Хайнлайнище, ворча из своей могилы, заявлял, что, если есть желание, дескать, у нас, писателей, чтоб к нашему ремеслу да со всем уважением относились, а равно и к его представителям, то должно каждому из оных вести себя ответственно и к слову своему относиться со всею твердостию. А именно - не брать авансов (если правильно его мысль помню) вообще. Сначала - сказать издателю о намерении написать такой-то роман на такую-то тему, а деньги взять - только когда роман уж будет написан от сих до сих. Так-то. Идут знакомою дорогой
Один герой, второй герой.
А совершенство пахнет строго
Твоей судьбой, твоей судьбой.
И совершенству доверяя
Проверку всякого себя,
По парапету и по краю
Да с окаемкой серебра
К широкому разгон трамплину
И высоченный царь-прыжок.
И ветер в грудь. И ветер в спину.
Но ты уж встал на бережок
Воздушной тверди в небе белом.
Сознайся — солнечно; свежо.
Потом и слава подоспела,
Язык забросив на плечо.
Потом — наружное и внешне.
Сначала — тот огонь внутри.
Вот он, красавец,