Жизнь, как река, течет по своему руслу, пока внезапный порог не вздыбит ее гладь. Так случилось и с нашим другом, Николаем Дмитриевичем. Человеком в форме, офицером, для которого слова «долг» и «отечество» не были пустым звуком. Когда пришла пора, он, не колеблясь, уехал выполнять интернациональный долг в Афганистан, оставив дома молодую жену и троих малолетних детей.
Тот огонь он прошел и вернулся домой, к семье, с орденами на груди и тихой бурей в душе, которую не принято было показывать. Но армейская служба на этом не закончилась. Он продолжал служить, воспитывать молодых солдат, делиться опытом. И лишь когда подошла пора, ушел в запас, выслужив положенное.
Но тихий враг, привезенный из-за тех далеких гор, не дремал. Он копил силы внутри него все эти годы, подпитываемый фронтовым прошлым, сизым табачным дымом в казарменных курилках, армейскими привычками в еде, подарившими лишние килограммы, и возрастными недугами.
И вот однажды, уже на гражданке, в один из самых обычных дней, силы изменили ему окончательно. Ноги, всегда такие послушные, стали ватными и не держали тело. Мир сузился до границ ковра в гостиной и испуганного крика жены, вызывающей «скорую». Так Николай Дмитриевич оказался в стенах военного госпиталя, где ему поставили суровый диагноз — инфаркт.
Но судьба, казалось, дала ему второй шанс. Его «вытащили» умелые руки врачей. Когда дело шло к выписке, начальник кардиологического отделения, мужчина с усталыми, но мудрыми глазами, вручая пачку назначений, неожиданно добавил: «А в дополнение ко всему, не пренебрегайте старыми народными средствами. Ешьте зеленый лук, репчатый, пейте отвар из луковой шелухи. Это укрепляет сосуды».
Для человека военной выучки, привыкшего к дисциплине, совет врача стал приказом. Николай Дмитриевич совершил настоящую революцию в своей жизни. Он завязал с курением, которому предавался десятилетиями. Пересмотрел питание. Начал двигаться, как доктор прописал. Но главным символом его исцеления стал лук.
Помню тот солнечный майский день, когда мы с ним поехали на его дачу. Он купил целых десять килограммов золотистого лука-севка. Мы провели тот день на земле, засаживая будущим лекарством целую половину огорода. Он работал медленно, бережно, с какой-то новой, незнакомой ему прежде умиротворенностью. Казалось, он вкладывал в каждую луковичку не просто надежду на выздоровление, а новую частичку жизни, за которую когда-то сражался.
Через две недели грядки дружно зазеленели упругими перьями. И началось «луковое лечение». На завтрак — лук с черным хлебом и сметаной. На обед — пучок зелени в окрошке или салате. На ужин — снова лук. Его дача наполнилась не просто запахом огорода, а ароматом решимости. К августу созрели и золотистые репки. Тогда Николай Дмитриевич, словно алхимик, начал готовить свой целебный эликсир — густой, янтарный отвар из луковой шелухи, который он пил перед каждой трапезой.
Прошло несколько месяцев. Наступил день контрольного обследования. Когда Николай Дмитриевич вернулся от кардиолога, в его глазах сияло неподдельное изумление, смешанное с радостью. «Представляешь, — сказал он, — врач смотрел на кардиограмму и не верил своим глазам. Сказал, что рубец… рассосался. Не осталось и следа».
Он был уверен, что лук совершил чудо. Но мы-то понимали, что чудо сотворил он сам. Его железная воля, позитивный настрой и огромное желание жить для своей семьи, помноженные на помощь врачей, сделали невозможное. Он похудел, лицо его посвежело, исчезла одышка, нормализовался сахар. Самое же главное — его перестали мучить те страшные, сжимающие сердце боли.
Казалось, река жизни вошла в спокойное, полноводное русло. Живи и радуйся, заслуженно пожинай плоды своего труда и силы духа. Дай Бог здоровья, чтобы посмотреть, как растут внуки.
Но у судьбы, увы, своя, часто жестокая логика. Сын Иван, ради которого он когда-то строил эту мирную жизнь, уже взрослый мужчина, не нашел своего места. И грянул гром среди ясного неба: Иван попался на распространении наркотиков. Суд, приговор, колония…
Для Николая Дмитриевича, для которого понятия чести, долга и офицерской доблести были святы, это стало ударом страшнее любого снаряда. Это был удар в самое сердце, удар по его отцовской гордости, по всей системе его ценностей, по смыслу всех его прошлых битв и нынешних побед. Стресс был таким чудовищным, что вся его железная воля пошатнулась и рухнула. Он снова взялся за сигарету, сначала одну, «на нервной почве», потом еще… Потух взгляд, опустились руки. Целебный отвар из луковой шелухи застоялся в банке, а на грядках следующей весной уже никто не сажал лук. Лечение пошло насмарку.
Несколько лет он прожил, словно тень самого себя. Тень того бодрого человека, который верил в чудо лукового пера. Его сердце, не выдержав новой, на этот раз душевной раны, остановилось.
И теперь, глядя на заросший бурьяном огород, невольно думаешь о хрупкости человеческой жизни. Враги, которых он победил — болезнь, лишний вес, курение — оказались ничтожны по сравнению с одним-единственным, но сокрушительным ударом судьбы, который нанес его же собственный сын. Кажется, будто одной рукой Иван вырвал из земли тот самый целебный лук, а другой — вырвал из груди отца его спасенное, залеченное сердце. И если бы не эта «помощь», наш друг, Николай Дмитриевич, человек, прошедший войну и победивший смерть, был бы жив до сих пор.