первая часть
Домой она вернулась поздно, надеясь, что страсти уже улеглись. Но едва переступила порог, как поняла: худшее ещё впереди. Андрей сидел в гостиной с мрачным лицом.
На столе перед ним лежала раскрытая записная книжка.
— Что это? — спросила Нина, увидев знакомый почерк.
— Твой дневник, — холодно ответил муж. — Мама нашла его в шкафу.
Нина похолодела. В дневнике она записывала свои мысли о семейной жизни, жаловалась на Елену Ивановну, анализировала конфликты… Там были очень личные, болезненные записи.
Андрей перелистывал страницы, и с каждой строчкой лицо его становилось всё мрачнее. Нина видела, как он читает её самые сокровенные мысли, написанные в минуты отчаяния.
— «Не могу больше терпеть эту женщину», — прочитал он вслух, с болью в голосе. — «Она превращает нашу жизнь в ад». Андрей этого не видит — или не хочет видеть.
— Андрей, остановись, — попросила Нина.
Но он продолжал:
— «Иногда ловлю себя на мысли, что мечтаю о её смерти. Как же это ужасно — желать смерти человеку. Но я больше не могу…» Ты действительно желала смерти моей матери? — тихо спросил он, поднимая глаза.
Нина почувствовала, как щёки заливает краска стыда. Это были просто мысли. Плохие мысли в плохие моменты…
— Но ты их думала.
— Да, думала! А что мне оставалось делать? Твоя мать медленно сводила меня с ума…
— Ты рылась в моих вещах?
— Не я. Мама убирала в шкафу и случайно наткнулась.
— Случайно… — горько усмехнулась Нина. — Конечно… Неважно как. Важно, что я прочитал. Ты пишешь обо мне такие вещи…
Андрей снова открыл дневник и прочитал вслух:
— «Андрей слабохарактерный. Не может защитить жену от собственной матери. Иногда думаю, что зря вышла за него замуж…»
Нина закрыла глаза. Эти строчки она писала в минуту отчаяния после особенно тяжёлого дня.
— Это просто эмоции. Я была расстроена.
— А это что? — продолжил муж с дрожью в голосе. — «Елена Ивановна — отвратительная женщина. Ненавижу её. Хочу, чтобы она исчезла из нашей жизни…»
— Андрей, это дневник. Там я выплёскиваю негативные эмоции…
— Значит, ты действительно так думаешь о нас?
— О твоей матери — да. О тебе — нет.
Андрей закрыл дневник дрожащими руками. Перед глазами стояли строчки исповедей жены…
Неужели Нина действительно так страдала? Неужели он был таким слепым? Но тут же всплывали другие воспоминания: мамины слёзы, её рассказы о том, как Нина её обижает.
Мать никогда не врала ему. Она отдала всю жизнь ради его счастья. Может, Нина просто не умеет ладить с людьми? — думал он. В конце концов, мама была одна, а у жены были странности: то записки, то тайные встречи…
— Знаешь что, Нина? — сказал Андрей, посмотрев на жену с болью в глазах, — Мне кажется, мы ошиблись. Не подходим друг другу.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что имею…
— Может, стоит… Развестись?
Слово «развестись» прозвучало как пощёчина. Нина смотрела на мужа и не могла поверить, что он это сказал.
— Ты серьёзно?
— Посмотри на нас. Мы постоянно ссоримся. Ты ненавидишь мою мать. Встречаешься с другими мужчинами…
— Я не встречаюсь!
— Тогда объясни записку. Объясни тайные встречи с физруком.
— Они не тайные. Твоя мать всё извращает!
— Опять мама виновата… — устало сказал Андрей. — Всегда она.
Нина поняла: спорить бесполезно. Елена Ивановна добилась своего — сын полностью на её стороне.
— Хорошо, — тихо сказала она, — если ты этого хочешь, то я уйду… Я не хочу. Но, видимо, так будет лучше для всех…
В этот момент на кухне послышались звуки приготовления ужина. Елена Ивановна делала вид, что не слышит разговора, но Нина была уверена — свекровь ловит каждое слово.
— Когда? — спросила она.
— Не знаю.
— Может, на выходных найдёшь квартиру?
— Хорошо.
Нина повернулась и пошла в спальню. За спиной слышалось тяжёлое дыхание мужа. Возможно, ему тоже было тяжело принимать такое решение, но он его принял.
В спальне она села на кровать и попыталась осознать произошедшее.
Брак рушился. Елена Ивановна победила. Три года жизни пошли прахом. Странно, но Нина не плакала. Внутри поселилась какая-то пустота, отстранённость. Возможно, это была защитная реакция психики.
Она достала чемодан и начала складывать вещи. Нина удивлялась, как мало у неё оказалось личного имущества. Елена Ивановна с самого начала не давала ей обжиться в доме. Теперь это выглядело как дальновидность. Каждая вещь напоминала о каком-то эпизоде семейной войны.
Вот — блузка с жёлтыми пятнами, которые так и не отстирались. Вот — туфли, случайно оказавшиеся порезанными. Вот — книга с вырванными страницами.
«Зачем ты всё это терпела?» — спросила она саму себя вслух.
Ответ был прост: надеялась, что любовь победит. Но любовь, как оказалось, очень хрупкая вещь. Её можно разрушить по капле, день за днём, методично и терпеливо.
— Что ты делаешь? — спросил Андрей, войдя в комнату.
— Собираюсь.
— Ты же сказал...
— Я имела в виду не прямо сейчас.
— А какая разница? Завтра или послезавтра — не важно.
Андрей молчал, глядя на жену. В его глазах мелькали сомнения, но он их подавлял.
«Может, всё-таки подождём? Обдумаем?»
— Зачем? — равнодушно спросила Нина. — Ты принял решение. Твоя мать довольна. Чего ещё ждать?
— Не говори так.
— А как говорить? Правду?
Нина закрыла чемодан и повернулась к мужу.
— Знаешь, Андрей, твоя мать права в одном: мы действительно не подходим друг другу. Но не потому, что я плохая жена, — А потому, что ты плохой муж.
Лицо Андрея исказилось от боли.
— Нина...
— Хороший муж защищает жену от всех. В том числе — от собственной матери. А ты выбрал её.
— Я не выбирал...
— Выбирал. Каждый день, каждый час.
И сейчас — выбрал окончательно.
Нина взяла чемодан и направилась к выходу.
— Куда ты идёшь? — растерянно спросил Андрей.
— К подруге. Переночую, а завтра найду квартиру.
— Подожди, давай поговорим.
— О чём? Всё уже сказано.
Нина вышла в прихожую. Елена Ивановна стояла у кухонной двери с победным выражением лица.
— Ну что, голубушка, собралась? — ядовито спросила она.
— Да. Ваша цель достигнута.
— Какая цель? Я просто хотела, чтобы мой сын был счастлив.
— Нет. Вы хотели, чтобы он остался вашим ребёнком навсегда.
— Вы знаете, Елена Ивановна, — сказала Нина, останавливаясь у двери, — я вас даже не ненавижу. Мне вас жаль.
Свекровь вскинулась.
— Жаль? Меня?
— Да. Вы так боитесь остаться одна, что готовы разрушить счастье собственного сына. Это печально.
— Я думаю о его счастье.
— Нет. Вы думаете только о себе. И когда-нибудь он это поймёт.
Елена Ивановна побледнела, но промолчала.
— Думай, что хочешь. Главное, что теперь в нашем доме будет мир.
— Будет, — согласилась Нина, — только недолго.
— Что ты имеешь в виду?
— Андрей рано или поздно встретит другую женщину. И с ней вам придётся пройти тот же путь.
Лицо свекрови дрогнуло.
— Андрей меня не бросит.
— Посмотрим.
Нина открыла дверь и вышла на лестничную площадку. За спиной хлопнула дверь. Она стояла в полутьме подъезда, с чемоданом в руке, и думала о том, что жизнь сломалась пополам. Но, странное дело, вместе с болью пришло и облегчение. Война закончилась. Она проиграла, но зато больше не нужно было каждый день бороться за выживание в чужом доме.
На улице моросил дождь. Нина вызвала такси и поехала к Тамаре Петровне. Подруга встретила её с распростёртыми объятиями, не задавая лишних вопросов.
— Всё будет хорошо, — говорила она, заваривая чай. — Увидишь, всё наладится.
В такси Нина впервые за много месяцев почувствовала, что может свободно дышать. Никто не будет следить за каждым её шагом, подслушивать разговоры, рыться в вещах. Свобода оказалась горькой на вкус, но всё же это была свобода.
Нина молчала, глядя в окно. За стеклом плыл серый вечерний город. Где-то там, в знакомой квартире, Елена Ивановна праздновала победу. А Андрей, возможно, уже жалел о принятом решении.
Но пути назад уже не было. Мост был сожжён, и теперь оставалось только идти вперёд — в неизвестность.
Май утопал в зелени и солнечном свете. Нина сидела в своём светлом кабинете и просматривала документы частной школы «Радуга», которой руководила уже второй год. На столе стояла фотография с новым мужем — Виктором, добрым, надёжным человеком, который принял её такой, какая она есть, со всеми шрамами прошлого.
Три года прошло с того дождливого вечера, когда она покинула квартиру Андрея с одним-единственным чемоданом. За эти три года Нина словно родилась заново. Первые месяцы после развода были тяжёлыми: съёмная квартира, одиночество, необходимость начинать всё с нуля... Но постепенно жизнь наладилась.
Сначала Нина устроилась обычной учительницей в государственную школу. Работала с утра до вечера, вкладывая всю душу в детей. Коллеги сразу заметили её энтузиазм и профессионализм. Через год её пригласили на должность завуча. А ещё через полгода появился инвестор, готовый открыть частную школу. Он искал директора — человека с опытом, идеями и горящими глазами. Нина подходила идеально.
«Радуга» стала её детищем. Каждый кабинет, каждая программа, каждый преподаватель — всё проходило через её руки и сердце. И школа отвечала взаимностью: процветала, росла, получала награды.
Три года упорной работы — над собой, над новой жизнью, над восстановлением веры в людей.
— Нина Михайловна, можно к вам? — раздался голос секретаря.
— Конечно, Анна, проходите.
— Звонили из управления образования. Хотят назначить встречу по поводу расширения школы.
— Отлично. Запишите на четверг.
Нина улыбнулась. Ее школа процветала. Дети любили учиться, родители доверяли, педагоги работали с энтузиазмом. Всё то, о чём она мечтала в те тяжёлые дни «войны» с Еленой Ивановной, наконец сбылось.
Раздался телефонный звонок, прерывая её размышления.
— Нина, это Виктор, — послышался родной голос мужа.
— Как дела?
— Хорошо. А у тебя?
— Тоже неплохо. Слушай, вечером хотел зайти к маме в больницу. Составишь мне компанию?
— Конечно. А что с ней?
— Ничего серьёзного, просто плановая операция. Но она просила навестить.
Нина почувствовала тепло в груди: мама Виктора относилась к ней как к родной дочери. Никаких интриг, подозрений, соперничества. Просто искренняя материнская любовь и забота.
— Заеду за тобой в шесть, — пообещал Виктор.
— Хорошо. Люблю тебя.
— И я тебя.
Нина положила трубку и снова взглянула на фотографию. Какой же разной может быть жизнь! Тогда, три года назад, ей казалось — мир рухнул, всё кончено. А оказалось, просто освободился от всего лишнего и фальшивого.
Вечером они с Виктором приехали в городскую больницу №7.
заключительная часть