– Такая жена моему сыну Ивану не нужна – сказала свекровь Вера Игнатьевна.
Я замерла с кофейной чашкой в руках. Горячий пар щипал глаза... или это слёзы?
Есть моменты, когда мир будто останавливается. Когда слова режут по живому, а воздух становится густым, как мёд. Вот такой момент и был сейчас на кухне у свекрови.
– Вера Игнатьевна... – начала было говорить я.
– Молчи давай. Я ещё не закончила.
Она встала из-за стола, выпрямилась во весь свой немаленький рост. Серые глаза сверкнули стальным блеском.
А я... я сидела и думала: "Господи, неужели все эти три года брака к этому и шли?"
– Ты думаешь, я не вижу? Как мой Ванечка мучается? Как он похудел, осунулся?
"Ванечка." Тридцатилетний мужик, а для неё всё ещё Ванечка. Интересно, а меня она когда-нибудь называла по имени? Или всегда – "эта", "она", "жена сына"?
– Он работает много, устаёт, – попыталась я оправдаться. – Проект сложный достался...
– Проект! – хмыкнула Вера Игнатьевна. – А то, что ты его не кормишь нормально? А то, что в доме бардак? А то, что детей до сих пор нет?
Вот она – истина. Дети. Всегда упирается в детей.
Три года мы с Иваном пытаемся. Три года анализов, врачей, процедур. Три года надежд и разочарований. Но для неё это, конечно же, только моя вина.
– Послушайте...
– Нет, ты послушай! – перебила она, размахивая руками. – Моя соседка Тамара вчера хвасталась – у её Коли двойня родилась! Двойня, Юля! А у меня что? Сын женился три года назад, а внуков как не было, так и нет!
Я поставила чашку на стол:
– А может, проблема не во мне?
Взрыв. Я знала, что сейчас будет взрыв.
– Как ты смеешь! Мой Ванечка здоровый! Это у тебя что-то не так! Порченая ты!
Порченая... Слово повисло в воздухе, как грязная тряпка на верёвке.
– Знаете что? – встала и я. – Хватит. Надоело.
– Куда это ты?
– Домой. К своему порченому мужу.
Хлопнула дверью так, что стёкла зазвенели. А потом стояла на лестничной площадке и тяжело дышала. Пахло кошками и старой краской. Обычный запах обычного подъезда. Но сейчас даже он казался противным.
Телефон завибрировал в кармане. Иван:
"Как дела у мамы?"
Как ответить? Что твоя мамочка считает меня порченной и хочет, чтобы ты развёлся? Что я устала от бесконечных упрёков и намёков?
"Всё нормально" – написала я.
Ложь. Маленькая белая ложь для сохранения семьи.
Но идя по улице домой, я понимала: что-то надо менять. Кардинально. Потому что жить в постоянном напряжении, извиняться за своё существование, оправдываться за то, что не можешь контролировать... Это не жизнь. Это медленное истязание.
У светофора остановилась рядом со мной девушка с коляской. Малыш спал, пухлые щёчки розовели от прохладного ветра. Сердце кольнуло знакомой болью.
– Красивый – сказала я.
– Спасибо – улыбнулась мама. – Ему только два месяца.
Два месяца... А у нас с Иваном – три года попыток.
Дома было тихо. Иван ещё не пришёл с работы. Я села на диван, обняла подушку и закрыла глаза.
В тишине особенно ясно слышались мысли. Сумбурные, болезненные, как заноза под ногтем.
"А что, если она права? Что, если я действительно не подхожу Ивану? Что, если он мучается, но молчит из вежливости?"
Ключи в замке. Шаги в прихожей:
– Юль? Ты дома?
– Здесь я.
Он вошёл в гостиную, усталый, с растрёпанными волосами. Галстук съехал набок, рубашка помялась. Мой Иван. За которого я три года воюю с его мамой.
– Как у мамы дела?
Вот оно. Опять этот вопрос.
– Иван, нам нужно поговорить.
Он замер, руку с портфелем так и не опустил.
– О чём?
– О нас. О твоей маме. О том, что происходит.
Присел на край дивана. Лицо стало напряжённым.
– Что случилось?
– Твоя мать сегодня сообщила мне, что я тебе не подхожу.
Молчание. Долгое, тягучее молчание.
– Юля...
– Не надо. Я всё поняла. Вопрос только один: ты с ней согласен?
Он наконец поставил портфель, провёл рукой по лицу.
– Это сложно...
– Что сложно? Ответить на простой вопрос?
– Она переживает. За меня. За нас.
– Она меня ненавидит, Иван. И ты это прекрасно знаешь.
Встал, подошёл к окну. Стоял спиной ко мне, плечи напряжены.
– Мама всегда была... требовательной.
– Требовательной? Она назвала меня порченой!
Резко обернулся:
– Что?!
Вот теперь его проняло. Наконец-то.
– Порченой, Иван. Твоя любящая мамочка считает, что я порчу тебе жизнь.
Сел рядом, взял мои руки в свои.
– Юль, я не знал...
– Теперь знаешь. И что ты собираешься с этим делать?
А дальше началось самое интересное. Потому что впервые за три года я увидела в глазах мужа что-то новое. Не растерянность, не попытку уйти от разговора.
Злость.
– Хватит – сказал он тихо. – С меня хватит.
– Чего хватит?
– Её вмешательства. Её советов. Её... контроля.
Он встал, начал ходить по комнате.
– Я думал, она успокоится. Привыкнет. Поймёт, что я взрослый мужчина и сам могу решать, как мне жить.
Остановился передо мной:
– Но знаешь что? Некоторые люди не меняются. Они могут только требовать, чтобы менялся мир вокруг них.
И тут в прихожей зазвонил телефон.
Иван посмотрел на определитель номера, усмехнулся:
– Мама. Видимо, ты ей что-то не то сказала.
– Возьмёшь трубку?
Он подумал секунду. Выключил звук звонка телефона. И улыбнулся. Впервые за целый день улыбнулся по-настоящему:
– Знаешь, что, дорогая жена? Пусть звонит. А мы пока решим, что будем делать сегодня вечером.
– А завтра?
– Завтра я объясню маме несколько простых вещей. А сегодня... – он обнял меня за плечи – сегодня мы просто побудем вместе. Без чужих мнений и советов. И вообще у нас своя семья и мы сами будем решать все свои вопросы.
Телефон всё звонил. Настойчиво, требовательно.
Но мы так и не подошли.
И знаете что? Впервые за долгое время я почувствовала себя дома.
И за мужем.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍