Даша проводила его взглядом, полным недоумения. «Что он несёт? Какое я имею отношение к его пьянству?», подумала она. Слова Звонарёва задели её, оставив неприятный осадок. Вечером, за чаем у Варвары, она рассказала о случившемся. Крёстная внимательно выслушала её, а потом сказала:
— Ты, Дашка, не бери в голову. Сашка этот, видно, мужик сломленный. Не зря ведь один с ребёнком мается. Не от хорошей жизни пьёт. Да и ты, видать, за живое его задела. А то, что наговорил, с пьяных глаз, не обижайся.
— Да я и не обижаюсь, — ответила Даша неуверенно, — просто неприятно. Я же как лучше хотела, а он…
Слова крёстной заставили Дашу задуматься. Она вспомнила, как сама, после того случая, который перевернул всю её жизнь, искала утешение в бегстве от прошлого. Может быть, и Александр бежит от чего-то, только выбирает другой способ. Поэтому почувствовала укол совести. «Правда, с чего это вдруг стала так легко судила человека, не зная его жизни. Нужно будет при встрече извиниться перед мужиком, и спросить, может помощь какая нужна», подумала она.
Через несколько дней, она увидела Звонарёва в конторе, на этот раз он был абсолютно трезвый, даже чисто выбритый.
— Александр, извините, не знаю как вас по отчеству, — проговорила она, подходя к нему, — вы простите меня за то, что наговорила вам.
— Бог простит, — буркнул Александр.
Даша немного растерялась после такого ответа, но всё же спросила.
— Простите ещё раз, я, наверное, вмешиваюсь не в своё дело, но может вам с сыном помощь какая нужна?
— Ничего нам не нужно, — вскипел Александр, — особенно от бабы, сами со всем прекрасно справляемся.
— Извините, — пробормотала Даша, и отошла от него.
— Дашка, я гляжу ты к Звонарёву решила клинья подбить, — со смехом проговорила проходившая мим нормировщица, Тася Заикина, — так это пустой номер. Он баб не любит, просто женоненавистник какой-то. Да и пьющий к тому же, зачем тебе такая головная боль.
Даша нахмурилась. Слова Таси, хоть и были сказаны вроде как в шутку, задели её. «Неужели здесь все думают, что она, одинокая женщина, просто ищет себе мужика, — она покраснела почувствовав себя неловко, — вот и помогла человеку», с досадой подумала она. Ей стало обидно, что её искреннее желание помочь обернулось таким неприятным разговором и насмешками. Она хотела уйти, но Тася не унималась.
— Говорю тебе, брось эту затею. От него жена сбежала. Вот он теперь и лютует на всех баб. Так что не трать время. Лучше на Ивана Петровича, посмотри, он хоть и вдовец, но мужик справный и не пьёт.
Даша, не желая продолжать этот разговор, решительно оборвала Тасю.
— Спасибо тебе за совет, но можно я буду сама решать, на кого обращать внимание.
— Ты что, обиделась, — искренне удивилась Заикина, — я же как лучше хотела. По-дружески так сказать. Понятное дело, бабе в селе одной, без мужика тяжело. А ты уже не девочка юная, молодые уже не посмотрят. Поэтому выбор небольшой. Но жить с пьющим мужиком, ещё та мука, пробовала, знаю. Мой первый от пьянки загнулся, я когда его похоронила, то прямо гора с плеч свалилась. Вот Вася, совсем другое дело, я за ним как за каменной стеной. Поэтому и тебе посоветовала Ивана Петровича. Ни пьёт, ни курит, хозяйство крепкое, дом хороший. Правда старше тебя, так что в этом такого. Мужик должен быть старше. И ещё, я давно заметила, что он к тебе неравнодушен. Знаешь как он на тебя смотрит.
— Как, — усмехнулась Даша.
— С интересом. Так что ты на меня не злись, я дело говорю.
— Я и не злюсь, — проговорила она, — ладно Тась, пошла я, работы полно.
Тася осталась стоять, а Даша вошла в свой кабинет. Закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. «Дожила, — подумала грустно усмехнувшись, — уже в открытую за вдовцов сватать начинают. Неужели действительно я выгляжу так, как будто мне срочно нужен мужчина». Даша села за стол, но мысли ее были далеки от работы. В голове крутились обрывки разговоров: злобное «Ничего нам не нужно, особенно от бабы», ехидное «к Звонарёву решила клинья подбить», участливое «Понятное дело, бабе в селе одной без мужика тяжело». Все это сплелось в какой-то нелепый клубок, от которого хотелось отмахнуться. Но не получалось. Чувство неловкости и незаслуженного осуждения не отпускало. Она невольно посмотрела в зеркало, висевшее на стене. В отражении увидела молодую привлекательную женщину с модной стрижкой в сером деловом костюме. «И какой мой возраст, — спросила саму себя, — всего двадцать восемь. Да, в моей жизни ещё не было мужчины. Но ведь это не повод, ложиться в постель с тем, кого тебе решили присоветовать, только потому что пора заводить семью. Мерзко это, и противно. Если уж и выходить замуж, то только за любимого».
Она вздохнула и отвернулась от зеркала. «Хватит об этом думать», отругала себя и попыталась сосредоточиться на работе. Но мысли всё равно возвращались к Тасиным словам. Она представила себе Ивана Петровича, степенного вдовца, с крепким хозяйством и домом. Да, возможно, он был бы хорошим мужем и надёжным партнёром. Но Даша не чувствовала к нему никакой симпатии. А жить с человеком только потому, что так надо, или потому, что возраст уже не тот, это не про неё. Весь день Даша провела в смешанных чувствах. Она злилась на себя за то, что позволила чужому мнению так сильно повлиять на её настроение.
Вечером, когда она пришла к крёстной, та заметила ее подавленное состояние.
— Что случилось, Дашка? Опять кто-то настроение испортил?
Даша рассказала ей о разговоре с Тасей. Варвара выслушала ее, а потом сказала.
— Ты, не слушай никого. Люди всегда найдут, что сказать. Кто-то завидует, кто-то просто от скуки болтает. Ты живи своей жизнью и делай то, что считаешь нужным.
Слова Варвары успокоили. Действительно, если когда-нибудь она встретит человека, с которым захочет связать свою жизнь, то это будет ее собственный выбор, а не вынужденное решение под давлением обстоятельств.
Осень в Приречное пришла тихой неслышной поступью. В одно утро, запестрели золотом макушки берёзок, в воздухе ощутилась прохлада. С убранных огородов потянулись дымки от костров. Серебрянка, еще недавно искрившаяся под лучами жаркого солнца, теперь казалась задумчивой и спокойной. Листья, сорванные ветром с прибрежных ив, медленно кружились над водой, отправляясь в свое последнее путешествие. На другом берегу, утопая в тумане, едва виднелись очертания леса, одетого в багряные и охристые тона. После первых дождей, в лесу пошли грибы, было их столько, что казалось, ногу поставить некуда, обязательно на крепенькую шляпку наступишь. Даша с крёстной уговорились, что в выходной сходят, наберут по паре корзинок рыжиков и маслят.
— Засолим, а зимой будем пироги печь, да и просто с картошечкой хороши будут, — говорила Варвара.
А к выходным, вдруг расхворалась, поясницу прихватило так, что с постели едва вставала. Даша, рано утром прибегала к ним, чтобы корову подоить, в стадо, Константин её уже сам провожал.
— Даш, ты не жди пока я поправлюсь, сама за грибами сходи, — приказала Варвара, — а то соберут все, и не успеем на зиму заготовить. На выходных попрут горожане в лес.
Рано утром, Даша достала из кладовой две ивовые корзины, взяла ножик, надела куртку с капюшоном, старенький платок, да резиновые сапоги. Вышла из деревни, перешла по мосткам Серебрянку и углубилась в лес. Он встретил её тишиной и влажным запахом прелой листвы. Солнце едва пробивалось сквозь плотные кроны деревьев, создавая причудливые тени. Она шла по знакомой тропинке, внимательно осматривая каждый пригорок, каждую поваленную колодину. Вскоре удача ей улыбнулась. Под старой березой, словно россыпь монет, выглядывали из-под мха ярко-оранжевые шляпки рыжиков. Даша принялась аккуратно срезать грибы, наполняя корзину до краев. Потом нашла полянку с маслятами, липкими и скользкими на ощупь. Работа спорилась, и вскоре обе корзины наполнились доверху. Даша присела на поваленное дерево, чтобы передохнуть. Внезапно раздался оглушительный собачий лай, и на поляну выскочил огромный лохматый пёс. От неожиданности она вскрикнула.
— Не бойтесь тётенька, он не кусается, — раздался у неё за спиной детский голос.
Из кустов вышел мальчик лет шести, в вязаной голубой шапочке. Серая куртка, которая была ему не по размеру, подпоясана солдатским ремнём. В одной руке он держал корзину с грибами, а в другой палку.
— Да я и не боюсь, — улыбнулась Даша, — просто неожиданно как-то твоя собака выбежала.
— Мы тут тоже грибы собираем, — сказал мальчик, смущенно переминаясь с ноги на ногу, — меня Арсением зовут, а это — Буран.
Буран, словно поняв, что о нем речь, завилял хвостом и лизнул Даше руку. Она погладила пса и снова посмотрела на мальчика.
— Я Даша, — ответила она. — послушай, а тебе нестрашно одному в лесу?
— А чего тут бояться, — серьёзно проговорил Арсений, — я в лесу живу. Да и не один я тут, а с Бураном.
— Буран хороший, — она улыбнулась, — когда я была маленькая, у нас тоже была собака, и её тоже звали Буран.
— Правда? — слегка недоверчиво спросил мальчик.
— Правда, — кивнула она в ответ.