Самолет Пермь-Москва. Летели всего пару часов, но Ирине Солдатовой казалось, что вечность. Не столько из-за страха полета, сколько из-за тоски, которая накатывала при мысли о предстоящих делах. Она откинулась в кресле и с раздражением наблюдала, как стюардесса с заученной улыбкой предлагает газеты.
«Газеты! ― едко подумала Ирина. ― Да я лучше свои отчеты почитаю. Веселее будет. Хотя нет, ничего веселее отчета по продажам шиномонтажного оборудования за квартал быть не может. Особенно в понедельник. Ох, что со мной будет в понедельник…»
В голове тут же закрутились цифры, графики, нудные планерки с менеджерами, которые вечно все путают, и переговоры с поставщиками автозапчастей, вечно чем-то недовольными. Ирина, успешный топ-менеджер крупного столичного автосалона, с железным характером и стальной волей, в такие моменты чувствовала себя выжатой, как лимон.
«Зачем, скажи на милость, я вообще потащилась в эту Пермь? ― сурово вопрошала она саму себя. ― Контракт по поставкам резины могла бы заключить и удаленно с ЭЦП! Или Светку отправить. Молодая, пусть побегает, поучится, зам мой все-таки. Нет же, сама должна все проконтролировать, все пощупать! Теперь вот еще неделю буду разгребать завалы в офисе. И в выходные с утра к зубному. Прелесть!»
Самолет качнуло в очередной воздушной яме, и Ирина инстинктивно вцепилась в подлокотники пальцами с безупречным маникюром. Рядом раздался спокойный, приятный баритон:
― Ничего, скоро приземлимся. Не любите летать?
Ирина повернула голову. В кресле слева сидел мужчина лет пятидесяти пяти. Приятной внешности, с умными глазами и сединой у висков, которая ему шла. Одет неброско, но качественно: темный свитер, удобные брюки. Выглядел как человек, который знает себе цену, но не кричит об этом на каждом углу.
― Не люблю терять время впустую, ― почти автоматически отрезала Ирина, привыкшая отбривать любые попытки завязать беседу. Но, встретившись с его спокойным взглядом, смягчилась. ― И отчеты ненавижу. А вы?
Мужчина улыбнулся, и вокруг глаз его лучиками разошлись морщинки.
― К полетам отношусь философски. Сиди себе, читай книжку. А вот про отчеты ― солидарен. Сплошная головная боль. Меня, кстати, Алексей зовут. Машуков.
― Ирина Солдатова. И да, вы правильно сказали ― головная боль. Прямо мигрень.
― Командировка?
― Еще какая! ― Ирина мрачно вздохнула. ― Автосалону нужны покрышки, в Перми хороший завод, вот я и мотаюсь. А вы?
― Тоже по делам. Я инженер-наладчик. Был на автозаводе, у них там линия новая барахлит. Починил. Теперь домой, в Нижний Новгород.
― В Нижний? ― удивилась Ирина. ― Так вы в Москве делаете пересадку?
― Ага.
Ирина смотрела на него с искренним изумлением.
Алексей рассмеялся.
― Вижу, вы человек действия. Это похвально. Но иногда, знаете, можно и просто посмотреть в окно. Мир же не только из отчетов состоит, но и из простой человеческой радости.
Ирина хотела возразить, что ее мир последние лет двадцать как раз из отчетов и состоит, но не стала.
Слово за слово, они разговорились. Неожиданно для самой себя Ирина обнаружила, что рассказывает незнакомому мужчине о капризном клиенте, который трижды менял цвет своего «Мерседеса», о глупом новом менеджере, перепутавшем антифриз с омывайкой, и о том, как ее бесит пробка на выезде из Шереметьево.
Алексей не давал советов, не перебивал. Он просто слушал, изредка задавая меткие вопросы, и иногда вставлял какую-нибудь шутку, от которой Ирина не могла сдержать улыбку. Он рассказал, что обожает исторические романы и тихую рыбалку, и что его взрослая дочь считает его «динозавром» за нелюбовь к смартфонам.
― Ну, я тоже в некотором роде динозавр, ― вдруг призналась Ирина. ― Живу по принципу «хочешь сделать хорошо ― сделай сама».
― Опасный принцип.
Самолет пошел на посадку. Стюардесса попросила пристегнуть ремни. Пристегивая свой, Алексей вдруг повернулся к Ирине с какой-то застенчивой, мальчишеской улыбкой.
― Ирина, понимаю, что это, возможно, немного неожиданно… но не могли бы вы дать мне ваш номер телефона? Очень было приятно с вами пообщаться.
Ирина Солдатова, женщина с железным характером, которая только что размышляла о зубном и отчетах, вдруг почувствовала, как по щекам разливается предательский румянец. Она на секунду заколебалась, но потом ее рука сама потянулась к визитнице.
Самолет коснулся шасси посадочной полосы. А Ирина поймала себя на мысли, что о зубном и о пробке на выезде из Шереметьево она почему-то уже не думает.
* * *
Неделя после возвращения из Перми пролетела в привычном бешеном ритме. Отчеты, совещания, разбор полетов с менеджерами, у которых «клиент сам виноват» и «поставщик опоздал». Ирина с головой ушла в работу, стараясь загнать на самую задворки памяти образ спокойного мужчины с сединой у висков и его слова о «простой человеческой радости». Чушь какая-то. Ее радость ― это выполненный план продаж и премия в конце квартала.
В четверг вечером она засиделась в офисе допоздна. За окном хлестал противный мокрый снег с дождем, превращая московские улицы в смесь ада с реагентом. Ирина с тоской смотрела на это безобразие, предчувствуя, как будет полчаса пытаться вызвать такси не по цене крыла от самолета, а потом еще столько же стоять в пробке.
«Надо было машину из гаража брать, ― ворчала сама себе. ― Но нет, же. Какой ужас…»
В кармане тихо пропищал телефон. Ирина машинально достала его, ожидая увидеть сообщение от сына или напоминание о новом визите к стоматологу. Но на экране горело: «Алексей, самолет».
Сообщение было коротким: «В Москве, я смотрю, потоп. В Нижнем тоже. Как ваши отчеты? Одолели?»
Ирина замерла с телефоном в руке. Улыбка сама собой тронула уголки губ. Он вспомнил. И про отчеты тоже вспомнил. Это было мило.
Пальцы сами потянулись к экрану. «Отчеты ― это бесконечная битва. А потоп за окном лишает последних сил. Пытаюсь найти такси за адекватные деньги», ― написала и, уже пожалев о своей слабости, сунула телефон обратно в карман.
Через тридцать секунд он снова запищал.
«Пиши адреса, откуда и куда. И не вздумай протестовать. Могу я вызвать такси понравившейся мне женщине?».
Ирина рассмеялась и написала адреса. Через пятнадцать минут машина стояла возле офиса. Бизнес, приятно. А еще он попросил написать из дома. Это что-то уже совсем давно забытое.
«Ваша инженерная мысль бесценна. Принимаю к сведению. Чай завариваю», ― написала уже с домашнего ноутбука.
Так началась их переписка. Сначала редкая, на нейтральные темы: погода, удачные и неудачные покупки, новости. Потом все чаще и доверительнее. Алексей оказался прекрасным собеседником: умел слушать, шутить к месту и никогда не лез с непрошеными советами. По вечерам, развалившись на диване в своей просторной, но такой пустой квартире, Ирина ждала его сообщений.
А потом они впервые разговорили по телефону.
― Алло, Ирина? Это Алексей. Извини, что беспокою…
― Да нет, все в порядке! ― она сама удивилась, как оживился ее голос.
― Я вот смотрю футбол, наша команда опять проигрывает. Решил нервы поберечь и отвлечься. Как ты? Все забываю спросить: мы уже перешли на ты?
― Ты ― уже давно. Я начинаю, ― со смехом сказала она.
Они проговорили больше двух часов. О книгах, о кино, о том, как изменились города за последние годы. Он рассказал, что овдовел пять лет назад, что дочь уже взрослая и живет своей жизнью. Ирина, в свою очередь, рассказала о сыне-айтишнике, который вечно занят, и о внучке-первокласснице Софийке ― главном свете ее жизни.
― Значит, бабушка? ― удивился Алексей. ― Ни за что бы не поверил. По голосу ― лет двадцать пять, не больше.
― Да брось, ― засмеялась Ирина, и в груди приятно и тепло екнуло. ― Полные пятьдесят два. Бабушка с стажем и железными нервами.
― Железные нервы ― это отлично, ― серьезно сказал он. ― Но иногда им нужна профилактика. Смазка, так сказать, в виде хорошей компании и приятной беседы.
Через пару недель Алексей позвонил по вполне конкретному поводу.
― Ирин, слушай, а у меня в Москве на следующей неделе намечаются переговоры с одним поставщиком компонентов. Во вторник. Найдешь для меня вечером часок-другой? Выпьем по чашке кофе? Я знаю одно тихое место недалеко от Патриарших.
Ирина замерла. Свидание. Обалдеть.
Внутренний голос, привыкший все контролировать, завопил: «Да ты что! Это же совершенно чужой человек! У тебя же завал на работе! А вдруг он маньяк?!»
Но другой голос, тихий и почти забытый, прошептал: «А что если?.. Всего лишь кофе…»
― Я― да, пожалуй, ― на удивление ровно произнесла она. ― Во вторник как раз освобождаюсь к семи.
― Отлично! ― в его голосе послышалось искреннее облегчение. ― Мое любимое время. Я заеду. До вторника, Ирина.
Вторник выдался сумасшедшим. С утра сорвались переговоры, в обед один из менеджеров устроил истерику и уволился, а к вечеру выяснилось, что с логистикой очередной партии масел опять засада. Ирина вылетела из офиса в начале восьмого, чувствуя себя как выжатый лимон. Ей хотелось только одного ― добраться до дома, снять эти давящие каблуки и упасть перед телевизором.
Но ее уже ждала машина («Странно, что не заехал сам»). Она поехала на Патриаршие. Стоя перед зеркалом в дамской комнате маленького, уютного ресторанчика, с недоумением разглядывала свое отражение. Уставшее лицо, наспех поправленная прическа… «Ну и на кой черт я согласилась?»
Но когда она вышла в зал и увидела его, вся усталость куда-то испарилась. Алексей уже ждал за столиком у окна. Он встал навстречу и улыбнулся своей спокойной, теплой улыбкой.
― Ты прекрасна.
― А чувствую себя как после битвы при Ватерлоо, ― честно призналась она, садясь.
― Тогда прописываем вам экстренную терапию: крепкий капучино и тирамису. Мне дочь говорила, что это достойное лекарство от плохого дня.
Они просидели почти три часа. Говорили обо всем на свете. Ирина не заметила, как с нее спала привычная броня деловой женщины, и она просто смеялась над его историями из жизни «инженера-наладчика в лихие девяностые», рассказывала забавные случаи с клиентами и даже пожаловалась на цены в московских цветочных магазинах.
― У нас в Нижнем, кстати, с цветами получше, ― заметил Алексей. ― Розы вообще отличные. Я тебе в следующий раз привезу.
― А будет следующий раз?
― А это разве не очевидная информация?
Он проводил ее до дома. Было уже поздно, под ногами хрустел снег, а на небе редкими бриллиантами сияли звезды. Они молча стояли у подъезда рядом, и это молчание было удивительно комфортным.
― Спасибо за вечер, Ирина, ― сказал он, остановившись у ее подъезда. ― Я давно так приятно не проводил время.
― Взаимно, Алексей, ― она почувствовала, как снова краснеет. Глупость какая, в ее-то годы!
― Тогда, может, разрешите еще раз позвонить? Когда буду в Москве?
― Разрешите, ― кивнула она.
Он взял ее руку, совсем по-джентельменски, и наклонился. Ирина замерла, ожидая поцелуя в щеку. Но он лишь легонько прикоснулся губами к ее пальцам.
― До свидания, железная леди. Спокойной ночи.
Он повернулся и зашагал прочь. Ирина стояла и смотрела ему вслед, а потом подняла руку и посмотрела на нее. Казалось, на коже еще осталось тепло его губ. А в душе, давно привыкшей к порядку и строгому расписанию, вдруг зазвучала какая-то легкая, давно забытая мелодия.
Автор: Алена Шаповалова