеркнуть серьёзность происходящего.
Лена не обернулась. Она мешала суп на плите и только чуть заметно пожала плечами.
— Артём, а какой смысл? Ты же всё уже решил.
— Ну хоть слово скажи! Может, пожалеешь, может, подумаешь о наших детях. Я ведь не к чужой тётке ухожу, а к женщине, которую люблю.
«Как будто это что-то меняет», — подумала Лена, но вслух произнесла спокойно:
— Если любишь — иди. Дети твои всё равно останутся здесь.
Её ровность бесила его сильнее, чем если бы она плакала или устроила скандал. Артём привык чувствовать себя героем: мужчиной, за которого держатся обеими руками. А тут — равнодушие.
Он выпрямился, хмыкнул и произнёс:
— Знаешь, ты всегда была холодной. Вечно со своими кастрюлями, работой, детьми… А я хочу жить! Я заслуживаю счастья.
— Ага, конечно. Счастье у тебя всегда в юбке ходило. Только теперь оно стало моложе и блондинистее, да? — Лена наконец повернулась. В её глазах не было слёз. Только лёгкая усталость и ирония.
Артём почувствовал, как его задело это спокойное презрение.
— Ты всегда меня недооценивала. А она — ценит! Она меня слушает, понимаешь? Слушает и восхищается! Ты когда последний раз на меня так смотрела?
Лена усмехнулась:
— Последний раз? Наверное, тогда, когда ты впервые обещал вынести мусор и не сделал. Это было лет десять назад.
Ему стало неловко, но отступать он не собирался.
— Ну и ладно. Значит, вот так и расстаёмся. Я думал, ты хоть попытаешься удержать меня. Думал, у нас всё-таки семья…
Она снова отвернулась к плите.
— У нас семья. У детей. У тебя — очередная игра. Только не забудь, что в играх всегда наступает финал.
— Злая ты… — пробормотал Артём, поднимая чемодан. — Вот поэтому и ухожу.
— Зато с доброй, наивной и готовой целовать твои тапочки — вполне. Вперёд, герой!
Дверь хлопнула. Лена постояла пару минут, слушая, как в прихожей стихает звук его шагов. Потом выключила плиту, села за стол и вздохнула.
Дети в этот момент играли в комнате. Старшая дочка спросила из-за двери:
— Мам, папа куда?
Лена закрыла глаза и собралась с силами, чтобы произнести максимально ровно:
— В командировку. Долгую.
Она знала: впереди будет непросто. Алименты — смешные копейки, официальная зарплата Артема была средняя, трое детей на руках. Но она не собиралась устраивать истерики и унижаться. Пусть идёт. Пусть попробует построить своё «счастье».
Она только не знала, что жизнь умеет возвращать долги самым жёстким способом.
***
Поначалу Артём чувствовал себя победителем.
Молодая Ирина — блондинка с заливистым смехом и верой в то, что «Артём самый лучший мужчина на свете», кружила ему голову. Она умела слушать, смотреть восторженно и хлопать ресницами в нужный момент. Для него это было, как глоток свежего воздуха.
— Ты даже не представляешь, какой ты сильный и умный! — шептала она, лежа рядом. — Я всегда мечтала о таком мужчине. С тобой я чувствую себя в безопасности.
Артём расправлял плечи, словно у него за спиной выросли крылья.
Он не замечал, что восторг молодой женщины был не столько от него, сколько от его зарплаты, подарков и щедрых «мелочей» — новой сумочки, оплаты квартиры, поездки на море.
***
А дома, у Лены, всё закрутилось по-другому. Она не дала себе времени на саможалость. В тот же день позвонила подруге, которая работала в аптеке.
— Лен, у нас как раз девочка увольняется. Хочешь, попробуешь?
— Даже не думаю, хочу. Приду на собеседование — и всё.
Через неделю Лена уже стояла за прилавком. Старшая дочь встречала младших из школы, помогала с уроками. Жизнь шла, и постепенно в доме стало тихо и спокойно. Без претензий и вечного ворчания.
Лена даже удивилась, насколько легко стало дышать.
***
Тем временем Артём всё глубже погружался в новую жизнь.
— Зай, знакомься. Это моя дочь, Катя, — однажды сказала Ирина и вывела девочку лет пяти.
— Папа! — радостно выкрикнула малышка и тут же повисла у него на шее.
Артём замер. Он ещё вчера чувствовал себя свободным орлом, а сегодня вдруг понял: орлу выдали птенца.
— Ир… может, ты рано представляешь меня папой? — осторожно начал он.
Она улыбнулась:
— Да она сама так захотела. У неё давно не было отца. А ты такой заботливый, надёжный… Она тебя полюбит.
Ему ничего не оставалось, кроме как кивнуть и улыбнуться в ответ.
***
Лена впервые за много лет почувствовала лёгкость. Она пришла с работы поздно вечером, дети уже спали. На столе записка от старшей: «Мам, я покормила младших, мы сделали уроки. Тебе чай в термосе. Отдыхай».
Она села, открыла термос, сделала глоток и неожиданно расплакалась. Но это были слёзы облегчения: оказывается, можно жить без скандалов.
***
Артём же втянулся в роль «нового папы». Водил Ирину в кафе, Катю — в кино и цирк. Но денег становилось всё меньше: развлечения для девочки, подарки для жены.
— Слушай, Артём, а ты не мог бы немного помочь с ипотекой? — однажды спросила Ирина. — Мы же теперь семья.
— Ну, я же алименты ещё плачу…
— Какие алименты? Ты же говорил, что там копейки! Зато у нас дочка маленькая, ей тоже надо помогать. Ты же мужчина.
И он снова кивнул, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
Шли годы. Катя подросла, начала требовать дорогие игрушки, телефон. Ирина перестала хлопать ресницами, встречала его уже без восторга. Всё чаще звучало:
— Ты задержался! Опять у бывшей был?
— Ир, ну что за бред?
— А что, я не знаю вас мужиков?
Он уходил спать на диван, злой и выжатый.
***
У Лены жизнь шла своим чередом. Старшая готовилась к университету, средний поступил в колледж, младший подрос. Она поднялась по работе — теперь заведующая аптекой. Коллектив уважал её за честность и твёрдость.
Сосед Николай всё чаще задерживался у них за чаем. Дети приняли его сразу: он помогал с уроками, возился с младшим, мог и картошку почистить, и розетку починить.
— Мам, он классный, — однажды сказала старшая дочь. — Лучше, чем папа.
Лена только улыбнулась. Она давно перестала сравнивать. Просто жила и радовалась, что в её доме есть мужчина, который не орёт и не упрекает.
***
Артём же всё чаще чувствовал: он лишний. Катя всё чаще кричала:
— Ты мне не папа! Папа у меня другой!
Ирина, вернувшись как-то под утро, бросила:
— Бумажка в ЗАГСе ещё никого мужем не делала. Если ты мне мешать начнёшь — дверь знаешь где.
Эти слова ударили сильнее, чем любая ссора. Артём впервые понял: его «счастливая новая жизнь» трещит по швам.
Развал случился быстро. Через пару месяцев Ирина выставила его за дверь: вещи в чемодане, а на кухне уже сидел другой мужчина.
— Ради нас ты бросил свою семью… И что, думал, я всю жизнь на тебя молиться буду? — она усмехнулась, разливая вино по бокалам. — Денег ты уже не даёшь, дома сидишь, как квартирант. Прошла любовь, Артём. У меня теперь новый мужчина, и он готов для нас на всё.
Она повернулась к нему и холодно добавила:
— А теперь крути педали, Артём. Пока не дали.
Эта фраза эхом отозвалась в голове: он уже слышал её. Но теперь звучало страшнее.
Он решился — вернуться к Лене.
Стоял у знакомой двери, с той же потрёпанной сумкой. Сердце билось: «Она же добрая… простит…»
Лена открыла почти сразу. Постаревшая, но красивая, уверенная.
— Привет, — неуверенно сказал он. — Я… вернулся.
— Куда вернулся? Мы давно разведены. Здесь у меня своя жизнь.
В прихожую вышел Николай. Крепкий, уверенный, с тёплой улыбкой.
— Кто там, Лен?
— Ошиблись адресом, — ответила она и повернулась к Артёму. — Ты чего пришёл?
— Лен, это же я. Хочу вернуться, хочу быть с вами, с детьми…
— С какими детьми, Артём? Ты их вспомнил после десяти лет молчания? Когда они тебя ждали — ты не пришёл. Когда у них были праздники, победы, болезни — ты не позвонил. А теперь вдруг вспомнил?
— Ну я же всё равно их отец…
В этот момент вышла старшая дочь — высокая, красивая девушка.
— Вы кто?
— Я… папа…
— У меня папа есть, — спокойно сказала она и кивнула на Николая.
В груди у Артёма будто что-то оборвалось.
Лена шагнула к двери:
— Уходи. Ты сам выбрал, кого любить. Мы больше не твои.
Он стоял, словно окаменев. Потом медленно поднял сумку и вышел.
За дверью раздался смех младшего сына — теперь подростка. И смеялся он не с ним, а с другим мужчиной, которого называл «папой».
Артём спустился вниз, тяжело опираясь на перила. В голове стучала только одна мысль: «Неужели всё? Неужели и правда — я никто?»
Он ещё пытался звонить детям. Но номер сына был недоступен. Дочь не брала трубку. Младший сбросил звонок после первого же «Привет, это папа».
Он остался один.
Без дома. Без семьи. Без детей.
И только тогда понял: закон бумеранга работает жёстко и всегда вовремя.
***
В жизни всё возвращается. Ошибки, предательства, слова, сказанные в спешке. Уйти легко, а вот вернуться — почти невозможно: там, где ты предал, дверь закрывается навсегда. Артём понял это слишком поздно. Закон бумеранга всегда работает.
А как вы думаете — можно ли простить человека, который оставил семью ради чужой мечты?